161. П. Н. Свистунову. <Ялуторовск>, 6 сентября 1851 г.

<...> Отправляется Терпугов в Тобольск по случаю командировки для сдачи рекрута от общества. Нечего сказать - нашли время для этой операции: самая рабочая пора, расходы по ревизии и преждевременное рекрутство. Все это вместе тяготит над народом, тогда как цари в Москве пируют и празднуют счастливое двадцатипятилетие^*. Странная, непонятная аномалия! Еще удивительнее то, что мало кого она поражает, и после этого удивляются, пожимают плечами, если из-под гнета явится горсточка людей, которых для развлечения надобно осудить и сослать, а подчас и казнить.- Все с благою целью назидательного примера для других^**.

^* (Празднества по случаю 25-летнего юбилея восшествия Николая I на престол.)

^** (Речь идет о деле петрашевцев.)

Впрочем, оставим эти толки - им не будет конца. <...>

<...> Послезавтра Аннушка празднует свое девятилетие. Михеевна хлопочет, а я подчас ворчу.

Скажите, что у вас делается хорошего. Нет ли чего-нибудь почитать. Я совершенно отстал от всего, по заглавиям только знаю кой-какие книги. Надобно бы найти средство что-нибудь выписывать. Думал к этому приступить, но министерство финансов отказывается. В вашем околотке не в большем ли оно порядке?

Недавно получили от Щепина благодарственный адрес за помощь в продолжение четырех лет. Он теперь от нее отказывается, получая деньги от племянника. Просит всем товарищам, помогавшим ему, передать его искреннюю признательность. Сбор, который мы для него делали, я думаю с будущей Пасхи обращать на тарского барона. Он кряхтит после отъезда Филатова, который, как сын, ему помогал в жизни. Пока губер<натор> выдаст казенную крупинку, я нашел возможность его поддержать^*. Если вы согласитесь на это предложение, прошу узнать согласие и Александра и Михаила Александровича, а к Пасхе действовать на прежнем основании. <...>

^* (Уже вернувшись в Тобольск, В. И. Штейнгейль жаловался на свое материальное положение: "В Таре я имел ресурсы: давал уроки, получал помощь за взаимную по делам доброго и вполне жалкого нашего общего друга Л. И-ча <Л. Филатова>. Здесь все это обрезалось, и, если б не Ив<ан> И<ванович>, я завыл бы волком" (Штейнгейль, т. 1, с. 279). Судя по другому письму Штейнгейля (там же, с. 315), Л. И. Филатов уехал из Сибири и служил в Можайске.)

Довольно вам разбирать мою рукопись. Еще раз вас обнимаю.

Верный ваш И. П.

Фонвизиным крепко пожмите руку.