"Нравом я далеко не кроткая"

Однажды - это было в феврале 1970 года, - приехав в Москву, я позвонил Софье Павловне Вельяминовой. Договорились встретиться на следующий день...

И вот я в ее квартире. Обычная "перенаселенная" комната. Клетка с попугаями на книжном шкафу. Две клетки с хомяками на полу. Телевизор. Скромная мебель. На стене - портрет матери Софьи Павловны, Натальи Александровны Воронцовой-Вельяминовой. Рядом с этим портретом - еще один, поменьше. Это сама Софья Павловна в молодости. В простенке между окнами - большая фотография ее внука Севы, который, сидя на корточках, рассматривает легковой автомобиль.

- Хотите послушать стихи Александра Сергеевича в моем исполнении? - неожиданно спрашивает правнучка Пушкина уже в первые минуты нашей беседы. И, услышав мое торопливое: "Конечно, конечно!", С. П. Вельяминова на глазах преображается: вся ее фигура становится напряженной, собранной, строгой, а лицо - необычайно живым, одухотворенным.

Стихи прадеда Софья Павловна читает торжественно-празднично, вдохновенно. Даже не верится, что этот звучный страстный голос принадлежит человеку, истерзанному многолетними недугами и житейскими невзгодами. Зато вижу, чувствую, что сидящая на диване женщина своим темпераментом, своей горячей кровью - плоть от плоти Пушкина.

 Кляну коварные старанья
 Преступной юности моей
 И встреч условных ожиданья
 В садах, в безмолвии ночей. 
 Кляпу речей любовный шепот, 
 Стихов таинственный напев, 
 И ласки легковерных дев, 
 И слезы их, и поздний ропот.

Эти строфы из лирического стихотворения Пушкина, написанного в 1830 году и обращенного к невесте, Наталье Николаевне Гончаровой, Софья Павловна прочитала дважды - с нарастающим душевным подъемом.

Но с особым удовлетворением она продекламировала стихотворение "Отцы пустынники и жены непорочны", созданное Пушкиным в 1836 году. По словам Софьи Павловны, поэт и сам очень любил это стихотворное переложение молитвы Ефрема Сирина.

Потом С. П. Вельяминова читала стихи Лермонтова "Парус" и "Выхожу один я на дорогу". И чувствовалось, что в грустные лермонтовские строчки правнучка Пушкина вкладывала и собственные переживания, собственную скорбь. И свое неистощимое жизнелюбие.

Стихи двух великих поэтов, с такой подкупающей искренностью прочитанные Софьей Павловной, необычайно быстро сблизили нас. И через полчаса уже казалось, что мы давным-давно знаем друг друга и только очень долго не виделись.

Я о многом расспрашивал С. П. Вельяминову: хотелось как можно больше узнать о детях и внуках поэта, о ней самой, о том, как потомки Пушкина хранят семейные предания об Александре Сергеевиче. И она увлекательно рассказывала о судьбах многих родственников поэта.

Интересны были также воспоминания Софьи Павловны о Н. К. Крупской, А. С. Макаренко, Е. П. Пешковой, семье В. Р. Менжинского, ее отзывы о произведениях Ромена Роллана, Александра Блока, Мариэтты Шагинян, Гафура Гуляма...

Поэтические строки Г. Гуляма:

 Я не уйду в безмолвие, пока
 Для этих плеч еще осталась ноша. 
 И - рядовой бессмертного полка - 
 Я буду жив, покуда буду нужен..,-

прозвучали так, будто правнучка Пушкина говорила о себе.

Особенно восторженно отзывалась она о книге М. С. Шагинян "Четыре урока у Ленина", говорила, что эту книгу, выгодно отличающуюся от многих исторических романов, в которых "претят неверности эпохе и среде"^*, непременно должны прочитать все, и в первую очередь молодежь.

^* (Эти строки были написаны С. П. Вельяминовой в день 100-летия со дня рождения В. И. Ленина.)

Ни прожитые восемь с половиной десятилетий, ни всякого рода испытания - а судьба с лихвой "наградила" ими Софью Павловну, - ни давно разрушенное здоровье (она стала инвалидом второй группы еще до переезда в Москву, работая медицинской сестрой^* в бобруйском доме грудного ребенка) - ничто не ослабило в этой мужественной, сильной духом женщине активного интереса ко всем важным событиям в нашей стране и за ее пределами, стремления быть полезной обществу.

^* (Медицинской сострой С. П. Вельяминова была и во время русско-японской (1904-1905) и первой мировой (1914-1918) войн. )

Софью Павловну всегда волновали проблемы нравственного воспитания молодежи. Немало ценных советов высказывала она - педагог-историк по образованию - по различным вопросам воспитания подрастающего поколения, но улучшению условий труда и быта советских женщин. К ее предложениям в свое время внимательно относились Н. К. Крупская и А. С. Макаренко. Порой подсказанное Софьей Павловной становилось темой серьезных выступлений и даже дискуссий в центральных газетах, - тогда радостью переполнялось ее сердце.

Марина Евгеньевна Клименко. Фотография 1949 г.

Прошло несколько часов, пока вернулись с работы сын С. П. Вельяминовой Олег Всеволодович Кологривов, художник-конструктор, и его жена Людмила Алексеевна. Еще раньше прибежал с прогулки пятилетний внук Сева - он торопливо делился с бабушкой новостями:

- А там, на улице, бульдозер старый дом ломает...

Разговор стал общим. Олег Всеволодович принес из книжного шкафа несколько папок с семейными фотографиями. Среди них были и снимки его скульптурных работ и эскизов.

Показал и Сева свои рисунки. В одном из них - "Неведомая сила сидит на дубе" - мальчик попытался выразить свои впечатления от тех строф поэмы "Руслан и Людмила", где "лес и дол видений полны". Воспитание внука поэзией Пушкина Софья Павловна вела не только любовно, но и умело, с большим педагогическим тактом.

...Когда через несколько дней я снова посетил правнучку Пушкина, она, сидя в жестком кресле у кровати, просматривала утреннюю почту - газеты, журналы, письма. В руках у нее была полученная из Мичуринска от внучатой племянницы Галины Северьяновны Усовой книжка Н. Гордеева и В. Пешкова "Тамбовская тропинка к Пушкину", изданная в Воронеже в 1969 году.

- А "Тропинка", видно, интересная, - сказала Софья Павловна. - Хотя я еще только бегло просмотрела книжку, вижу: в ней много новых сведений о друзьях и знакомых Пушкина, живших на Тамбовщине. Приводятся любопытные факты из жизни детей и внуков Александра Сергеевича. К сожалению, в книжке есть и досадные неточности...

В тот день Софья Павловна много рассказывала о своих зарубежных племянниках Георгии Михайловиче и Владимире Михайловиче Воронцовых-Вельяминовых и их детях. Говорила и о нелегкой, но счастливой судьбе Александра Сергеевича Данилевского, о его преждевременной - в расцвете творческих сил - кончине. Разговор о нем остро напомнил Софье Павловне и о ее неутешном горе (в конце августа 1968 года она похоронила старшего сына, Александра Всеволодовича Кологривова), и о собственной старости.

- Совсем дряхлой становлюсь, - сказала моя собеседница, - скоро неизбежный итог жизни...

В этих печальных словах С. П. Вельяминовой не было ни страха смерти, ни желания растрогать меня, вызвать сочувствие. Просто мысль о неотвратимости конца родила минутную грусть, искреннюю и такую понятную.

...В 1971 году я еще раз навестил С. П. Вельяминову. Эта встреча оказалась последней. 6 июня 1974 года - в день, когда весь мир торжественно отмечал 175-летие со дня рождения А. С. Пушкина, - правнучки поэта не стало. Через несколько месяцев ей исполнилось бы девяносто лет.

На протяжении всего знакомства не прекращалась наша переписка. Никто из потомков Пушкина не писал мне так часто, как Софья Павловна. И никто из них, за исключением, может быть, Т. Н. Галиной, не знал о своей родословной столько, сколько знала она.

Татьяна Евгеньевна Клименко. Фотография 1930-х гг.

Сейчас 113 ее писем-воспоминаний, писем-документов находятся в рукописном отделе Пушкинского Дома. Будущий исследователь-пушкинист найдет в них, как и в переписке других потомков поэта, немало драгоценных мыслей о Пушкине, о его творческой биографии.

Благоговейно-почтительное, истинно родственное отношение к памяти великого предка составляло нравственную основу всего семейного уклада Вельяминовой. Несмотря на почтенный возраст, она хорошо помнила хронику пушкинского рода, семейные (опять-таки пушкинские!) предания, воспоминания, рассказы...

В беседах со мной и в письмах С. П. Вельяминова не раз приводила любимые пословицы и присловья Пушкина. Особенно нравилось ей пушкинское: "Ты бы то же слово, да не так бы молвил". Это и другие крылатые изречения поэта для Софьи Павловны были исполнены глубокого смысла и значения. Правнучка Пушкина не только знала на память десятки его стихотворений, но и обнаруживала незаурядную осведомленность во всем творчестве поэта.

Свою мысль о том, что Пушкин всегда был чужд зависти и корысти, Софья Павловна тонко, впечатляюще иллюстрировала "Сказкой о рыбаке и рыбке". Она считала, что, читая эту сказку на уроке, учитель должен не только показывать "алчность, жадность и злобность, а иногда и свирепость таких людей", как старуха, но и внушать детям, что нельзя подобно старику "потворствовать злу и покорно все сносить, а надо отстаивать с достоинством свою точку зрения".

Сама Софья Павловна всю жизнь активно выступала против любой несправедливости и не зря говорила о себе: "Нравом я далеко не кроткая".

Софье Павловне особенно дороги и близки были поэтические строки Пушкина, адресованные Наталье Николаевне. Из других произведений прадеда она выделяла стихи "Пророк", "Поэт", "Дар напрасный, дар случайный...", " Воспоминание ", "Элегия "...

Любила все, что было написано поэтом в Михайловском. В псковскую деревню Пушкина она стремилась всю жизнь. Удалось это, вспоминала Софья Павловна, лишь однажды, в семьдесят пять лет. Правнучка поэта провела тогда в Михайловском два дня. Уезжая, оставила запись в книге впечатлений: "Исполнилось мое намерение совершить паломничество к могиле моего прадеда Александра Сергеевича Пушкина и в места, которые он любил и которые с такой любовью сохраняются".

Когда-то вдова видного советского государственного и партийного деятеля В. Р. Менжинского, Юлия Ивановна, сказала Софье Павловне: "Диапазон твоих интересов, несомненно, от Пушкина, а может быть, и нервы"^*.

^* (Из письма С. П. Вельяминовой от 13 августа 1970 года.)

Да, правнучка Пушкина поражала всех обширностью своих познаний в различных областях науки, философии, литературы, истории. Она свободно цитировала по памяти отрывки из произведений Руссо и Вольтера, увлеченно рассказывала об особенностях японской системы воспитания детей. До последних лет интересовалась классической и современной литературой, много и серьезно читала.

Она хорошо знала Москву - историю ее улиц, переулков, площадей. Бывало, пойдет гулять с детьми и рассказывает им о каждом доме - рядовом или отмеченном мемориальной доской: каким архитектором построен, когда, кто из замечательных людей России жил в нем и какие исторические события связаны с этим зданием.

...В молодости С. П. Вельяминова ставила цель - вырастить детей хорошими людьми.

- Кажется, это удалось, - с удовлетворением говорила она мне. - Но я должна прожить еще минимум три года, чтобы на моих глазах Сева, внук, внедрился в детский коллектив...

И она действительно прожила еще три года, даже чуть-чуть больше. К тому времени Сева уже стал школьником.

Болью отозвалась смерть Софьи Павловны в сердцах всех, кто знал эту женщину, кто имел счастье общаться с ней. Внучатая племянница С. П. Вельяминовой Н. А. Лебедева говорила: "Софья Павловна была стержнем нашей семьи. Без нее все мы чувствуем себя осиротелыми..."

Похороны правнучки поэта, персональной пенсионерки союзного значения С. П. Вельяминовой, Союз писателей СССР взял на свой счет. Ее кремировали (такова была воля покойной), а урну с прахом захоронили в городе Чехове, рядом с могилой ее деда, генерала от кавалерии А. А. Пушкина.