Марья Шонинг

Maria Schoning et Anna Harlin jugees en 1787 a Nurenberg

Maria Schoning, fille d'un ouvrier de Nurenberg, perdit son pere a 17 ans. Elle le soignait seule, la pauvrete l'ayant forcec de renvoyer leur unique servante Anna Harlin.

En revenant de l'enterrement de son pere elle trouva deux officiers du revenu public qui lui demanderent a visiter les papiers du defunt pour s'assurer s'il avait paye les taxes en proportion de sa propriete. lis trouverent apres l'examen que le vieux Schoning n'avait pas ete impose en proportion de ses moyens, ils mirent les scelles. La jeune fille se retira dans une chambre sans meubles jusqu'a ce que les directeurs du tresor public eussent decide sur cette affaire.

Les officiers du fisc revinrent apporter la decision de leurs chefs munis d'un ordre qui enjoignait Maria Eleonora Schoning de quitter la maison, confisquee au profit du tresor.

Schoning etait pauvre, mais econome. Une maladie de trois ans epuisa tout ce qu'il avait amasse. Maria alla chez les commissaires. Elle pleura, et le bureau fut inflexible.

La nuit elle alla au cimetiere de St. Jacques... elle en sortit le matin, mourant de faim, elle se retrouva au cimetiere...

La police de Nurenberg assigne une demi-couronne aux gardes de nuit pour chaque femme arretee la nuit apres dix heures. Maria Schoning fut conduite au corps de garde. Le lendemain elle fut emmenee devant le magistrat qui la renvoya en la menacant de l'envoyer dans la maison de correction en cas de recidive.

Maria voulait se jeter dans la Pegnitz... on l'appela. Elle vit Anna Harlin l'ancienne servante de son pere qui avait epouse un invalide. Anna la consola: la vie est courte, - lui dit-elle,- et le ciel c'est pour toujours, mon enfant.

Maria fut recueillie chez les Harlins pendant une annee. Elle у mena une vie assez miserable. Au bout de ce temps Anna tomba malade. L'hiver vint, l'ouvrage manqua; le prix des denrees s'accrut. Les meubles furent vendus piece a piece, excepte le grabat de l'invalide qui mourut au printemps.

Un pauvre medecin traitait gratis le mari et la femme. Il apportait quelquefois une bouteille de vin, mais il n'avait pas d'argent. Anna se retablit; mais elle devint apathique: le travail manqua tout a fait.

Au commencement de mars, un soir, Maria sortit tout a coup...

Elle fut arretee par la patrouille du guet. Le caporal la placa au milieu des soldats, et lui dit que le lendemain elle serait fouettee. Maria s'ecria qu'elle etait coupable d'un enfanticide...

Amenee devant le juge, elle declara avoir ete accouchee d'un enfant par la femme Harlin et que celle-ci l'avait enterre dans un bois ne sait plus ou. Anna Harlin fut tout de suite arretee, et sur sa denegation, confrontee avec Maria, elle nia tout.

On apporta les instruments de tortures. Maria s'epouvanta, elle saisit les mains liees de sa pretendue complice et lui dit Anne, fais l'aveu qu'on te demande. Ma bonne Anne, tout sera fini pour nous et Frank et Nany seront mis dans la maison des orphe lins.

Anne la comprit, l'embrassa, et dit que l'enfant fut jete dans la Pegnitz.

Le proces fut rapidement instruit. Elles furent condamnees a mort. Le matin du jour fixe, elles furent amenees a l'eglise, ou elles se preparerent a la mort par la priere. Sur la charrette Anna fut ferme, Maria fut agitee. Harlin monta sur l'echafaud et lui dit: Encore un instant, et nous serons la (au ciel). Courage, une minute, et nous serons devant Dieu.

Maria s'ecria: Elle est innocente, je suis un faux temoin... Elle se jeta aux pieds du bourreau et du pretre... elle dit tout. L'executeur, etonne, s'arrete. Le peuple pousse des cris... Anna Harlin interrogee par le pretre et le bourreau dit avec repugnance (simplicite): Assurement, elle a dit la verite. Je suis coupable pour avoir menti et manque de foi en la Providence.

Un rapport est envoye aux magistrate. Le messager revient dans une heure avec l'ordre de proceder a l'execution... L'executeur s'evanouit apres avoir decapite Anna Harlin. - Maria etait deja morte^*.

^* (Марья Шонинг и Анна Гарлин, осужденные в 1787 г. в Нюрнберге)

Марья Шонинг, дочь нюрнбергского ремесленника, 17 лет от роду потеряла отца. Она ухаживала за ним одна, так как по бедности принуждена была отпустить единственную их служанку, Анну Гарлин.

Возвратившись с похорон отца, она застала у себя двух чиновников податного ведомства, которые потребовали на просмотр бумаги покойного, чтобы удостовериться, платил ли он налоги соразмерно своему имуществу. Они нашли после проверки, что старый Шонинг платил обложение несоответственно своим средствам, они наложили печати. Девушка перебралась в пустую комнату, пока начальники казначейства не решат этого дела.

Податные чиновники возвратились с решением своих начальников и с приказом, чтобы Марья Элеонора Шонинг оставила дом, отбираемый в казну.

Шонинг был беден, но бережлив. Трехлетняя болезнь истощила все, что он скопил. Марья пошла к чиновникам, плакала, но начальство было неумолимо.

Вечером она отправилась на кладбище св. Якова... Она ушла оттуда утром; затем, умирая с голоду, снова очутилась на кладбище...

Нюрнбергская полиция выплачивает полкроны ночным сторожам за арест каждой женщины после 10 часов вечера. Марью Шонинг отвели на гауптвахту. На другой день ее привели к судье, который отпустил ее, пригрозив отправить в исправительный дом в случае, если она попадется вторично.

Марья хотела броситься в Пегниц... ее окликнули. Она увидела Анну Гарлин, бывшую служанку своего отца, вышедшую замуж за инвалида. Анна утешила ее. "Жизнь коротка, - сказала она ей, - а небо - навсегда, дитя мое".

Марья находила приют у Гарлинов в течение года. Она вела там весьма убогую жизнь. В конце года Анна заболела. Наступила зима, работы не было; цена на продукты поднялась. Всю мебель продали вещь за вещью, кроме койки инвалида, который к весне умер.

Один бедный врач бесплатно лечил мужа и жену. Иногда он приносил им бутылку вина, но денег у него пе было. Анна выздоровела, но сделалась ко всему равнодушной: работы не было совсем.

Однажды вечером, в начале марта, Марья вдруг ушла из Дому...

Она была задержана сторожевым обходом. Капрал велел солдатам окружить ее и сказал ей, что наутро ее высекут. Марья вскричала, что она виновна в детоубийстве...

Когда ее привели к судье, она объявила, что родила ребенка, причем принимала Анна Гарлин, которая и похоронила его в лесу, где - она сама уже не знает. Анна Гарлин была тотчас же арестована и, после запирательства, приведена на очную ставку с Марьей - она все отрицала.

Принесли орудия пытки. Марья пришла в ужас - она схватила связанные руки своей мнимой сообщницы и сказала ей: "Анна, сознайся в том, чего от тебя требуют! Милая моя Анна, для нас все кончится, а Франк и Нани будут помещены в сиротский дом".

Анна поняла ее, обняла и сказала, что ребенок был брошен в Пегниц.

Дело было решено быстро. Обеих приговорили к смертной казни. Утром в назначенный день их повели в церковь, где они молитвою приготовились к смерти. На повозке Анна была спокойна. Марья волновалась. Гарлин взошла на эшафот и сказала ей: "Еще мгновение, и мы будем там (на небе)!.. Мужайся, еще минута - и мы предстанем перед богом!"

Марья воскликнула: "Она невинна, я лжесвидетельница..." Она бросилась в ноги к палачу и священнику... она рассказала все. Палач в изумлении останавливается. В народе раздаются крики... Анна Гарлин, на вопросы священника и палача, говорит с неохотою (простотою): "Разумеется, она сказала правду. Я виновна в том, что солгала и усомнилась в благости провидения".

Судьям посылают донесение. Посланный возвращается через час с приказанием исполнить приговор... Палач, отрубив голову Анне Гарлин, лишился чувств. - Марья была ужа мертва (франц.).