113. В. К. Кюхельбекеру. <Ялуторовск>, 13 июля 1846 г.

Очень жаль, любезный друг Кюхельбекер, что мое письмо^* тебя рассердило: я писал к тебе с другою целью; но видно, что тут, как и во многих других обстоятельствах бывает, приходится каждому остаться при своем мнении. Писать больше об этом тебе не буду, потому что отнюдь не намерен волновать тебя, к тому же ты видишь какие-то оттенки богатства, о которых я никогда не помышлял. Во всех положениях есть разница состояний, во всех положениях оно, может быть, имеет некоторые влияния на отношения, но в нашем исключительном положении это совсем не то. Богат тот, который сам может или умеет что-нибудь произвести,- потому ты богаче меня и всех тех, кому родные присылают больше, нежели тебе; богат между нами еще тот, кто имеет способность распорядиться полученным без долгу; следовательно, и в этом отношении ты выше нас. Одним словом, письмо твое пахнет хандрой. Пожалуйста, извини, что я навел тебя невольным образом на такие размышления, которые слишком отзываются прозой. Мне это тем неприятнее, что я привык тебя видеть поэтом не на бумаге, но и в делах твоих, в воззрениях на людей, где никогда не слышен был звук металла. Что с тобой сделалось? Верно, это была минута, где мой Вильгельм был не в своей тарелке. Эта минута, без сомнения, давно прошла: я в этом твердо уверен.

^* (68 писем Пущина к Кюхельбекеру были приобретены Ю. Г. Оксманом в 1933 г. и переданы им Ю. Н. Тынянову. В настоящее время местонахождение этих писем неизвестно (Литературное наследство, т. 59, с. 498).)

Ты мне ничего не говоришь о своем здоровье. Поправляется ли оно настоящим образом? Бога ради, не бросай оружия, пока не изгонишь совершенно болезни.

У нас все в известном тебе порядке. В жары я большею частью сижу дома, вечером только пускаюсь в поход. Аннушка пользуется летом сколько возможно, у нее наверху прохладно и мух нет. Видаемся мы между собой по-прежнему, у каждого свои занятия - коротаем время, как кто умеет. Слава богу, оно не останавливается.

Приветствуй за меня Дросиду Ивановну и поцелуй детей. Все наши мужеского и женского пола желают вам, вместе со мной, всего лучшего.

Верный твой И. Пущин.

Прошу покорно почтенного Александра Ивановича доставить это письмо Вильгельму Карловичу.