Поездки Пушкина на Кавказ и в Закавказье

Башня в Ларсе

Определяя значение Грузии для русских писателей, советский поэт Н.Тихонов заметил: "Есть страны, полные особого значения для других стран... Они оказывают свое влияние на художников, писателей, ученых... Одна из таких стран в Европе, стран, которые для европейского сознания являются полными особого смысла, по-моему, - Италия. Европейские поэты-классики все побывали в ней, все отдали ей особый дар своего сердца. Для русских поэтов, нашей Италией, несомненно, стала Грузия".

Путешествие на юг, на Кавказ, было мечтою Пушкина с юных лет.

А узнал он о кавказских землях в раннем детстве, когда слушал сказку о подвигах Бовы - переводная повесть о Бове-королевиче и его женитьбе на дочери армянского (по другой версии - грузинского) царя Зензевея приобрела в XVIII веке характер русской народной сказки.

Позднее, в лицейские годы, Пушкин познакомился и сблизился с людьми грузинского и армянского происхождения, проживавшими в Петербурге, от которых он получил сведения о Грузии и Армении. Среди них - Теймураз Багратиони, один из первых переводчиков произведений великого русского поэта на грузинский язык, первый грузин, избранный членом Российской Академии наук. В бумагах Т. Багратиони сохранились не только рукописи переводов, но и карандашный портрет, имеющий сходство с Пушкиным.

О Грузии поэту мог рассказывать и его соученик по лицею Д. А. Эрнстов (Эристави) - впоследствии известный литератор и историк, автор многих статей о политическом, историческом и культурном прошлом Грузии. До самой гибели русского поэта Эристов и Пушкин сохраняли друг к другу истинно дружеское расположение и глубокое взаимное уважение.

Из армян особо выделялась семья Давида Абамелека, служившего в лейб-гвардии гусарском полку. Он был женат на дочери известного богача и общественного деятеля Акима (Овакима) Лазарева (Лазаряна), основателя Института восточных языков в Москве. Пушкин-лицеист часто бывал у Абамелеков, поддерживал с ними близкие отношения на протяжении всей жизни, о чем свидетельствует его стихотворение, посвященное Анне Давыдовне Абамелек, записанное в ее альбом 9 апреля 1832 года:

 Когда-то, помню, с умиленьем 
 Я смел вас нянчить с восхищеньем, 
 Вы были дивное дитя. 
 Вы расцвели: с благоговеньем 
 Вам ныне поклоняюсь я. 
 За вами сердцем и глазами 
 С невольным трепетом ношусь 
 И вашей славою и вами, 
 Как нянька старая, горжусь.

В числе знакомых и друзей поэта было много потомков лиц кавказского происхождения, которые из-за создавшихся политических осложнений вынуждены были в XVII-XVIII веках переселиться в Россию, они выдвинули из своей среды немало деятелей как национальной, так и русской культуры, в равной степени предано служивших и своей покинутой отчизне, и стране, ставшей их второй родиной; среди них - поэт-карамзинист, издатель "Дамского журнала" П. И. Шаликов (Шаликашвили); литератор Н. А. Цертелев (Церетели), книгу "древних стихотворении"^* которого Пушкин просил выслать ему в Кишинев и посылал поклон автору; Ф. И. Цицианов (Цицишвили), который служил в Семеновском гвардейском полку и после известной "Семеновской истории" (1820) был переведен в Псковский пехотный полк (Пушкин подарил ему свой портрет); Д. Е. Цицианов - дед "южной ласточки" А. О. Россет (Смирновой); семья Дадиани, состоявшая в родстве с Пушкиным; фрейлина В. И. Туркестанова (Туркестанишвили) и другие.

^* (Имеется в виду книга Н. А.Цертелева "Опыт собирания старинных малороссийских песней", изданная в Петербурге в 1819 году. - И. Б.)

Интерес к Кавказу формировался на протяжении лет под влиянием тех знакомых и друзей поэта из декабристских кругов, которые по разным причинам были отправлены за Кавказский хребет. Среди них - А. С. Грибоедов, А. А. Шишков, А. И. Якубович, В. К. Кюхельбекер, П. А. Муханов, Н. Н. Раевский (младший), В. Д. Вольховский, И. Г. Бурцов, М. И. Пущин и другие.

Важным источником сведений Пушкина о Кавказе и Закавказье являлась литература, хранившаяся в его библиотеке. Здесь были книги и статьи многих писателей, в которых сообщались любопытные сведения об истории и жизни народов Кавказа и Закавказья.

Хорошо был знаком поэт с современными произведениями, посвященными Кавказу, со стихотворениями Г. Державина и В. Жуковского, В. Кюхельбекера, с очерком А. Якубовича, с "Письмом к издателю ("Сына Отечества") из Тифлиса" А. Грибоедова (1819 год).

Так что, отправляясь летом 1820 года на Кавказ с Раевскими, поэт был внутренне готов к встрече с этой землей.

Новую волну интереса к Кавказу и Закавказью вызвали войны России с Персией (1826-1827 годы) и Турцией (1828-1829 годы), завершившиеся освобождением Восточной Армении. Сообщения о ходе обеих военных кампаний, статьи о современном положении и историческом прошлом армянского народа публиковались в периодической печати.

Помимо периодики и книг, сведения об Армении Пушкин мог черпать у брата, Льва Сергеевича, участника обеих войн, у Дениса Давыдова, с которым он неоднократно встречался после его возвращения из действовавшей против персов русской армии, а также у А. С. Грибоедова, с которым, как известно, имел долгую беседу в его последний приезд в Петербург в 1828 году, когда тот привез текст Туркманчайского договора.

"Провел около целого дня с Грибоедовым (автором комедии "Горе от ума"), - писал композитор М. И. Глинка. - Он был очень хороший музыкант и сообщил мне тему грузинской песни, на которую вскоре потом А. С. Пушкин написал романс "Не пой, волшебница, при мне"^*. Этот шедевр пушкинской лирики был создан в 1828 году:

^* (В первом варианте стихотворения начальная строка читалась именно так, как у Глинки. - И. Б.)

 Не пой, красавица, при мне 
 Ты песен Грузии печальной: 
 Напоминают мне оне 
 Другую жизнь и берег дальный.

Большой интерес проявлял Пушкин к театру военных действий на Кавказе.

События разворачивались следующим образом: в середине июля 1826 года персидские войска вторглись в северные районы Армении и Нагорный Карабах, которые вошли в состав России по Гюлистанскому договору 1813 года. Но уже 3 сентября русский отряд под командованием героя Отечественной войны 1812 года генерала В. Г. Мадатова разбил авангард противника, а 13 сентября нанес поражение персидской армии и обратил ее в бегство. В северных районах Восточной Армении действовал прославленный поэт-партизан генерал Денис Давыдов, назначеный командиром части, воевавшей против войск правителя Эривани - Сардара. Он изгнал вторгшегося врага и вступил в пределы Эриванского ханства, однако прекратил продвижение из-за того, что поход на Эривань был отложен до весны 1827 года.

В следующем году, в апреле, русские войска под командованием гeнерала И. Ф. Паскевича двинулись в Восточную Армению. Были заняты города Эчмиадзин и Нахичевань, взяты крепости Аббасабад, Сардар - абат, а 1 октября после осады и штурма - Эривань. С искренней радостью и благодарностью встретил армянский народ своих освободителей. Великий армянский писатель и просветитель Х. Абовян (1809-1848) писал в "Ранах Армении": "Русские показали ныне... что куда бы ни ступила их нога, везде должны быть счастье и мир... Европейцы разоряли Америку, сравняли ее с землей, - русские восстановили Армению... Как возможно армянам, пока дышат они, за- быть деяния русских!"

После Эривани русские войска вошли в пределы Ирана и добились новых успехов: заняли Тавриз, провинции Хой и Салмаст, что заставило шаха Ирана заключить мирный договор с Россией и отказаться от претензий на Закавказье. Выдающиеся заслуги в этом деле принадлежат А. С. Грибоедову, лично участвовавшему как в военных действиях, так и в разработке договора, закрепившего вхождение Восточной Армении в состав России.

Тем самым была предотвращена опасность физического уничтожения армянского народа, созданы благоприятные условия для его социального и культурного развития. Благодаря этому акту возник надежный очаг национальной консолидации армянского народа, что обеспечило его подлинное возрождение и расцвет после Великой Октябрьской социалистической революции.

Пушкинские места Кавказа и Закавказья

Второе путешествие на Кавказ Пушкин задумал еще в 1827 году и писал о том брату Льву. В 1828 году он просился в действующую армию, но в этом ему было отказано. Ответ шефа жандармов А. Х. Бенкендорфа был краток и очень выразителен: "Все места заняты".

Пушкин, особенно остро почувствовавший себя пленником самодержавия, переживал в конце 1820-х годов моменты глубоких душевных потрясений. В 1828-1829 годах А. П. Керн встречала Пушкина "часто мрачным, рассеяным и апатичным", а С. М. Карамзина - "угрюмым в обществе". В начале 1829 года П. А. Вяземский "не узнавал прежнего Пушкина". По словам одного из компетентных исследователей грузинских связей великого поэта В. С. Шадури, "Пушкин чувствует себя одиноким без своих братьев, друзей, товарищей-декабристов".

Было и еще одно обстоятельство, которое влекло Пушкина в далекую Грузию и Армению: озабоченность судьбою декабристов и причастных к ним лиц, сосланных Николаем I на Кавказ с наказом кровью искупить свою вину", - более 70 офицеров, разжалованных в солдаты и распределенных в различные части Отдельного Кавказского корпуса, а также около 2800 рядовых, составивших Сводный уланский полк. Им поручались наиболее сложные и опасные боевые задания, которые с честью выполнялись. Однако их имена находились под запретом, их выдающиеся заслуги в победах русского оружия замалчивались. И это было известно Пушкину.

Отчаявшись получить официальное разрешение, Пушкин в марте 1829 года решил отправиться на Кавказ "самовольно". По дороге он задержался в Москве, где в конце апреля неудачно посватался к Н. Н. Гончаровой, не получив ни отказа, ни согласия. Это побудило поэта ускорить отъезд, и 1 мая 1829 года он выехал на Кавказ. Узнав об этом, Николай I пришел в ярость и приказал "потребовать от него [Пушкина] объяснений. Кто ему разрешил отправиться в Арзрум, во-первых, это заграница, а во-вторых, он забыл, что обязан предупреждать меня обо о всем, что он делает, по крайней мере, касательно своих путешествий. Дойдет до того, что после первого же случая ему будет определено место жительства".

Объяснения были потребованы Бенкендорфом по возвращении поэта из Закавказья. В ответ Пушкин заявил, что он отправился не в Грузию, а на Минеральные Воды. "По прибытии на Кавказ, - добавлял он, - я не мог устоять против желания повидаться с братом, который служит в Нижегородском драгунском полку и с которым я был разлучен в течение 5 лет. Я подумал, что имею право съездить в Тифлис. Приехав, я уже не застал там армии. Я написал Николаю Раевскому, другу детства, с просьбой выхлопотать для меня разрешение на приезд в лагерь. Я прибыл туда в самый день перехода через Саганлу, и, раз я уже был там, мне показалось неудобным уклоняться от участия в делах, которые должны были последовать; вот почему я проделал кампанию в качестве не то солдата, не то путешественника".

Пушкин, однако, "лукавил". Ведь в подорожной, которую он взял в Петербурге, конечным пунктом был указан Тбилиси, а не Минеральные Воды. О том, что он отправился именно в Грузию, знали многие. Московский почт-директор А. Я. Булгаков, которого поэт посетил 20 марта 1829 года, писал на следующий день своему брату, что Пушкин "едет в армию Паскевича узнать все ужасы войны, послужить волонтером, может, и воспеть все это". Об этом же писал в марте 1829 года Е. Баратынский П. Вяземскому (Пушкин "дожидается весны, чтобы ехать в Грузию"), В. Л. Пушкин П. Вяземскому ("Александр Пушкин здесь, и едет в Тифлис, к брату") и другие.

Сам Пушкин в первоначальном наброске предисловия к "Путешествию в Арзрум" называл уже не одну причину поездки в Закавказье, а несколько: "В 1829-м году отправился я на Кавказ лечиться на водах. Находясь в так [ом] близком расстоянии от Тифлиса, мне захотелось туда съездить для свидания с некоторыми из моих приятелей и с братом, служившим тогда в Ниж[егородском] драг [унском] полку. Приехав в Тифлис, я уже никого из них не нашел; армия выступила в поход. Желание видеть войну и сторону мало известную побудило меня просить у е[го] с[иятельства] гр[афа] Паск[евича]- Эрив [анского] позволения приехать в армию. Таким образом видел я блестящую войну, увенчанную взятием Арзрума".

Видимо, поняв, что эта часть предисловия, несмотря на наличие упомянутых в письме к Бенкендорфу Кавказских Минеральных Вод и брата, все же сильно расходится с его официальным объяснением, Пушкин в дальнейшем изъял его из печатного текста. Для нас же оно чрезвычайно важно прежде всего потому, что поэт называет на первом месте желание повидать приятелей, то есть декабристов, а также близких им лиц. Об этом желании свидетельствуют и следующие пушкинские строки:

 Желал я душу освежить, 
 Бывалой жизнию пожить 
 В забвенье сладком близ друзей 
 Минувшей юности моей.

Таким образом, Пушкин с самого начала отправился именно в Закавказье, желая встретиться с декабристами и опальными друзьями (а заодно, конечно, и с братом), увидеть русско - турецкую войну, нарисовать ее исторически верную картину, отдать должное русской армии, показать мужество и героизм ссыльных декабристов и ближе познакомиться с давно уже интересовавшей его "стороной мало известной".

Этот интерес поэта к Кавказу, и в частности к Грузии и Армении, как мы видим, не был случаен, он носил направленный характер и обусловливался его пониманием исторической миссии России. В отличие от П. Вяземского, считавшего войны с Персией и Турцией "не отечественным делом", "не русской бранью 1812 года", Пушкин глубоко осознавал спасительную роль России по отношению к народам Закавказья, объективно-прогрессивное значение вхождения в ее состав Грузии, Армении и Азербайджана.