1817

  Элегия
 
   Опять я ваш, о юные друзья! 
 Печальные сокрылись дни разлуки: 
 И брату вновь простерлись ваши руки, 
 Ваш резвый круг увидел снова я. 
 Все те же вы, но время уж не то же: 
 Уже не вы душе всего дороже, 
 Уж я не тот... невидимой стезей 
 Ушла пора веселости беспечной, 
 Навек ушла - и жизни скоротечной 
 Луч утренний бледнеет надо мной. 
 Отверженный судьбой несправедливой, 
 И ласки муз, и радость, и покой - 
 Я все забыл; печали молчаливой 
 Рука лежит над юною главой... 
 Перед собой одну печаль я вижу! 
 Мне скучен мир, мне страшен дневный свет, 
 Иду в леса, в которых жизни нет, 
 Где мертвый мрак, - я радость ненавижу, 
 Во мне застыл ее минутный след. 
 Чтоб отогнать угрюмые страданья, 
 Напрасно вы несете лиру мне: 
 Минувших дней погаснули мечтанья, 
 И умер глас в бесчувственной струне. 
 Опали вы, листы вчерашней розы! 
 Не доцвели до завтрашных лучей. 
 Умчались вы, дни радости моей! 
 Умчались вы - невольно льются слезы, 
 И вяну я на темном утре дней. 
 
   О дружество! предай меня забвенью; 
 В безмолвии покорствую судьбам, 
 Оставь меня сердечному мученью, 
 Оставь меня пустыням и слезам.

Титульный лист лицейской тетради Пушкина. 1817

  К молодой вдове 

 Лида, друг мой неизменный, 
 Почему сквозь тонкий сон 
 Наслажденьем утомленный, 
 Слышу я твой тихий стон? 
 Почему, когда сгораю 
 В неге пламенной любви, 
 Иногда я примечаю 
 Слезы тайные твои? 
 Ты рассеянно внимаешь 
 Речи пламенной моей, 
 Хладно руку пожимаешь, 
 Хладен взор твоих очей... 
 О бесценная подруга! 
 Все ли слезы проливать, 
 Все ли мертвого супруга 
 Из могилы вызывать? 
 Верь мне: узников могилы 
 Беспробуден хладный сон; 
 Им не мил уж голос милый, 
 Не прискорбен скорби стон; 
 Не для них - надгробны розы, 
 Сладость утра, шум пиров, 
 Дружбы искренние слезы 
 И любовниц робкий зов... 
 Рано друг твой незабвенный 
 Вздохом смерти воздохнул 
 И, блаженством упоенный, 
 На груди твоей уснул. 
 Спит увенчанный счастливец; 
 Верь любви - невинны мы. 
 Нет, завистливый ревнивец 
 Не придет из вечной тьмы; 
 Тихой ночью гром не грянет, 
 И разгневанная тень 
 Близ любовников не станет, 
 Вызывая спящий день. 

  Безверие 

   О вы, которые с язвительным упреком, 
 Считая мрачное безверие пороком, 
 Бежите в ужасе того, кто с первых лет 
 Безумно погасил отрадный сердцу свет; 
 Смирите гордости жестокой исступленье. 
 Имеет право он на ваше снисхожденье. 
 С душою тронутой внемлите брата стон, 
 Несчастный не злодей, собою страждет он. 
 Кто в мире усладит души его мученья? 
 Увы! он первого лишился утешенья! 
 Настигнет ли его глухих судеб удар, 
 Отъемлется ли вдруг минутный счастья дар, 
 В любви ли, в дружестве обнимет он измену 
 И их почувствует обманчивую цену: 
 Лишенный всех опор, отпадший веры сын 
 Уж видит с ужасом, что в свете он один, 
 И мощная рука к нему с дарами мира 
 Не простирается из-за пределов мира... 
 Напрасно в пышности свободной простоты 
 Природы перед ним открыты красоты; 
 Напрасно вкруг себя печальный взор он водит: 
 Ум ищет божества, а сердце не находит. 

   Несчастия, страстей и немощей сыны, 
 Мы все на страшный гроб, родясь, осуждены. 
 Всечасно бренных уз готово разрушенье, 
 Наш век - неверный день, минутное волненье, 
 Когда, холодной тьмой объемля грозно нас, 
 Завесу вечности колеблет смертный час, 
 Ужасно чувствовать слезы последней муку - 
 И с миром начинать безвестную разлуку! 

   Тогда, беседуя с раскованной душой, 
 О вера, ты стоишь у двери гробовой, 
 Ты ночь могильную ей тихо освещаешь 
 И ободренную с надеждой отпускаешь... 
 Но, други! пережить ужаснее друзей! 
 Лишь вера в тишине отрадою своей 
 Живит унывший дух и сердца ожиданье: 
 "Настанет! - говорит, - назначено свиданье!" 
 А он, слепой мудрец! при гробе стонет он, 
 С отрадой бытия несчастный разлучен, 
 Надежды сладкого не внемлет он привета, 
 Подходит к гробу он, взывает... нет ответа. 
 Видали ль вы его в безмолвных тех местах, 
 Где кровных и друзей священных тлеет прах? 
 Видали ль вы его над хладною могилой, 
 Где нежной Делии таится пепел милый? 
 К почившим позванный вечерней тишиной, 
 К кресту приникнул он бесчувственной главой, 
 В слезах отчаянья, в слезах ожесточенья, 
 В молчанье ужаса, в безумстве исступленья, 
 Рыдает - и меж тем под сенью темных ив, 
 У гроба матери колена преклонив, 
 Там дева юная в печали безмятежной Возводит 
 к небу взор болезненный и нежный, 
 Одна, туманною луной озарена, 
 Как ангел горести является она; 
 Вздыхает медленно, могилу обнимает - 
 Все тихо вкруг нее, а кажется, внимает. 
 Несчастный на нее в безмолвии глядит, 
 Качает головой, трепещет и бежит; 
 Но тайно вслед за ним немая скука бродит. 
 Во храм ли вышнего с толпой народа входит, 
 Там умножает он тоску души своей. 
 При пышном торжестве священных алтарей, 
 При гласе пастыря, при сладком хоров пенье, 
 Тревожится его безверия мученье; 
 Он бога тайного нигде, нигде не зрит, 
 С померкшею душой святыне предстоит, 
 Холодный ко всему и чуждый к умиленью, 
 С досадой тихому внимает он моленью. 
 "Счастливцы! - мыслит он, - почто не можно мне 
 Страстей бунтующих в смиренной тишине, 
 Забыв о разуме и немощном и строгом, 
 С единой верою повергнуться пред богом!" 
 Напрасный сердца крик! нет, нет! не суждено 
 Ему блаженство знать! безверие одно, 
 По жизненной стезе во мраке вождь унылый, 
 Несчастного влечет до хладных врат могилы, 
 И что зовет его в пустыне гробовой - 
 Кто ведает? но там лишь видит он покой.

  Стансы 
 (из Вольтера) 

 Ты мне велишь пылать душою: 
 Отдай же мне минувши дни, 
 И мой рассвет соедини 
 С моей вечернею зарею! 

 Мой век невидимо проходит, 
 Из круга смехов и харит 
 Уж время скрыться мне велит 
 И за руку меня выводит. 

 Пред ним смириться должно нам. 
 Кто применяться не умеет 
 Своим пременчивым годам, 
 Тот горесть их одну имеет. 

 Счастливцам резвым, молодым 
 Оставим страсти заблужденья; 
 Живем мы в мире два мгновенья - 
 Одно рассудку отдадим. 

 Ужель навек вы убежали, 
 Любовь, мечтанья первых дней - 
 Вы, услаждавшие печали 
 Минутной младости моей? 

 Нам должно дважды умирать: 
 Проститься с сладостным мечтаньем - 
 Вот смерть ужасная страданьем! 
 Что значит после не дышать? 

 На сумрачном моем закате, 
 Среди вечерней темноты, 
 Так сожалел я об утрате 
 Обманов сладостной мечты. 

 Тогда на голос мой унылый 
 Мне дружба руку подала, 
 Она любви подобна милой 
 В одной лишь нежности была. 

 Я ей принес увядши розы 
 Веселых юношества дней 
 И вслед пошел, но лил я слезы, 
 Что мог идти вослед лишь ей! 

  Письмо к Лиде 

 Лишь благосклонный мрак раскинет 
 Над нами тихий свой покров, 
 Лишь только время передвинет 
 Стрелу медлительных часов, 
 В счастливой тишине природы 
 Когда не спит одна любовь, - 
 Тогда моей темницы вновь 
 Покину я глухие своды, 
 И я в обители твоей... 
 По скорой поступи моей, 
 По сладострастному молчанью, 
 По смелым, трепетным рукам, 
 По воспаленному дыханью 
 И жарким, ласковым устам 
 Узнай любовника - настали 
 Восторги, радости мои! 
 О Лида, если б умирали 
 С восторгов пламенной любви!

  Князю А. М. Горчакову 
 
   Встречаюсь я с осьмнадцатой весной. 
 В последний раз, быть может, я с тобой, 
 Задумчиво внимая шум дубравный, 
 Над озером иду рука с рукой. 
 Где вы, лета беспечности недавной? 
 С надеждами во цвете юных лет, 
 Мой милый друг, мы входим в новый свет; 
 Но там удел назначен нам не равный, 
 И розно наш оставим в жизни след. 
 Тебе рукой Фортуны своенравной 
 Указан путь и счастливый и славный, - 
 Моя стезя печальна и темна; 
 И нежная краса тебе дана, 
 И нравиться блестящий дар природы, 
 И быстрый ум, и верный, милый нрав; 
 Ты сотворен для сладостной свободы, 
 Для радости, для славы, для забав. 
 Они пришли, твои златые годы, 
 Огня любви прелестная пора. 
 Спеши любить и, счастливый вчера, 
 Сегодня вновь будь счастлив осторожно; 
 Амур велит - и завтра, если можно, 
 Вновь миртами красавицу венчай... 
 О, скольких слез, предвижу, ты виновник! 
 Измены друг и ветреный любовник, 
 Будь верен всем - пленяйся и пленяй. 

   А мой удел... но пасмурным туманом 
 Зачем же мне грядущее скрывать? 
 Увы! нельзя мне вечным жить обманом 
 И счастья тень, забывшись, обнимать. 
 Вся жизнь моя - печальный мрак ненастья. 
 Две-три весны, младенцем, может быть, 
 Я счастлив был, не понимая счастья; 
 Они прошли, но можно ль их забыть? 
 Они прошли, и скорбными глазами 
 Смотря на путь, оставленный навек, - 
 На краткий путь, усыпанный цветами, 
 Которым я так весело протек, 
 Я слезы лью, я трачу век напрасно, 
 Мучительным желанием горя. 

   Твоя заря - заря весны прекрасной; 
 Моя ж, мой друг, - осенняя заря. 
 Я знал любовь, но не знавал надежды, 
 Страдал один, в безмолвии любил. 
 Безумный сон покинул томны вежды, 
 Но мрачные я грезы не забыл. 
 Душа полна невольной, грустной думой; 
 Мне кажется: на жизненном пиру 
 Один с тоской явлюсь я, гость угрюмый, 
 Явлюсь на час - и одинок умру. 
 И не придет друг сердца незабвенный 
 В последний миг мой томный взор сомкнуть, 
 И не придет на холм уединенный 
 В последний раз с любовию вздохнуть! 
 Ужель моя пройдет пустынно младость? 
 Иль мне чужда счастливая любовь? 
 Ужель умру, не ведая, что радость? 
 Зачем же жизнь дана мне от богов? 
 Чего мне ждать? В рядах забытый воин, 
 Среди толпы затерянный певец, 
 Каких наград я в будущем достоин 
 И счастия какой возьму венец? 

   Но что?.. Стыжусь!.. Нет, ропот - униженье. 
 Нет, праведно богов определенье! 
 Ужель лишь мне не ведать ясных дней? 
 Нет! и в слезах сокрыто наслажденье, 
 И в жизни сей мне будет утешенье: 
 Мой скромный дар и счастие друзей.

  В альбом 

 Когда погаснут дни мечтанья 
 И позовет нас шумный свет, 
 Кто вспомнит братские свиданья 
 И дружество минувших лет? 
 Позволь в листах воспоминанья 
 Оставить им минутный след.

Е. П. Бакунина. Автопортрет. Карандаш, белила, уголь. 1816

  В альбом Илличевскому 

   Мой друг! не славный я поэт, 
 Хоть христианин православный. 
 Душа бессмертна, слова нет, 
 Моим стихам удел неравный - 
 И песни музы своенравной, 
 Забавы резвых, юных лет, 
 Погибнут смертию забавной, 
 И нас не тронет здешний свет! 

   Ах! ведает мой добрый гений, 
 Что предпочел бы я скорей 
 Бессмертию души моей 
 Бессмертие своих творений. 

   Не властны мы в судьбе своей, 
 По крайней мере, нет сомненья, 
 Сей плод небрежный вдохновенья, 
 Без подписи, в твоих руках 
 На скромных дружества листках 
 Уйдет от общего забвенья... 
 Но пусть напрасен будет труд, 
 Твоею дружбой оживленный - 
 Мои стихи пускай умрут - 
 Глас сердца, чувства неизменны 
 Наверно их переживут!

  Прощанье 

   Промчались годы заточенья; 
 Недолго, милые друзья, 
 Нам видеть кров уединенья 
 И царскосельские поля. 
 Разлука ждет нас у порогу, 
 Зовет нас света дальний шум, 
 И всякий смотрит на дорогу 
 С волненьем гордых, юных дум. 
 Иной, под кивер спрятав ум, 
 Уже в воинственном наряде 
 Гусарской саблею махнул - 
 В крещенской утренней прохладе 
 Красиво мерзнет на параде 
 И греться ходит в караул; 
 Иной, рожденный быть вельможей, 
 Не честь, а почести любя, 
 У плута знатного в прихожей 
 Покорным шутом зрит себя; 
 Лишь я, во всем судьбе послушный, 
 Беспечной лени верный сын, 
 К честям ничтожным равнодушный, 
 Я тихо задремал один. 
 Равны мне писари, уланы, 
 Равны наказ и кивера, 
 Не рвусь я грудью в капитаны 
 И не ползу в асессора; 
 Друзья! немного снисхожденья - 
 Оставьте красный мне колпак, 
 Пока его за прегрешенья 
 Не променял я на шишак, 
 Пока ленивому возможно, 
 Не опасаясь грозных бед, 
 Еще рукой неосторожной 
 В июле распахнуть жилет.

 Надпись на стене больницы 

 Вот здесь лежит больной студент; 
 Его судьба неумолима. 
 Несите прочь медикамент: 
 Болезнь любви неизлечима!

  В альбом Пущину 

 Взглянув когда-нибудь на верный сей листок, 
 Исписанный когда-то мною, 
 На время улети в лицейский уголок, 
 Где подружились мы душою. 
 Воспомни быстрые минуты первых дней, 
 Неволю мирную, шесть лет соединенья, 
 Живые впечатленья 
 Младой души твоей, 
 Печали, радости, размолвки, примиренья, 
 И дружбу первую, и первую любовь... 
 Что было - что не будет вновь.

  К портрету Каверина 

 В нем пунша и войны кипит всегдашний жар, 
 На Марсовых полях он грозный был воитель, 
 Друзьям он верный друг, красавицам мучитель, 
           И всюду он гусар.

  К письму 

 В нем радости мои; когда померкну я, 
 Пускай оно груди бесчувственной коснется: 
 Быть может, милые друзья, 
 Быть может, сердце вновь забьется.

  Сновидение 

 Недавно, обольщен прелестным сновиденьем,  
 В венце сияющем, царем я зрел себя; 
      Мечталось, я любил тебя - 
      И сердце билось наслажденьем. 
 Я страсть у ног твоих в восторгах изъяснял. 
 Мечты! ах! отчего вы счастья не продлили? 
 Но боги не всего теперь меня лишили: 
      Я только - царство потерял.

  Она 

 "Печален ты; признайся, что с тобой". 
 - Люблю, мой друг! - "Но кто ж тебя пленила?" 
 - Она. - "Да кто ж? Глицера ль, Хлоя, Лила?" 
 - О, нет! - "Кому ж ты жертвуешь душой?" 
 - Ах! ей! - "Ты скромен, друг сердечный! 
 Но почему ж ты столько огорчен? 
 И кто виной? Супруг, отец, конечно..." 
 - Не то, мой друг! - "Но что ж?" - Я ей не он.

             * * * 

 От всенощной вечор идя домой, 
 Антипьевна с Марфушкою бранилась; 
 Антипьевна отменно горячилась. 
 "Постой, - кричит, - управлюсь я с тобой; 
 Ты думаешь, что я уж позабыла 
 Ту ночь, когда, забравшись в уголок, 
 Ты с крестником Ванюшкою шалила? 
 Постой, о всем узнает муженек!" 
 - Тебе ль грозить! - Марфушка отвечает:
 Ванюша - что? Ведь он еще дитя; 
 А сват Трофим, который у тебя 
 И день и ночь? Весь город это знает. 
 Молчи ж, кума: и ты, как я, грешна, 
 А всякого словами разобидишь; 
 В чужой <- - -> соломинку ты видишь, 
 А у себя не видишь и бревна.

           * * * 

 Пожарский, Минин, Гермоген, 
 или Спасенная Россия. 
 Слог дурен, темен, напыщен - 
 И тяжки словеса пустые.

  Эпиграмма на смерть стихотворца 

 Покойник Клит в раю не будет: 
 Творил он тяжкие грехи. 
 Пусть бог дела его забудет, 
 Как свет забыл его стихи!

  Портрет 

 Вот карапузик наш, монах, 
    Поэт, писец и воин; 
 Всегда, за все, во всех местах 
    Крапивы он достоин: 
 С Мартыном поп он записной, 
    С Фроловым математик; 
 Вступает Энгельгардт-герой - 
    И вмиг он дипломатии.

       * * * 

 Я сам в себе уверен, 
 Я умник из глупцов, 
 Я маленький Каверин, 
 Лицейский Молоствов.

  Couplets 

 Quand un poete en son extase 
 Vous lit son ode ou son bouquet, 
 Quand un conteur traine sa phrase, 
 Quand on ecoute un perroquet, 
 Ne trouvant pas le mot pour rire, 
 On dort, on bailie en son mouchoir, 
 On attend le moment de dire: 
 Jusqu'au plaisir de nous revoir. 

 Mais tete-a-tete avec sa belle, 
 Ou bien avec'des gens d'esprit, 
 Le vrai bonheur se renouvelle, 
 On est content, l`on chante, on rit. 
 Prolongez vos paisibles veilles, 
 Et chantez vers la fin du soir 
 A vos amis, a vos bouteilles: 
 Jusqu'au plaisir de nous revoir. 

 Amis, la vie est un passage 
 Et tout s'ecoule avec le temps, 
 L'amour aussi n'est qu'un volage, 
 Un oiseau de notre printemps; 
 Trop tot il fuit, riant sous cape - 
 C'est pour toujours, adieu l'Espoir! 
 On ne dit pas des qu'il s'echappe: 
 Jusqu'au plaisir de nous revoir. 

 Le temps s'enfuit triste et barbare 
 Et tot ou tard on va la-haut. 
 Souvent - le cas n'est pas si rare - 
 Hasard nous sauve du tombeau. 
 Des maux s'eloignent les cohortes 
 Et le squelette horrible et noir 
 S'en va frappant a d'autres portes: 
 Jasqu'au plaisir de nous revoir. 

 Mais quoi? je sens que je me lasse 
 En lassant mes chers auditeurs, 
 Allons, je descends du Parnasse - 
 Il n'est pas fait pour les chanteurs, 
 Pour des couplets mon feu s'allume, 
 Sur un refrain j'ai du pouvoir, 
 C'est bien assez - adieu, ma plume! 
 Jusqu`au plaisir de nous revoir.

  Куплеты 

 Когда поэт в восторге 
 Читает вам свою оду или поздравительные стихи, 
 Когда рассказчик тянет фразу, 
 Когда слушаешь попугая, 
 Не находя, чему посмеяться, - 
 Засыпаешь, зеваешь в платок, 
 Ждешь минуты, когда можно сказать: 
 "До приятного свидания". 

 Но наедине со своей красавицей 
 Или среди умных людей 
 Истинное счастие оживает, 
 Бываешь доволен, смеешься, поешь. 
 Длите ваши мирные бдения 
 И пойте на исходе вечера 
 Вашим друзьям, вашим бутылкам: 
 "До приятного свидания". 

 Друзья, жизнь мимолетна, 
 И все уплывает вместе с временем, 
 Любовь тоже летун, 
 Птица нашей весны. 
 Слишком рано она исчезает, смеясь украдкой, 
 И навсегда - прощай, надежда, 
 Когда она упорхнет, по скажешь более: 
 "До приятного свидания". 

 Время бежит, печальное и жестокое, - 
 И рано или поздно отправляешься на тот свет. 
 Иногда - это бывает не так уж редко - 
 Случай спасает нас от могилы, 
 Удаляются полчища страданий, 
 И черный ужасный скелет 
 Уходит стучаться в другие двери: 
 "До приятного свидания". 

 Но что? я чувствую, что утомился, 
 Утомляя моих дорогих слушателей. 
 Хорошо, я спускаюсь с Парнаса, 
 Он создан не для певцов. 
 Меня вдохновляют куплеты, 
 Я властвую над припевом. 
 Довольно - прощай, перо! 
 "До приятного свидания" (франц.).

        * * * 

 И останешься с вопросом 
 На брегу замерзлых вод: 
 "Мамзель Шредер с красным носом 
 Милых Вельо не ведет?".