Сказка о царе Салтане, о сыне его славном и могучем богатыре князе Гвидоне Салтановиче и о прекрасной царевне лебеди

 Три девицы под окном 
 Пряли поздно вечерком. 
 "Кабы я была царица, - 
 Говорит одна девица, - 
 То на весь крещеный мир 
 Приготовила б я пир". 
 "Кабы я была царица, - 
 Говорит ее сестрица, - 
 То на весь бы мир одна 
 Наткала я полотна". 
 "Кабы я была царица, - 
 Третья молвила сестрица, - 
 Я б для батюшки-царя 
 Родила богатыря". 

 Только вымолвить успела, 
 Дверь тихонько заскрыпела, 
 И в светлицу входит царь, 
 Стороны той государь. 
 Во все время разговора 
 Он стоял позадь забора; 
 Речь последней по всему 
 Полюбилася ему. 
 "Здравствуй, красная девица, - 
 Говорит он, - будь царица 
 И роди богатыря 
 Мне к исходу сентября. 
 Вы ж, голубушки-сестрицы, 
 Выбирайтесь из светлицы, 
 Поезжайте вслед за мной, 
 Вслед за мной и за сестрой: 
 Будь одна из вас ткачиха, 
 А другая повариха". 

 В сени вышел царь-отец. 
 Все пустились во дворец. 
 Царь недолго собирался: 
 В тот же вечер обвенчался. 
 Царь Салтан за пир честной 
 Сел с царицей молодой; 
 А потом честные гости 
 На кровать слоновой кости 
 Положили молодых 
 И оставили одних. 
 В кухне злится повариха, 
 Плачет у станка ткачиха, 
 И завидуют оне 
 Государевой жене. 
 А царица молодая, 
 Дела вдаль не отлагая, 
 С первой ночи понесла. 

 В те поры война была. 
 Царь Салтан, с женой простяся, 
 На добра-коня садяся, 
 Ей наказывал себя 
 Поберечь, его любя. 
 Между тем, как он далеко 
 Бьется долго и жестоко, 
 Наступает срок родин; 
 Сына бог им дал в аршин, 
 И царица над ребенком 
 Как орлица над орленком; 
 Шлет с письмом она гонца, 
 Чтоб обрадовать отца. 
 А ткачиха с поварихой, 
 С сватьей бабой Бабарихой, 
 Извести ее хотят, 
 Перенять гонца велят; 
 Сами шлют гонца другого 
 Вот с чем от слова до слова: 
 "Родила царица в ночь 
 Не то сына, не то дочь; 
 Не мышонка, не лягушку, 
 А неведому зверюшку". 

 Как услышал царь-отец, 
 Что донес ему гонец, 
 В гневе начал он чудесить 
 И гонца хотел повесить; 
 Но, смягчившись на сей раз, 
 Дал гонцу такой приказ: 
 "Ждать царева возвращенья 
 Для законного решенья". 

 Едет с грамотой гонец, 
 И приехал наконец. 
 А ткачиха с поварихой, 
 С сватьей бабой Бабарихой, 
 Обобрать его велят; 
 Допьяна гонца поят 
 И в суму его пустую 
 Суют грамоту другую - 
 И привез гонец хмельной 
 В тот же день приказ такой: 
 "Царь велит своим боярам, 
 Времени не тратя даром, 
 И царицу и приплод 
 Тайно бросить в бездну вод". 
 Делать нечего: бояре, 
 Потужив о государе 
 И царице молодой, 
 В спальню к ней пришли толпой. 
 Объявили царску волю - 
 Ей и сыну злую долю, 
 Прочитали вслух указ, 
 И царицу в тот же час 
 В бочку с сыном посадили, 
 Засмолили, покатили 
 И пустили в Окиян - 
 Так велел-де царь Салтан. 

 В синем небе звезды блещут, 
 В синем море волны хлещут; 
 Туча по небу идет, 
 Бочка по морю плывет. 
 Словно горькая вдовица, 
 Плачет, бьется в ней царица; 
 И растет ребенок там 
 Не по дням, а по часам. 
 День прошел, царица вопит... 
 А дитя волну торопит: 
 "Ты, волна моя, волна! 
 Ты гульлива и вольна; 
 Плещешь ты, куда захочешь, 
 Ты морские камни точишь, 
 Топишь берег ты земли, 
 Подымаешь корабли - 
 Не губи ты нашу душу: 
 Выплесни ты нас на сушу!" 
 И послушалась волна 
 Тут же на берег она 
 Бочку вынесла легонько 
 И отхлынула тихонько. 
 Мать с младенцем спасена; 
 Землю чувствует она. 
 Но из бочки кто их вынет? 
 Бог неужто их покинет? 
 Сын на ножки поднялся, 
 В дно головкой уперся, 
 Понатужился немножко: 
 "Как бы здесь на двор окошко 
 Нам проделать?" - молвил он, 
 Вышиб дно и вышел вон. 

 Мать и сын теперь на воле; 
 Видят холм в широком поле, 
 Море синее кругом, 
 Дуб зеленый над холмом. 
 Сын подумал: добрый ужин 
 Был бы нам, однако, нужен; 
 Ломит он у дуба сук 
 И в тугой сгибает лук, 
 Со креста снурок шелковый 
 Натянул на лук дубовый, 
 Тонку тросточку сломил, 
 Стрелкой легкой завострил 
 И пошел на край долины 
 У моря искать дичины. 

 К морю лишь подходит он, 
 Вот и слышит будто стон... 
 Видно, на море не тихо; 
 Смотрит - видит дело лихо: 
 Бьется лебедь средь зыбей, 
 Коршун носится над ней; 
 Та бедняжка так и плещет, 
 Воду вкруг мутит и хлещет... 
 Тот уж когти распустил, 
 Клёв кровавый навострил... 
 Но как раз стрела запела, 
 В шею коршуна задела - 
 Коршун в море кровь пролил, 
 Лук царевич опустил; 
 Смотрит: коршун в море тонет 
 И не птичьим криком стонет, 
 Лебедь около плывет, 
 Злого коршуна клюет, 
 Гибель близкую торопит, 
 Бьет крылом и в море топит - 
 И царевичу потом 
 Молвит русским языком: 
 "Ты, царевич, мой спаситель, 
 Мой могучий избавитель, 
 Не тужи, что за меня 
 Есть не будешь ты три дня, 
 Что стрела пропала в море; 
 Это горе - все не горе. 
 Отплачу тебе добром, 
 Сослужу тебе потом: 
 Ты не лебедь ведь избавил, 
 Девицу в живых оставил; 
 Ты не коршуна убил, 
 Чародея подстрелил. 
 Ввек тебя я не забуду: 
 Ты найдешь меня повсюду, 
 А теперь ты воротись, 
 Не горюй и спать ложись". 

 Улетела лебедь-птица, 
 А царевич и царица, 
 Целый день проведши так, 
 Лечь решились натощак. 
 Вот открыл царевич очи; 
 Отрясая грезы ночи 
 И дивясь, перед собой 
 Видит город он большой, 
 Стены с частыми зубцами, 
 И за белыми стенами 
 Блещут маковки церквей 
 И святых монастырей. 
 Он скорей царицу будит; 
 Та как ахнет!.. "То ли будет? - 
 Говорит он, - вижу я: 
 Лебедь тешится моя". 
 Мать и сын идут ко граду. 
 Лишь ступили за ограду, 
 Оглушительный трезвон 
 Поднялся со всех сторон: 
 К ним народ навстречу валит, 
 Хор церковный бога хвалит; 
 В колымагах золотых 
 Пышный двор встречает их; 
 Все их громко величают 
 И царевича венчают 
 Княжей шапкой, и главой 
 Возглашают над собой; 
 И среди своей столицы, 
 С разрешения царицы, 
 В тот же день стал княжить он 
 И нарекся: князь Гвидон. 

 Ветер на море гуляет 
 И кораблик подгоняет; 
 Он бежит себе в волнах 
 На раздутых парусах. 
 Корабельщики дивятся, 
 На кораблике толпятся, 
 На знакомом острову 
 Чудо видят наяву: 
 Город новый златоглавый, 
 Пристань с крепкою заставой, 
 Пушки с пристани палят, 
 Кораблю пристать велят. 
 Пристают к заставе гости; 
 Князь Гвидон зовет их в гости, 
 Их он кормит и поит 
 И ответ держать велит: 
 "Чем вы, гости, торг ведете 
 И куда теперь плывете?" 
 Корабельщики в ответ: 
 "Мы объехали весь свет, 
 Торговали соболями, 
 Черно-бурыми лисами; 
 А теперь нам вышел срок, 
 Едем прямо на восток, 
 Мимо острова Буяна, 
 В царство славного Салтана..." 
 Князь им вымолвил тогда: 
 "Добрый путь вам, господа, 
 По морю по Окияну 
 К славному царю Салтану; 
 От меня ему поклон". 
 Гости в путь, а князь Гвидон 
 С берега душой печальной 
 Провожает бег их дальный; 
 Глядь - поверх текучих вод 
 Лебедь белая плывет. 
 "Здравствуй, князь ты мой прекрасный! 
 Что ты тих, как день ненастный? 
 Опечалился чему?" - 
 Говорит она ему. 
 Князь печально отвечает: 
 "Грусть-тоска меня съедает, 
 Одолела молодца: 
 Видеть я б хотел отца". 
 Лебедь князю: "Вот в чем горе! 
 Ну, послушай: хочешь в море 
 Полететь за кораблем? 
 Будь же, князь, ты комаром". 
 И крылами замахала, 
 Воду с шумом расплескала 
 И обрызгала его 
 С головы до ног всего. 
 Тут он в точку уменьшился, 
 Комаром оборотился, 
 Полетел и запищал, 
 Судно на море догнал, 
 Потихоньку опустился 
 На корабль - и в щель забился. 

 Ветер весело шумит, 
 Судно весело бежит 
 Мимо острова Буяна, 
 К царству славного Салтана, 
 И желанная страна 
 Вот уж издали видна. 
 Вот на берег вышли гости; 
 Царь Салтан зовет их в гости, 
 И за ними во дворец 
 Полетел наш удалец. 
 Видит: весь сияя в злате, 
 Царь Салтан сидит в палате 
 На престоле и в венце 
 С грустной думой на лице; 
 А ткачиха с поварихой, 
 С сватьей бабой Бабарихой, 
 Около царя сидят 
 И в глаза ему глядят. 
 Царь Салтан гостей сажает 
 За свой стол и вопрошает: 
 "Ой вы, гости-господа, 
 Долго ль ездили? куда? 
 Ладно ль за морем, иль худо? 
 И какое в свете чудо?" 
 Корабельщики в ответ: 
 "Мы объехали весь свет; 
 За морем житье не худо, 
 В свете ж вот какое чудо: 
 В море остров был крутой, 
 Не привальный, не жилой; 
 Он лежал пустой равниной; 
 Рос на нем дубок единый; 
 А теперь стоит на нем 
 Новый город со дворцом, 
 С златоглавыми церквами, 
 С теремами и садами, 
 А сидит в нем князь Гвидон; 
 Он прислал тебе поклон". 
 Царь Салтан дивится чуду; 
 Молвит он: "Коль жив я буду, 
 Чудный остров навещу, 
 У Гвидона погощу". 
 А ткачиха с поварихой, 
 С сватьей бабой Бабарихой, 
 Не хотят его пустить 
 Чудный остров навестить. 
 "Уж диковинка, ну право, - 
 Подмигнув другим лукаво, 
 Повариха говорит, - 
 Город у моря стоит! 
 Знайте, вот что не безделка: 
 Ель в лесу, под елью белка, 
 Белка песенки поет 
 И орешки всё грызет, 
 А орешки не простые, 
 Всё скорлупки золотые, 
 Ядра - чистый изумруд; 
 Вот что чудом-то зовут". 
 Чуду царь Салтан дивится, 
 А комар-то злится, злится - 
 И впился комар как раз 
 Тетке прямо в правый глаз. 
 Повариха побледнела, 
 Обмерла и окривела. 
 Слуги, сватья и сестра 
 С криком ловят комара. 
 "Распроклятая ты мошка! 
 Мы тебя!.." А он в окошко, 
 Да спокойно в свой удел 
 Через море полетел. 

 Снова князь у моря ходит, 
 С синя моря глаз не сводит; 
 Глядь - поверх текучих вод 
 Лебедь белая плывет. 
 "Здравствуй, князь ты мой прекрасный! 
 Что ж ты тих, как день ненастный? 
 Опечалился чему?" - 
 Говорит она ему. 
 Князь Гвидон ей отвечает: 
 "Грусть-тоска меня съедает; 
 Чудо чудное завесть 
 Мне б хотелось. 
 Где-то есть 
 Ель в лесу, под елью белка; 
 Диво, право, не безделка - 
 Белка песенки поет, 
 Да орешки всё грызет, 
 А орешки не простые, 
 Всё скорлупки золотые, 
 Ядра - чистый изумруд; 
 Но, быть может, люди врут". 
 Князю лебедь отвечает: 
 "Свет о белке правду бает; 
 Это чудо знаю я; 
 Полно, князь, душа моя, 
 Не печалься; рада службу 
 Оказать тебе я в дружбу". 
 С ободренною душой 
 Князь пошел себе домой; 
 Лишь ступил на двор широкий - 
 Что ж? под елкою высокой, 
 Видит, белочка при всех 
 Золотой грызет орех, 
 Изумрудец вынимает, 
 А скорлупку собирает, 
 Кучки равные кладет 
 И с присвисточкой поет 
 При честном при всем народе: 
 Во саду ли, в огороде. 
 Изумился князь Гвидон. 
 "Ну, спасибо, - молвил он, - 
 Ай да лебедь - дай ей боже, 
 Что и мне, веселье то же". 
 Князь для белочки потом 
 Выстроил хрустальный дом, 
 Караул к нему приставил 
 И притом дьяка заставил 
 Строгий счет орехам весть. 
 Князю прибыль, белке честь. 

 Ветер по морю гуляет 
 И кораблик подгоняет; 
 Он бежит себе в волнах 
 На поднятых парусах 
 Мимо острова крутого, 
 Мимо города большого: 
 Пушки с пристани палят, 
 Кораблю пристать велят. 
 Пристают к заставе гости; 
 Князь Гвидон зовет их в гости, 
 Их и кормит и поит
 И ответ держать велит: 
 "Чем вы, гости, торг ведете 
 И куда теперь плывете?" 
 Корабельщики в ответ: 
 "Мы объехали весь свет, 
 Торговали мы конями, 
 Всё донскими жеребцами, 
 А теперь нам вышел срок - 
 И лежит нам путь далек: 
 Мимо острова Буяна, 
 В царство славного Салтана..." 
 Говорит им князь тогда: 
 "Добрый путь вам, господа, 
 По морю по Окияну 
 К славному царю Салтану; 
 Да скажите: князь Гвидон 
 Шлет царю-де свой поклон". 

 Гости князю поклонились, 
 Вышли вон и в путь пустились. 
 К морю князь - а лебедь там 
 Уж гуляет по волнам. 
 Молит князь: душа-де просит, 
 Так и тянет и уносит... 
 Вот опять она его 
 Вмиг обрызгала всего: 
 В муху князь оборотился, 
 Полетел и опустился 
 Между моря и небес 
 На корабль - и в щель залез. 

 Ветер весело шумит, 
 Судно весело бежит 
 Мимо острова Буяна, 
 В царство славного Салтана - 
 И желанная страна 
 Вот уж издали видна; 
 Вот на берег вышли гости; 
 Царь Салтан зовет их в гости, 
 И за ними во дворец 
 Полетел наш удалец. 
 Видит: весь сияя в злате, 
 Царь Салтан сидит в палате 
 На престоле и в венце, 
 С грустной думой на лице, 
 А ткачиха с Бабарихой 
 Да с кривою поварихой 
 Около царя сидят, 
 Злыми жабами глядят. 
 Царь Салтан гостей сажает 
 За свой стол и вопрошает: 
 "Ой вы, гости-господа, 
 Долго ль ездили? куда? 
 Ладно ль за морем, иль худо, 
 И какое в свете чудо?" 
 Корабельщики в ответ: 
 "Мы объехали весь свет; 
 За морем житье не худо; 
 В свете ж вот какое чудо: 
 Остров на море лежит, 
 Град на острове стоит 
 С златоглавыми церквами, 
 С теремами да садами; 
 Ель растет перед дворцом, 
 А под ней хрустальный дом; 
 Белка там живет ручная, 
 Да затейница какая! 
 Белка песенки поет 
 Да орешки всё грызет, 
 А орешки не простые, 
 Всё скорлупки золотые, 
 Ядра - чистый изумруд; 
 Слуги белку стерегут, 
 Служат ей прислугой разной - 
 И приставлен дьяк приказный 
 Строгий счет орехам весть; 
 Отдает ей войско честь; 
 Из скорлупок льют монету 
 Да пускают в ход по свету; 
 Девки сыплют изумруд 
 В кладовые, да под спуд; 
 Все в том острове богаты, 
 Изоб нет, везде палаты; 
 А сидит в нем князь Гвидон; 
 Он прислал тебе поклон". 
 Царь Салтан дивится чуду. 
 "Если только жив я буду, 
 Чудный остров навещу, 
 У Гвидона погощу". 
 А ткачиха с поварихой, 
 С сватьей бабой Бабарихой, 
 Не хотят его пустить 
 Чудный остров навестить. 
 Усмехнувшись исподтиха, 
 Говорит царю ткачиха: 
 "Что тут дивного? ну, вот! 
 Белка камушки грызет, 
 Мечет золото и в груды 
 Загребает изумруды; 
 Этим нас не удивишь, 
 Правду ль, нет ли говоришь. 
 В свете есть иное диво: 
 Море вздуется бурливо, 
 Закипит, подымет вой, 
 Хлынет на берег пустой, 
 Разольется в шумном беге, 
 И очутятся на бреге, 
 В чешуе, как жар горя, 
 Тридцать три богатыря, 
 Все красавцы удалые, 
 Великаны молодые, 
 Все равны, как на подбор, 
 С ними дядька Черномор. 
 Это диво, так уж диво, 
 Можно молвить справедливо!" 
 Гости умные молчат, 
 Спорить с нею не хотят. 
 Диву царь Салтан дивится, 
 А Гвидон-то злится, злится... 
 Зажужжал он и как раз 
 Тетке сел на левый глаз, 
 И ткачиха побледнела: 
 "Ай!" - и тут же окривела; 
 Все кричат: "Лови, лови, 
 Да дави ее, дави... 
 Вот ужо! постой немножко, 
 Погоди..." А князь в окошко, 
 Да спокойно в свой удел 
 Через море прилетел. 

 Князь у синя моря ходит, 
 С синя моря глаз не сводит; 
 Глядь - поверх текучих вод 
 Лебедь белая плывет.
 "Здравствуй, князь ты мой прекрасный! 
 Что ты тих, как день ненастный? 
 Опечалился чему?" - 
 Говорит она ему. 
 Князь Гвидон ей отвечает: 
 "Грусть-тоска меня съедает - 
 Диво б дивное хотел 
 Перенесть я в мой удел". 
 "А какое ж это диво?" - 
 Где-то вздуется бурливо 
 Окиян, подымет вой, 
 Хлынет на берег пустой, 
 Расплеснется в шумном беге, 
 И очутятся на бреге, 
 В чешуе, как жар горя, 
 Тридцать три богатыря, 
 Все красавцы молодые, 
 Великаны удалые, 
 Все равны, как на подбор, 
 С ними дядька Черномор. 
 Князю лебедь отвечает: 
 "Вот что, князь, тебя смущает? 
 Не тужи, душа моя, 
 Это чудо знаю я. 
 Эти витязи морские 
 Мне ведь братья все родные. 
 Не печалься же, ступай, 
 В гости братцев поджидай". 

 Князь пошел, забывши горе, 
 Сел на башню, и на море 
 Стал глядеть он; море вдруг 
 Всколыхалося вокруг, 
 Расплескалось в шумном беге 
 И оставило на бреге 
 Тридцать три богатыря; 
 В чешуе, как жар горя, 
 Идут витязи четами, 
 И, блистая сединами, 
 Дядька впереди идет 
 И ко граду их ведет. 
 С башни князь 
 Гвидон сбегает, 
 Дорогих гостей встречает; 
 Второпях народ бежит; 
 Дядька князю говорит: 
 "Лебедь нас к тебе послала 
 И наказом наказала 
 Славный город твой хранить 
 И дозором обходить. 
 Мы отныне ежеденно 
 Вместе будем непременно 
 У высоких стен твоих 
 Выходить из вод морских, 
 Так увидимся мы вскоре, 
 А теперь пора нам в море; 
 Тяжек воздух нам земли". 
 Все потом домой ушли. 

 Ветер по морю гуляет 
 И кораблик подгоняет; 
 Он бежит себе в волнах 
 На поднятых парусах 
 Мимо острова крутого, 
 Мимо города большого; 
 Пушки с пристани палят, 
 Кораблю пристать велят. 
 Пристают к заставе гости. 
 Князь Гвидон зовет их в гости, 
 Их и кормит и поит 
 И ответ держать велит: 
 "Чем вы, гости, торг ведете? 
 И куда теперь плывете?" 
 Корабельщики в ответ: 
 "Мы объехали весь свет; 
 Торговали мы булатом, 
 Чистым серебром и златом, 
 И теперь нам вышел срок; 
 А лежит нам путь далек, 
 Мимо острова Буяна, 
 В царство славного Салтана". 
 Говорит им князь тогда: 
 "Добрый путь вам, господа, 
 По морю по Окияну 
 К славному царю Салтану. 
 Да скажите ж: князь Гвидон 
 Шлет-де свой царю поклон". 

 Гости князю поклонились, 
 Вышли вон и в путь пустились. 
 К морю князь, а лебедь там 
 Уж гуляет по волнам. 
 Князь опять: душа-де просит... 
 Так и тянет и уносит... 
 И опять она его 
 Вмиг обрызгала всего. 
 Тут он очень уменьшился, 
 Шмелем князь оборотился, 
 Полетел и зажужжал; 
 Судно на море догнал, 
 Потихоньку опустился 
 На корму - и в щель забился. 

 Ветер весело шумит, 
 Судно весело бежит 
 Мимо острова Буяна, 
 В царство славного Салтана, 
 И желанная страна 
 Вот уж издали видна. 
 Вот на берег вышли гости. 
 Царь Салтан зовет их в гости, 
 И за ними во дворец 
 Полетел наш удалец. 
 Видит, весь сияя в злате, 
 Царь Салтан сидит в палате 
 На престоле и в венце, 
 С грустной думой на лице. 
 А ткачиха с поварихой, 
 С сватьей бабой Бабарихой, 
 Около царя сидят - 
 Четырьмя все три глядят. 
 Царь Салтан гостей сажает 
 За свой стол и вопрошает: 
 "Ой вы, гости-господа, 
 Долго ль ездили? куда? 
 Ладно ль за морем, иль худо? 
 И какое в свете чудо?" 
 Корабельщики в ответ: 
 "Мы объехали весь свет; 
 За морем житье не худо; 
 В свете ж вот какое чудо: 
 Остров на море лежит, 
 Град на острове стоит, 
 Каждый день идет там диво: 
 Море вздуется бурливо, 
 Закипит, подымет вой, 
 Хлынет на берег пустой, 
 Расплеснется в скором беге - 
 И останутся на бреге 
 Тридцать три богатыря, 
 В чешуе златой горя, 
 Все красавцы молодые, 
 Великаны удалые, 
 Все равны, как на подбор; 
 Старый дядька Черномор 
 С ними из моря выходит 
 И попарно их выводит, 
 Чтобы остров тот хранить 
 И дозором обходить -
 И той стражи нет надежней, 
 Ни храбрее, ни прилежней. 
 А сидит там князь Гвидон; 
 Он прислал тебе поклон". 
 Царь Салтан дивится чуду, 
 "Коли жив я только буду, 
 Чудный остров навещу 
 И у князя погощу". 
 Повариха и ткачиха 
 Ни гугу - но Бабариха, 
 Усмехнувшись, говорит: 
 "Кто нас этим удивит? 
 Люди из моря выходят 
 И себе дозором бродят! 
 Правду ль бают, или лгут, 
 Дива я не вижу тут. 
 В свете есть такие ль дива? 
 Вот идет молва правдива: 
 За морем царевна есть, 
 Что не можно глаз отвесть: 
 Днем свет божий затмевает, 
 Ночью землю освещает, 
 Месяц под косой блестит, 
 А во лбу звезда горит. 
 А сама-то величава, 
 Выплывает, будто пава; 
 А как речь-то говорит, 
 Словно реченька журчит. 
 Молвить можно справедливо, 
 Это диво, так уж диво". 
 Гости умные молчат: 
 Спорить с бабой не хотят. 
 Чуду царь Салтан дивится - 
 А царевич хоть и злится, 
 Но жалеет он очей 
 Старой бабушки своей: 
 Он над ней жужжит, кружится - 
 Прямо на нос к ней садится, 
 Нос ужалил богатырь: 
 На носу вскочил волдырь, 
 И опять пошла тревога: 
 "Помогите, ради бога! 
 Караул! лови, лови, 
 Да дави его, дави... 
 Вот ужо! пожди немножко, 
 Погоди!.." А шмель в окошко, 
 Да спокойно в свой удел 
 Через море полетел. 

 Князь у синя моря ходит, 
 С синя моря глаз не сводит; 
 Глядь - поверх текучих вод 
 Лебедь белая плывет. 
 "Здравствуй, князь ты мой прекрасный! 
 Что ж ты тих, как день ненастный? 
 Опечалился чему?" - 
 Говорит она ему. 
 Князь Гвидон ей отвечает: 
 "Грусть-тоска меня съедает: 
 Люди женятся; гляжу, 
 Не женат лишь я хожу". 
 - А кого же на примете 
 Ты имеешь? - "Да на свете, 
 Говорят, царевна есть, 
 Что не можно глаз отвесть. 
 Днем свет божий затмевает, 
 Ночью землю освещает - 
 Месяц под косой блестит, 
 А во лбу звезда горит. 
 А сама-то величава, 
 Выступает, будто пава; 
 Сладку речь-то говорит, 
 Будто реченька журчит. 
 Только, полно, правда ль это?" 
 Князь со страхом ждет ответа. 
 Лебедь белая молчит 
 И, подумав, говорит: 
 "Да! такая есть девица. 
 Но жена не рукавица: 
 С белой ручки не стряхнешь, 
 Да за пояс не заткнешь. 
 Услужу тебе советом - 
 Слушай: обо всем об этом 
 Пораздумай ты путем, 
 Не раскаяться б потом". 
 Князь пред нею стал божиться, 
 Что пора ему жениться, 
 Что об этом обо всем 
 Передумал он путем; 
 Что готов душою страстной 
 За царевною прекрасной 
 Он пешком идти отсель 
 Хоть за тридевять земель. 
 Лебедь тут, вздохнув глубоко, 
 Молвила: "Зачем далеко? 
 Знай, близка судьба твоя, 
 Ведь царевна эта - я". 
 Тут она, взмахнув крылами, 
 Полетела над волнами 
 И на берег с высоты 
 Опустилася в кусты, 
 Встрепенулась, отряхнулась 
 И царевной обернулась: 
 Месяц под косой блестит, 
 А во лбу звезда горит; 
 А сама-то величава, 
 Выступает, будто пава; 
 А как речь-то говорит, 
 Словно реченька журчит. 
 Князь царевну обнимает, 
 К белой груди прижимает 
 И ведет ее скорей 
 К милой матушке своей. 
 Князь ей в ноги, умоляя: 
 "Государыня-родная! 
 Выбрал я жену себе, 
 Дочь послушную тебе, 
 Просим оба разрешенья, 
 Твоего благословенья: 
 Ты детей благослови 
 Жить в совете и любви". 
 Над главою их покорной 
 Мать с иконой чудотворной 
 Слезы льет и говорит: 
 "Бог вас, дети, наградит". 
 Князь не долго собирался, 
 На царевне обвенчался; 
 Стали жить да поживать, 
 Да приплода поджидать. 

 Ветер по морю гуляет 
 И кораблик подгоняет; 
 Он бежит себе в волнах 
 На раздутых парусах 
 Мимо острова крутого, 
 Мимо города большого; 
 Пушки с пристани палят, 
 Кораблю пристать велят. 
 Пристают к заставе гости. 
 Князь Гвидон зовет их в гости, 
 Он их кормит и поит 
 И ответ держать велит: 
 "Чем вы, гости, торг ведете 
 И куда теперь плывете?" 
 Корабельщики в ответ: 
 "Мы объехали весь свет, 
 Торговали мы недаром 
 Неуказанным товаром; 
 А лежит нам путь далек: 
 Восвояси на восток, 
 Мимо острова Буяна, 
 В царство славного Салтана". 
 Князь им вымолвил тогда: 
 "Добрый путь вам, господа, 
 По морю по Окияну 
 К славному царю Салтану; 
 Да напомните ему, 
 Государю своему: 
 К нам он в гости обещался, 
 А доселе не собрался - 
 Шлю ему я свой поклон". 
 Гости в путь, а князь Гвидон 
 Дома на сей раз остался 
 И с женою не расстался. 
 Ветер весело шумит, 
 Судно весело бежит 
 Мимо острова Буяна 
 К царству славного Салтана, 
 И знакомая страна 
 Вот уж издали видна. 
 Вот на берег вышли гости. 
 Царь Салтан зовет их в гости. 
 Гости видят: во дворце 
 Царь сидит в своем венце, 
 А ткачиха с поварихой, 
 С сватьей бабой Бабарихой, 
 Около царя сидят, 
 Четырьмя все три глядят. 
 Царь Салтан гостей сажает 
 За свой стол и вопрошает: 
 "Ой вы, гости-господа, 
 Долго ль ездили? куда? 
 Ладно ль за морем, иль худо? 
 И какое в свете чудо?" 
 Корабельщики в ответ: 
 "Мы объехали весь свет; 
 За морем житье не худо, 
 В свете ж вот какое чудо: 
 Остров на море лежит, 
 Град на острове стоит, 
 С златоглавыми церквами, 
 С теремами и садами; 
 Ель растет перед дворцом, 
 А под ней хрустальный дом; 
 Белка в нем живет ручная, 
 Да чудесница какая! 
 Белка песенки поет 
 Да орешки всё грызет; 
 А орешки не простые, 
 Скорлупы-то золотые, 
 Ядра - чистый изумруд; 
 Белку холят, берегут. 
 Там еще другое диво: 
 Море вздуется бурливо, 
 Закипит, подымет вой, 
 Хлынет на берег пустой, 
 Расплеснется в скором беге, 
 И очутятся на бреге, 
 В чешуе, как жар горя, 
 Тридцать три богатыря, 
 Все красавцы удалые, 
 Великаны молодые, 
 Все равны, как на подбор - 
 С ними дядька Черномор. 
 И той стражи нет надежней, 
 Ни храбрее, ни прилежней. 
 А у князя женка есть, 
 Что не можно глаз отвесть: 
 Днем свет божий затмевает, 
 Ночью землю освещает; 
 Месяц под косой блестит, 
 А во лбу звезда горит. 
 Князь Гвидон тот город правит, 
 Всяк его усердно славит; 
 Он прислал тебе поклон, 
 Да тебе пеняет он: 
 К нам-де в гости обещался, 
 А доселе не собрался". 

 Тут уж царь не утерпел, 
 Снарядить он флот велел. 
 А ткачиха с поварихой, 
 С сватьей бабой Бабарихой, 
 Не хотят царя пустить 
 Чудный остров навестить. 
 Но Салтан им не внимает 
 И как раз их унимает: 
 "Что я? царь или дитя? - 
 Говорит он не шутя: - 
 Нынче ж еду!" - 
 Тут он топнул, 
 Вышел вон и дверью хлопнул. 

 Под окном Гвидон сидит, 
 Молча на море глядит: 
 Не шумит оно, не хлещет, 
 Лишь едва, едва трепещет, 
 И в лазоревой дали 
 Показались корабли: 
 По равнинам Окияна 
 Едет флот царя Салтана. 
 Князь Гвидон тогда вскочил, 
 Громогласно возопил: 
 "Матушка моя родная! 
 Ты, княгиня молодая! 
 Посмотрите вы туда: 
 Едет батюшка сюда". 
 Флот уж к острову подходит. 
 Князь Гвидон трубу наводит: 
 Царь на палубе стоит 
 И в трубу на них глядит; 
 С ним ткачиха с поварихой, 
 С сватьей бабой Бабарихой; 
 Удивляются оне Незнакомой стороне. 
 Разом пушки запалили; 
 В колокольнях зазвонили; 
 К морю сам идет Гвидон; 
 Там царя встречает он 
 С поварихой и ткачихой, 
 С сватьей бабой Бабарихой; 
 В город он повел царя, 
 Ничего не говоря. 

 Все теперь идут в палаты: 
 У ворот блистают латы, 
 И стоят в глазах царя 
 Тридцать три богатыря, 
 Все красавцы молодые, 
 Великаны удалые, 
 Все равны, как на подбор, 
 С ними дядька Черномор. 
 Царь ступил на двор широкой: 
 Там под елкою высокой 
 Белка песенку поет, 
 Золотой орех грызет, 
 Изумрудец вынимает 
 И в мешочек опускает; 
 И засеян двор большой 
 Золотою Скорлупой. 
 Гости дале - торопливо 
 Смотрят - что ж? княгиня - диво: 
 Под косой луна блестит, 
 А во лбу звезда горит; 
 А сама-то величава, 
 Выступает, будто пава, 
 И свекровь свою ведет. 
 Царь глядит - и узнает... 
 В нем взыграло ретивое! 
 "Что я вижу? что такое? 
 Как!" - и дух в нем занялся... 
 Царь слезами залился, 
 Обнимает он царицу, 
 И сынка, и молодицу, 
 И садятся все за стол; 
 И веселый пир пошел. 
 А ткачиха с поварихой, 
 С сватьей бабой Бабарихой, 
 Разбежались по углам; 
 Их нашли насилу там. 
 Тут во всем они признались, 
 Повинились, разрыдались; 
 Царь для радости такой 
 Отпустил всех трех домой. 
 День прошел - царя Салтана 
 Уложили спать вполпьяна. 
 Я там был; мед, пиво пил 
 И усы лишь обмочил.