Глава девятнадцатая. "Замогильная книга"

 Вздернув Россию на дыбы, Петр загадал 
 ей великую загадку. И Россия через 100 лет 
 ответила ему Пушкиным.

А. И. Герцен

Пятый том "Современника" вышел в свет в 1837 году, уже после смерти Пушкина. Издателями значились Вяземский, Жуковский, Краевский, Одоевский и Плетнев. В конце книги было объявлено об открытии в 1837 году подписки на четыре тома "Современника" и на новое шеститомное издание сочинений Пушкина в пользу его семьи.

Поэт Ф. И. Тютчев, стихи которого впервые появились в пушкинском "Современнике", только что вернулся тогда из Мюнхена в Петербург и просил Вяземского принять и вручить кому следует двадцать пять рублей за подписку на четыре тома "Современника". "В первом из них есть вещи прекрасные и грустные,- писал он.- Это поистине замогильная книга, как говорил Шатобриан, и я могу добавить с полной искренностью, что то обстоятельство, что я получил ее из ваших рук, придает ей новую цену в моих глазах".

Под "замогильной книгой" Тютчев имел в виду книгу Шатобриана "Memoires d'outre tombe" ("Замогильные записки"), которая вышла тогда из печати.

Первый том "Современника" за 1837 год Тютчев потому назвал "замогильной книгой", что в нем было посмертно напечатано большое количество произведений Пушкина. Достаточно взять в руки этот том и просмотреть его содержание, чтобы видеть, что это был подлинный венок друзей на могилу поэта.

В этом томе помещены были последние произведения Пушкина: "Медный всадник", "Была пора: наш праздник молодой...", "Отцы пустынники и жены непорочны...", "...Вновь я посетил тот уголок земли...", "Герой", "Д. В. Давыдову", "Сцены из рыцарских времен", "Последний из свойственников Иоанны д'Арк", "О Мильтоне и Шатобриановом переводе "Потерянного рая".

В книге были напечатаны, кроме того, "Осень" Баратынского, "Сильфида" В. Одоевского, "Отрывок из записной книжки путешественника" Александра Тургенева, "Смерть царя Бориса Годунова" М. П. Погодина.

В стихотворении "На память" Вяземский скорбел о том,

 Что навсегда умолк любимый наш поэт, 
 Что скорбь постигла нас, что Пушкина уж нет...

В отделе "Новые книги" было помещено сообщение о выходе в свет третьего издания "Евгения Онегина".

Посмертный том "Современника" друзья Пушкина открыли большим письмом Жуковского к отцу поэта, Сергею Львовичу. Письмо это явилось результатом личных наблюдений и впечатлений Жуковского и опроса многочисленных свидетелей об обстоятельствах дуэли и смерти Пушкина. "Собираем теперь,- писал Вяземский,- что каждый из нас видел и слышал, чтобы составить полное описание, засвидетельствованное нами и документами".

Письмо Жуковского предназначалось не только для отца поэта, но, напечатанное в "Современнике", и для широкого распространения. В этом письме, тепло и сердечно написанном, Жуковский сообщал отцу о последних днях, часах и минутах его сына и обстоятельствах, сопровождавших перевезение тела в Михайловское. Как выяснили позднейшие исследователи, Жуковский, однако, включил в это свое письмо патриотическую фразу, которая вовсе не была произнесена Пушкиным на смертном одре:

"Скажи государю, что мне жаль умереть; был бы весь его. Скажи, что я ему желаю долгого, долгого царствования, что я ему желаю счастия в его сыне, счастия в его России".

Пушкин ни на минуту не оставался перед смертью один, никто не слышал из его уст этих слов и, судя по анализу черновика письма Жуковского, они были сочинены и позже вписаны в окончательно опубликованный текст письма самим Жуковским. Старый поэт и придворный, не без участия Вяземского, хотел тем самым обеспечить помощь царя семье умиравшего Пушкина...

Легенда об этих, якобы обращенных к царю словах умиравшего Пушкина, пущенная в оборот Жуковским, была впервые разоблачена в работе П. Е. Щеголева "Дуэль и смерть Пушкина",

Истинное отношение Пушкина к царю нашло бесспорно свое отражение в письме, отправленном поэтом б ноября 1836 года министру финансов Е. Ф. Канкрину.

Анонимные письма были получены Пушкиным и его друзьями 4 ноября.

В тот же день поэт послал Геккерну вызов на дуэль, и Геккерн поспешил явиться к Пушкину с просьбой об отсрочке. 6 ноября Геккерн снова посетил Пушкина. Позже приехал и Жуковский.

Пушкин искал все эти дни авторов пасквиля, был возбужден, волновался. Он сразу заподозрил Геккерна в авторстве письма. Вопрос уже выходил за рамки личных, семейных отношений Пушкина с Дантесом и приобретал характер общественно-политический.

Сообщение о смерти А. С. Пушкина в первом томе 'Современника' за 1837

И потому сразу же, 6 ноября, Пушкин счел необходимым послать Канкрину письмо с явным вызовом Николаю I.

Дело сводилось к следующему. С разрешения царя Пушкин получил из казны заимообразно сорок пять тысяч рублей. Это была крупная сумма, и Пушкин имел право погасить ее в течение пяти лет. В своем письме к Канкрину Пушкин неожиданно сообщал, что желает уплатить свой долг "сполна и немедленно", отказываясь, в связи с этим, в пользу казны от принадлежащего ему болдинского имения. При этом Пушкин просил Канкрина "не доводить оного до сведения государя, который, вероятно, не захочет таковой уплаты (хотя она мне вовсе не тягостна), а может быть и прикажет простить мне мой долг, что поставило бы меня в весьма тяжелое и затруднительное положение: ибо я в таком случае был бы принужден отказаться от царской милости".

Пушкин, как известно, очень нуждался все последние месяцы, был много должен по векселям и распискам, и лишь нежелание пользоваться "милостями" Николая I могло вынудить его написать такое письмо.

При создавшихся условиях Пушкин считал невозможным оставаться обязанным царю...

17 марта 1837 года генерал-аудиториат судил Дантеса-Геккерна. По букве закона он должен был быть приговорен к смертной казни, но суд постановил: "За вызов на дуэль и убийство на оной камер-юнкера Пушкина, лишив чинов и приобретенного им российского дворянского достоинства, написать в рядовые, с определением на службу по назначению инспекторского департамента".

Данзасу как секунданту определили два месяца гауптвахты.

Под влиянием бурно выразившегося общественного мнения и, очевидно опасаясь, что кто-нибудь станет мстить убийце Пушкина, царь положил на докладе о решении генерал-аудиториата резолюцию: "Быть по сему, но рядового Геккерна как не русского подданного выслать с жандармом за границу, отобрав офицерские патенты".

Уже через два дня, 19 марта, Александр Тургенев видел на улице отъезжавшего из Петербурга Дантеса-Геккерна. Он сидел в придворных санях, рядом с ним был жандарм, позади еще один.

Через короткое время выехал в Голландию и Геккерн.

В архиве русской миссии в Гааге за 1837 год было, между прочим, найдено отправленное голландскому королю со специальным курьером письмо, в котором Николай I требовал отозвания Геккерна из России.

Ему отказано было в обычной для отъезжающих послов прощальной аудиенции и заочно вручена была прощальная табакерка, хотя он и не представлял царю своих отзывных грамот...

Дантес-Геккерн, уехав из России, жил сначала в безвестности, затем принял участие в политической жизни Франции, в 1851 году содействовал перевороту Наполеона III и был назначен за это в сенат, где заседал среди крайних правых, среди самых беззастенчивых слуг императорской Франции. Именно его заклеймил Виктор Гюго в речи, произнесенной 17 июня 1851 года во французском Национальном собрании.

Жена Дантеса, Екатерина Гончарова, недолго прожила. Уехав с мужем за границу, она тяжело заболела и в 1843 году скончалась.

Вдова Пушкина, Наталья Николаевна, 16 февраля 1837 года уехала из Петербурга с четырьмя детьми и сестрой Александрой в имение брата, Полотняный завод. Она прожила там безвыездно два года, вернулась затем в Петербург и в 1844 году вышла замуж за командира конногвардейского полка П. П. Ланского.

Друзья не забывали Пушкина. Летом 1837 года поэт Языков просил Вульфа поклониться праху поэта в Святогорском монастыре. В 1842 году на могиле Пушкина побывал Вяземский и посетил проживавшую тогда в Михайловском вдову Пушкина.

Она скончалась в 1863 году, на пятьдесят первом году жизни.

Прошло сорок два года со дня смерти Пушкина...

В 1880 году в Москве открывался в торжественной обстановке памятник поэту. Деньги на сооружение его - 106 575 рублей - были собраны по рублям и копейкам по всероссийской подписке. Памятник предназначался для Петербурга, но на заседании комитета по сооружению памятника его председатель, академик А. К. Грот, доложил, что "в Петербурге, уже богатом памятниками царственных особ и знаменитых полководцев, мало надежды найти достойное поэта и достаточно открытое место для памятника Пушкину".

В Петербурге не нашлось места для памятника национальному русскому поэту! Такое место нашлось в Москве, на Страстной площади, ныне площади Пушкина. В Москве, где поэт родился и куда он всегда уезжал, когда ему невыносимо и душно становилось в пышном и холодном Петербурге, был открыт, 6 июня 1880 года, созданный скульптором А. М. Опекушиным великолепный памятник поэту.

Прошло после этого еще три четверти века. "Царственных особ" уже не было, родилась новая Россия, и в Петербурге, носящем сегодня имя Ленина, нашлось "достойное поэта и достаточно открытое место" на площади Искусств, где в наши дни встал изваянный скульптором М. И. Аникушиным новый бронзовый Пушкин...

В июньские дни 1880 года в "Русской старине" были впервые опубликованы фотолитографические репродукции черновиков письма, отправленного Пушкиным 25 января 1837 года Геккерну.

Черновики эти были написаны поэтом еще в ноябре 1836 года, на другой день после получения анонимного пасквиля. До поры до времени они лежали в ящике его письменного стола.

Включив в письмо ряд поправок и дополнений, в связи с вновь выяснившимися обстоятельствами, и переписав его набело, Пушкин черновики разорвал и бросил в стоявшую под письменным столом корзину. Там обрывки эти и лежали во все дни, предшествовавшие дуэли.

Памятник А. С. Пушкину в Ленинграде. Скульптура М. Аникушина

Когда 7 февраля 1837 года поэт Жуковский и жандармский генерал Дубельт сняли печати с дверей кабинета Пушкина и произвели опись всех находившихся в нем рукописей, документов и писем, обрывки писем, лежавшие в корзине под столом, ускользнули от их внимания.

Их обнаружили, извлекли из корзины после ухода жандарма друзья поэта - Жуковский, Плетнев и В. Одоевский. Лишь в 1880 году было признано возможным опубликовать их. После опубликования они еще в течение полувека оставались у друзей поэта, и лишь в 1936 году, когда страна наша готовилась торжественно отметить столетие со дня гибели Пушкина, все эти разрозненные клочки пушкинских писем снова встретились и легли рядом в Пушкинском доме Академии наук СССР.

Большой труд по тщательнейшему исследованию и сопоставлению этих разрозненных обрывков и изучению истории текста последних пушкинских писем провели советские ученые - главный хранитель рукописей поэта в Пушкинском доме Академии наук СССР Н. В. Измайлов и профессор Б. В. Казанский.