<...> Поговорю только о Ентальцевых. Она здорова, приняла меня, как родного,- он не узнал. Я нашел его лучше, нежели ожидал. Тихое - как говорил Павел Васильевич*. Теперь дело в том, чтоб окончательно узнать от здешнего факультета, есть ли надобность лечить его с надеждою на лучшее. <...> Вообще большой надежды не предвидится. Когда поймаю пьяных здешних медиков для консультации, решится, должно ли Александре Васильевне здесь оставаться или можно ей отправиться к вам.
* (О поездке Ентальцевых в Тобольск см. примеч. 3 к письму 91.)
<...> Губернатора нет - потому надобно насчет Лунина ограничиться тем, что вам писал Мих<аил> Алекс<андрович>*.
* (Письмо Фонвизина к Якушкину с информацией о Лунине не сохранилось.)
<...> Возвращаю вам письмо Жуковского. Я с вами не согласен. Мне оно показалось вяло и в некоторых местах даже смешно. Старость проглядывает сквозь всего этого. Мы читали вчетвером, по вашему разрешению*. <...>
* (О каком именно письме В. А. Жуковского, много и часто хлопотавшего перед властями за ссыльных декабристов, идет речь, сказать трудно. Об отношениях Жуковского с декабристами см.: Дубровин Н. Ф. Василий Андреевич Жуковский и его отношения к декабристам. / Русская старина, 1902, № 4. С. 45-119.)