Пушкин-москвич

Каменный мост. Литография на почтовой бумаге по картине Ф. Алексеева. 1830-е гг.

В одной из черновых рукописей романа "Евгений Онегин" сохранились такие строки:

 В изгнанье, в горести, в разлуке, 
 Москва! как я любил тебя, 
 Святая родина моя!

С Москвой были связаны у Пушкина самые первые, самые живые и яркие "впечатленья бытия".

Москва пушкинского детства поражала современников "странным смешением древнего и новейшего зодчества, нищеты и богатства", "резкими противоположностями в строениях и нравах жителей". Рядом с великолепными дворцами ютились жалкие лачуги бедноты; старинные монастыри и "замки древних бояр" соседствовали со зданиями в новом, классическом стиле, регулярные сады и живописные "английские" парки граничили с пустырями, оврагами, огородами...

Поистине Москва была "царством разнообразия", и современники, не устававшие ей удивляться, оставили немало колоритных зарисовок московских пейзажей, обычаев, нравов. Вот небольшой отрывок из книги М. Н. Загоскина "Москва и москвичи": "Вы все найдете в Москве: и столицу с европейским просвещением, и губернские города с их русской физиономией и французскими замашками, и уездные городишки с их радушным хлебосольством и дедовскими обычаями. Да что я говорю - города! Вы найдете в Москве самые верные образчики нашего простого сельского быта, вы отыщете в ней целые усадьбы деревенских помещиков, с выгонами для скота, фруктовыми садами, огородами и другими принадлежностями сельского хозяйства".

Старший современник Пушкина - поэт К. Н. Батюшков, называя Москву "вывеской или живой картиной нашего отечества", поражается ее неизбывным контрастам: "Дивное, непостижимое слияние суетности, тщеславия и истинной славы и великолепия, невежества и просвещения, людкости и варварства".

Рядом с грубыми, полудикими простаковыми и скотиниными в Москве жили люди высокообразованные, владельцы первоклассных художественных коллекций, ценнейших библиотек.

Близкий друг Пушкина поэт и критик П. А. Вяземский придавал огромное значение тому, что именно в Москве провел Пушкин годы своего детства. "Пушкин... был родовой москвич. Нет сомнения, что первым зародышем дарования своего, кроме благодати свыше, обязан он был окружающей его атмосфере, благоприятно проникнутой тогдашней московской жизнию. Отец его, Сергей Львович, был в приятельских отношениях с Карамзиным и Дмитриевым и сам, по тогдашнему обычаю, получил если не ученое, то, по крайней мере, литературное образование. Дядя Александра, Василий Львович, сам был поэт... Вся обстановка должна была благотворно действовать на отрока".

Первый биограф Пушкина П. В. Анненков отмечает яркость и силу ранних литературных впечатлений Пушкина: еще ребенком, встречая в родительском доме и у дядюшки-поэта "корифеев нашей словесности" Н. М. Карамзина, И. И. Дмитриева, В. А. Жуковского, К. Н. Батюшкова, он внимательно прислушивается к их разговорам, знает их "по живому слову, выражающему характер человека и западающему часто в юный ум невольно и неизгладимо".

Рано пробудившуюся в мальчике страсть к чтению поддерживает отец. Он читает сыну и старшей дочери, Ольге, французских классиков, чаще всего Мольера - своего любимого писателя.

По словам младшего брата поэта, Льва Сергеевича, "Пушкин был одарен памятью необыкновенной и на одиннадцатом году уже знал наизусть всю французскую литературу".

Вероятно, Пушкину-подростку была доступна и замечательная библиотека графа Д. П. Бутурлина, с семейством которого Пушкины поддерживали дружеские отношения; его богатейшее книжное собрание уже в то время снискало известность далеко за пределами России. Перечисляя своих любимых авторов в стихотворении "Городок", Пушкин называет книги, знакомые ему с детства:

Вид Кремля от Устьинского моста. С литографии О. Кадоля. 1830-е гг.

 На полке за Вольтером 
 Виргилий, Тасс с Гомером 
 Все вместе предстоят. 
 В час утренний досуга 
 Я часто друг от друга 
 Люблю их отрывать. 
 Питомцы юных граций - 
 С Державиным потом 
 Чувствительный Гораций 
 Является вдвоем. 
 
 ....................

 Здесь Озеров с Расином, 
 Руссо и Карамзин, 
 С Мольером-исполином 
 Фонвизин и Княжнин.

Нет сомнений, что в детстве Пушкин часто бывал в театре. Ведь и отец его, и дядюшка, Василий Львович, - страстные театралы - неизменно участвовали в любительских спектаклях, и, если верить детским впечатлениям сестры поэта, О. С. Павлищевой, "оба они играли в совершенстве". По свидетельству известного писателя и ученого А. Т. Болотова, в конце XVIII века в Москве "было 15 театров, из коих только один был большой, всенародный, а прочие все приватные, в домах. Многие из богатых щеголяли и проматывались на них. Славнее всех был из них театр графа Шереметева; после него - князя Волконского; там - Столыпина и прочие. Некоторые из прочих были театрики маленькие, и на них играли очень хорошо".

Балы, домашние спектакли, фейерверки устраивались и на подмосковных дачах. "... Гремела роговая музыка, плошки и цветные фонари озаряли английские дорожки, ширмы превращались в кулисы", - писал Пушкин, вспоминая детские впечатления.

Излюбленным развлечением москвичей были гулянья, особенно весенние, когда на окраине, на пустыре близ Новинского монастыря (ныне район улицы Чайковского), сооружался целый город: качели, карусели, цирковые и театральные балаганы, помещения для зверинца, палатки, чайные и даже "ресторации". Автор изданного в 1831 году "Исторического путеводителя" по Москве с удовольствием живописует Подновинское гулянье: по обеим сторонам пустыря располагались "балаганы, выстроенные из тесу по прекрасным фасадам разного вкуса, то в виде готических, то в виде индейских пагод, то китайских минаретов, то итальянского и смешанного стиля... Паяс дурачится, зовет в балаган свой и смешит народ, который густыми толпами теснится около представления. .. Что же представляется в балаганах? - Фокус-покус, скачка на лошадях, сальто-мортале, звери, восковые фигуры, оптические представления, физические опыты и многое тому подобное". Здесь, на народных гуляньях, и во время долгих прогулок по московским улицам будущий поэт прислушивался к говору толпы, к яркому народному просторечию.

Стихия народной речи, народной поэзии стала близкой ему еще в первые годы жизни благодаря крепостной няне, Арине Родионовне Яковлевой. "Весь сказочный русский мир был ей известен как нельзя короче, и передавала она его чрезвычайно оригинально. Поговорки, пословицы, присказки не сходили у ней с языка. Большую часть народных былин и песен, которых Пушкин так много знал, слышал он от Арины Родионовны", - писал П. В. Анненков. Прогулки по Москве были любимым времяпрепровождением Пушкина в годы детства. Вместе с крепостным дядькой, Никитой Козловым, заходили в Кремль,^* по высокой витой лестнице взбирались к последнему ярусу колокольни Ивана Великого, откуда как на ладони виден был весь город. В Кремле и на Красной площади, в Китай-городе и на дальних московских окраинах, в стенах древних монастырей - "сторожей" Москвы все напоминало о суровых, драматических событиях истории, каждый камень, по словам К. Н. Батюшкова, "дышал древностию", "каждое место ознаменовано печатию веков протекших".

^* (Здесь и далее по тексту набраны курсивом адреса объектов, обозначенных на схемах.)

Интересу мальчика к прошлому, к русской истории во многом способствовали рассказы бабушки, Марьи Алексеевны Ганнибал, оказавшей на него, по мнению сестры поэта, "замечательное" влияние. "Происходя по матери из рода Ржевских, она дорожила этим родством и часто любила вспоминать былые времена". Она рассказывала внукам "о дедушке своем Ржевском, любимце Петра Великого", о царском арапе Ганнибале, о своих мятежных предках Пушкиных, к роду которых принадлежала она по отцовской линии.

А. С. Пушкин в детстве. Неизвестный художник. 1801-1802 гг.

П. В. Нащокин. Копия К. Горбунова с акв. П. Соколова. 1838-1839 гг.

Л. Г. Муравьева. Литография с ориг. П. Соколова. 1826 г.

С. Л. Пушкин. Неизвестный художник. 1823 г.

Н. О. Пушкина. Рис. Ксавье де Местра. 1810-е гг.

Д. В. Давыдов. Литография с ориг. Д. Доу. 1840-е гг.

Е. А. Баратынский. Литографиь Ф. Шевалье. 1820-е гг.

Д. В. Веневитинов. Акв. П. Соколова с ориг. А. Лагрене. 1828 г.

З. А. Волконская. Гравюра Вейса с ориг. Мюннере. 1814 г.

В пушкинских произведениях разных лет, и в стихах, и в прозе, находим описания своеобразных традиций "отставной" столицы, патриархального московского быта. С воспоминаниями детства связаны строки не оконченной Пушкиным статьи 1830-х годов "Путешествие из Москвы в Петербург": "Некогда в Москве пребывало богатое неслужащее боярство, вельможи, оставившие двор, люди независимые, беспечные, страстные к безвредному злоречию и к дешевому хлебосольству..."

В послании "Всеволожскому" - характерное противопоставление "шумной, праздной, беззаботной" Москвы бездушному и чопорному Петербургу:

 Итак, от наших берегов, 
 От мертвой области рабов, 
 Капральства, прихотей и моды 
 Ты скачешь в мирную Москву, 
 Где наслажденьям знают цену, 
 Беспечно дремлют наяву 
 И в жизни любят перемену.

"Быстрый карандаш" двадцатилетнего Пушкина создает столь выразительную зарисовку московских нравов, что строки послания могли бы стать эпиграфом к грибоедовской комедии "Горе от ума":

 В почтенной кичке, в шушуне, 
 Москва премилая старушка. 
 Разнообразной и живой 
 Она пленяет пестротой, 
 Старинной роскошью, пирами, 
 Невестами, колоколами, 
 Забавной, легкой суетой, 
 Невинной прозой и стихами. 
 Ты там на шумных вечерах 
 Увидишь важное безделье, 
 Жеманство в тонких кружевах 
 И глупость в золотых очках, 
 И тяжкой знатности веселье, 
 И скуку с картами в руках. 

Летом 1811 года Пушкина увозят из Москвы, он поступает в Царскосельский лицей. Лишь через долгих пятнадцать лет удалось ему вернуться в родные места. Однако связи его с Москвой не прерываются и во время учения в Лицее, и впоследствии - в годы жизни в Петербурге, в ссылках на юг, в Михайловское. Немало пушкинских стихотворений публикуется в московских журналах. В их числе - самое первое его печатное произведение "К другу стихотворцу", появившееся в "Вестнике Европы" в июле 1814 года.

В том же году Пушкин создает свое знаменитое стихотворение "Воспоминания в Царском Селе", прочитанное на лицейском экзамене в присутствии Г. Р. Державина. С какой проникновенной сердечностью

Здание Комиссариата. Литография на почтовой бумаге. 1830-е гг.

пишет пятнадцатилетний поэт о Москве, превращенной пожаром 1812 года в "угли, пепел, прах", но не покорившейся "надменному галлу":

   Края Москвы, края родные, 
   Где на заре цветущих лет 
 Часы беспечности я тратил золотые, 
   Не зная горести и бед, 
 И вы их видели, врагов моей отчизны! 
 И вас багрила кровь и пламень пожирал! 
 И в жертву не принес я мщенья вам и жизни; 
   Вотще лишь гневом дух пылал!..

8 сентября 1826 года по распоряжению Николая I Пушкин из Михайловской ссылки был доставлен в Москву. В лирических строфах "Евгения Онегина" он выразил то удивительное чувство окрыленности, восторга, какое охватило его при въезде в родной город:

 Ах, братцы! как я был доволен, 
 Когда церквей и колоколен, 
 Садов, чертогов полукруг 
 Открылся предо мною вдруг! 
 Как часто в горестной разлуке, 
 В моей блуждающей судьбе, 
 Москва, я думал о тебе! 
 Москва... как много в этом звуке 
 Для сердца русского слилось! 
 Как много в нем отозвалось!

Первая встреча с Москвой после ссылки, радость узнавания памятных с детства улиц, бульваров, зданий... Еще за пределами города, за Тверской заставой, - Петровский подъездной дворец, окруженный массивными стенами, напоминающий древнюю крепость или средневековый замок (Ленинградский проспект, 40). "Свидетель падшей славы", он хранит память о событиях 1812 года: Наполеон укрывался здесь от московского пожара.

 Напрасно ждал Наполеон, 
 Последним счастьем упоенный, 
 Москвы коленопреклоненной 
 С ключами старого Кремля; 
 Нет, не пошла Москва моя 
 К нему с повинной головою. 
 Не праздник, не приемный дар, 
 Она готовила пожар 
 Нетерпеливому герою. 
 Отселе, в думу погружен, 
 Глядел на грозный пламень он.

Москва, как и в годы пушкинского детства, была шумным, многолюдным, своеобычным и "пестрым" городом. Вместе с тем она заметно изменилась, как будто помолодела. Многие улицы заново отстроены после пожара. Преобразилась Красная площадь. Рядом с Кремлевской стеной разбит Александровский сад и построено красивое здание Манежа. Река Неглинка протекала теперь под землей, и Театральная площадь, прежде заболоченная, овражистая, топкая, выглядела торжественной и нарядной. Здесь было завершено строительство монументального здания Большого театра. Позднее Пушкин заметит полушутя, что "московские улицы, благодаря 1812 году, моложе московских красавиц".

Москвичи восприняли приезд Пушкина из ссылки как важнейшее событие в жизни общества. По свидетельству современника, когда Пушкин в первый раз вошел в партер Большого театра, "мгновенно пронесся по всему театру говор, повторявший его имя: все взоры, все внимание обратились на него. У разъезда толпились около него и издали указывали его по бывшей на нем светлой пуховой шляпе. Он стоял тогда на высшей степени своей популярности".

Улица Ильинка в Китай-городе. Литография на почтовой бумаге. 1830-е гг.

Первые дни и недели московской жизни поэта до краев были заполнены новыми впечатлениями: после долгих лет изгнания радостно было сознавать себя на свободе, видеть старых друзей, бродить по Москве, такой знакомой и такой непохожей на прежнюю...

По приезде Пушкин читает друзьям-литераторам недавно законченную трагедию "Борис Годунов". Чтения следуют одно за другим: у давнего приятеля С. А. Соболевского, у Е. А. Баратынского, дважды у П. А. Вяземского и Веневитиновых.

Вскоре, однако, поэту пришлось убедиться в том, сколь призрачна была дарованная ему царем "свобода".

...Несколько часов длилась аудиенция у Николая I в Кремле, в Чудовом дворце, в день приезда Пушкина из ссылки. Известно, что на вопрос царя: "Пушкин, принял бы ты участие в 14 декабря, если б был в Петербурге?" - поэт ответил откровенно и смело: "Непременно, государь, все друзья мои были в заговоре, и я не мог бы не участвовать в нем".

Император надеялся "приручить" Пушкина - первого поэта России, "направить его перо и речи". Ему была оказана "высочайшая милость": царь не только "простил" Пушкина, но и сам взялся быть цензором его произведений. Пушкин же, поверив в искренность Николая I, поначалу этому обрадовался. "Царь освободил меня от цензуры. Он сам мой цензор. Выгода, конечно, необъятная", - писал он своему другу, поэту Н. М. Языкову.

Но спустя недолгое время Пушкин осознает, каким тяжким бременем становится для него внимание высочайшего цензора. Получив выговор от шефа жандармов Бенкендорфа за чтение друзьям "Бориса Годунова", поэт с горечью убеждается, что отныне он должен, "прежде чем что-нибудь напечатать, представить оное выше, хотя бы безделицу", что он лишен "права, данного государем всем его подданным: печатать с дозволения цензуры", что ему запрещено даже читать друзьям свои ненапечатанные произведения и что за каждым его шагом следит полиция.

Знакомый Пушкина, Н. В. Путята, часто встречавшийся с ним в то время, вспоминал: "Среди всех светских развлечений он бывал порой мрачен; в нем было заметно какое-то грустное беспокойство, какое-то неравенство духа; казалось, он чем-то томился, куда-то порывался. По многим признакам я мог убедиться, что покровительство и опека императора Николая Павловича тяготили его и душили".

С течением времени "покровительство и опека" царя и его жандармов становились все более обременительными для поэта. В январе 1827 года Пушкин дважды давал показания по делу о распространении запрещенных стихов. Московский обер-полицмейстер Д. И. Шульгин допрашивал его либо в своей канцелярии (Столешников переулок, 12), либо у себя на квартире на Большой Дмитровке (дом не сохранился). Речь шла об отрывке из пушкинской элегии "Андрей Шенье", напечатанной в урезанном цензурой виде в первом собрании стихотворений Пушкина. Не пропущенные цензурой строки распространились в списках. Один из них, ходивший под названием "На 14 декабря", был доставлен Бенкендорфу. Давая письменные показания обер-полицмейстеру, Пушкин утверждал, что стихи его, написанные "гораздо прежде последних мятежей... явно относятся к французской революции, коей А. Шенье погиб жертвою".

Большой театр в Москве. Литография I половины XIX в.

Осенью 1826 года в Москве Пушкин оказался свидетелем коронационных торжеств. Устраивая пышные празднества, царь хотел внести оживление в московскую жизнь, заглушить гнетущие воспоминания о недавней расправе над декабристами, о казнях. Однако, по свидетельству известного мемуариста А. И. Кошелева, никакие увеселения не могли рассеять "ужас и уныние, которые овладели всеми... Коронация, балы придворные, а равно балы у иностранных послов и у некоторых московских вельможей, - все происходило под тяжким впечатлением совершившихся казней".

Вид Кремля. Литография А. Дюрана. 1830-е гг.

Здесь, в Москве, в дни коронации и после нее Пушкин снова и снова мысленно возвращается к судьбам "друзей, братьев, товарищей", казненных и сосланных. На квартире своего нового приятеля В. П. Зубкова в декабре 1826 года, через несколько дней после годовщины восстания декабристов, он создает "Стансы" - программное стихотворение, в котором призывает Николая I следовать примеру Петра Великого - не быть злопамятным, вернуть из ссылки декабристов:

 Семейным сходством будь же горд; 
 Во всем будь пращуру подобен: 
 Как он, неутомим и тверд, 
 И памятью, как он, незлобен.

В то время, когда любое проявление сочувствия декабристам жестоко преследуется, Пушкин участвует в проводах М. Н. Волконской, уезжающей в Сибирь к сосланному туда мужу. Он разыскивает в Москве А. Г. Муравьеву, которая по пути в Сибирь к мужу, Н. М. Муравьеву, ненадолго остановилась у родителей в Большом Спасском переулке (улица Ермоловой, 24; сохранился флигель дома). Пушкин передает ей послание "И. И. Пущину" и только что написанное стихотворение "Во глубине сибирских руд", обращенное к сосланным декабристам.

Литературная жизнь Москвы заметно оживилась с приездом Пушкина. Он встречает здесь давних своих друзей - литераторов Вяземского, Чаадаева, Баратынского, Дениса Давыдова. Быстро завязываются новые знакомства. И прежде всего с теми из москвичей, кто причастен к рождению новых журналов. Этим журналам Пушкин придает серьезное значение, предполагая с их помощью воздействовать на общественное мнение и литературные вкусы широкого круга читателей. Уже в сентябре 1826 года друзья знакомят Пушкина с редактором основанного в 1825 году "Московского телеграфа" Николаем Полевым и его братом Ксенофонтом. В первые месяцы издания "Московского телеграфа" Пушкин считал его "лучшим из всех... журналов". "Московский телеграф", только что начавший свое поприще, быстро передавал современное умственное состояние Европы и читался с увлечением", - писала позднее родственница Герцена, Т. П. Пассек.

В числе новых знакомых Пушкина - молодые московские литераторы - "любомудры". Они с горячим энтузиазмом изучают труды немецких философов-идеалистов, ищут пути к пониманию законов искусства, творчества, красоты. Основанный ими журнал "Московский вестник", редактором которого стал М. П. Погодин, привлекает на первых порах пристальное внимание Пушкина.

По письмам и мемуарам москвичей - поэтов, писателей, журналистов - можно судить о том, как ценили они присутствие в Москве Пушкина, как дорожили возможностью общения с ним. Вот строки из письма к нему поэта В. И. Туманского: "Твои связи, народность твоей славы, твоя голова, поселение твое в Москве - средоточии России, все дает тебе лестную возможность действовать на умы с успехом, гораздо обширнейшим против прочих литераторов". А вот другое примечательное свидетельство - рассказ М. П. Погодина о литературной жизни Москвы 1820-х годов, опубликованный сорок лет спустя на страницах журнала "Русский архив": "В Москве наступило самое жаркое литературное время. Всякий день слышалось о чем-нибудь новом. Языков присылал из Дерпта свои вдохновенные стихи... Денис Давыдов - с Кавказа; Баратынский издавал свои поэмы. "Горе от ума" Грибоедова только что начало распространяться. Пушкин прочел "Пророка", который после "Бориса" произвел наибольшее действие, и познакомил нас со следующими главами "Онегина", которого до тех пор была напечатана только первая глава... Вечера, живые и веселые, следовали один за другим, у Елагиных и Киреевских за Красными воротами, у Веневитиновых, у меня, у Соболевского..."

На квартире С. А. Соболевского близ Арбата (дом не сохранился), где Пушкин жил в течение пяти месяцев - с 19 декабря 1826 по 19 мая 1827 года, постоянно собирались их общие друзья. Побывав в этом доме через сорок лет, Сергей Александрович в письме к Погодину делится с Е ним дорогими воспоминаниями: "Дом совершенно не изменился в расположении: вот моя спальня, мой кабинет, та общая гостиная, в которую мы сходились из своих половин и где заседал Александр Сергеевич... Вот где собирались Веневитинов, Киреевский, Шевырев, вы, я и другие знаменитые мужи, вот где болталось, смеялось, вралось и говорилось умно!!!"

Сухарева башня. Литография на почтовой бумаге. 1830-е гг.

Страстный библиофил, блестящий знаток книги, Соболевский с гордостью вспоминал о своей дружбе с Пушкиным, о самом непосредственном своем участии в издании второй главы "Онегина", "Братьев-разбойников" и "Цыган" и о том, как Пушкин "в знак особого расположения" подарил ему уникальный экземпляр "Цыган", напечатанный на пергаменте.

Пребывание Пушкина в Москве в 1826-1827 годах было длительным - около семи месяцев. Приехав сюда вновь в декабре 1828 года, он познакомился с юной Натальей Гончаровой; весной 1830 года она стала его невестой. В 1830-1831 годах Пушкин дважды останавливается в Москве на длительный срок - четыре-пять месяцев.

Манеж. Литография с акварели Э. Гертнера. 1830-е гг.

Он пытается уладить денежные дела, чтобы обеспечить положение своей будущей семьи. Заложив в московском Опекунском совете (улица Солянка, 14) часть болдинского имения, выделенную ему отцом, Пушкин получает тридцать восемь тысяч рублей. "...Вот им распределение, - сообщает он П. А. Плетневу. - 11000 теще, которая непременно хотела, чтоб дочь ее была с приданым - пиши пропало. 10000 Нащокину, для выручки его из плохих обстоятельств: деньги верные. Остается 17000 на обзаведение и житие годичное".

В феврале 1831 года Пушкин женится на Н. Н. Гончаровой, а спустя три месяца молодые уезжают из Москвы и, проведя лето в Царском Селе, поселяются в Петербурге. В 1830-е годы Пушкин несколько раз приезжает в Москву на две-три недели или останавливается здесь проездом на несколько дней.

Пушкин всегда был в курсе последних событий московской литературной жизни, журнальной полемики. Он посещал московские театры, университет, работал над историческими материалами в архиве Коллегии иностранных дел. Бывая на народных гуляньях, в дворянском Благородном собрании, в Английском клубе, он хорошо знал разные стороны московского быта.

Впечатления московской жизни отразились в седьмой главе "Евгения Онегина", в черновых вариантах "Путешествия Онегина", в статье "Путешествие из Москвы в Петербург".

Вид Кремля от Каменного моста. Литография на почтовой бумаге. 1830-е гг.

В этой статье Пушкин пишет, в частности, о том, какие серьезные изменения происходят в 1830-е годы в социальной жизни Москвы, в бытовом укладе горожан. В "присмиревшей", по его выражению, Москве все говорило об упадке, запустении, обеднении дворянства: "Огромные боярские дома стоят печально между широким двором, заросшим травою, и садом, запущенным и одичалым... На всех воротах прибито объявление, что дом продается и отдается внаймы, и никто его не покупает и не нанимает".

Вместе с тем Пушкин отмечает значительный прогресс в экономическом и культурном развитии города. "...Москва, утратившая свой блеск аристократический, процветает в других отношениях: промышленность, сильно покровительствуемая, в ней оживилась и развилась с необыкновенною силою... С другой стороны, просвещение любит город, где Шувалов основал университет по предначертанию Ломоносова".

Оружейная палата. Литография на почтовой бумаге. 1830-е гг.

Приехав в Москву 3 мая 1836 года, Пушкин останавливается "...у Нащокина - противу Старого Пимена, дом г-жи Ивановой" (Воротниковский переулок, 12; дом несколько перестроен). Эта поездка в Москву, ставшая последней в жизни поэта, была вызвана главным образом необходимостью архивных разысканий в ходе работы над "Историей Петра" и делами по изданию журнала "Современник". "Так как теперь к моим прочим достоинствам прибавилось и то, что я журналист, то для Москвы имею я новую прелесть", - пишет Пушкин жене 11 мая. Его письма к Наталье Николаевне дают представление о том, с кем успел он повидаться за две с половиной недели.

Главный госпиталь. Литография на почтовой бумаге. 1830-е гг.

Здесь, в Москве, Пушкин познакомился с К. П. Брюлловым, недавно возвратившимся из Италии. В те дни Брюллов жил у скульптора И. П. Витали (Кузнецкий мост, 24; дом коренным образом перестроен). "Мне очень хочется привезти Брюллова в Петербург, - пишет Александр Сергеевич. - А он настоящий художник, добрый малый, и готов на все".

Сохранился в записи Е. И. Маковского рассказ художника И. Т. Дурнова, присутствовавшего при встрече Пушкина с Брюлловым: "У них шел оживленный разговор, что писать из русской истории. Поэт говорил о многих сюжетах из истории Петра Великого. К. П. слушал с почтительным вниманием. Когда Пушкин кончил, К. П. сказал: "Я думаю, вот какой сюжет просится под кисть" - и начал объяснять кратко, ярко, с увлечением поэта, так, что Пушкин завертелся и сказал, что он ничего подобного лучше не слышал и что он видит картину писанную перед собою".

Вид Кремля от Воспитательного дома. Литография на почтовой бумаге. 1830-е гг.

Пушкин посещает патриарха московских поэтов И. И. Дмитриева, своих давних приятелей: Ф. И. Толстого - "американца", декабриста М. Ф. Орлова, писателя А. А. Перовского, Ф. Ф. Гагарина - брата жены П. А. Вяземского. Побывал Пушкин и у директора московского архива А. Ф. Малиновского, у владельца замечательной библиотеки А. Д. Черткова, в салоне Д. Н. Свербеева, где собирались московские литераторы, навестил М. А. Окулова - мужа сестры П. В. Нащокина. В эти дни Пушкин часто видится с актером Малого театра М. С. Щепкиным. "Пушкин, который меня любил, приезжая в Москву, почти всегда останавливался у Нащокина, и я, как человек к Нащокину знакомый, редкий день не бывал у них", - вспоминал Михаил Семенович. Пушкин слушал удивительные щепкинские рассказы о трудной судьбе актера, в прошлом крепостного, долгие годы скитавшегося с труппами провинциальных театров. Может быть, здесь же, у Нащокина, или на квартире Михаила Семеновича (улица Ермоловой, 16; дом не сохранился) Пушкин написал первые строки будущих щепкинских записок:

"17 мая 1836. Москва

Я родился в Курской губернии Обоянского уезда, в селе Красном, что на речке Пенке..."

Почти в каждом письме к жене Пушкин говорит о Нащокине: "Нащокин встает поздно, я с ним забалтываюсь..."; "Нащокин здесь одна моя отрада. Но он спит до полудня, а вечером едет в клуб, где играет до света"; "Любит меня один Нащокин...".

В воспоминаниях жены Нащокина, Веры Александровны, сохранились драгоценные подробности жизни Пушкина в этот последний его приезд в Москву: "В нашей семье он положительно был родной. Я как сейчас помню те счастливые часы, которые мы проводили втроем в бесконечных беседах, сидя вечером у меня в комнате на турецком диване, поджавши под себя ноги. Я помещалась обыкновенно посредине, по обеим сторонам муж и Пушкин в своем красном архалуке с зелеными клеточками. Я помню частые возгласы поэта: "Как я рад, что я у вас! Я здесь в своей родной семье".

Уезжая из Москвы 20 мая 1836 года, Пушкин предполагал вновь сюда вернуться: здесь жили его ближайшие друзья, здесь ему легче дышалось, чем в холодной, чиновной северной столице.

В начале февраля следующего, 1837 года в Москву приходит трагическое известие о гибели Пушкина. Полны скорби письма, воспоминания друзей и знакомых поэта. И хотя "всякое особенное изъявление" сострадания по поводу его смерти было запрещено властями, в московскую печать все же просочились строки, свидетельствовавшие о том, как глубоко сознавали москвичи невосполнимость утраты: "Пушкина не стало! Мы потеряли с ним часть лучших наслаждений наших, часть нашей народной жизни, нашей души, нашего слова... Его нет, и мы лучше узнали, кого мы лишились, и в сердце русском как-то стало тяжело и пусто, как будто часть его оторвалась с поэтом".

Шли годы, менялась Москва - город, где столь многое напоминает об Александре Сергеевиче Пушкине. Память о нем во все времена оставалась драгоценной для Москвы. В 1880 году здесь на народные средства был сооружен первый памятник поэту и открыта первая Пушкинская выставка. К столетию гибели Пушкина, в 1937 году, в Историческом музее была организована Всесоюзная Пушкинская выставка, грандиозная по масштабам.

"Можно сказать с полной уверенностью, - писал Ираклий Андроников в предисловии к книге А.З.Крейна "Рождение музея", - что такой выставки, посвященной одному писателю, еще никогда и нигде не бывало: ни Данте, ни Шекспир, ни Сервантес, ни Гете, ни Бальзак не удостоивались такого всестороннего воплощения, такого увлекательного, строго научного и высокохудожественного изобразительного рассказа".

В двадцати двух залах музея экспонировались прижизненные портреты Пушкина, его друзей и знакомых, виды мест, где он бывал, его рукописей, издания его сочинений. Материалы этой выставки послужили основой для создания Всесоюзного музея А.С. Пушкина, переведенного впоследствии в Ленинград.

В августе 1949 года в старинном особняке на Кропоткинской улице, 12, открылась организованная Государственным Литературным музеем юбилейная выставка, посвященная 150-летию со дня рождения Пушкина. "Выставка встречала посетителя книгами, - писала в те дни "Вечерняя Москва". - Стены первого зала словно затканы пестрым многоцветным ковром. Книги, книги, книги..." Были представлены издания Пушкина на 76 языках народов Советского Союза, созданные советскими художниками портреты Пушкина, иллюстрации к его произведениям, эскизы театральных декораций и костюмов - самые разнообразные экспонаты, объединенные темой "Пушкин - наш современник". В пяти залах экспозиция строилась по биографическому принципу. Юбилейная пушкинская выставка, на которой было показано более 1200 экспонатов, вызвала самый живой и непосредственный интерес публики, многочисленные отклики в прессе.

5 октября 1957 года было принято решение о создании в Москве музея, посвященного жизни и творчеству Пушкина, и о передаче ему памятника архитектуры на Кропоткинской, 12. В 1961 году в Москве открылся Государственный музей А. С. Пушкина. Именем поэта названы в нашей столице улица, площадь и набережная, Музей изобразительных искусств и драматический театр, станция метро, школа, библиотека.