93. И. Д. Якушкину. <Туринск>, 21 августа <1842 г.>

"Государь император, во внимание к личной просьбе государственных преступников Оболенского и Пущина, всемилостивейше повелеть соизволил перевести их в г. Ялуторовск".

Вот содержание бумаги, полученной на прошлой почте. Значит, мы будем вас пилить, добрый Иван Дмитриевич, не одними письмами. Тобольские на нас нападают, что мы надвое просились, а не знают того, что тут была сокровенная цель, которую правительство наше всегда постигнет. Конечно, мне и Евгению хотелось бы быть с Фонвизиными и Астральным духом^*, но не в губернском городе. Гораздо лучше заживем в вашем, а теперь и нашем городе. На границе округа будем иметь свидание с избранными соседями. Забыл, что надобно с вами браниться за ваше упорное молчание. Кажется, вы меня принимаете ошибкой за члена Комитета. Точно следовало бы вас наказать, но я от не принадлежащей мне власти присваиваю себе право только прощать. При этой милости не спрашиваю вашего согласия, как иногда бывает в некотором царстве, в некотором государстве. Таким образом, вы подведены под манифест, а ваше молчание с 22-го мая предается забвению.

^* (Астральный дух - прозвище П. С. Бобрищева-Пушкина, вызванное его склонностью к отвлеченным религиозно-мистическим проблемам.)

С тех пор и я не сказал вам ни слова, потому что мой листок с бумагой, вам посланный, остался без ответа. Беда с вами - осторожными людьми - вы поневоле нашего брата заставляете быть неосторожным. В отвращение дальнейших последствий, вероятно, нас поместили вместе с вами. Я очень рад, что правительство приняло мою сторону. В этом я выигрываю; не знаю, будете ли вы довольны такими лихачами, каковые мы двое. Помаленьку третье отделение Петровской тюрьмы собирается в одно место^*.

^* (В третьем отделении Петровской тюрьмы жили декабристы Оболенский, Штейнгейль, Пущин, Лорер, Якушкин (Якушкин, с. 128).)

Евгений, как хозяин, пишет вам деловое письмо, а я шалберю. По этому вы узнаете нас обоих.

30 числа отправлюсь в Тобольск для свидания с братом на его возвратном пути^*. <...> Из Тобольска отправлюсь вместе с братом. Я думаю лучше заранее побывать у вас, потому что мне хочется Николая дотащить до Туринска, где он слишком мало побыл и где ждет его Евгений,- и отсюда уже пустить через Ирбит домой. Не нужно вам говорить, как усладительно было свидание с этой залетной птичкой из родного гнезда^**. <...>

^* (Николай Иванович Пущин, младший брат И. И. Пущина, чиновник 2 отделения III департамента Сената, был командирован в Сибирь от министерства юстиции "для приведения в известность состояния ссыльных и приискания средств, не усиливая меры наказаний, улучшить их нравственность и удержать их от новых преступлений" (Фонвизин, т. 1, с. 262); Во время поездки по Сибири он посетил многих декабристов. 17 августа 1842 г. В. К. Кюхельбекер, живший в Акше, записал в дневнике: "Вчера у меня был такой гость, какого я с своего свидания с Матюшкиным еще не имел во все 17 лет моего заточения,- Николай Пущин! Подурнел он, голубчик: из хорошенького мальчика стал он некрасивым мужчиною: зато у него душа та же - путинская, какая должна быть у брата Ивана Пущина" (Кюхельбекер, с. 411). В октябре 1842 г. Н. И. Пущин побывал у Ф. Б. Вольфа,- который писал И. И. Пущину об этом свидании: "Какая мне была радость обнять вашего брата, доброго, уважаемого, как вы. Я с ним провел несколько дней, и последнюю ночь ночевали у меня и беседовали, как будто бы были петровские товарищи: одним словом, я вполне наслаждался вашим счастьем. Мне казалось, как неизъяснимо сладостно должно вам было быть - обнять в глуши Сибири брата, и такого доброго брата. Как он вас понимает!" (Штрайх, 1956, с. 411).)

^** (Н. И. Пущин первый раз был в Туринске в начале июня 1842 г. (Фонвизин, т. 1, с. 265-267). )