Гоголь Николай Васильевич (1809-1852)

Н. В. Гоголь. Акварель П. А. Каратыгина. 1835

Знакомство Пушкина с Гоголем состоялось на вечере у П. А. Плетнева в двадцатых числах мая 1831 года. Еще год назад приехавший в Петербург Гоголь, "движимый потребностью видеть поэта, который занимал все его воображение еще на школьной скамье", посетил квартиру Пушкина, но не застал его.

Летом 1831 года Гоголь жил в Павловске по соседству с Царским Селом и, по собственному признанию, "почти каждый вечер" встречался с Пушкиным и В. А. Жуковским. "О, если бы ты знал, сколько прелестей вышло из-под пера этих мужей", - писал он в ноябре того же года А. С. Данилевскому.

В сентябре 1831 года вышла из печати первая книжка Гоголя "Вечера на хуторе близ Диканьки", которая "изумила" Пушкина. В рецензии на нее он писал: "Вот настоящая веселость, искренняя, непринужденная, без жеманства, без чопорности. А местами какая поэзия!.. Все это так необыкновенно в нашей нынешней литературе". Это был первый отзыв о Гоголе, появившийся в печати.

Дальнейшие встречи Пушкина и Гоголя происходили на квартире поэта, у Жуковского, П. А. Плетнева, П: А. Вяземского, А. О. Смирновой и в литературных кругах столицы. К осени 1833 года относится неосуществленный замысел Гоголя и В. Ф. Одоевского привлечь Пушкина к изданию сборника "Тройчатка, или Альманах в три этажа".

В 1833-1834 годах Пушкин участвовал в хлопотах о предоставлении Гоголю кафедры всеобщей истории во вновь открытом Киевском университете, советовал ему писать историю русской критики. Несколько позднее Пушкин передал Гоголю сюжеты "Мертвых душ" и "Ревизора". В "Авторской исповеди" Гоголь признал, что Пушкин отдал ему собственный сюжет, "из которого он хотел сделать сам что-то вроде поэмы. Это был сюжет "Мертвых душ" (мысль "Ревизора" также принадлежит ему)".

Признание Гоголя подтверждается сохранившимися пушкинскими планами. В фрагменте "В начале 1812 года" поэт рассказывает о городничем - "взяточнике, балагуре и хлебосоле", его жене - "свежей веселой бабе" и их дочери - "стройной меланхолической девушке лет 17, воспитанной на романах...". Фабулу "Ревизора" напоминает также отрывок "Криспин приезжает в губернию N3 на ярмарку - его принимают за... Губернатор честной дурак - губернаторша с ним кокетничает - Криспин сватается за дочь".

В начале 1836 года Пушкин привлек Гоголя к сотрудничеству в "Современнике". На страницах этого журнала были впервые опубликованы "Коляска", "Нос", "Утро делового человека", статья "О движении журнальной литературы в 1834 и 1835 году" и отдельные рецензии.

Пушкин высоко ценил талант начинающего писателя, его советы и указания имели большое значение для творчества Гоголя. Он знакомился с его произведениями до печати и благожелательно встретил "Арабески", "Миргород", "Владимир 3-й степени", "Невский проспект", "Нос" и первые главы "Мертвых душ". Позднее Гоголь вспоминал: "...когда я начал читать Пушкину первые главы из "Мертвых душ", в том виде, как они были прежде, то Пушкин, который всегда смеялся при моем чтении (он же был охотник до смеха), начал понемногу становиться все сумрачнее, а наконец сделался совершенно мрачен. Когда же чтение кончилось, он произнес голосом тоски: "боже, как грустна наша Россия".

Пушкин знакомил Гоголя со своими творческими замыслами и еще не напечатанными произведениями: "Домиком в Коломне", сказками "О попе и его работнике Балде" и "О царе Салтане", и, по-видимому, с "Повестями Белкина", Гоголь отзывался о них неизменно восторженно. В "Домике в Коломне", по его мнению, - "вся Коломна и петербургская природа живая", "Сказку о попе и его работнике Балде" он называет "прелестью невообразимою", "Моцарт и Сальери" - "чудной пиесой".

Нельзя сказать, что Пушкин и Гоголь были дружны. Разные это были люди, по возрасту, социальному положению и месту в литературе. Но Пушкин, со свойственной ему гениальной проницательностью, рано угадал великое призвание младшего собрата по перу.

Гоголь едва ли не глубже всех современников Пушкина понимал значение его поэзии и еще при жизни поэта писал в "Арабесках": "При имени Пушкина тотчас осеняет мысль о русском национальном поэте... В нем, как будто в лексиконе, заключалось все богатство, сила и гибкость нашего языка".

Трагическую гибель Пушкина Гоголь воспринял как свое личное горе. "Все наслаждение моей жизни, все мое высшее наслаждение исчезло вместе с Пушкиным, - писал он. - Ничего не предпринимал без его совета. Ни одна строка не писалась без того, чтобы я не воображал его перед собою".