Годы детства

 Края Москвы, края родные, Где на заре цветущих лет 
 Часы беспечности я тратил золотые, 
 Не зная горести и бед...

"Воспоминания в Царском Селе"

Детские годы Пушкина прошли в Москве

Детские годы Пушкина прошли в Москве. Он жил здесь до поступления в Царскосельский лицей.

А. С. Пушкин в возрасте двух-трех лет

Москва пушкинского детства - неповторимо своеобразный город, о котором современники говорили с удивлением, восторгом, а порой и с негодованием. Они видели, что бытие старой столицы соткано из резких противоположностей, разительных контрастов. "Ее полуазиатская физиономия, смесь пышности с мелким, древнего с новым, образования с грубостью представляет глазам наблюдателя нечто любопытное, особенное, характерное", - замечал Н. М. Карамзин. Величественный Кремль, где, как писал К. Н. Батюшков, "все дышит древностию... каждое место ознаменовано печатию веков протекших", и роскошные дворцы знати, утопающие в зелени садов и парков, - эти первоклассные образцы классической архитектуры - вызывали всеобщее восхищение. Но по соседству с пышными дворцами лепились жалкие лачуги бедноты, а прямо у стен Кремля текла Неглинка в овражистых, заболоченных, грязных берегах. И это были уже иные картины, иные краски...

 Здесь чудо барские палаты 
 С гербом, где вписан знатный род, 
 Вблизи на курьих ножках хаты 
 И с огурцами огород, -

Н. О. Пушкина

читаем у П. А. Вяземского.

Своеобразны были традиции, обычаи, жизненный уклад "отставной столицы". Издавна славились ее радушие и хлебосольство. "Московские обеды... вошли в пословицу",- замечал Пушкин в статье "Путешествие из Москвы в Петербург".

Атмосферу "шумной, праздной, беззаботной жизни" "старушки" Москвы двадцатилетний поэт воссоздал в послании "Всеволожскому":

 Разнообразной и живой 
 Она пленяет пестротой, 
 Старинной роскошью, пирами, 
 Невестами, колоколами, 
 Забавной, легкой суетой, 
 Невинной прозой и стихами. 
 Ты там на шумных вечерах 
 Увидишь важное безделье, 
 Жеманство в тонких кружевах 
 И глупость в золотых очках, 
 И тяжкой знатности веселье, 
 И скуку с картами в руках.

В Москве любили театр, красочные зрелища, музыку. Об этом свидетельствуют многие мемуаристы. Так, известный писатель и ученый А. Т. Болотов отмечал в 1796 году в "Памятнике протекших времен": "В Москве, около сего времени, было 15 театров, из коих только один был большой, всенародный, а прочие все приватные, в домах... Некоторые из прочих были театрики маленькие, и на них играли очень хорошо... Музыка в Москве очень была в моде. Считали до 10 тысяч всех музыкантов, и во многих домах были прекрасные музыканты и виртуозы". Балы, домашние спектакли, фейерверки устраивались и на подмосковных дачах "в рощах Свирлова, Марфина-Петровского, Останкина"; "...гремела роговая музыка, плошки и цветные фонари озаряли английские дорожки, ширмы превращались в кулисы", - писал Пушкин, вспоминая детские впечатления.

В Москве конца XVIII - начала XIX веков доживали еще свои дни невежественные и полудикие простаковы и скотинины; но рядом с ними жила и другая Москва - люди высокообразованные, ценители искусств, владельцы богатейших книжных сокровищ, первоклассных художественных коллекций.

Один из ближайших друзей Пушкина - П. А. Вяземский, хорошо знакомый со средой, в которой проходили детские годы поэта, считал, что "первым зародышем дарования своего, кроме благодати свыше, обязан он был окружающей его атмосфере, благоприятно проникнутой тогдашней московской жизнию". В гостях у отца Пушкина Сергея Львовича и у дяди Василия Львовича бывали "корифеи нашей словесности" - Карамзин, Жуковский, Дмитриев, Батюшков, и "молодой Пушкин, который всегда внимательно прислушивался к их суждениям и разговорам", знал их "по живому слову, выражающему характер человека и западающему часто в юный ум невольно и неизгладимо", - отмечал первый биограф поэта П. В. Анненков. Превосходные библиотеки отца и дядюшки были доступны мальчику Пушкину; сестра поэта О. С. Павлищева вспоминала впоследствии, что родители развивали в нем страсть к чтению, читая вслух занимательные книги; отец особенно мастерски читал Мольера.

Н. М. Карамзин

В. А. Жуковский

Сергей Львович слыл человеком образованным, остроумным, страстным любителем и знатоком театра, и в то же время он удивлял знакомых своей раздражительной мелочностью, крайней скупостью. Мать Пушкина Надежда Осиповна, прозванная в обществе "прекрасной креолкой", была умна, общительна, обладала живым, веселым нравом. К домашним делам она относилась с полным безразличием. Ее "вспыльчивость, вечная рассеянность и особенно дурное хозяйничанье", если верить М. А. Корфу (автору, впрочем, весьма недружелюбных воспоминаний о поэте), приводили к тому, что "дом их был всегда наизнанку: в одной комнате богатая старинная мебель, в другой- пустые стены или соломенный стул; многочисленная, но оборванная и пьяная дворня; ветхие рыдваны с тощими клячами и вечный недостаток во всем, начиная от денег до последнего стакана".

С. Л. Пушкин

В отношении к детям - строгость, порой граничащая с жестокостью, и вместе с тем равнодушие ко всему, что составляет их потребности, интересы, их внутреннюю жизнь.

В доме своих родителей Пушкин-ребенок не мог ощутить той атмосферы семейного уюта, любви и доброжелательности, которую он так ценил впоследствии. "Суди, был ли я счастлив, - писал он в сентябре 1820 года брату Льву Сергеевичу о днях, проведенных на юге с семьей Раевских,- свободная, беспечная жизнь в кругу милого семейства; жизнь, которую я так люблю и которой никогда не наслаждался".

Был все же среди близких родственников Пушкина человек, оказавший, по мнению О. С. Павлищевой, "замечательное" влияние на мальчика, - это его бабушка со стороны матери Марья Алексеевна Ганнибал. "Происходя по матери из рода Ржевских, она дорожила этим родством и часто любила вспоминать былые времена"; она рассказывала внукам "о дедушке своем Ржевском, любимце Петра Великого", о царском арапе Ганнибале, о своих мятежных предках Пушкиных, к роду которых принадлежала она по отцовской линии.

В. Л. Пушкин

Рассказы бабушки о далеком прошлом словно оживали, становились явью на московских улицах во время долгих увлекательных прогулок по городу с крепостным дядькой Никитой Козловым. Заходили в Кремль, по крутой лестнице взбирались на колокольню Ивана Великого, откуда открывался вид на весь город - "на исполинские башни, на древние монастыри, на величественное Замоскворечье". Кремль, Красная площадь с собором Василия Блаженного и Лобным местом, близ которого казнили Разина, Монетный двор, где в железной клетке сидел перед казнью Пугачев, - все напоминало о суровых, драматических событиях истории. А на дальних окраинах города - древние монастыри, "сторожи" Москвы...

С какой теплотой вспоминал о них Пушкин позднее, находясь за тысячи верст от родного города:

 На тихих берегах Москвы 
 Церквей, венчанные крестами, 
 Сияют ветхие главы 
 Над монастырскими стенами. 
 Кругом простерлись по холмам 
 Вовек не рубленные рощи, 
 Издавна почивают там 
 Угодника святые мощи.

Бродя по тесным, кривым переулкам, бывая на шумных народных гуляньях, мальчик вслушивался в говор толпы, в образное народное просторечие. Стихия народной речи, народной поэзии стала близкой ему еще в первые годы жизни благодаря крепостной няне Арине Родионовне Яковлевой. "Весь сказочный русский мир был ей известен как нельзя короче, и передавала она его чрезвычайно оригинально. Поговорки, пословицы, присказки не сходили у ней с языка", - писал П. В. Анненков. Много лет спустя, уже после смерти любимой няни, Пушкин с грустью вспоминал о ней:

 Не буду вечером под шумом бури 
 Внимать ее рассказам, затверженным 
 Сыздетства мной - но все приятным сердцу, 
 Как песни давние или страницы 
 Любимой старой книги, в коей знаем, 
 Какое слово где стоит. 

Рассказав немного о той атмосфере, в которой рос и воспитывался Пушкин, начнем наше путешествие по местам, где прошли его детские годы.

Атмосфере, в которой рос и воспитывался Пушкин