1834

* * *

Я возмужал среди печальных бурь, 
И дней моих поток, так долго мутный, 
Теперь утих дремотою минутной 
И отразил небесную лазурь.

Надолго ли?.. а кажется, прошли
Дни мрачных бурь, дни горьких искушений...

* * *

Везувий зев открыл - дым хлынул клубом - пламя 
Широко развилось, как боевое знамя. 
Земля волнуется - с шатнувшихся колонн 
Кумиры падают! Народ, гонимый страхом, 
Под каменным дождем, под воспаленным прахом, 
Толпами, стар и млад, бежит из града вон.

'Везувий зев открыл...'. Рисунок Пушкина. 1834

* * *

Стою печален на кладбище. 
Гляжу кругом - обнажено 
Святое смерти пепелище 
И степью лишь окружено. 
И мимо вечного ночлега 
Дорога сельская лежит, 
По ней рабочая телега
        изредка стучит. 
Одна равнина справа, слева. 
Ни речки, ни холма, ни древа. 
Кой-где чуть видятся кусты. 
Однообразны и унылы 
Немые камни и могилы 
И деревянные кресты.

Надпись к воротам Екатерингофа

Хвостовым некогда воспетая дыра! 
Провозглашаешь ты природы русской скупость,
       Самодержавие Петра
       И Милорадовича глупость.