С думой о счастье народа

В стихотворении "...Вновь я посетил" А. С. Пушкин с надеждой писал о будущем:

 Здравствуй, племя 
 Младое, незнакомое! не я
 Увижу твой могучий поздний возраст, 
 Когда перерастешь моих знакомцев 
 И старую главу их заслонишь
 От глаз прохожего. 
 Но пусть мой внук 
 Услышит ваш приветный шум, когда, 
 С приятельской беседы возвращаясь, 
 Веселых и приятных мыслей полон, 
 Пройдет он мимо вас во мраке ночи 
 И обо мне вспомянет.

Внуки поэта не только с неизменной благодарностью вспоминали знаменитого деда, но и всегда считали его главой своей семьи, своего дома. Их судьбы, как и судьбы других потомков Пушкина, неповторимым узором вплелись в отечественную и мировую историю. Многие внуки Александра Сергеевича оставили добрый след в памяти современников, потому что жили с думой о процветании России, о счастье народа.

Старшая из тринадцати детей А. А. Пушкина, Наталья Александровна, в замужестве Воронцова-Вельяминова, отличалась, по воспоминаниям ее родственников, большой силой воли, необыкновенной живостью характера и ума, унаследованными от деда - А. С. Пушкина. Любила поэзию, особенно русскую, и сама писала стихи.

Отец, А. А. Пушкин, не только не радовался стихотворческим занятиям собственных детей, но всячески препятствовал им. Прежде всего внушением.

Однажды, гласит семейное предание, Александр Александрович "собрал своих чад и домочадцев и обратился к ним с речью", смысл которой заключался в том, что никому из его семьи писать стихи не стоит ("что можно написать после Пушкина?!"). "Славы себе не создашь. Можно лишь попасть в неловкое положение. Свои силы, свои таланты, у кого они есть, - говорил он, - применяйте на каком-нибудь другом поприще"^*.

^* (Кологривов А. В. Белоруссия - детство мое. - "Беларусь", 1974, № 5, с. 23-24. (Опубликовано в сокращении).)

Помня непререкаемое мнение отца и боясь прослыть дилетанткой в поэзии ("внучка Пушкина пишет плохие стихи!"), Наталья Александровна сочиняла только для себя - в альбомы. Этого "требовал", казалось ей, сам Пушкин (его портрет постоянно стоял на рабочем столе Н. А. Воронцовой-Вельяминовой), который всегда был для нее, как и для других потомков поэта, не только недосягаемым по творческим возможностям образцом, но и строгим, молчаливым семейным судьей.

Альбомы со стихами внучки Пушкина давно исчезли, и судить о достоинствах ее поэтических опытов теперь трудно, так как стихи Натальи Александровны нигде не печатались.

Григорий Александрович Пушкин, внук А. С. Пушкина. Фотография конца 1880-х гг.

Можно сослаться лишь на авторитетный отзыв радиожурналиста Сергея Евгеньевича Клименко - внука Н. А. Воронцовой-Вельяминовой, в руках которого более тридцати лет назад оказался автограф одного из ее произведений. Листок передала Сергею Евгеньевичу его двоюродная тетя Т. Н. Галина. Это - сатирическое стихотворение, написанное Натальей Александровной в городе Козлове, где в ту пору стоял полк ее отца. К сожалению, и оно, "довольно метко передающее картину жизни пыльного мещанского городка"^*, потом затерялось.

^* (Из письма С. Е. Клименко Т. Б. Лпокумовичу от 4 марта 1968 года (цит. по черновику).)

Наталья Александровна отлично рисовала. Об этом можно судить по двум сохранившимся альбомам с ее пейзажными рисунками и портретами^*. Жаль, что и этому своему дарованию внучка поэта не придавала серьезного значения. Размышляя о художественных достоинствах рисунков бабушки, об уровне ее одаренности, С. Е. Клименко заметил, что "это было профессиональное мастерство, но не профессия"^**.

^* (Альбомы в настоящее время являются собственностью А.А. Кологривова, к которому перешли от его бабушки С.П.Вельяминовой. Два рисунка Н.А. Воронцовой-Вельяминовой находятся у И.Е. Гибшман, столько же - у Г.С. Усовой.)

^** (Из цит. выше письма С. Е. Клименко Т. Б. Лиокумовичу.)

Альбомы в настоящее время являются собственностью А. А. Кологривова, к которому перешли от его бабушки С. П. Вельяминовой. Два рисунка Н. А. Воронцовой-Вельяминовой находятся у И. Е. Гибшман, столько же - у Г. С. Усовой.

"Человек живого ума, большого сердца и, по-видимому, незаурядных способностей..." - такой помнит Наталью Александровну ее внучка И. Е. Гибшман. По словам Ирины Евгеньевны, Н. А. Воронцова-Вельяминова была "подвижная, веселая, интересная собеседница, отзывчивый человек. Даже уже в немолодом возрасте любила играть с детьми. Пользовалась большой любовью и уважением... Дочерей воспитывала в духе служения людям, в труде. Бабушка не любила праздную жизнь, пустые развлечения. Она держалась всегда просто, как все умные люди".

Когда Наталья Александровна скончалась, ее внуку Георгию Михайловичу Воронцову-Вельяминову шел всего восьмой месяц. Бабушку он, естественно, не помнил, по через многие десятилетия признался в письме к автору книги, что неизменно "любил ее любовью детей и всех ее знавших".

Правнучка Пушкина Софья Николаевна Данилевская убеждена в том, что ее тетю, Н. А. Воронцову-Вельяминову, "уважали потому, что, во-первых, она была человеком не только справедливым, но и прямым: когда нужно было, вступала в споры, невзирая на лица; во-вторых, она помогала всем".

Софья Николаевна с радостью вспоминала то счастливое лето, когда она, еще девочка-подросток, полтора месяца провела в Бобруйске, у Воронцовых-Вельяминовых: "Наталья Александровна кормила меня удивительно вкусными булками, хлебом и земляникой... домой я вернулась толстушкой".

Вспоминая о памятных подробностях своего детства и отрочества, С. П. Вельяминова приводила запомнившиеся ей рассказы матери, Натальи Александровны Воронцовой-Вельяминовой, о Н. Н. Пушкиной-Ланской. Наталья Николаевна "была остроумна и рассудительна", "хорошо играла в шахматы, но по-детски огорчалась, когда проигрывала". С. П. Вельяминова особо подчеркивала, что "Наталья Николаевна вместе с П. П. Ланским хлопотала об освобождении М. Е. Салтыкова-Щедрина из ссылки в Вятке".

Григорий Александрович Пушкин. Фотография 1930-х гг.

Эти сведения подтверждаются и документальными источниками. Вкратце суть заступничества супругов Ланских за Салтыкова такова.

В разгар Крымской войны генерал-адъютант Петр Петрович Ланской был командирован в Вятку^*, чтобы, как писала, опираясь на воспоминания своих родителей, Л. Н. Спасская (дочь вятского врача Н. В. Ионина - друга М. Е. Салтыкова), "лично наблюдать за формированием вятского ополчения, начальником которого он был назначен"^**. Вместе с ним приехала туда и Наталья Николаевна.

^* (Ныне город Киров.)

^** (Спасская Л. Н. <М. Е. Салтыков и его вятские друзья Ионины>. - В кн.: М. Е. Салтыков-Щедрин в воспоминаниях современников, т. 1. М., "Художественная литература", 1975, с. 75.)

Ланские пробыли в Вятке с конца сентября 1855 года по январь 1856-го. Они близко сошлись с вновь назначенным управляющим Вятской палатой государственных имуществ К. Л. Пащенко, состоявшим также членом губернского комитета по созыву ополчения, и его женой Марией Дмитриевной, урожденной Новицкой, которую Наталья Николаевна знала по Петербургу - до замужества Мария Дмитриевна была талантливой прима-балериной Большого театра (с 1834 года). Позднее, в 1840 году, Новицкая стала драматической актрисой и долгие годы блистательно выступала на сцене Александринского театра.

М. Е. Салтыков был коротко знаком с семейством Пащенко с осени 1854 года. В их доме его и представили Наталье Николаевне.

Вскоре молодой литератор стал бывать у Ланских. Наталья Николаевна относилась к нему с неизменным уважением. Она постоянно оказывала Михаилу Евграфовичу радушный прием, поддерживала его нравственно, о чем писатель тепло вспоминал до старости.

М. Е. Салтыков уже более семи лет жил в Вятке как ссыльный. Он не раз пытался добиться освобождения из-под надзора. Весьма активно оказывал ему содействие и губернатор Н. Н. Семенов. Однако все их хлопоты не приносили желаемого результата.

Узнав об этом от М. Д. Пащенко, Наталья Николаевна энергично взялась за дело: она настоятельно просила мужа (его двоюродный брат С. С. Ланской незадолго до того занял пост министра внутренних дел) посодействовать освобождению писателя из ссылки и добилась быстрого успеха - 13 ноября 1855 года министр внутренних дел известил вятского губернатора о том, что Александр II "высочайше повелеть соизволил: дозволить Салтыкову проживать и служить где пожелает"^*.

^* (Труды Вятской ученой архивной комиссии 1905 года, вып. 5-6, 1906, с. 238-239.)

О хлопотах П. П. Ланского М. Е. Салтыков писал в октябре 1855 года брату Дмитрию: "Он принял живейшее участие в моем положении и с нынешнею почтою послал к министру официальное письмо, в котором, отзываясь обо мне с лучшей стороны, просит исходатайствовать мне всемилостивейшее прощение. Кроме этого... еще частным письмом просит министра о том же". А 28 ноября, узнав о "прощении", писатель делился с братом радостью: "К 15-му января надеюсь быть в Петербурге... Всем этим я обязан генералу Ланскому, который так добр, что даже дает мне письмо к нашему министру"^*.

^* (Салтыков-Щедрин М. Е. Собр. соч. в 20-ти т., т. 13, кн. 1. М., "Художественная литература", 1975, с. 161-162, 167.)

Михаил Евграфович выехал из Вятки 24 декабря 1855 года. 13 или 14 января 1856 года он был уже в Петербурге. Примерно в это же время вернулись в столицу и Ланские.

Приятно отметить, что П. П. Ланской и в период формирования ополчения в Вятке зарекомендовал себя, в отличие от некоторых других царских чиновников, человеком бескорыстным и честным. К нему поступили 100 тысяч рублей - итог частных пожертвований жителей губернии. Эти деньги он передал по возвращении в Петербург военному министру Н. О. Сухозанету, сообщил о них и царю.

Надежда Александровна Пушкина, внучка А. С. Пушкина. Фотография конца 1890-х гг.

Проявленное П. П. Пушкиной-Ланской участие к судьбе М. Е. Салтыкова и некоторые другие факты свидетельствуют о ее сочувственном отношении к прогрессивным литераторам.

Здесь уместно привести воспоминания Александры Петровны Араповой о встрече Н. Н. Пушкиной с Михаилом Юрьевичем Лермонтовым, которая произошла в доме Карамзиных в апреле 1841 года, накануне отъезда поэта на Кавказ.

"В заключение этой беседы, удивившей Карамзиных своей продолжительностью, Лермонтов сказал:

- ...Я чуждался вас, малодушно поддаваясь враждебным влияниям. Я видел в вас только холодную, неприступную красавицу, готов был гордиться, что не подчиняюсь общему здешнему культу, и только накануне отъезда надо было мне разглядеть под этой оболочкой женщину, постигнуть ее обаяние искренности, которое не разбираешь, а признаешь, чтобы унести с собою вечный упрек в близорукости... Но когда я вернусь, я сумею заслужить прощение и, если не слишком самонадеянна мечта, стать когда-нибудь вам другом...

- Прощать мне вам нечего, - ответила Наталья Николаевна, - но если вам жаль уехать с измелившимся мнением обо мне, то поверьте, что мне отраднее оставаться при этом убеждении".

Лермонтову не суждено было вернуться в Петербург. И когда через несколько месяцев Н. Н. Пушкина узнала о его трагической смерти, "сердце ее болезненно сжалось. Прощальный вечер так наглядно воскрес в ее памяти, что ей показалось, что она потеряла кого-то близкого".

Вспоминая последнюю встречу с Лермонтовым, вдова Пушкина уже в последние годы жизни признавалась: "Даже и теперь мне радостно подумать, что он не дурное мнение обо мне унес с собою в могилу"^*.

^* (Арапова А. П., 1908, № 11432.)

Приведенные эпизоды из жизни Н. Н. Пушкиной-Ланской лишний раз свидетельствуют о том, как несправедливы были к ней многие современники, считавшие ее повинной в гибели поэта. Да и только ли они?! К сожалению, с рецидивами необъективности, а порой и предвзятости в оценке личности Натальи Николаевны приходится сталкиваться по сей день, хотя теперь - благодаря трудам советских ученых-пушкинистов - документально доказана несостоятельность всякого рода измышлений, касающихся жены Пушкина.

Вера Александровна Мезенцова, внучка А. С. Пушкина. Фотография 1901 г.

Посильную лепту в благородное дело - вернуть Н. И. Пушкиной доброе, ничем не запятнанное имя - внесла и ее внучка Наталья Александровна Воронцова-Вельяминова. Она всегда щедро делилась семейными воспоминаниями о бабушке с родственниками и знакомыми, способствуя тем самым укреплению справедливого мнения о Наталье Николаевне, о ее истинной роли в жизни Пушкина.

Как бесценную реликвию, хранящую тепло ее рук и нежного сердца, берегут сегодня в семье И. Е. Гибшман гарусное детское одеяло, связанное Натальей Николаевной. Это ее подарок внучке Наташе, которая родилась в Петербурге, в конногвардейских казармах, где была квартира А. А. Пушкина. Тогда же Наталья Николаевна подарила и кроватку красного дерева с кисейным пологом. Впоследствии, в 1880-1890-х годах, в ней спали дети Н. А. Воронцовой-Вельяминовой, а еще позднее, уже в XX веке, в этой кроватке спали и ее внуки - дочери и сын Марии Павловны Клименко.

Наталья Пушкина получила в детстве хорошее домашнее образование, затем закончила гимназию. До замужества она некоторое время жила в Москве - в доме родни выдающегося драматурга Александра Васильевича Сухово-Кобылина (1817-1903). Сухово-Кобылины и ей приходились родственниками: бабушка, Наталья Федоровна Петрово-Соловово, в замужестве Ланская, была дочерью Евдокии Васильевны Сухово-Кобылиной (ум. 1893). В ту пору Наталья Александровна познакомилась со многими московскими литераторами, среди которых были и сам Сухово-Кобылин, автор комедии "Свадьба Кречинского", с 1855 года шедшей с большим успехом на русской сцене^*; и его сестра Елизавета Васильевна Салиас де Турнемир (1815-1892), выступавшая в печати под псевдонимом Евгения Тур (первые ее произведения - повесть "Ошибка" и роман "Племянница" - сочувственно отметил И. С. Тургенев)^**; и ее сын Евгений Андреевич Салиас де Турнемир (1840-1908) (печатался под фамилией Салиас), автор повести "Тьма", положительно оцененной А. И. Герценом.

^* (В течение нескольких десятилетий царская цензура запрещала постановку драматических произведений А. В. Сухово-Кобылина "Дело" и "Смерть Тарелкина". Полностью же - без цензурных искажений и купюр - эти пьесы появились на театральной сцене только при Советской власти.)

^** (В 1880-х годах Е. В. Салиас де Турнемир писала популярные романы и повести для юношества ("Катакомбы", "Мученики Колизея", "Княжна Дубровина" и др.), с 1861 года издавала журнал "Русская речь".)

Может быть, общение юной внучки поэта с популярными тогда литераторами укрепило в ней воспитанную семейными - пушкинскими - традициями активную гражданскую позицию, помогло четко определить свое место в жизни.

Николай Александрович Пушкин, внук А. С. Пушкина. Фотография 1910-х гг.

Сын поэта Григорий Александрович Пушкин в январе 1881 года получил от Натальи Александровны следующее письмо: "Вы, вероятно, уже знаете через других: я выхожу замуж... Милый дядя, приезжайте, пожалуйста, на мою свадьбу... Вы знаете, что Вы из всех дядей мой любимый, и я даже себе представить не могу, как бы я без Вас стала венчаться. Свадьба наша 25-го в Рязани, и после на эту зиму я переселяюсь в Козлов...

Искренне Вас любящая племянница Таша Пушкина"^*.

^* (ИРЛИ, ф. 246, № 75.)

Мужем внучки Пушкина стал Павел Аркадьевич Воронцов-Вельяминов, офицер 13-го гусарского Нарвского полка, командовал которым ее отец. Из офицеров своего полка А. А. Пушкин особенно любил Павла Аркадьевича за мужество, честный и прямой характер. Герой русско- турецкой войны ротмистр Воронцов-Вельяминов в сражениях на болгарской земле проявил недюжинную храбрость, за что был удостоен высокой награды - именной серебряной сабли.

Внук П. А. Воронцова-Вельяминова Александр Всеволодович Кологривов с гордостью писал, что у него "сохранился... турецкий изогнутый кинжал из дамасской стали, взятый Павлом Аркадьевичем в качестве трофея на поле боя"^*.

^* (Кологривов А. В. Белоруссия - детство мое. - "Беларусь", 1974, № 5, с. 23-24.)

У другого его внука, Сергея Евгеньевича Клименко, в детские годы была красная турецкая феска с черной кисточкой, привезенная дедом с Балкан. К сожалению, эта реликвия не сохранилась. Сергей Евгеньевич с улыбкой вспоминает, как его сестре Ольге, в ту пору еще подростку, сшили пальто из трофейной бурки деда, и как он, Сережа, "настаивал, чтобы мохнатая сторона была наверху"^*, однако его советам не вняли...

^* (Из цит. выше письма С. Е. Клименко Т. Б. Лиокумовичу.)

Об интересе Павла Аркадьевича к Болгарии и русско-турецкой войне, в которой участвовал сам, напоминали и хранившиеся долгие годы в семье две огромные книги в синих переплетах: в них, как рассказывает С. Е. Клименко, наряду с описанием боевых действий встречались рисунки, портреты военачальников обеих сторон, сцены из солдатской жизни, пейзажи...

Родная сестра П. А. Воронцова-Вельяминова, Наталья Аркадьевна, была женой Василия Васильевича Тютчева - дальнего родственника поэта Ф. И. Тютчева. Их дочь Наталья Васильевна Тютчева (1887-1974) до самой смерти жила вместе с праправнучкой Пушкина Мариной Евгеньевной Клименко. Лицом она была удивительно похожа на Федора Ивановича Тютчева в старости.

Сергей Александрович Пушкин, внук А. С. Пушкина. Фотография середины 1890-х гг.

Другая сестра П. А. Воронцова-Вельяминова, Ольга Аркадьевна, вышла замуж за Михаила Александровича Жемчужникова (ок. 1860-1914) - сына Александра Михайловича Жемчужникова, среднего из известных братьев-литераторов. В их имении Красный Рог Черниговской губернии находился фамильный склеп графов Толстых, прежних владельцев Красного Рога. В нем похоронен Алексей Константинович Толстой (1817- 1875) - знаменитый русский поэт, драматург и беллетрист. Он приходился двоюродным братом Алексею (1821-1908), Александру (1826-1896) и Владимиру (1830-1884) Михайловичам Жемчужниковым, был их приятелем и соавтором многих литературных трудов. После смерти Алексея Михайловича Жемчужникова (его братья скончались раньше) имение-майорат Красный Рог получил по наследству его племянник М. А. Жемчужников.

Таким образом, Наталья Александровна Воронцова-Вельяминова состояла в родстве с... Козьмой Петровичем Прутковым (правда, уже после его "кончины")^*.

^* (Козьма Прутков - общий литературный псевдоним А. К. Толстого и братьев Жемчужниковых.)

Нет сведений о том, как сложились отношения между внучкой Пушкина и братьями Жемчужниковыми. Но даже сам факт их родства для Натальи Александровны, жадно впитывавшей знания, особенно в области литературы, не мог, по-видимому, пройти бесследно.

...Через несколько лет после женитьбы П. А. Воронцов-Вельяминов вышел в отставку, и супруги обосновались в его белорусском имении Вавуличи, под Бобруйском. Там Наталья Александровна и жила многие годы. Умерла она в Бобруйске, похоронена в селе Телуше, в 2 километрах от Вавуличей. Могила, окруженная вековыми деревьями, находится в центре села.

А в Бобруйске, на Социалистической (бывшей Муравьевской) улице, до недавнего времени стоял небольшой деревянный домик, купленный Н. А. Воронцовой-Вельяминовой на собственные деньги в приданое для дочери Марии. Это здание, как и стоявший во дворе дом, в котором жили Воронцовы-Вельяминовы с дочерьми Софьей и Верой, не сохранилось. Дом, принадлежавший М. П. Клименко, сгорел во время войны, а дом ее родителей (в нем уже в советское время жила С. П. Кологривова с сыновьями-подростками Сашей и Олегом) снесен в конце 1960-х годов. Не уцелела и расположенная по соседству школа (до войны № 3), в которой в 1920-х годах учились праправнуки Пушкина. Зато сохранилась и пышно украсила город аллея старых каштанов, когда-то посаженных Натальей Александровной и Павлом Аркадьевичем возле их бобруйского дома.

Старожилы Бобруйска и теперь вспоминают доброту, деликатность внучки Пушкина и ее мужа. Оба "очень ценили чувство собственного достоинства у простого человека" и всячески развивали это чувство. Местный житель, человек весьма почтенных лет, сказал Софье Павловне Вельяминовой, приехавшей в 1952 году в Телушу, чтобы установить на могиле матери надгробную доску от Литфонда Союза писателей СССР: "Павловна, моя Павловна, народ как один говорит: Павлом Аркадьевичем мы обижены не были".

"На редкость гармонично сочетавшая ум, волю и чувства", Наталья Александровна Воронцова-Вельяминова имела, по словам Софьи Павловны, "широкий кругозор, тяготилась своей оторванностью от общественной жизни", причиной чему в первые годы супружества была кочевая военная жизнь мужа, а позже и большая семья - у Воронцовых-Вельяминовых было шестеро детей: Григорий, Мария, Софья, Михаил, Феодосий^* и Вера.

^* (Феодосий Павлович Воронцов-Вельяминов с детских лет увлекался естественными пауками и историей народов Востока. Однако отец уговорил его стать юристом, и Феодосий получил юридическое образование. Из-за сильной близорукости он был освобожден от воинской повинности, но в 1914 году, когда началась война России с Германией, Феодосий Павлович ушел добровольцем в действующую армию. В конце августа 1914 года оп погиб во время артиллерийского обстрела.)

И все-таки внучка Пушкина находила возможность, особенно когда подросли дети, оказывать постоянную помощь крестьянам своей округи. Больным давала лекарства, а если они нуждались в серьезном лечении или операции, отправляла к врачам-специалистам в Вильну и Гомель. Многое делала Наталья Александровна для того, чтобы крестьянские дети могли учиться грамоте, а наиболее способные из них получить образование. Некоторым даже назначали стипендию.

Александр Николаевич Пушкин, правнук А. С. Пушкина. Фотография 1958 г.

Москвич Е. М. Калиновский, детство и юность которого прошли в селе Телуше и городе Бобруйске (ему было около восьми лет, когда скончалась Н. А. Воронцова-Вельяминова), писал:

"Мой отец с 1896 по 1924 год работал заведующим начальными училищами в Телуше, а затем в Бобруйске... Полный шестилетний курс обучения в двухклассном училище давал право поступать в средние специальные учебные заведения...

Уезжая в города Несвиж и Поневеж^* для поступления в учительские семинарии, отдельные ученики, по просьбе отца, получали от Натальи Александровны по 12-15 рублей на дорогу.

^* (Ныне город Паневежис.)

В селе Телуша была весьма тесная застройка крестьянских дворов... Поэтому при частых пожарах Телуша всегда выгорала почти наполовину. Как правило, лес на постройку новых изб давал Павел Аркадьевич, по настоянию жены - Натальи Александровны, безвозмездно. Оказывалась помощь крестьянам иногда и молодняком скота".

Евгений Матвеевич помнит также, что в Вавуличах были выведены "воронцовские" сорта яблок и картофеля, "дававшие хорошие урожаи и на крестьянских полях", и что семенной картофель предоставлялся жителям округи бесплатно.

Н. А. Воронцова-Вельяминова долгие годы была председательницей Бобруйского благотворительного общества, на средства которого строились ясли и приюты для детей вдов и одиночек, покупались многодетным семьям швейные машины, ремонтировались избы бедняков. Общество заботилось о дровах и хлебе для нуждающихся. Крестьянским ребятишкам внучка Пушкина давала книги для чтения, знакомила их с творчеством своего деда, которое сама знала очень хорошо. А в 1899 году, к 100-летию со дня рождения Пушкина, в Бобруйске - опять-таки при самом деятельном участии внучки поэта - была открыта первая в городе библиотека, названная именем Пушкина. Она существует и сегодня.

Чтобы облегчить положение работающих женщин, Н. А. Воронцова-Вельяминова организовала в Бобруйске ясли - первое дошкольное учреждение на Бобруйщине.

Поборница равноправия мужчин и женщин в общественной жизни, Наталья Александровна придерживалась мнения, что и в семье жена не должна мириться с унизительным положением. И постоянно подчеркивала мысль Пушкина о том, что женитьба должна повышать нравственность мужчины, делать его общественно зрелым человеком.

Благодаря сильному характеру и передовым по тем временам убеждениям Н. А. Воронцова-Вельяминова занимала в семье главенствующее положение. Софья Павловна Вельяминова называла его "культом матери".

Александр Александрович Пушкин, праправнук А. С. Пушкина. Фотография 1960-х гг.

Поглощенная каждодневными заботами обо всех, кто оказывался в сфере ее общественной деятельности, Н. А. Воронцова-Вельяминова нередко упрекала своих близких в недостаточном, как ей казалось, внимании к людям, к их нуждам и потребностям. Даже отцу, А. А. Пушкину, и "тете Манте Гартунг", иногда - вечерами - игравшим в винт, она с болью говорила: "Всюду карты... и это вместо того, чтобы думать о судьбах России".

Эти слова, хотя максимализм их очевиден, достаточно ярко характеризуют отношение Натальи Александровны к жизни, к высокому назначению человека...

Благотворительную деятельность Н. А. Воронцова- Вельяминова считала недостаточной: ей, женщине с нежной, чуткой к людскому горю душой, казалось порой, что это просто подачки богатых бедным, оскорбительные для тех и других. Внучка Пушкина видела смысл жизни в бескорыстном, самоотверженном служении людям, была убеждена, что можно и нужно сделать для родного народа больше, чем делает она. Огорчалась, что не все задуманное ею осуществлялось, и теплом искреннего человеческого участия, щедростью своего большого сердца согревала каждого, кто нуждался в помощи и поддержке.

Именно это бескорыстие, открытость души Натальи Александровпы, ее готовность многим жертвовать ради других высоко ценил замечательный революционер, в будущем видный советский государственный и партийный деятель Вячеслав Рудольфович Менжинский - сподвижник Ф. Э. Дзержинского. И сам Вячеслав Рудольфович, и его жена Юлия Ивановна, долгие годы дружившие с Н. А. Воронцовой-Вельяминовой, а в 1901 году даже гостившие у нее, восхищались незаурядными человеческими достоинствами внучки Пушкина, которые она сохранила до последнего своего часа.