С нее все и началось

Почти тридцать лет назад я стал студентом-филологом Ленинградского университета. Вскоре на факультете распространился слух, что в одной из русских групп нашего курса учится полтавчанка Лидия Савельева, состоящая в родстве (!) с Пушкиным и Гоголем. Это казалось невероятным. Тем более что в русой девушке с миловидным, открытым лицом никто не находил портретного сходства с писателями. Сомневался и я, пока на одном из семинаров по творчеству А. С. Пушкина не задал вопроса об этом профессору Б. В. Томашевскому, крупному знатоку жизни и литературного наследия поэта. Борис Викторович ответил утвердительно и, правильно оценив мой интерес к истории пушкинской семьи, произнес слова, которые в дальнейшем определили мою творческую судьбу. Он сказал, что ученых волновали и продолжают волновать прежде всего проблемы, связанные с творческой биографией Пушкина, поэтому никто из пушкинистов судьбой потомков великого поэта всерьез не занимался. Тема эта нелегкая, но благодарная, она ждет своего исследователя.

- Если не боитесь трудностей, - заключил профессор,- займитесь генеалогией Пушкина. Уверен: не пожалеете...

Так родился у меня замысел - изучить историю семьи Пушкина и рассказать о ней людям. А толчком к многолетним поискам и счастливым находкам стала моя первая встреча на пушкинской тропе - с Лидией Владимировной Савельевой, ныне кандидатом филологических наук, доцентом Карельского государственного педагогического института^*. Как говорится, с нее все и началось...

^* (Наше личное знакомство состоялось значительно позже, в 1972 году. )

Когда Лидия Савельева окончила в 1954 году в Полтаве среднюю школу имени В. Г. Короленко и решила поступить в Ленинградский университет, А. С. Данилевский не хотел, чтобы племянница стала лингвистом. Он даже подшучивал над нею: "Стоит ли тратить жизнь на запятые?!"

"По его просьбе,- писала мне много лет спустя Л. В. Савельева,- даже Б. В. Томашевский пытался отговаривать меня от филфака, когда я приехала с золотой медалью и грамотами за участие в биологическом кружке".

Вероятно, А. С. Данилевский надеялся, что поселившаяся в его семье племянница, с детства питавшая повышенный интерес к естественным наукам, со временем пополнит ряды советских ученых-биологов. Но Лида осталась верна своему основному призванию - русской словесности, для которой так много сделал ее прапрапрадед А. С. Пушкин. Вскоре и Б. В. Томашевский убедился, что Лидия Савельева пришла на филологический факультет не потому, что любила "литературу вообще": она много читала о языке и твердо знала, чем хочет заниматься.

Профессор М. А. Соколова, талантливо читавшая университетский курс лекций по истории русского языка, и доцент М. И. Привалова (она вела спецкурс и спецсеминар по истории русского литературного языка) впоследствии вспоминали, что студентка Савельева выделялась "большими лингвистическими способностями и отличными знаниями".

Марию Александровну Соколову, умного, дальновидного педагога, тонко разбиравшегося в людях, Лидия Владимировна и теперь считает своей главной духовной наставницей, сыгравшей исключительную роль в ее жизни. Не случайно над рабочим столом Л. В. Савельевой висит портрет ее любимого профессора.

Лидия Владимировна успешно закончила университет, была рекомендована в аспирантуру. В 1964 году она защитила диссертацию "Паратаксические субстантивные словосочетания в древнерусском языке XIV-XVII веков".

В настоящее время Л. В. Савельева читает курс исторической грамматики русского языка. Ведет спецкурс по сравнительно-исторической грамматике восточнославянских языков. Много лет преподавала и старославянский. Первокурсники слушают ее лекции по введению в языкознание. С самыми любознательными студентами Лидия Владимировна занимается в кружке по истории русского языка.

Круг ее исследовательских интересов обширен. Среди опубликованных ею научных трудов (а их насчитывается около тридцати) много работ по историческому синтаксису и исторической лексикологии, статьи по стилистике, по языку художественной литературы и фольклора, по вузовской методике преподавания старославянского языка. В последние годы Л. В. Савельева плодотворно разрабатывает тему "Теория отрицания и история отрицательных конструкций".

Муж Лидии Владимировны, Замир Курбанович Тарланов, тоже языковед. До 1975 года он работал вместе с нею. Теперь заведует кафедрой русского языка в Петрозаводском университете. Доктор филологических наук, профессор, заслуженный деятель науки Карельской АССР. Основные направления его исследований - исторический и теоретический синтаксис русского языка, словообразование и морфология русского языка, язык художественной литературы и фольклора, некоторые вопросы общего языкознания, история кавказских языков. З. К. Тарланов - автор шестидесяти научных публикаций. У супругов есть и совместные печатные работы.

...Когда летом 1972 года я гостил в Полтаве, у Софьи Николаевны Данилевской и ее близких, там отдыхала и Лидия Владимировна с семьей. Встречались мы ежедневно. Вспоминали университет - пашу alma mater, друзей, товарищей по факультету, лучших наших преподавателей.

А в мае 1979 года у меня появилась возможность приехать к Л. В. Савельевой в столицу Карелии - сурового, по-северному красивого озерно-лесистого края. II сразу же я окунулся в тот реальный мир, в котором живут, работают, думают петрозаводские родственники Пушкина и Гоголя. В их доме сердцем чувствуешь, что традиции рода здесь не умирают, что семейная память о великих писателях жива, веришь, что она будет жить всегда.

Лидия Владимировна целый вечер показывала мне фамильные реликвии. Благодаря ее справкам и пояснениям эти молчаливые свидетели почти полуторавековой семейной хроники обретали свою непреходящую духовную ценность. Казалось, они излучали тепло и силу когда-то прикасавшихся к ним добрых человеческих рук.

Вот изящный зеленого цвета альбом в двух томиках с золотым обрезом. Он принадлежал сестре Гоголя - Елизавете Васильевне, прапрабабушке Л. В. Савельевой, а затем находился у ее сына Н. В. Быкова. Ему адресованы записи, сделанные в альбоме разными лицами после кончины его матери. Одна из последних относится к 1900 году.

В томиках альбома много любопытного. Так, еще в начале 1840-х годов, когда сестры Елизавета и Анна по пути из Полтавы в Петербург остановились в Москве и нанесли визит семье писателя С. Т. Аксакова (1791 - 1859), на страницах альбома появилось несколько записей - напутствий в адрес Е. В. Гоголь. Например, от Веры Сергеевны, дочери главы дома, и других членов семьи - Софьи, Ольги и Надежды (Надин) Аксаковых. Некоторые записи сопровождались рисунками. Во втором томике расписался В. А. Гиляровский, вероятно, во время одной из встреч с Н. В. Быковым.

В этом альбоме - стихи Гюго, Карамзина, Шишкова, других авторов, переписанные по-русски или по-французски рукой Е. В. Гоголь и ее близких. На некоторых страницах помещены засушенные листья деревьев.

Альбом Е. В. Гоголь бережно сохраняется ее потомками. Самый драгоценный листок из этого альбома - тот, на котором в день смерти Н. В. Гоголя, 21 февраля 1852 года, сестра писателя записала: "Сегодня умер Николенька",- С. Н. Данилевская передала в один из киевских архивов.

У Л. В. Савельевой находятся личные вещи прадеда, Н. В. Быкова,- его чернильница, песочница, два подсвечника, разрезной нож из слоновой кости; принадлежавшие прабабке, М. А. Пушкиной, серебряная ложечка с ее инициалами "М. П." (из ее приданого), серебряное же колье с жемчужинами и изумрудиками, две туалетные шкатулки, "Настольная книга" (советы хозяйкам)... В гостиной на степе - хорошая позднейшая копия посмертной маски А. С. Пушкина, выполненной профессором скульптуры Академии художеств С. И. Гальбергом (1787-1839).

Есть в доме Лидии Владимировны и совершенно уникальные вещи. Это скульптурный портрет Гоголя, выполненный в гипсе академиком Петербургской Академии художеств Н. А. Рамазановым (1815-1868)^* и подаренный самим скульптором Н. В. Быкову, купленная Гоголем по пути из Рима, осенью 1841 года, Библия на французском языке, изданная в Париже. Ее писатель подарил сестре - Анне Васильевне, а та почти полвека спустя - жене племянника М. А. Быковой. И, наконец, гоголевский бювар-секретер, который Николай Васильевич также преподнес Анне Васильевне. На крышке бювара - типичный шотландский пейзаж.

^* (Этот бюст - одно из авторских повторений скульптурного портрета Гоголя, принадлежащего Русскому музею в Ленинграде. Другие авторские копии находятся в Третьяковской галерее (Москва), в Абрамцеве и во Всесоюзном музее А. С. Пушкина (Ленинград). Н. А. Рамазанов близко знал и любил Н. В. Гоголя. На дагерротипе 1845 года оба сняты среди художников в Риме. 21 февраля 1852 года Рамазанов снял посмертную маску Гоголя (четыре позы), а два года спустя исполнил скульптурный портрет писателя, о котором говорилось выше.)

Подлинных пушкинских вещей у петрозаводских потомков поэта нет. Все, что было в семье, М. А. Быкова передала в Полтавский краеведческий музей еще в 1920-х годах.

Но в Петрозаводске заметно ощущается благотворное влияние знаменитою предка на семейную и общественную жизнь его потомков. И это - главное сокровище, доставшееся "племени младому" от старших поколений пушкинской семьи.

Когда Лидия Владимировна читает студентам лекции (на одной из них мне довелось присутствовать), то часто ссылается на язык Пушкина, Гоголя... И ни внешнее спокойствие, ни нейтральный тон, каким она произносит имена своих родственников, не могут скрыть ее сердечных чувств к ним, ее восхищения их литературным мастерством.

С той же сдержанной радостью за гениального предка писала она о Пушкине в статье "Мирообъемлющий гений", напечатанной в петрозаводской газете "Ленинская правда" 6 июня 1969 года, то есть в день рождения поэта, и в работе "Основоположник национальной словесной культуры", опубликованной в журнале "Punalippu^*" к 180-летию со дня рождения ее прапрапрадеда.

^* ("Красное знамя" (финск.). )

Кровное родство с Пушкиным ко многому и обязывает. Приехал инженер-экономист и лектор из города Жданова Донецкой области, интересуется родословным древом поэта - и гостю подробно отвечают на вопросы, показывают ему семейные реликвии, чтобы он мог сделать сообщение в городской организации Общества книголюбов.

Пришла студентка-первокурсница, узнавшая, что в ее институте работает потомок Пушкина... Девушку принимают тепло и доброжелательно. Беседа длится несколько часов. Студентка уходит радостная, окрыленная. С сегодняшнего дня личность Пушкина стала для нее ближе и понятнее.

Л. В. Савельева не любит "светски любезных", но пустых - ни о чем - писем и сама таких никогда не пишет. Но как не откликнуться на письмо учительницы русского языка и литературы из села Новая Усмань Воронежской области В. М. Злобимой, Героя Социалистического Труда, отдающей все свои силы благородному делу воспитания подрастающей смены! И Лидия Владимировна несет на почту бандероль с крупноформатным изображением бронзового Пушкина, украшающего одну из улиц столицы Карелии...

Если говорить о личной жизни Л. В. Савельевой, то смысл ее прежде всего в том, чтобы сын Женя вырос человеком трудолюбивым, образованным, добрым.

Я познакомился с Евгением Тарлановым, когда ему было пятнадцать лет, он заканчивал восьмой класс. Учится юноша по всем предметам отлично, работает всегда серьезно и увлеченно. Память у него редкостная. В пять лет он знал наизусть все сказки Пушкина, Чуковского, стихи Маршака. В любой момент Женя готов дать обстоятельную справку о многих писателях, художниках, композиторах, деятелях науки... Но с особым рвением он относится к литературе и языкам. Женя давно решил, что профессия родителей станет и его профессией.

По-английски Тарланов говорит бегло (этим языком занимался дома с шести лет), у него большой словарный запас, хорошее произношение. Уже в раннем детстве он обнаружил интерес к восточной словесности. Хорошо знает и любит древнеиндийский и древнеперсидский эпос, с большим интересом относится к этнографии Востока. С увлечением изучает агульский язык - родной язык отца: в Дагестане, на родине Замира Курбановича, по-агульски говорят около десяти тысяч человек. Юный потомок Пушкина тонко разбирается и в диалектах агульского языка.

Евгений Тарланов очень любит Маяковского. В четырнадцать лет он написал реферат "Мое открытие Маяковского" и выступил с ним перед десятиклассниками.

Отношение к Пушкину у Жени восторженно-почтительное. О нем он говорил так:

- По-моему, Александр Сергеевич был на редкость веселым человеком. И очень порядочным. Он нежно любил жену и высоко ценил дружбу...

Из пушкинских стихов, которые Женя читал наизусть, ему особенно нравятся строчки, где поэт призывает

 ...для власти, для ливреи 
 Не гнуть ни совести, ни помыслов, ни шеи...*

^* ("Из Пиндемонти" (1836).)

Эти слова Тарланов выделял голосом. Видно было, что такое общественное кредо Пушкина Жене весьма импонирует. Разве можно не гордиться предком, если он писал такие прекрасные, такие смелые стихи?!

...Два дня пролетели незаметно. Остались позади и прогулки по Петрозаводску, и чаепитие "на круглом камне" в лесу, и бесконечные разговоры вокруг Пушкина... На прощанье меня ждал сюрприз: Л. В. Савельева сыграла на фортепьяно "дедушкины" романсы - "В душе моей промчались грозы..." и "Вальс". И музыка, и стихи Николая Владимировича Быкова. Этот музыкальный подарок я никогда не забуду.