Лицейские стихотворения, печатавшиеся Пушкиным в позднейшие годы

(В этом разделе печатаются шестнадцать стихотворений, написанных Пушкиным в годы пребывания в лицее и отобранных им для печати в 1824-1829 гг. Текст этих стихотворений дается в позднейших редакциях (поэт перерабатывал их в 1817-1819 и в 1825 гг.).

Звездочкой (*) отмечены стихотворения, опубликованные при жизни Пушкина.)

* Воспоминания в Царском Селе. Стихотворение было написано в октябре - ноябре 1814 г. для чтения на публичном экзамене (8 января 1815 г.) при переходе с младшего трехлетнего курса лицея на старший.

Чтение стихов в присутствии многочисленных гостей стало подлинным триумфом юного поэта. Державин, уже старик, "был в восхищении". Товарищ Пушкина Дельвиг написал и тогда же напечатал стихотворение "Пушкину", в котором говорит об этом событии:

 И ланиты его от приветствия 
 Удивленной толпы горят пламенем.

(А. А. Дельвиг, Полн. собр. стихотворений. Библиотека поэта, Л. 1934, стр. 191.)

Сам Пушкин не раз вспоминал об этом: в послании 1816 г, "К Жуковскому", в своих "Записках", которые он вел в ссылке и уничтожил "при открытии несчастного заговора", причем страничку о Державине поэт сохранил; наконец, во II строфе восьмой главы "Евгения Онегина". "Воспоминания в Царском Селе" было первым произведением, напечатанным поэтом в 1815 г. с полной подписью. Подготовляя в 1819 г. к печати первый сборник своих стихов (не осуществленный тогда), Пушкин переработал текст стихотворения, освободив его от похвал Александру I (как спасителю Европы). В 1825 г. стихотворение было включено по желанию Пушкина в рукопись его сборника, посланного в цензуру; однако в вышедшей книге оно не появилось. Возможно, цензор обратил внимание на отсутствие строфы, посвященной царю: стихотворение было хорошо известно в первоначальном виде, так как именно в этой первой редакции печаталось в "Собрании образцовых русских сочинений и переводов в стихах" (1817 и 1823 гг.).

Огромные чертоги - "Камеронова галерея" близ Екатерининского дворца в Царском Селе. Минерва - италийская богиня мудрости. Минерва росская - Екатерина II. Элизиум - по верованиям древних греков, место пребывания душ усопших, в поэтическом словоупотреблении - рай. Полнощный - северный. Под скипетром великия жены - то есть в эпоху царствования Екатерины II. Над... скалой вознесся памятник - ростральная колонна посреди большого пруда, воздвигнутая Екатериной И в память морской победы над турками под Чесмою в 1770 г. Памятник простой - обелиск в память победы над турками при реке Кагуле в 1770 г., которую одержали русские войска под руководством гр. П. А. Румянцева. Петров Владимир Петрович (1736-1799) - поэт-одописец. Вселенной бич - Наполеон. Беллона - в римской мифологии богиня войны. Воитель поседелый - М. И. Кутузов. Скальд России - В. А. Жуковский, автор стихотворения "Певец во стане русских воинов" (1812).

* Лицинию. Первое гражданское стихотворение Пушкина. Поэт сопровождал текст в журнальной публикации 1815 г. подзаголовком "С латинского" (в печатных сборниках стихотворений - 1826 и 1829 гг. - подзаголовок этот был перенесен в оглавление). Он был поставлен Пушкиным из соображений цензурного порядка, чтобы отвести ассоциации с современной русской действительностью. Такого рода ссылки на мнимые литературные источники стали обычным приемом Пушкина в подобных случаях.

Написано стихотворение в 1815 г.

Ликторы - служители, сопровождавшие сановных лиц в древнем Риме, расчищавшие им путь в толпе. Ромулов народ, квириты - граждане древнего Рима. Циник - здесь: последователь древнегреческой философской школы киников (циников), проповедовавших презрение к житейским благам. Ювенал (60-е гг. - после 127 г.) - римский поэт-сатирик.

* Старик. Вольный перевод стихотворения французского поэта XVI в. Клемана Маро "De soi-meme" ("О себе"). Датируется 1814-1815 гг.

* Гроб Анакреона. Начало стихотворения напоминает одноименное стихотворение Гете (1785):

                Anakreon's Grab 

 Wo die Rose hier bluht, wo Reben und Lorbeer sich schlingen, 
   Wo das Turtelchen lockt, wo sich dasGrillchen ergotzt, 
 Welch ein Grab ist hier, das alle Gotter mit Leben 
   Schon bepflantz und geziert? Es ist Anakreon's Ruh. 
 Friihling, Sommer und Herbst genosst der gluckliche Dichter; 
   Vor dem Winter hat ihn endlich der Hugel geschutzt.

              Перевод (Д. Усова): 

 Здесь, где роза цветет, где лозы сплетаются с лавром, 
   Где голубка манит, где нам цикада поет,- 
 Чья здесь могила видна, на которой боги взрастили 
   Жизни цветущий убор? Анакреонов покой. 
 Все счастливый изведал: весну, и лето, и осень; 
   Но от зимы наконец этот укрыл его холм. 

Это сходство объясняется или общим греческим источником (у Пушкина - через какую-либо французскую интерпретацию), или же знакомством Пушкина со стихотворением Гете. Познакомить Пушкина с поэзией Гете (немецкого языка Пушкин в лицее не знал) могли поклонники немецкой литературы Дельвиг и Кюхельбекер. В последнем случае произведение является самостоятельной разработкой заимствованной у Гете темы.

Пушкин посылал в 1816 г. "Гроб Анакреона" (стихотворение написано в 1815 г.) в "Вестник Европы", однако в журнале оно не появилось. См. послание "Дельвигу" ("Любовью, дружеством и ленью...") и прим. к нему.

* Друзьям ("Богами вам еще даны..."). В первоначальной редакции стихотворение, по всей вероятности, представляло собой элегию в тридцать два стиха. Она начиналась так:

 Среди беседы вашей шумной 
 Один уныл и мрачен я... 
 На пир раздольный и безумный 
 Не призывайте вы меня. 
 Любил и я когда-то с вами 
 Под звон бокалов пировать 
 И гармонически стихами 
 Пиров веселье воспевать. 
 Но пролетел миг упоений, - 
 Я радость светлую забыл, 
 Меня печали мрачный гений 
 Крылами черными покрыл... 
 Не кличьте ж вы меня с собою 
 Под звон бокалов пировать: 
 Я не хочу своей тоскою 
 Веселье ваше отравлять. 

Конец этой редакции утрачен.

Во второй лицейской редакции стихотворение начиналось:

 К чему, веселые друзья, 
 Мое тревожить вам молчанье? 
 Запев последнее прощанье, 
 Уж муза смолкнула моя; 
 Напрасно лиру брал я в руки 
 Бряцать веселье на пирах 
 И на ослабленных струнах 
 Искал потерянные звуки... 
 Богами вам еще даны 
 и т. д. 

Готовя стихотворение к печати, Пушкин оставил одно заключительное восьмистишие, почти не меняя его текста.

* Шишкову ("Шалун, увенчанный Эратой и Венерой"). Послание Александру Ардалионовичу Шишкову (1799-1832) (племяннику А. С. Шишкова, главы общества "Беседа любителей русского слова"). "Царскосельский товарищ" Пушкина, как называет его поэт в своем письме, А. А. Шишков был в 1816 г. поручиком Кексгольмского полка, расположенного в Софии, под Царским Селом, впоследствии - довольно известный поэт и переводчик, человек передовых общественных убеждений.

Сравнив стихи твои с моими... - Ранние стихи Шишкова, столь высоко ценимые Пушкиным, неизвестны: вероятно, они утерялись в результате постоянных политических ссылок и преследований Шишкова властями.

* Дельвигу ("Любовью, дружеством и ленью..."). Элегическое послание обращено к ближайшему другу Пушкина по лицею, поэту Антону Антоновичу Дельвигу (1798-1831). Оно было вызвано обидой по поводу того, что три стихотворения Пушкина, посланные им в "Вестник Европы", в том числе "Гроб Анакреона", не были приняты к Печати. Под словами о "злобной клевете", возможно, подразумевается отзыв издателя журнала Каченовского, отказавшего Пушкину в публикации стихотворений. Ранняя редакция послания, написанная непосредственно после отказа журнала, завершалась следующими строками:

           Исчез священный жар! 
       Забвенью сладких песней дар 
       И голос струн одушевленных! 
       Во прах и лиру и венец! 
 Пускай не будут знать, что некогда певец, 
 Враждою, завистью на жертву обреченный, 
           Погиб на утре лет, 
       Как ранний на поляне цвет, 
       Косой безвременно сраженный. 
 И тихо проживу в безвестной тишине; 
 Потомство грозное не вспомнит обо мне, 
 И гроб несчастного, в пустыне мрачной, дикой, 
 Забвенья порастет ползущей повиликой! 

Дельвиг поддержал друга ответным посланием:

           К А. С. Пушкину 

 Как? житель гордых Альп над бурями парящий, 
 Кто кроет солнца лик развернутым крылом, 
 Услыша под скалой ехидны свист шипящий, 
 Раздвинул когти врозь и оставляет гром? 
 Тебе ль, младой вещун, любимец Аполлона. 
 На лиру звучную потоком слезы лить, 
 Дрожать пред завистью и, под косою 
 Крона Склоняся, - дар небес в безвестности укрыть? 

 Нет, Пушкин, рок певцов - бессмертье, не забвенье и т. д.

(А. А. Дельвиг, Полн. собр. стихотворений. Библиотека поэта, Л. 1934, стр. 283.)

* К Каверину ("Забудь, любезный мой Каверин..."). Петр Павлович Каверин (1794-1855) - в 1816-1817 гг. поручик лейб-гвардии Гусарского полка, стоявшего в Царском Селе; бывший студент Геттингенского университета, впоследствии член Союза благоденствия. Стихи объяснены. самим Кавериным в следующей записи: "Пушкин в Noёl на лейб-гусарский полк, не прочтя мне, поместил и на мой счет порядочный куплет и, чтоб извиниться, прислал чрез несколько дней следующее послание - оригинал у меня: "Забудь, любезный мой Каверин..." и т. д. (Ю. Н. Щербачев, Приятели Пушкина Михаил Андреевич Щербинин и Петр Павлович Каверин, М. 1913, стр. 60 и 80). "Ноэль на лейб-гусарский полк" дошел до нас в отрывочных записях, сделанных по памяти современниками поэта, и поэтому в настоящее издание не включен. Строфа, посвященная Каверину, неизвестна.

* В. Л. Пушкину ("Что восхитительней, живей..."). Послание обращено к дяде Пушкина, Василию Львовичу (1767-1830); написано незадолго до выпуска из лицея, когда Пушкин колебался в выборе между гражданской и военной службой. В первой редакции послание начиналось следующим текстом:

 Скажи, парнасский мой отец, 
 Неужто верных муз любовник 
 Не может нежный быть певец 
 И вместе гвардии полковник? 
 Ужели тот, кто иногда 
 Жжет ладан Аполлону даром, 
 За честь не смеет без стыда 
 Жечь порох на войне с гусаром 
 И, если можно, города? 
 Беллона, Муза и Венера, 
 Вот, кажется, святая вера 
 Дней наших всякого певца. 
 Я шлюсь на русского Буфлера 
 И на Дениса храбреца, 
 Но не на Глинку офицера,
 Довольно плоского певца; 
 Не нужно мне его примера... 
 Ты скажешь: "Перестань, болтун! 
 Будь человек, а не драгун; 
 Парады, караул, ученья - 
 Все это оды не внушит, 
 А только душу иссушит, 
 И к Марину для награжденья, 
 Быть может, прямо за Коцит 
 Пошлют читать его творенья. 
 Послушай дяди, милый мой: 
 Ступай себе к слепой Фемиде 
 Иль к дипломатике косой! 
 Кропай, мой друг, посланья к Лиде, 
 Оставь военные грехи 
 И в сладостях успокоенья 
 Пиши сенатские решенья 
 И пятистопные стихи; 
 И не с гусарского корнета, - 
 Возьми пример с того поэта, 
 С того, которого рука 
 Нарисовала Ермака 
 В снегах незнаемого света, 
 И плен могучего Мегмота, 
 И мужа модного рога, 
 Который милостию бога, 
 Министр и сладостный певец, 
 Был строгой чести образец, 
 Как образец он будет слога". 
 Все так, почтенный дядя мой, 
 Почтен, кто глупости людской 
 Решит запутанные споры; 
 Умен, кто хитрости рукой 
 Переплетает меж собой 
 Дипломатические вздоры 
 И правит нашею судьбой. 
 Смешон, конечно, мирный воин, 
 И эпиграммы самой злой 
 В известных "Святках" он достоин.

Заканчивалось послание следующими стихами, примыкавшими к стиху "Меж верной сабли и седла":

 Но вы, враги трудов и славы, 
 Питомцы Феба и забавы, 
 Вы, мирной праздности друзья, 
 Шепну вам на ухо: вы правы, 
 И с вами соглашаюсь я! 
 Бог создал для себя природу, 
 Свой рай и счастие глупцам, 
 Злословие, мужчин и моду, 
 Конечно для забавы дам, 
 Заботы знатному народу, 
 Дурачество для всех, - а нам 
 Уединенье и свободу!

* Разлука ("В последний раз, в сени уединенья..."): Стихотворение обращено к Вильгельму Карловичу Кюхельбекеру (1797-1846) и в первой редакции называлось "К Кюхельбекеру". Написано в последние дни совместной жизни в лицее. Отделывая стихотворение весной 1825 г., перед публикацией, Пушкин, среди исправлений художественного порядка, сделал одно существенное смысловое изменение; в стихах:

 Не разлучайся, милый друг, 
 С фортуной, дружеством и Фебом 

- поэт исправил второй стих:

 С свободою и Фебом.