138. М. И. Муравьеву-Апостолу. <Тобольск>, 12 июля <1849 г.>, вторник

<...> Я ничего не пью, кроме квасу,- этой реформе порадуется Иван Дмитриевич. Вы, добрый Матвей Иванович, должны пить за меня и за себя, пока я не возвращусь возобновленным к вам на помощь. Скажите Ивану Дмитриевичу, что я напрасно ему в последнем моем письме писал запрос о детях Михаила Александровича,- на другой день почта привезла от них письма - они оба поехали на Кавказ, один лечиться, другой гулять,- следовательно, нечего заботиться об их участии в тайном обществе. Отец и мать, слава богу, успокоились^*. <...>

^* (И. А. Фонвизин писал брату: "Теперь для совершенного успокоения вашего насчет неприкосновенности ни к каким политическим смутам детей наших скажу вам, что они покойно живут в Пятигорске на Кавказе" (ОР ГБЛ, ф. 319, карт. 4, ед. хр. 19, л. 12).)

Мих<аил> Алекс<андрович> пришел, поджидает газеты - и письма от вас. Газеты мы читаем с картой, на которую наводим и очки, и зажигательное стекло. До сих пор очень странная война. По-моему, венгры должны устоять, как ни огромны силы против них. <...>