Полуденная земля

Вид Керчи с моря. Акварель Г. Г. Гагарина

Путешествие в Крым летом 1820 года занимает особое место в жизни и поэтической судьбе Пушкина.

Разлад и смятение последних петербургских месяцев сменились душевным равновесием и атмосферой дружелюбия и семейной любви, которой был окружен поэт во время этого путешествия. Романтическая природа - море, горы, блеск южного лета, поразительное разнообразие крымских пейзажей - радовала и привлекала. Малолюдство и пустынное безмолвие этой земли с развалинами на месте бывших городов, руинами крепостей и башен, остатками древних сооружений на фоне экзотических красот волновали воображение, будили мысли о ее вековом прошлом. Глубокое личное потрясение - пережитое здесь чувство любви - навсегда, на всю жизнь связалось с памятью о Крыме.

Жизнь как будто предоставила Пушкину в эти короткие три недели все впечатления бытия, питающие романтическое сознание, все, что служит ему для вдохновения и творчества.

Поэтому Крым, все связанное с воспоминаниями о нем стало центром романтического южного периода его жизни, отразившего новую ступень самосознания поэта - от юношески беспечного и беззаботного отношения к своему дару к постижению творческих и человеческих возможностей собственной личности, к осознанию ответственности художника перед своим талантом, собой и поколениями.

Многие пушкинские произведения на протяжении долгих лет так или иначе связаны с Крымом. В лирике крымская тема, начинаясь элегией "Погасло дневное светило...", звучит почти до конца жизни, до чернового наброска, едва ли не 1836 года, "Кто б ни был ты...". Десятки стихотворений составляют "крымский цикл", но основная их масса создана в период с 1820 по 1826 год. В Крыму начата была первая русская романтическая поэма "Кавказ" ("Кавказский пленник"), а последующие - "Бахчисарайский фонтан" (открывший русскому читателю красоту и притягательность "полуденной земли"; при жизни Пушкина поэма издавалась четыре раза), "Таврида" (большей частью уничтоженная автором), "Гавриилиада" - все пронизаны крымскими мотивами, историческими и личными. В одном из писем последних месяцев жизни (к Н. Б. Голицыну в ноябре 1836 года) поэт связывает с Тавридой и замысел самого крупного и задушевного своего произведения - романа "Евгений Онегин": "... там колыбель моего Онегина"... (и хотя эта фраза до сих пор звучит загадочно, невозможно пройти мимо такого важного свидетельства самого Пушкина).

Как видим, эхо трехнедельной крымской поездки в пушкинском творчестве велико. Тем нужнее и интереснее знать, чем же были наполнены ее дни, что видел и что испытывал поэт во время нее.

Между тем наши знания об этом крайне скудны - поездка почти никем из участников и свидетелей не описана, мало упоминается в письмах, скупо отражена в воспоминаниях. Два письма Пушкина служат главными источниками информации. Одно - брату Льву Сергеевичу из Кишинева от 24 сентября 1820 года (то есть сразу по возвращении из Крыма), другое - так называемый "Отрывок из письма Д." (видимо, Дельвигу), написанный в 1824-1825 годах, а опубликованный в "Северных цветах на 1826 год".

Каждое описывает лишь часть путешествия: Левушке поэт рассказывает о Керчи, Феодосии и Гурзуфе, о своих спутниках Раевских и об общих впечатлениях о Крыме, а в "Отрывке...", представляющем собой скорее литературно-критический этюд, цель которого - нейтрализовать, приглушить слишком личное, исповедально-лирическое звучание поэмы "Бахчисарайский фонтан", - о Чертовой лестнице, Георгиевском монастыре и Бахчисарае (нарочитый "прозаизм" крымских впечатлений входил в задачу этого письма). Все остальные места, увиденные в Крыму, все другие события, встречи, общения остаются неизвестными.

И все же, несмотря на предельный лаконизм пушкинских посланий, они содержат важные и глубокие сведения о тех моментах путешествия, о которых поэт счел возможным рассказать. И дают представление об общем настрое его и важнейших чертах восприятия Крыма.

Поэт обращается в своих описаниях к тем местам Тавриды, которые были общеизвестны и служили своего рода символами этой земли. Таврида для всех русских начала XIX века - страна, "исполненная воспоминаний". Ее мало кто видел, ездили туда редкие одиночки (хотя путешествия в Крым постепенно становились модой), но о ней много знали из древних авторов, из истории, мифологии. Это была земля, овеянная легендами. И потому представляли ее чем-то вроде русской Эллады, связывали с мечтами о золотом веке человечества.

Эту особенность восприятия Тавриды современниками Пушкин чутко уловил и потому отметил в письмах самые популярные с этой точки зрения места - Керчь, Феодосию, Георгиевский монастырь с расположенным рядом храмом Дианы, Бахчисарай.

Зато пребывание в Крыму породило неожиданное и сильное эмоциональное впечатление, которым пронизаны оба письма, - это ощущения счастья, беззаботности, наслаждения жизнью, столь редкие в жизни Пушкина вообще и потому необыкновенно памятные: "Суди, был ли я счастлив: свободная, беспечная жизнь в кругу милого семейства; жизнь, которую я так люблю и которой никогда не наслаждался - счастливое, полуденное небо; прелестный край; природа, удовлетворяющая воображению, - горы, сады, море; друг мой, любимая моя надежда увидеть опять полуденный берег и семейство Раевского", - писал поэт брату.

Останавливает внимание еще одна черта этих писем - неконкретность пушкинских описаний. Он как будто стремится скрыть все значительные для себя частности этого путешествия - ни лиц, с которыми общался (кроме Раевских), ни мест, которые видел. Все подернуто таинственной дымкой, и только необычайная эмоциональность некоторых описаний, ничем не сдерживаемая радость и стойкость крымских воспоминаний заставляют предположить, что поэт не все поведал своим адресатам о жизни в Крыму.

Титульный лист поэмы 'Кавказ' ('Кавказский пленник') с пометой 'Юрзуф'

Скудность сведений о поездке и в то же время огромное место "крымской" темы в творчестве Пушкина породили множество загадок и легенд вокруг его крымского путешествия. Проблематичным остается маршрут его следования по Тавриде, мало известно о контактах с местными жителями, хотя сам поэт в упоминавшемся письме к Голицыну намекает на прототипов романа "Евгений Онегин" среди них, нет данных о каких-либо событиях личного плана, в то время как вся "крымская лирика" пронизана страстным любовным чувством, а биографы давно уже именно с Крымом связывают историю "потаенной любови" поэта.

Титульный лист поэмы 'Таврида'

Потому в рассказе о пребывании Пушкина в Тавриде невозможно обойтись без некоторых предположений, догадок, помогающих если не восполнить наше знание о нем, то, по крайней мере, перекинуть некоторые "мостики" от одного события к другому. Что же касается тех событий и отношений, где Пушкин стремился сохранить тайну, мы постараемся не нарушать его воли.

...После длительного (более двух месяцев) пребывания на Кавказе семья генерала Раевского и Пушкин 12 августа 1820 года прибыли в Тамань. Ехали большой компанией: с генералом были его младший сын, Николай, - друг Пушкина еще с лицейских времен, младшие дочери Мария (13-15 лет, год рождения Марии Раевской точно неизвестен - 1805-1807-й) и Софья (годом моложе), их гувернантка Мятен, компаньонка Анна Ивановна (татарка по происхождению, крестница генерала Раевского), француз Фурнье и доктор Е. П. Рудыковский (оставивший небольшие воспоминания об этой поездке). Жена генерала, Софья Алексеевна, со старшими дочерьми, Екатериной и Еленой, должна была встретиться с ними уже в Крыму.

М. Н. Раевская. Литография Эри с ориг. П. Ф. Соколова. 1821 г.

Н. Н. Раевский (младший). Портрет неизв. художника

Н. Н. Раевский (старший). Акварель П. Ф. Соколова

Портреты Н. Н. Раевского (старшего), А. Н., Н. Н. (младшего), Е. Н., М. Н. и Ел. Н. Раевских и автопортрет Пушкина в рукописи 'Кавказский пленник'

В Тамани из-за сильной бури на море пришлось задержаться на три дня. Эта неожиданная остановка явилась, быть может, той необходимой паузой, которая помогла подвести итог кавказским впечатлениям и внутренне настроиться на крымские. В письме брату Пушкин четко обозначает переступаемую границу, и очевидно, что в его сознании она была не только географической: "Из Азии переехали мы в Европу [из Тамани в Керчь] на корабле".

Величественный и грозный Кавказ оставался позади. Жизнь его народов и племен, суровая и простая, пробуждала в поэте представление о "естественном" существовании людей среди первозданной и прекрасной природы, определяющей и вековой их уклад, и тот дух вольнолюбия, которым она пронизана.

Крым - "воображенью край священный" - будил у Пушкина ассоциации исторические, недаром он дает этой земле такое определение. И трехдневное пребывание в Тамани заставило поэта ощутить, что кончилось созерцание жизни "естественной", начинается приобщение к исторической жизни народов.

Оказавшись в местности, сохраняющей многочисленные остатки древних греческих поселений (даже вулканы Таманского полуострова, извергаясь, выбрасывали вместе с грязью, нефтью и водой остатки прекрасных античных статуй, как было, например, в 1794 году при извержении Куку-оба), живя в крепости, носящей имя античного города Фанагории, поэт не мог не интересоваться прошлым этой земли. И письмо к Левушке свидетельствует об этом: "С полуострова Таманя, древнего Тмутараканского княжества, открылись мне берега Крыма". Летописную Тмутаракань Пушкин поставил в ряд исторических воспоминаний, близких современникам.

Известие о том, что легендарное русское княжество находилось на Таманском полуострове, стало сенсацией конца XVIII столетия. В 1792 году на Таманском городище найдена была мраморная плита с русской надписью 1068-1069 годов, в которой упоминалась Тмутаракань. Этому событию была посвящена книга А. Н. Оленина, об этом современники знали и из "Истории" Карамзина.

А Пушкину в трехдневное его сидение в Тамани удалось наверняка увидеть и сам камень. В церкви Фанагорийской крепости архитектор Н. А. Львов во время своего путешествия в Крым устроил нечто вроде музейной экспозиции, которую показывали всем проезжающим. По свидетельству Г. В. Геракова, бывшего в Тамани одновременно с Раевскими и Пушкиным, генералу устроили в крепости торжественный прием.

Центром своей композиции Львов сделал Тмутараканский камень, на котором была высечена древняя надпись: "Въ лето 6576 (1065), индикта 6, Глебъ князь мерилъ море по лёду, от Тмутаракани до Керчи 30054 сажени", вокруг расставил и разложил куски мраморных плит (на одной можно было прочитать отчетливое слово "Боспор" по-гречески), обломки античных статуй, найденных возле Фанагории. В 1820 году все эти предметы еще бережно сохраняли, и Гераков в своих "Путевых записках..." описал их вслед за Олениным. Через несколько лет древности из церкви выбросили, а камень перевезли в 1835 году в Керченский музей, а оттуда в 1854-м - в Эрмитаж.

Для Пушкина фанагорийское смешение древнерусских и античных мотивов явилось некоторым преддверием Крыма, в истории которого перемешались народы, расы, религии, культуры, и каждая оставила свои следы, так или иначе отложилась в памяти этой земли.

Древние греки называли Крым землей, лежащей за Понтом Аксейно-сом - "негостеприимным" морем, потому что он был труднодоступен и населяли его дикие народы. Геродот, первым описавший полуостров, назвал его Тавридой по имени древнейших обитателей - тавров - племен, поклонявшихся Деве-богине и приносивших ей человеческие жертвы. Тавры были вытеснены из степных и приморских районов скифами и вынуждены были искать спасения в горах. С ними связывают возникновение так называемых пещерных городов в горных районах Крымского полуострова.

В VII-VI веках до нашей эры в Тавриду пришли первые эллины. Греки-милетцы обосновались на востоке полуострова. Здесь возникли их знаменитые города Пантикапея, Феодосия, Мирмикион, Нимфеон и другие, объединившиеся впоследствии под эгидой Боспорского царства -государства могущественного и независимого от Греции.

На западном берегу Крыма ираклийцы образовали греческую республику с центром в Херсонесе (близ нынешнего Севастополя) - одну из 9 самых богатых своих колоний. Постепенно греки заняли в Тавриде все наиболее удобные для торговли местности, основали города по всему побережью. Их колонии были главными посредниками в торговле между Элладой и странами, лежащими к северу от Черного моря. Эллины переименовали Понт Аксейнос в море "гостеприимное" - Понт Эвксинский - и до покорения Греции Римом жили на его берегах, а после . разделения Римской империи на Восточную и Западную перешли к Византии и делили с ней исторические судьбы.

В начале новой эры, в эпоху переселения народов, Крым на протяжении многих столетий терпел нашествия азиатских племен. Это эпоха опустошения богатых греческих колоний и приморских городов, многие из которых на карте полуострова остались только в названиях. Аланов, разорявших все на своем пути (I век нашей эры), сменили готы, задержавшиеся в Тавриде и смешавшиеся со скифским населением, потом пришли гунны (IV век), за ними многие другие.

Император Юстиниан (VI век) приказал построить крепости Алустон (ныне Алушта) и Горзувита (ныне Гурзуф) и запереть стенами и башнями все долины, ведущие на побережье. Защищенные прочными стенами и башнями от степного Крыма, приморские города некоторое время отдохнули. Но вскоре начались набеги хазар, печенегов, половцев. В конце X века русские под предводительством великого князя Владимира осадили и взяли Херсонес (в средние века город носил русское название Корсунь).

В XIII веке Тавридой овладели ордынцы. Под предводительством Батыя они вошли на полуостров, но не разорили его, а лишь обложили данью. Батый избрал столицей город Солхат (или Соллат) и назвал его Эски-Крым (ныне Старый Крым). И город этот стал так великолепен и богат, что, возможно, и весь полуостров по нему стал называться Крымом. Долго Крым подчинялся ханам Золотой Орды, которые назначали правителей в Солхат, и лишь в середине XV века после падения Золотой Кипчакской Орды образовалось независимое Крымское ханство.

Почти одновременно с татарами на полуострове утвердились выходцы из Генуэзской республики, имевшие исключительное право плавания и торговли на Черном море за услуги, оказанные византийскому престолу. С их приходом Крым еще раз пережил эпоху блестящего расцвета (как при эллинах). Довольно скоро Кафа, бывшая Феодосия, главный город генуэзцев, по своему богатству, величине и торговому значению стала соперницей Константинополя. Генуэзцы завладели Керчью, Сугдеей (Судаком), Балаклавой и постепенно всем побережьем полуострова, проникли в Азовское море, основали фактории в Колхиде и по Кавказскому берегу. Крымская колония генуэзцев приобрела всемирную известность и стала центром торговли между Европой и Россией, Малой Азией, Персией, Индией и Китаем.

Конец этому расцвету и власти генуэзцев настал в 1475 году, когда турки с помощью татар осадили и взяли Кафу и другие города. Все они были разграблены, жители большей частью уничтожены, в городах разместились турецкие гарнизоны, а торговле был нанесен невосполнимый ущерб. Эта победа сделала турок хозяевами полуострова. Крымские же ханы, происходившие из династии Гиреев, потомков Чингис-хана, до того независимые, стали вассалами Порты (Турции).

Со времен Петра I началась длительная и упорная борьба за выход России к Черному морю, вылившаяся в несколько русско-турецких войн. Эта борьба увенчалась успехом в конце XVIII века, в 1783 году Крым вошел в состав России.

Опустошенный многими войнами, полуостров в начале XIX столетия поражал путешественников малолюдием, хозяйственной запущенностью и экзотической роскошью природы, которая, казалось, могла дать людям все необходимое для жизни. Среди остатков погибших цивилизаций уже начиналась работа по восстановлению края: отстраивались города, создавались порты, осваивались брошенные земли.

Пушкин, ожидая в Тамани, когда можно будет переправиться в Крым, вряд ли предполагал, что впечатление от встречи с ним окажется столь неожиданным и сильным. И на долгие годы эта земля завладеет его воображением.