83. Н. Д. Фонвизиной. 7 ноября 1841 г., Туринск

<...> Наш триумвират, несколько вам знакомый, совершенно сибирская проза нараспев. Признаюсь, издали мне эта коллекция казалась сноснее, а как вижу ближе, то никак бы не хотел ими командовать. Надобно иметь большую храбрость или большое упрямство, чтобы тут находить счастие. Впрочем, я этим еще более убеждаюсь в ничтожестве сибирских супружеств^*.

^* (О семейной жизни Н. В. Басаргина см. прим. 1 к письмам 78 и 80.)

Душевно желаю, чтобы Свистунов доволен был своим уделом чистосердечно,- притворяться всегда тоска, а особенно в этом случае.

Насмешили вы меня вашей классификацией старых женихов. Благодарен вам, что вы по крайней мере хотите меня женить не здесь, а в России. Даже советую поместить меня в категорию Оболенского, а его можно обвенчать. Он найдет счастие там, где я, грешный человек, его и не примечу. Так, по крайней мере, мне кажется. Пожалуйста, отправляя его ко мне, снабдите аттестатом: я хочу знать ваше мнение; оно всегда оригинально, хотя иногда и не совсем справедливо, по-моему.

Насчет Володи с вами не согласен, но душевно желаю ошибиться. Пусть сбудутся ваши предположения о его характере. Способности у него есть, но характер мне не нравится: он мне всегда казался бездушным, и оттого я никакой симпатии к нему не чувствую, хотя вообще люблю новое поколение. <...>

Спасибо вам за ответ о Сутормине - он исправно занимается русской грамотой, явится со временем пред Коньком-Горбунком^*. <...>

^* (Н. Я. Сутормин - учитель в Туринске. Конек-Горбунок - П. П. Ершов, учитель, потом директор Тобольской гимназии. Пущин помогал Сутормину готовиться к экзамену на звание учителя старших классов (Штрайх, 1956, с. 408-409).)

Из Иркутска нового ничего нет. Завтра Машенькины именины. Там меня вспомнят. Но Марья Николаевна редко мне пишет - потому и я не так часто к ней пишу. Со мной беда. Как западет мысль, что я наскучаю, так непременно налево кругом сделаю. Не знаю, хорошо ли я думаю, но иначе не могу. <...>

Пошлет ли Ершов стихи - вы ничего не говорите. <...>