142. М. И. Муравьеву-Апостолу. 31 августа 1849 г., Селенгинск

Виноват я пред вами, добрые друзья мои,- пропустил недельный мой срок. Старик захлопотался, вы простите, я уверен. <...> Впрочем, все это лишнее, мы друг друга знаем, и не нужно пустых объяснений,- лучше я соберу вас в кружок, милые мои ялуторовские друзья, и расскажу, как я провел время после письма от 18-го. 22-го августа я выехал из Иркутска в тот самый час, как городские жители ехали на бал в собрание, контрабандой в виде будущего я отправился с Разгильдеевым в Кяхту. Эти тайны я вам объясню лично. К Байкалу мы приехали в три часа утра. Я спал в тарантасе до шести. Пошел к Снегиреву. Скажите доброму Николаю Яковлевичу, что с вод напишу ему подробно о плавании и об устройстве пароходства. У Снегирева пил чай, между тем тарантас поставили на машину. В семь часов мы сами, то есть все пассажиры, собрались на пароходе. Колеса завертелись. С удовольствием я плыл на чудесном пароходе - это роскошь отрадная на Байкале - хвала Лесникову. Досадно, что между пассажирами я никого из вас не встретил, добрые друзья. Как бы мое наслаждение было полнее. Буслатов, почтмейстер нижне-удинский. Шкипер. Качка. Обеды. Горный перешеек. Ни одной женщины - это тоска. Чай. В виду Посольский монастырь. Валы белеют. Пароход остановился в пять часов пополудни на глубине двух сажен. Нельзя было ближе подойти. Нет с этой стороны гавани. Это большой недостаток, нужен капитал на устройство - я обещал шкиперу мои богатства, которые вам известны. Садимся на две лодки и едем к берегу. Белые валы как горбы - я вижу на берегу Поджио - через воду бросаюсь на него - приходим в дом, он поит нас чаем, шоколадом, толкует о тунгусах и о Баргузине, где он странствовал для рассеяния два месяца. Шкипер присылает сказать, что погода мешает спустить тарантас. Ночь, буря - болтовня с Поджио. На другой день тот же ветер. Монастырь. Пьяные монахи, вероятно по случаю бури. Осетрина. После чаю утихает погода. При лунном свете расстаюсь с Поджио. Он в Иркутск плывет на пароходе - я в тарантасе скачу в Кяхту. На другой день вечером там. Марья Казимировна в восторге - семья Рейхель. Добрейшие люди Разгильдеевы. <...> Вечером на другой день в Селенгинске. Николая Бестужева не застал. Михайло и сестры его необыкновенно любезны. Спутниц привез в Селенгинск. Дружелюбие с Торсоном. <...>

Николая Бестужева найду в Петровском заводе - он поехал туда на несколько дней.