Карамзин Николай Михайлович (1766-1826)

Н. М. Карамзин. Литография Г. Г. Гиппиуса. 1822

Летом 1816 года Карамзин жил в Царском Селе, неподалеку от Лицея. К этому времени он уже слышал о Пушкине: он был хорошо знаком с отцом и дядей поэта, с его старшими друзьями В. А. Жуковским, П. А. Вяземским, с которым состоял в родстве. Маститый писатель оценил блестящий ум и поэтическое дарование юного лицеиста. Тот, в свою очередь, был покорен обаянием Карамзина, его независимым и благородным характером. Пушкин стал часто бывать у Карамзиных.

Знакомство продолжалось в Петербурге. В феврале 1818 года вышли в свет первые восемь томов "Истории государства Российского", написанной Карамзиным и до сих пор увлекающей читателя яркостью и блеском изложения. Пушкин прочел их "с жадностью и со вниманием", прислушивался к толкам и спорам, кипевшим вокруг "Истории": автора упрекали то за стилистические нововведения, то за апологию самодержавия. Действительно, в "Предисловии" Карамзин говорил о необходимости самодержавия для исторического бытия России. Молодому Пушкину это понравиться не могло, и, восхищаясь слогом карамзинской "Истории", он с жаром опровергал политические тенденции ее автора. В сохранившемся мемуарном отрывке Пушкин вспоминает об этом так: "Оспаривая его, я сказал: Итак вы рабство предпочитаете свободе. Карамзин вспыхнул и назвал меня своим клеветником. Я замолчал, уважая самый гнев прекрасной души. Разговор переменился. Скоро Карамзину стало совестно, и, прощаясь со мною как обыкновенно, упрекал меня, как бы тем извиняясь в своей горячности".

Современники приписывали Пушкину несколько эпиграмм на Карамзина в связи с его "Историей". Он утверждал, что написал только одну, оговаривая при этом: "Моя эпиграмма остра и ничуть не обидна, а другие, сколько знаю, глупы и бешены..."

Так или иначе, несомненно, что Пушкин очень дорожил дружелюбным вниманием Карамзина и что, несмотря на большую разницу в возрасте, в общественном положении, в убеждениях, историограф и молодой поэт сошлись довольно близко. Различия в общественных взглядах способствовали, однако, взаимному охлаждению; может быть, и какие-то личные трения, не до конца нам известные, сказываются в позднейшем воспоминании Пушкина: "...Карамзин меня отстранил от себя, глубоко оскорбив и мое честолюбие и сердечную мою приверженность. До сих пор не могу об этом хладнокровно вспомнить". Карамзин, однако, всеми силами способствовал смягчению участи Пушкина, когда в 1820 году поэт попал в опалу. Он заступился за Пушкина, взяв с него предварительное слово "два года ничего не писать противу правительства". Пушкин уехал на юг, и более они с Карамзиным не виделись.

В марте 1824 года Карамзин издал X и XI томы "Истории государства Российского". Они охватывали время царствования Федора Иоанновича, Бориса Годунова, его сына Федора и кончались царствованием Лжедмитрия. В декабре этого же года Пушкин приступает к работе над трагедией "Борис Годунов". В изложении событий он следует за Карамзиным, почти не обращаясь к другим источникам.

В марте 1826 года, узнав о болезни Карамзина, Пушкин в письме к П. А. Плетневу восклицает: "Карамзин болен! - милый мой, это хуже многого - ради бога успокой меня, не то мне страшно вдвое будет распечатывать газеты".

Удрученный известием о смерти Карамзина, Пушкин советует Вяземскому: "Напиши нам его жизнь, это будет 13-й том "Русской истории"; Карамзин принадлежит истории".

В зрелые годы Пушкин много размышлял об исторической роли Карамзина, его идей и трудов. Берясь за "Историю Пугачева", работая над "Историей Петра", Пушкин осознавал себя преемником Карамзина, чьей "священной для Россиян памяти" посвящен и "Борис Годунов".

"Чистая, высокая слава Карамзина принадлежит России",- писал Пушкин.