246. М. Н. Пущиной. <Москва>, 10 июня 1857 <г.> у Алеши

<...> Ты сетуешь, друг, что я не открыл тайны моей Николаю^*. Во-первых, ты ясно, хорошо понимаешь, что это не мне одному принадлежала тайна. Это бы еще ничего - она всегда согласна была бы, чтоб Николай с нами помолился, но главное дело в том, что, сказавши ему, нельзя не сказать сестрам, не обидевши их. Следовательно, мы решились молчать до поры до времени и нести все упреки, которых ожидали в уверенности, что никто, размысливши исключительное наше положение, не будет винить нас в намерении огорчить таким ходом дела. К тому же оно требовало избежать толков преждевременных, а доверившись, не было бы им конца. Пожалуйста, разбери все это хорошенько, поставь себя на наше место, и, верно, ты согласишься, что другого исхода этому заветному делу <не было>. Одним словом, помиримся и обнимемся!

^* (Свадьба Пущина и Н. Д. Фонвизиной, состоявшаяся 22 мая 1857 г., была первоначально скрыта от родных.)

Дорохова тоже бранит нас нещадно за таинственность с нею. На днях был ее ответ на наше объявление. <...>