14. Е. А. Энгельгардту. Чита, 14 марта 1830 г.

На днях получил доброе письмо ваше от 8-го генваря, почтенный, дорогой мой друг Егор Антонович! Оно истинно меня утешило и как будто перенесло к вам, где я бывал так счастлив. Спасибо вам за подробный отчет о вашем житье-бытье. Поцелуйте добрую мою М<арью> Я<ковлевну> и всех ваших домашних: их воспоминание обо мне очень дорого для меня; от души всех благодарю.

Об себе я ничего особенного не имею вам сказать, могу только смело вас уверить, что, каково бы ни было мое положение, я буду уметь его твердо переносить и всегда найду в себе такие утешения, которых никакая человеческая сила не в состоянии меня лишить. Я много уже перенес, и еще больше предстоит в будущем, если богу угодно будет продлить надрезанную мою жизнь; но все это я ожидаю, как должно человеку, понимающему причину вещей и непременную их связь с тем, что рано или поздно должно восторжествовать, несмотря на усилия людей - глухих к наставлениям века. Желал бы только, чтоб все, принимающие в судьбе моей участие, не слишком горевали обо мне; их спокойствие меня бы еще более подкрепило.

Не откажите мне, почтенный друг, в возможности чем-нибудь отсюда вам быть полезным в расстроенных ваших обстоятельствах; зная ваши правила, я понимаю, как вам тягостно не предвидеть близкого окончания ваших дел. Пришлите мне какое-нибудь сочинение на французском языке, с которого перевод мог бы быть напечатан на русском и с выгодою продан,- я найду средства скоро и по возможности хорошо его перевести и способ его к вам доставить. Вы этим мне доставите величайшее утешение. У нас здесь много книг прекрасных, но я не знаю, что может лучше разойтись. Vous etes sur le lieux. Vous devez le savoir bien mieux que moi^*.

^* (Вы на месте должны знать это гораздо лучше, чем я (фр.).)

Может быть, это мечта, но мечта для меня утешительная, сладостная. Объяснений между нами не нужно: я пойму, если вы пришлете мне какую-нибудь книгу и скажете в письме, что она вам нравится,- тогда я прямо за перо с некоторыми добрыми друзьями и спечем вам пирог. Но - увы! - когда еще этот листок до вас долетит и когда получу ответ? Мильон верст!

Человек - странное существо; мне бы хотелось еще от вас получить или, лучше сказать, получать письма,- это первое совершенно меня опять взволновало. Скажите что-нибудь о наших чугунниках^*, об иных я кой-что знаю из газет и по письмам сестер, но этого для меня как-то мало. Вообразите, что от Мясоедова получил год тому назад письмо,- признаюсь, никогда не ожидал, но тем не менее был очень рад.

^* (Чугунники - лицейские товарищи Пущина. При окончании Лицея Энгельгардт подарил им чугунные кольца как символ прочности лицейской дружбы.)

Шепните мой дружеский поклон тем, кто не боится услышать голоса знакомого из-за Байкала. Надеюсь, что есть еще близкие сердца. Но, бога ради, чтоб никто не знал из неосторожных, что я кой-как к вам постучался в дверь - и на минуту перенесся в круг доброй семьи, которую вечно буду любить. Маленькой Annette мильон поцелуев от дяди Пу... Еще последняя просьба: не откажите мне помогать советами добрым моим сестрам, если они будут иметь в них нужду при могущей скоро случиться перемене в их семейных делах. Хотя при жизни отца они и не в большом порядке, но я с ужасом думаю, что будет, если он скончается. Бог вам поможет.- Прощайте, будьте счастливы, сколько вам желает искренний друг ваш.