Раевский Владимир Федосеевич (1795-1872)

В. Ф. Раевский. Фотография. 1863

В самый разгар следствия над декабристами Пушкин писал Жуковскому из Михайловской ссылки: "В Кишиневе я был дружен с майором Раевским, генералом Пущиным и Орловым... Я наконец был в связи с большею частью нынешних заговорщиков". Раевского по праву называют "первым декабристом".

Участник Отечественной войны 1812 года, майор 32-го егерского полка 16-й дивизии (М. Ф. Орлова), член Союза благоденствия и масонской ложи "Овидий", поэт. Человек просвещенный, он выделялся гуманным обращением с подчиненными; возглавлял дивизионную школу взаимного обучения, где вел революционную пропаганду среди солдат и юнкеров. В начале февраля 1822 года был арестован. Накануне Пушкин предупредил его о предстоящем аресте, и Раевский успел уничтожить "порочащие" его и общество бумаги. Узник содержался шесть лет в Тираспольской и других крепостях и затем был сослан в Сибирь, где прожил до смерти.

Пушкин познакомился с Раевским весной 1821 года и до его ареста общался с ним у М. Ф. Орлова, И. П. Липранди и в кишиневском обществе. "Горячие споры" радикально настроенных друзей на исторические и литературные темы оказали влияние на формирование мировоззрения Пушкина и поддерживали в нем интерес к изучению истории и фольклора. В "тюремных" стихотворениях, написанных в Тираспольской крепости, Раевский обращался к Пушкину:

 Оставь другим певцам любовь! 
 Любовь ли петь, где брызжет кровь, 
 Где племя чуждое с улыбкой 
 Терзает нас кровавой пыткой... 
 И где народ, подвластный страху, 
 Не смеет шепотом роптать.

По словам И. П. Липранди, "начав читать "Певца в темнице", Пушкин заметил, что "Раевский упорно хочет брать все из русской истории, что и тут он нашел возможность упоминать о Новгороде и Пскове, о Марфе Посаднице и Вадиме... Окончив, он сел ближе ко мне и Таушеву и прочитал следующее:

 Как истукан немой народ 
 Под игом дремлет в тайном страхе: 
 Над ним бичей кровавый род 
 И мысль и взор казнит на плахе.

...После таких стихов не скоро же мы увидим этого Спартанца", - произнес Пушкин.

На стихи тираспольского узника поэт ответил незаконченными посланиями "Не даром ты ко мне воззвал", "Ты прав, мой друг, - напрасно я прозрел" и "Не тем горжусь я, мой певец", в которых по достоинству оценил гражданские призывы "первого декабриста" к борьбе.