Глава двадцатая. Народная тропа

 Нет, весь я не умру - душа в заветной лире 
 Мой прах переживет и тленья убежит...

"Я памятник себе воздвиг..."

Огромные толпы народа стояли, в январские дни 1837 года, сгрудившись, на Набережной Мойки, 12, против окон квартиры, в которой умирал Пушкин. С тех дней прошло свыше ста тридцати лет, мы живем уже в новой эпохе, а толпы людей и сегодня часто стоят здесь, ожидая очереди попасть к поэту.

Это большею частью люди, приехавшие в Ленинград из российских глубин. Тихо и вполголоса беседуют они и часто даже совсем незнакомым людям задают вопрос за вопросом: как выглядит кабинет, много ли сохранилось в квартире лично принадлежавших поэту вещей...

Миллионы людей,- русских и иностранных гостей,- видели эту квартиру в последние десятилетия такой, какой она описана в этой книге. И потому книга выходит новым изданием без всяких изменений...

Квартира, в которой Пушкин прожил последние свои четыре месяца, не раз меняла за истекший век свой облик. Меняла не произвольно, а в результате глубокого и серьезного научного поиска, дающего возможность полнее и глубже отразить трагедию гибели в ее стенах великого поэта.

Сам Пушкин как бы подсказывал в статье о Вольтере, каким он должен явиться перед потомством, людьми новой эпохи.

Полагая, что всякая строчка великого писателя становится драгоценной для потомства, будь то даже отрывок из расходной тетради или записка к портному об отсрочке платежа, Пушкин находил, "что настоящее место писателя есть его ученый кабинет, и что наконец независимость и самоуважение одни могут нас возвысить над мелочами жизни и над бурями судьбы".

По этому пути и пошли научные сотрудники, преображая литературно-мемориальный музей в бытовой музей-квартиру Пушкина. Кабинет в квартире на Набережной Мойки, 12 и оказался "настоящим местом" нашего великого поэта. Именно здесь, возвысившись над мелочами жизни, над бурями судьбы, он обрел наконец независимость и самоуважение, одновременно и безграничную любовь всех, кому дорого его имя, кому дороги его творения.

И пушкиноведы вместе с научными сотрудниками пришли к решению: воссоздать сегодня музей-квартиру Пушкина в том самом виде, в каком он навсегда покинул ее в трагические дни 1837 года.

Как же осуществляется эта задача?

Чтобы понять это, необходимо проследить, как на протяжении полутора столетий менялся облик квартиры.

Причудливо и трагически переплетаются иногда судьбы людские.

В этой последней квартире Пушкина часто жил, когда приезжал в отпуск из армии, будущий декабрист Сергей Григорьевич Волконский.

За десять лет до гибели поэта, только что оправившись от родов, в Петербург прибыла из южного имения Мария Николаевна Волконская, урожденная Раевская, большой и сердечный друг Пушкина, его "утаенная любовь". Полубольная, она приехала за разрешением разделить участь осужденного на каторгу мужа, остановилась в этой квартире и отсюда направилась вслед за ним на Нерчинские рудники.

А в соседнем доме провел свое детство и отрочество лицейский товарищ, "первый друг, друг бесценный" Пушкина, будущий декабрист Иван Иванович Пущин.

После смерти Пушкина и отъезда вдовы, Натальи Николаевны, с детьми на Полотняный завод квартиру сдавали внаем разным лицам. Одно время в ней находилось управление Николаевской железной дороги, размещалось даже жандармское отделение.

Память о Пушкине в квартире на протяжении трех четвертей века не охранялась.

В 1910 году, стремясь повысить доходность дома, его капитально перестроили. С набережной проложили новую парадную лестницу, отрезавшую от квартиры Пушкина комнаты, в которых жили сестры Натальи Николаевны и помещались людские. Внутренняя перестановка стен совершенно видоизменила характер квартиры, уменьшились прежние размеры некоторых комнат.

Устраивая в ней в те дни выставку картин, Союз русских художников хотел установить бюст Пушкина в бывшем его кабинете, но не мог даже определить, какую комнату он занимал. И бюст поэта почему-то поставили и отгородили шнуром в бывшей столовой.

После Октябрьской революции квартира взята была под особое наблюдение. Она перешла в 1924 году в ведение пушкинского кружка общества "Старый Петербург", а еще через год передана Институту русской литературы (Пушкинскому дому) Академии наук. И тогда начались первые робкие попытки собирания всего, что связано было с Пушкиным и его жизнью в этой квартире.

Перед музейными работниками, пушкиноведами и людьми, знакомыми с бытом девятнадцатого века, встала задача - в какой-то мере придать былой вид тем семи комнатам, которые занимал сам Пушкин с женою и четырьмя детьми. Но это удалось лишь частично: в прежних размерах восстановлен был лишь кабинет и условно обозначено место, где стоял диван, на котором скончался Пушкин. 10 февраля 1925 года здесь впервые проводилось торжественное памятное собрание, посвященное 88-й годовщине гибели поэта.

Комнаты обставили мебелью, характерной для первой трети прошлого века. Развернули литературный музей, охвативший жизнь и творчество Пушкина со дня рождения. В бывшей столовой устроили читальню, где можно было ознакомиться с произведениями Пушкина и трудами о нем. На стенах - портреты поэта, его предков и друзей, виды Петербурга, Царского Села, Михайловского, Святогорского монастыря.

Все комнаты выглядели как небольшие кабинеты и гостиные и не давали никакого представления о том, какая жизнь протекала в квартире в последние трагические месяцы поэта.

Осенью 1936 года начались реставрационные работы, цель которых была - восстановить былой архитектурный и бытовой облик последней квартиры поэта. При этом использованы были: контракт, заключенный Пушкиным на наем квартиры, ее план, зарисованный В. А. Жуковским сразу после смерти поэта, и дошедшие до нас воспоминания его друзей и современников о ее обстановке. Зарисовка Жуковского была, однако, очень схематична, неясны были многие детали, и лишь после сложных и кропотливых изысканий удалось полностью вернуть семи обозначенным в ней комнатам их былой внешний вид. Воссоздан был и вход в дом из-под арки ворот, как это было при жизни Пушкина.

Вместо прежней экспозиции, дававшей лишь общие сведения о Пушкине и старом Петербурге, в квартире создан был литературный музей, знакомивший с творчеством поэта тридцатых годов, с его друзьями и врагами. На стенах появились многочисленные иллюстрации к произведениям Пушкина, портреты поэта и его современников, фотокопии рукописен и документов. Становились понятны обстановка и общественные условия, при которых травля поэта светской и придворной "чернью" начала принимать все более острые формы и привела к гибели...

Это были самые тяжкие годы Пушкина, о которых он, против своей воли облаченный в камер-юнкерский мундир, писал 8 июня 1834 года жене: "Я не должен был вступать на службу и, что еще хуже, опутать себя денежными обязательствами... Зависимость, которую налагаем на себя из честолюбия или нужды, унижает нас".

Сложнее обстояло с обстановкой квартиры.

В бытовом и мемориальном плане полностью восстановлен был лишь кабинет. О том, как он выглядел, рассказал в своих воспоминаниях посетивший поэта современник: "Посреди стоял стол из простого дерева, оставлявший с двух сторон место для прохода, заваленный бумагами, письменными принадлежностями и книгами, а сам поэт сидел в углу в покойном кресле. На Пушкине был старенький, дешевый халат, каким обыкновенно торгуют бухарцы в разноску. Вся стена была уставлена полками с книгами, а вокруг кабинета расставлены были простые стулья. Кабинет был просторный, светлый, чистый, но в нем ничего не было затейливого, замысловатого, роскошного, во всем безыскусственная простота и ничего поражающего".

В таком плане и восстановлен был кабинет, а стены его покрыла бледно-зеленоватая окраска, обнаруженная под слоем позднейших обоев.

Вдоль стен протянули простые деревянные полки, на них разместили книги - дубликаты хранящейся в Пушкинском доме личной библиотеки поэта. Посредине кабинет был частично разделен еще одной высокой книжной полкой. Около нее стоял диван красного дерева. У изголовья - небольшая рабочая конторка с ящиками: она приставлялась к дивану, чтобы можно было работать лежа. У окна стоял небольшой письменный стол, пред ним - любимое кресло с подножкою.

Это была единственная полностью восстановленная в квартире комната-кабинет, в котором жил, дышал и творил Пушкин.

В остальных комнатах, по отзыву опекунов детей Пушкина В. А. Жуковского, М. Ю. Виельгорского, Г. А. Строганова и Н. И. Тарасенко-Отрешкова, "все движимое имущество, найденное на квартире покойного Пушкина, состояло из домашних, весьма малоценных и повседневно в хозяйстве употребляемых вещей и платья".

Комнаты эти меблировались предметами, бытовавшими в ту эпоху в дворянских квартирах. В тех случаях, когда имелись, - например, в отношении гостиной, - более или менее точные описания мебели, она соответственно подбиралась. Собранные таким путем вещи пушкинской поры давали возможность с известным приближением восстановить всю квартиру. При этом элементы интерьера соединялись здесь с литературной экспозицией.

Восстановленная в 1937 году в этом виде квартира просуществовала почти тридцать лет. Она производила волнующее впечатление, с большой силой воскрешала память о Пушкине.

Автор этой книги впервые посетил последнюю квартиру Пушкина 10 февраля 1956 года, в день памятного собрания, посвященного сто девятнадцатой годовщине его гибели. Горящие свечи, цветы и венки у изголовья дивана, звуки реквиема - все это настолько потрясло меня, что, вернувшись в Москву, я не мог не написать об этом.

В 1880 году, в дни открытия памятника Пушкину в Москве, Общество любителей российской словесности впервые собрало и устроило в здании Благородного собрания, - нынешнего Дома Союзов, - выставку портретов и бюстов поэта, автографов, некоторых его личных вещей, видов Петербурга и Царского Села, а также сочинений, их переводов и иллюстраций к ним.

Такая же выставка, значительно расширенная, была устроена в московском Историческом музее в 1937 году, в дни столетия со дня гибели Пушкина.

Все эти экспонаты были использованы для создания в ленинградском Эрмитаже временной экспозиции Всесоюзного музея А. С. Пушкина, а в последней квартире поэта - литературного мемориального музея.

Оба эти музея до известной степени дублировали друг друга. Темы даже биографического плана часто дробились и повторялись. В последней квартире было, например, пять портретов В. А. Жуковского, два - В. Ф. Одоевского, два - П. А. Вяземского, два - А. И. Тургенева.

Становилось ясно, что в комнатах, очень небольших по размеру, перегруженных экспозиционным материалом, широко освещающим события последних месяцев жизни поэта, недостаточно представлена была сама обстановка, в которой эти события протекали.

В 1958 году квартира стала филиалом Всесоюзного музея Пушкина, и ей начали придавать более бытовой характер. С экспозиции сняли разделы, посвященные даже таким значительным произведениям поэта, как "Медный всадник", "Капитанская дочка", "Путешествие в Арзрум". Сократили количество иллюстративных и текстовых материалов.

Все это были, однако, лишь полумеры. В последние годы настала необходимость коренным образом пересмотреть и по-новому разрешить характер музейных экспозиций о жизни и творчестве Пушкина.

Всесоюзный музей Пушкина был недавно переведен из Эрмитажа в бывший Царскосельский Екатерининский дворец и размещен в двадцати семи комнатах трех его этажей, примыкающих к зданию бывшего Царскосельского лицея.

Экспозиция его резко отличается от прежней. Вся она построена на прижизненных пушкинских материалах.

Сегодня мы видим здесь Пушкина таким, каким видели его друзья и недруги. И Петербург тот же - старый Петербург, и Михайловское - "деревенька на Парнасе" - та же, какой была, когда поэт жил в ней. И Онегин - не в экипаже, как изображали его позднейшие иллюстраторы, а в былых помещичьих дрожках. Все портреты Пушкина и людей его окружения - только прижизненные. Автографы - лишь рукою Пушкина, документы - лишь те, которые он держал или мог держать в своих руках. Все позднейшее было решительно удалено из экспозиции.

Осмотр музея начинается с верхнего, четвертого этажа, где отражены детство и отрочество, лицейские годы, Петербург, южная ссылка. Ниже, в третьем этаже - Михайловская ссылка и последующие двадцатые годы. Второй этаж - тридцатые, тягчайшие годы жизни поэта и гибель.

Музей в новой своей экспозиции великолепен. Содержание и оформление каждого зала строго продуманы. Много здесь редчайших материалов, извлеченных из архивных и фондовых тайников, нигде еще не опубликованных документов, гравюр, иллюстраций.

Здесь не место обстоятельно знакомить читателя с музейной экспозицией в бывшем Царском Селе, носящем сейчас имя Пушкина. Но хочется сказать несколько слов о первом зале его и последнем, заключительном.

Вводный зал музея знакомит с обстановкой и укладом жизни страны в день рождения поэта.

Перед нами объявление, опубликованное в тот день, 26 мая 1799 года, в "Московских Ведомостях": "Продается человек 35 лет. знающий читать и писать, собою видной и во всякую должность исправной".

Ниже - свидетельство: "В доме господина Ивана Васильева Скворцова, у жильца его майора Сергея Львовича Пушкина родился сын Александр".

Мы знакомимся и с состоянием погоды в день рождения Александра Пушкина: при 13 градусах тепла дул порывистый, юго-западный ветер, небо было "по большей части пасмурное, дождь, молния, гром"... Пушкин, быть может, знаком был с этими показателями брюсовского календаря и придавал им свое, особое значение...

Пушкин родился на исходе XVIII века, и стихотворение А. Н.. Радищева "Осьмнадцатое столетие" знакомит нас с политическим барометром уходившего века.

Повествуя о его величайших достижениях в областях философии, политической мысли, астрономии, географии, имея в виду развитие учения о спектре, создание карты звездного неба, постройку первой паровой машины, появление громоотвода, опыты с воздушным шаром и многое другое, автор "Путешествия из Петербурга в Москву" останавливает внимание и на революционных потрясениях века и восклицает:

 Нет, ты не будешь забвенно, столетье безумно и мудро, 
    Будешь проклято вовек, ввек удивлением всех. 
 Крови - в твоей колыбели, припеванье - громы сраженьев; 
    Ах, омоченно в крови, ты ниспадаешь во гроб…

Рядом с этими красноречивыми документами эпохи - столь же красноречивые, иллюстрирующие их гравюры и литографии: император Павел I, крепостнический быт России, провозглашенная французской революцией Декларация прав Человека и Гражданина и великолепный романтический портрет молодого Наполеона - он изображен с ниспадающей на плечи шевелюрой, повязан вместо кушака широкой лентой с бантом, и со знаменем в руке устремился вперед...

Так отражен в музее первый день Пушкина на земле, первый день его мятежной, так трагически оборвавшейся жизни.

И - последний день, день гибели... стихи из "Андрея Шенье".

Написанное в 1825 году в Михайловском, явно автобиографическое, стихотворение это широко распространилось в списках с чьим-то произвольным заголовком - "На 14 декабря". И началось длительное политическое дело, - по которому поэт много раз вызывался для дачи показаний,- закончившееся в 1828 году учреждением секретного полицейского надзора за Пушкиным.

Стихотворение "Андрей Шенье" Пушкин снабдил примечанием: "На месте казни он ударил себя в голову и сказал: "pourtant j'avais quelque chose la - "Все же у меня здесь кое-что было..."

И в письме к П. А. Вяземскому из Михайловского, в ноябре 1825 года заметил: "Грех гонителям моим! И я, как Шенье, могу ударить себя в голову и сказать: "Jl y avait quelque chose la... извини эту поэтическую похвальбу..."

Мысли шедшего на казнь Шенье выражали собственные настроения Пушкина, и их мы читаем в заключительном зале Всесоюзного музея А. С. Пушкина:

 Я скоро весь умру. Но, тень мою любя. 
 Храните рукопись, о други, для себя! 
 Когда гроза пройдет, толпою суеверной 
 Сбирайтесь иногда читать мой свиток верный, 
 И, долго слушая, скажите: это он; Вот речь его. 
 А я, забыв могильный сон, 
 Взойду невидимо и сяду между вами 
 И сам заслушаюсь...

Это было завещание поэта, нам, потомкам. И этим заключительным аккордом заканчивается встреча с Пушкиным на посвященной ему выставке в городе, который носит сейчас его имя.

Верные этому завещанию, мы часто собираемся, чтобы читать его поэтический "свиток верный", и всегда он, наш поэт, невидимо присутствует меж нас...

Еще до перевода Всесоюзного музея Пушкина из Эрмитажа в великолепный растреллиевский дворец рядом с Царскосельским лицеем, в Москве, на Кропоткинской, 12, был создан Государственный музей Пушкина.

Расположенный в центре города, в окружении старинных арбатских переулков, где Пушкин часто бывал у своих друзей, просторный особняк с белыми колоннами, классическим портиком и открытой террасой с узорной решеткой сразу привлек к себе общее внимание.

В вестибюле сам поэт, в торжественном мраморном облике, приветливо встречает своих потомков:

   Здравствуй, племя 
 Младое, незнакомое...

В Москве Пушкин родился, здесь, на площади его имени, встал первый в России, самим народом сооруженный на трудовые рубли и копейки, прекрасный памятник поэту. И Москве давно не доставало своего пушкинского музея.

"Домом Пушкина" любовно назвали его москвичи. Как к последней квартире поэта в Ленинграде, к нему сразу же пролегла широкая народная тропа.

С великой любовью к поэту создавался московский музей Пушкина. Здесь все удивительно пронизано пушкинским духом.

Вы переходите из зала в зал и чувствуете, как оживают пред вами страницы его творений, как оживают дни его жизни, и сам он как будто проходит рядом с вами по залам своего музея.

Вот уголок его детства. На столе - недавно найденный портрет маленького Александра, книги, которые он любил - "Жизнеописания", Плутарха, басни Лафонтена на французском языке, Мольер, которого отец, Сергей Львович, любил читать детям вслух.

Рядом, в обтянутой зеленым штофом гостиной, обставленной мебелью карельской березы времен Павла I. с портретом деда О. А. Ганнибала на стене, бронзовые часы XVIII века. Такие часы, быть может, звоном своим возвестили, 26 мая 1799 года, о рождении в деревянном домике на бывшей Немецкой, ныне Бауманской улице, 40, гениального ребенка.

Вы неожиданно переноситесь мысленно на другой конец Москвы, где на месте этого домика выросло сегодня многоэтажное здание 353 школы имени Пушкина...

Дальше - лицейские годы, послелицейский Петербург, "Вольность", "Деревня", южная ссылка...

Рождение "Евгения Онегина". В одном из залов - кабинет Онегина. На столике - читанные им и Татьяной французские издания: "Общественный договор" Руссо, "Философия истории человечества" Гердера, "Политическая и нравственная история революции во Франции с 1787 до конца 1820 года" Бейля, сочинения Адама Смита, "Дельфина" мадам де Сталь, "Кларисса Гарлоу" Ричардсона... На стенах и в витринах - автографы пушкинского романа в стихах и старинные изображения - своеобразная бытовая иллюстрация к нему...

Так, зал за залом, мы проходим рядом с поэтом по путям его бурной, мятежной жизни.

Путешествуем вместе с ним из Петербурга в Москву, знакомимся с местами пугачевского восстания. Встречаемся с ним в Болдине, в изумительную плодоносную осень 1830 года, когда в окружении холерных карантинов он вдохновенно создавал свои маленькие трагедии, "Повести Белкина", стихотворения и перед женитьбою прощался с "юностью легкой", вспоминая всех, кого знал и любил.

Весь этот путь поэта - до обелиска над его могилой у стен Святогорского монастыря, ярко, с большой теплотою отражен в московском Доме Пушкина...

Неожиданно перед нами встает здесь бронзовый Пушкин - копия вышиною около метра, московского памятника поэту... Кажется, шум города доносился сюда с центральной площади Москвы, где уже около столетия высится на пьедестале изваянный Опекушиным бронзовый Пушкин...

Так московский музей дополняет собою экспозицию Всесоюзного музея поэта, особенно ярко отражая московские страницы его жизни и творчества...

У московского музея Пушкина много друзей, приносящих ему свои дары.

Профессор Арндт, как уже упоминалось, передал сюда ящичек красного дерева, принадлежавший его прадеду, лейб-медику Арндту, лечившему раненного на дуэли Пушкина. С хирургическими инструментами и лекарствами в этом ящичке он приходил для оказания поэту помощи в его последнюю квартиру, на Набережной Мойки, 12, и отсюда направлялся в Зимний дворец, чтобы сообщить Николаю I о состоянии Пушкина.

Еще один ценный мемориальный подарок - кушетка, на которой Пушкин обычно отдыхал, когда, приезжая в Москву, останавливался у своего друга С. А. Соболевского, на Собачьей площадке.

Москвичи очень любят свой музей Пушкина. Здесь есть прекрасно подобранные дубликаты книг личной библиотеки Пушкина, имеется большое собрание книг о нем и его творчестве.

Не так давно музею принесена в дар уникальная библиотека русской поэзии XVIII-XIX веков - собрание покойного профессора И. Н. Розанова, в которой имеются книги с автографами Тредиаковского и Державина, Крылова и Рылеева, Некрасова и Шевченко и других поэтов прошлого века.

Друзья Пушкина приносят в дар его Московскому музею ценнейшие коллекции фарфора и стекла, старинную мебель.

Только что сюда поступил из Парижа рисованный П. Ф. Соколовым портрет жены декабриста Марии Николаевны Волконской с ребенком. Пушкин живет здесь в окружении всех, кого знал и любил.

Это не только музей Пушкина, это одновременно и музей его эпохи...

Оба музея - в бывшем Царском Селе и московский - настолько - обстоятельно и вдумчиво раскрывают пред нами страницы жизни и творчества Пушкина, что дублировать их в его последней квартире уже нет необходимости. Сегодня она знакомит нас с повседневным бытом поэта в кругу семьи и друзей. И потому здесь помещены портреты лишь тех, кто бывал у Пушкина при его жизни, и лишь те иллюстрации и документы, которые непосредственно связаны были тогда с Пушкиным.

Все, что было создано после его гибели, удалено из квартиры. Нет здесь позднейших откликов друзей и современников на смерть Пушкина. Снята позднейшая картина художника Наумова, изображающая дуэль Пушкина, убрана статуэтка стреляющего в Дантеса Пушкина - скульптура Крестовского. Сняли даже портрет одного из самых близких друзей последних лет поэта - П. В. Нащокина, который никогда не бывал в квартире на Мойке.

Все эти предметы пополнили основную экспозицию Всесоюзного музея Пушкина и частично войдут в намеченную экспозицию - "Пушкин в мировом искусстве", которая будет развернута в здании бывшего Царскосельского лицея.

Сокращение экспозиции позволило ярче отразить материально-сбытовую сторону квартиры. Немногие дошедшие до нас лично принадлежавшие Пушкину вещи находятся уже не в одном кабинете, как это было раньше, а размещены и в других комнатах.

Музей-квартира Пушкина на Набережной Мойки, 12, отражающая сегодня быт поэта и его эпоху, логически связана с музеями в городе Пушкине и в Москве. Нынешняя экспозиция знакомит не только с тем, какие предметы пушкинской обстановки уцелели, но и какие могли находиться в квартире.

Сегодня эта всему миру известная квартира - мемориально-бытовой музей, рассказывающий о последних четырех месяцах жизни поэта. Здесь осуществлена попытка восстановить в бытовой реальности противоречия личные и общественные, приведшие Пушкина к катастрофе. В кабинете мы ощущаем полноту духовной жизни поэта. Рядом, в гостиной, мы - в обстановке благополучия любого дворянского дома средней руки той поры. Учтены, конечно, отношение нашего поколения к Пушкину, всенародная любовь к своему гениальному поэту и настроения, возникающие у посетителей при посещении его последней квартиры.

Над преображением литературно-мемориального музея на Набережной Мойки, 12, в мемориально-бытовой музей-квартиру Пушкина научные работники трудятся уже не один год.

В каком же виде предстает он сегодня перед нами?

Кабинет Пушкина... Здесь больше всего подлинных, поэту принадлежавших вещей. Он полностью сохранил свой облик пушкинских дней.

Простые деревянные полки с книгами, среди них, на диване, скончался Пушкин.

Посреди комнаты - письменный стол, за которым он работал. Все сохранилось на нем в том виде, в каком Пушкин оставил его, отправляясь 27 января 1837 года на поединок с Дантесом.

Чернильница с бронзовой статуэткой арапа - подарок друга Пушкина, П. В. Нащокина, гусиное перо, колокольчик, нож слоновой кости.

Рядом с ними, на столе - третье, изящное, миниатюрное издание "Евгения Онегина", в переплете, с золотым тиснением, вышедшее в свет за месяц до смерти поэта, и последний прижизненный выпуск журнала "Современник". Здесь же томик "Истории государства Российского" Н. М. Карамзина и "История Геродота" на французском языке, парижское издание 1802 года.

Стопка книг по истории Петра Великого:

"Собрание разных записок и сочинений, служащих к доставлению полного сведения о жизни и деяниях государя императора Петра Великого", Федора Туманского, 1787 года.

"Деяния Петра Великого, мудрого преобразователя России, собраны из достоверных источников и расположены по годам", 1789 года.

"История Петра Великого", Вениамина Бергмана, 1833 года.

Здесь и "Деяния Екатерины II, императрицы и самодержицы всероссийской", сочинение Петра Колатова, 1811 года.

Под стеклом на столе - "Камчатские дела (от 1694 до 1740 года)", единственная рукопись Пушкина, помеченная 1837 годом.

В комнате лишь одна картина - "Дарьяльское ущелье" Н. Г. Чернецова и три портрета - любимых друзей: поэтов А. А. Дельвига, Е. А. Баратынского и В. А. Жуковского.

Под картиной на старинном столике - окованный железом ларец прадеда, "арапа Петра Великого" А. П. Ганнибала. На стене - сабля в позолоченных ножнах, с надписью: "Арзрум, 18 июля 1828 года" - подарок Пушкину генерала И. Ф. Паскевича за участие в перестрелке с турками и преследовании бегущего неприятеля.

На мраморном камине - старинные часы. Стрелки на них показывают 2 часа 45 минут - в эти минуты навсегда остановилось, 29 января 1837 года, сердце поэта. По сторонам - два старинных подсвечника...

В углу - трость Пушкина орехового дерева, палка с набалдашником из слоновой кости и трость с пуговицей с кафтана Петра I. Здесь же изящная пенковая трубка.

Особое внимание привлекает к себе лежащая на письменном столе книга А. О. Ишимовой "История России в рассказах для детей". Это была последняя книга, которую Пушкин читал утром в день дуэли.

Рядом - письмо, написанное им за час перед тем, как отправиться к месту поединка. Переписка тех дней поэта с Ишимовой глубоко драматична: Пушкин собирался жить, строил планы, и в тот же день пуля проходимца трагически оборвала его жизнь...

В последние часы свои Пушкин думал о своем "Современнике". Он держал в руках "Сборник произведений Мильмана, Боульса, Вильсона и Барри Корнуоля", изданный в 1829 году на английском языке в Париже, и отметил в нем, для перевода на русский язык и помещения в "Современнике", пять очерков Барри Корнуоля: "Сокол", "Людовик Сфорца", "Любовь, изреченная снисхождением", "Средство побеждать", "Амелия Уентуорт".

Пушкину понравилась книга Ишимовой, он знал, что она хорошо владеет английским языком, и за пять дней до дуэли, 22 января, посетил ее, чтобы просить перевести отмеченные им очерки.

Пушкин не застал Ишимову дома, и 25 января, в понедельник, написал ей:

            "Милостивая государыня
               Александра Осиповна,

на днях имел я честь быть у Вас и крайне жалею, что не застал Вас дома. Я надеялся поговорить с Вами о деле. Петр Александрович (Плетнев.- А. Г.) обнадежил меня, что Вам угодно будет принять участие в издании "Современника". Заранее соглашаюсь на все Ваши условия и спешу воспользоваться Вашим благорасположением: мне хотелось познакомить русскую публику с произведениями Barry Cornwall. He согласитесь ли Вы перевести несколько из его драматических очерков? В таком случае буду иметь честь препроводить к Вам его книгу.

С глубочайшим почтением и совершенной преданностью честь имею быть, милостивая государыня,

                           Вашим покорнейшим слугою
                                             А. Пушкин".
 

Ишимову взволновало письмо Пушкина. Она понятия не имела о том, на грани какой катастрофы находился он в те дни, и в ответ на письмо, написала ему на следующий день, во вторник, 26 января:

         "Милостивый государь,
            Александр Сергеевич!

Не могу описать Вам, сколько я сожалела в пятницу, приехав домой спустя десять минут после Вас! И это произошло от того, что я ожидала Вас уже в четыре часа, а не в три...

Сегодня получила я письмо Ваше, и скажу Вашими же словами: заранее соглашаюсь на все переводы, какие Вы мне предложите, и потому с большим удовольствием получу от Вас книгу.

Только вот что: мне хотелось бы как можно лучше исполнить желание Ваше насчет этого перевода, а для этого, я думаю, нам нужно было бы поговорить о нем. Итак, если для Вас все равно, в которую сторону направить прогулку Вашу завтра, то сделайте одолжение зайдите ко мне. Кроме добра, которое, вероятно, произойдет от того для перевода моего - Вы этим очень успокоите совесть мою, которая все еще напоминает мне о моей неисправности перед Вами в пятницу.

Искренне уважающая Вас и готовая к услугам Вашим

Александра Ишимова".

На обороте: "Его высокородию милостивому государю Александру Сергеевичу Пушкину. У Конюшенного моста, в доме князя Волконского".

Получив письмо Ишимовой, Пушкин не мог, конечно, "направить свою прогулку" в среду, .27 января, в день дуэли, в сторону жилища Ишимовой. В последний раз он взял в руки лежащее сегодня на его столе гусиное перо и написал им свое последнее письмо:

       "Милостивая государыня
          Александра Осиповна,

крайне жалею, что мне невозможно будет сегодня явиться на Ваше приглашение. Покаместь честь имею препроводить к вам Barry Cornwall.

Вы найдете в конце книги пьесы, отмеченные карандашом, переведите их, как умеете, - уверяю Вас, что переведете как нельзя лучше. Сегодня я нечаянно открыл Вашу "Историю в рассказах" и поневоле зачитался. Вот как надобно писать!

С глубочайшим почтением и совершенной преданностью честь имею быть, милостивая государыня,

27 января 1837. А. Пушкин".

Не зная о предстоящей дуэли и не получив еще письма, Ишимова, конечно, ждала Пушкина, быть может, даже вышла ему навстречу. Но поэт уже не мог явиться: в третьем часу дня, когда посланный вручил ей письмо и книгу, Пушкин направился пешком из своей квартиры в находившуюся неподалеку от его дома кондитерскую Вольфа и Беранже, чтобы встретиться там со своим секундантом Данзасом, как он с ним утром условился, и вместе отправиться к месту дуэли.

Написанное Пушкиным за несколько часов до дуэли письмо поражает необычайным спокойствием, изумительной точностью и заботой о "Современнике". Даже почерк письма - обычный, ровный, спокойный - свидетельствует о большой выдержке поэта.

Вечером в тот день начались предсмертные страдания Пушкина, продолжавшиеся до пятницы, 29 января. Через сорок шесть часов Пушкина не стало...

Друзей своих Пушкины, как это принято было, принимали в гостиной, и, судя по дошедшим до нас запискам и воспоминаниям, комната эта восстановлена сейчас в ее былом виде.

Это обычная дворянская гостиная начала XIX века. Обстановка скромная. Круглый, отделанный бронзой стол красного дерева, диван, три кресла. Над ними копия рисованного Кипренским портрета Пушкина.

На стенах портреты сестер Натальи Николаевны и тетки, Е. И. Загряжской, очень любившей красавицу-племянницу. В простенке высокое зеркало.

Перед нами небольшой застекленный шкаф с книгами, с одинокой вазой на нем. Рядом - кушетка и два стула. В углу - старинный клавесин. Кажется, только что отзвучали здесь - романс "Черная шаль", положенный на музыку Верстовским, алябьевская "Зимняя дорога" на слова Пушкина, шутливый "Канон" в честь Глинки, созданный друзьями в вечер первой постановки "Ивана Сусанина"... На клавесине - эти даты...

Спальня... Мир и покой царят в этой комнате.

"Мое семейство умножается, растет, шумит около меня, - писал Пушкин за год до гибели своему другу П. В. Нащокину. - Теперь, кажется, и на жизнь нечего роптать, и старости нечего бояться. Холостяку в свете скучно: ему досадно видеть новые, молодые поколения; один отец семейства смотрит без зависти на молодость, его окружающую. Из этого следует, что мы хорошо сделали, что женились. Каковы твои дела?.."

И в другом письме: "С любопытством взглянул бы я на твою семейственную и деревенскую жизнь. Я знал тебя всегда под бурею и в качке. Какое действие имеет на тебя спокойствие?.."

На бюро - портреты совсем еще молодого Пушкина, работы П. Ф. Соколова, и Натальи Николаевны, рисованный А. Брюлловым.

Туалетный столик с флакончиками для духов, бронзовым портбукетом, кошелечками, ножничками, печаткой для писем. Рукодельный столик карельской березы с нитками и иголками. Мирные пяльцы. Шкатулка для писем.

Кресло и стул из дедовского имения, Полотняного завода, Гончаровых. В простенке - зеркало.

Старинное бюро работы знаменитого Гамбса, на нем - нарушающий мирное благополучие жизни ворох неоплаченных счетов от неумолимых кредиторов - модистки, портного, каретника, мебельщика, парикмахера,, аптекаря, извозчика, от книгопродавца и типографщиков. И на клочке бумаги расписка, рукою Натальи Николаевны: "Камердинеру Павлу остался муж должен сто рублей"...

Налетевшая буря нарушила семейный уют... На листке из альбома, под стеклом - четверо сирот, детей Пушкина, из которых старшей Марии было четыре с половиной года, а младшей Наталье - всего восемь, месяцев, когда скончался отец...

Мы познакомились с новой, бытовой, экспозицией кабинета, гостиной и спальни Пушкиных. Они вводят нас в обиход их жизни.

Гораздо сложнее оказалась задача восстановить через сто тридцать с лишком лет былой облик детской, столовой, буфетной и передней.

Воспоминания современников о них относятся большей частью к тем дням, когда гроб с телом стоял в передней и за три дня около него перебывало до 50 000 человек, пришедших отдать погибшему поэту последний долг.

Повседневный порядок жизни в квартире был нарушен, вещи переносились из одной комнаты в другую, стояли не на своих местах. Человеку, впервые попавшему в те трагические дни в квартиру Пушкина, трудно было представить себе назначение той или иной комнаты, запомнить ее обстановку.

Естественно, что напечатанные ими через полвека воспоминания были неточны, часто противоречивы. Необходимо было проверить их, сопоставить, найти истину.

Нужно было объединить усилия ученых, знатоков стилей мебели и интерьеров, послушать рассказы о прошлом бывалых людей, родившихся еще в девятнадцатом веке и хорошо знакомых с ушедшей эпохой.

Поскольку очень мало уцелело подлинных предметов обстановки пушкинской квартиры, пришлось снова вернуться к двум счетам мебельщика Гамбса, сохранившимся в архиве опеки, и отыскать в фондах такие вещи его работы, которые могли стоять в передней, столовой, буфетной - отыскать современные той эпохе вещи.

Ценным источником мог явиться при таких поисках и неожиданный рисунок самого Пушкина на полях его рукописи 1835 года, изображающей туалет с зеркалом...

В столовой стоит круглый стол красного дерева с несколькими стульями вокруг. У стены - высокие часы в футляре и небольшой раскладной столик, принадлежавший Пушкину. Над ним картина художника Воробьева - "Лунная ночь в Петербурге".

На столике - поднос с графином и рюмкою рубинового стекла, купленный Пушкиным в Кишиневе.

В простенке - высокое зеркало...

Так же скромно обставлена буфетная, куда блюда подавались из кухни, находившейся в полуподвальном этаже.

На большом полукруглом столе у стены - посуда, медный самовар на жестяном подносе, расписанном лаком по мотивам войны 1812 года. На буфете - две принадлежавшие Пушкиным большие серебряные ложки - столовая и разливательная.

У оконной стены, на столике - покрытый лаком поднос из папье-маше, на котором, по преданию, в день свадьбы Пушкина с Натальей Николаевной молодым подносили бокалы с шампанским.

Полы в буфетной - из досок, покрытых желтой краской.

В передней, куда ведет небольшая лестница из вестибюля, в простенке- зеркало с подзеркальником, по сторонам -два стула.

У стены - витрина, в которой хранятся под стеклом: посмертная маска Пушкина, снятая скульптором Гальбергом; срезанная И. С. Тургеневым прядь волос Пушкина, запаянная в серебряный медальон, с удостоверяющей это запиской писателя.

Над витриной небольшая картина, маслом, - "Пушкин в гробу",- рисованная художником А. А. Козловым.

Здесь в передней, как известно, три дня лежал в гробу Пушкин, после того как кабинет сразу же после его смерти был, по приказанию Николая I, опечатан со всеми хранившимися в нем бумагами поэта.

Наиболее сложной оказалась задача восстановить в прежнем виде детскую комнату. Мало кто из посещавших поэта бывал в ней. Она примыкала к кабинету, и гость мог лишь слышать раздававшиеся за закрытой дверью детские голоса или рассказываемую няней сказку.

Никаких воспоминаний об обстановке и быте детской комнаты не сохранилось. И впредь до окончательного оформления ее в том или ином виде мы знакомимся здесь с последними днями великой жизни.

Перед нами в одной из витрин - подметное письмо-пасквиль, полученное М. Ю. Виельгорским, резкое письмо-вызов Пушкина приемному отцу Дантеса, голландскому посланнику барону Геккерну и разработанные секундантами суровые условия дуэли.

В другой витрине - жилет Пушкина и белая лайковая перчатка, с удостоверяющей запискою, рукою П. А. Вяземского: "Для хранения в Остафьеве. Жилет Александра Сергеевича Пушкина, в котором он дрался на дуэли 27 января 1837 года. Свеча с отпевания его. Перчатка моя - другая перчатка была брошена в гроб его Жуковским".

На стенах большие портреты - Пушкина, работы А. Линева, и самых близких друзей, свидетелей последних дней, часов, минут поэта - Е. А. Карамзиной и П. А. Плетнева; небольшие - В. Ф. Вяземской и П. А. Вяземского, дочери фельдмаршала М.И.Кутузова Е.М.Хитрово, В. А. Жуковского, В. Ф. Одоевского, М. Ю. Виельгорского, лицейского товарища, секунданта К. К. Данзаса и А. И. Тургенева, близкого друга, единственного, кому Николай I разрешил сопровождать тело поэта из Петербурга в Михайловское.

Здесь же портреты врачей, оказавших раненому Пушкину последнюю помощь, - Арндта, Даля, Шольца.

В витринах перед нами взволнованные письма друзей: Е. А. Карамзиной - сыну Андрею, в Париж, о ее прощании с умиравшим Пушкиным; В. Ф. Одоевского: "Напиши одно слово: лучше или хуже. Несколько часов назад Арндт надеялся". Наконец, записка В. Ф. Вяземской В. А. Жуковскому: "Умоляю приехать тотчас. Пушкин очень плох. Арндт говорит, что он едва ли переживет ночь..."

Эта экспозиция в комнате, где когда-то жили четверо маленьких осиротевших детей Пушкина, особенно волнует...

Предстоит еще много сделать для воссоздания последней квартиры Пушкина, приведения ее в тот жилой вид, в каком она была 27 января 1837 года, когда поэт вышел из нее, направляясь на поединок, и через несколько дней навсегда покинул.

В проделанной работе есть удачи, находки, есть недоделки, которые с течением времени будут устранены.

С жизнью и творчеством Пушкина мы обстоятельно знакомимся сегодня в двух музеях - Всесоюзном, у стен Царскосельского лицея, и в Доме Пушкина, на Кропоткинской, в Москве.

Побывав в том или другом музее, посетитель с взволнованным сердцем войдет в Ленинграде в квартиру, где Пушкин прожил последние свои месяцы. Прежде чем подняться по нескольким ступеням лестницы в самую квартиру, посетитель ознакомится с панорамой старого Петербурга, с последним этапом творчества Пушкина и обстоятельствами его гибели. Все это будет показано в холлах нижнего этажа дома.

Но уже сейчас посещение последней квартиры Пушкина производит неизгладимое впечатление. Поражает до предела скромная обстановка рабочей комнаты величайшего русского поэта и простой, лишенный всякого комфорта уклад его жизни.

Мы точно перенеслись в прошлый век, побывав в последней квартире Пушкина. Все, что связано с его именем, вызывает сегодня еще более взволнованные чувства и настроения, чем те, с которыми более ста тридцати лет назад приходили прощаться с Пушкиным его многочисленные друзья и почитатели, современники декабристов.

"У великих людей,- писал А. Н. Толстой,- не две даты бытия в истории - рождение и смерть,- а только одна дата: их рождение".

Пушкинские места в городе Пушкине, Ленинграде, Москве и Подмосковье, в Михайловском и Болдине, гранитный обелиск на месте дуэли, Всесоюзный музей А. С. Пушкина в городе его имени и Музей А. С. Пушкина в Москве, последняя квартира поэта в Ленинграде, памятник на могиле у стен Святогорского монастыря, памятник Пушкину у Царскосельского лицея, созданный Бахом, памятники в Москве и Ленинграде- все, связанное с именем Пушкина, каждый раз заставляет нас снова и снова возвращаться к его светлому, вечно живому, неувядаемому облику.

Автограф последних строк стихотворения '...Вновь я посетил...'

Точно обращаясь к нашему сегодняшнему поколению, Пушкин писал осенью 1835 года, стоя у молодой поросли Михайловских стройных сосен:

 Здравствуй, племя 
 Младое, незнакомое... 

Через столетие маленькая советская школьница ответила на это дружеское обращение поэта.

- Здравствуй, Пушкин! - порывисто воскликнула она, подойдя к бюсту поэта в Остафьевском парке, где Пушкин часто бывал у Вяземского.

В руках у девочки был томик Пушкина - сегодня настольная книга в каждом доме нашего советского поколения...

Из далекого прошлого пушкинской поры точно перекинут мост из одного столетия в другое, в наше сегодняшнее бытие. Его песнь, писал о Пушкине Герцен, "продолжала эпоху прошлую, наполняла мужественными звуками настоящее и посылала свой голос в отдаленное будущее". Отдаленное будущее пушкинской поры - это наше время, это мы, это сегодня,

 Когда Россия молодая, 
 В бореньях силы напрягая,

стала самой могучей мировой державой. В этой новой Советской России голос Пушкина по-прежнему есть "эхо русского народа", и с особой силой звучат сегодня слова Александра Блока, произнесенные 11 февраля 1921 года, в день восемьдесят четвертой годовщины со дня гибели Пушкина:

"Наша память хранит с малолетства веселое имя: Пушкин. Это имя, этот звук наполняет собою многие дни нашей жизни. Сумрачные имена императоров, полководцев, изобретателей орудий убийства, мучителей и мучеников жизни. И рядом с ними - это легкое имя: Пушкин"...