75. И. Д. Якушкину. <Туринск>, 27 июня 1841 г.

<...> Мне бы самому хотелось скорее перестать переписываться с вами, а просто говорить и подчас спорить, но теперь невозможно проситься. Оболенского надобно дождаться: для него писали о Туринске. След<овательно>, нет возможности отсюда выбираться, пока не вышло чего-нибудь положительного об нем и пока он сюда не доедет. Тогда мы уже сами через генерал-губернатора будем действовать. Родных я не имею духа просить - они и то уже два года пишут и просят то туда, то сюда; это тоска. Лишь бы нас хоть здесь с Евгением соединили. Тогда мы вместе с ним отправимся искать лучшего климата.

<...> В продолжение этого месяца, что я к вам не писал, дошло до меня сначала известие, что 9-го мая отец получил от Бенкендорфа письмо, которым его уведомляют, что всемилостивейше разрешено брату Михайле приехать в отцовский дом на две недели. Только что я произвелся на этот необыкновенно милостивый отпуск, как с последней почтой получаю письмо сестры от 26-го мая, где она говорит, что Михайло по представлению виленского генерал-губернатора освобожден из-под надзора полиции и что ему разрешено свободно приезжать в столицу. Вы можете представить, что это был совершенно неожиданный для меня сюрприз <....> Я теперь спокоен. Давным-давно мне хотелось, чтоб Михайло был дома,- это нужно для них всех - он несколько восполнит пустоту в семейном нашем кругу. <...>

Из Иркутска я имел письмо от 19 мая - насчет Лунина ни слова^*. Якубович переведен на Енисей для отыскания золота, по собственной его просьбе, и уже теперь должен быть богат. <...> Борисовы переведены в соседство к Артамону, на Ангару. Я рад за Петра, который погибал в Подлопатной один с братом. Поджио Александр поехал на Туркинские воды. Был сильно болен, но Вольф ему очень помог. <...>

^* (Подробности об аресте Лунина Волконский сообщил только 25 мая,- видимо, с верной оказией. )