175. Ф. Ф. Матюшкину. <Ялуторовск>, 26 марта 1854 г.

Ты имеешь право думать, любезный друг Матюшкин, что я командирован куда-нибудь по восточному вопросу, откуда нет возможности подать голоса. 20 сентября Таскин привез мне добрые твои листки от 1 и 26 августа, и я до сих пор не откликнулся тебе, между <тем> как очень часто в продолжение этих месяцев мысленно был с тобой и с добрыми нашими друзьями. Как это делается, право, не знаю. Нельзя сказать, чтоб я был ленив, нельзя сказать, чтоб я был обременен делами, а результат обличает и в том и другом. Прости меня - это время как-то было мне неловко; ты, впрочем, слышал обо мне - я постоянно отправляю домой очередные казенные письма, которые доказывают, что жив Чурилка.

На днях был у меня моряк Каралов с твоим листком от 5 марта. Читал его с признательностию, мне стало так совестно, что я очень бранил себя и пишу тебе мою повинную с сыном нашего Якушкина, который был здесь ревизором в Тобольской губернии по межевой части. Он надеется тебя лично увидеть и дать изустную весть обо мне.

До него должен быть у тебя Фрейганг, бывший моим гостем по взвращении из Камчатки. Он же встретился дорогой с Арзовым и передал посланный тобою привет. Арбузова провезли мимо Ялуторовска^*. До того в феврале я виделся с Н. Н. Муравьевым, и он обнял меня за тебя. Спасибо тебе! Отныне впредь не будет таких промежутков в наших сношениях. Буду к тебе писать просто с почтой, хотя это и запрещено мне, не знаю почему.

^* (Имеется в виду Александр Петрович Арбузов, морской офицер, ехавший на Камчатку в составе частей, двинутых туда в связи с передвижением англо-французского флота к Петропавловску.)

Все, что ты мне говорил в августе и теперь говоришь об современном деле, совершенно справедливо. Не знаю только, что выйдет из всего хаоса, где перепуталось все. Вероятно, никто из самых закоренелых дипломатов не объяснит заданной обстоятельствами задачи. Ясно только, что Россия упала и подверглась такому контролю, которого прежде не смели выказывать. Повторяю с тобой, что она выйдет из этого затруднительного положения, но только усилий больших будет стоить. К тому же мне кажется, что тут явятся многие вопросы неожиданные. Восстание славянских племен - новое событие, оно вряд ли входило в расчеты Запада. Можно думать, что этот поток и далее распространится. Одним словом, поживем, так многое увидим.

Морякам нашим трудно теперь. Синопское дело чуть ли не последнее было столкновение. Нахимов, без сомнения, славно действовал, но калибр был на его стороне: ему нетрудно было громить фрегаты, да еще турецкие. Не сожалеешь ли ты теперь, что вне ратного поля?

А. С. Пушкин. Портрет работы О. А. Кипренского. 1827 г.

Актовый зал лицея. Литография В. Лангера. 1820-е гг.

И. И. Пущин. Рисунок, пастель Ф. Берне. 1817 г.

Ф. Ф. Матюшкин. Рисунок неизвестного художника. 1816-1817 гг.

В. К. Кюхельбекер. Гравюра И. И. Матюшина с оригинала П. Л. Яковлева. 1820-е гг.

В. Д. Вольховский. Портрет работы неизвестного художника. 1830-е гг.

Е. А. Энгельгардт. Литография с фотографии конца 1850-х-начала 1860-х гг.

Царскосельский лицей. Рисунок А. С. Пушкина

К. Ф. Рылеев. Рисунок неизвестного художника. Карандаш. 1820-е гг.

М. Ф. Орлов. Портрет работы А. Ризенера. 1814 г.

Восстание 14 декабря 1825 г. на Сенатской площади. В. Ф. Тимм. 1853 г.

С. П. Трубецкой. Портрет работы неизвестного художника. 1819-1820 гг.

В. К. Кюхельбекер. Акварель П. Л. Яковлева. 1820-е гг.

М. А. Фонвизин. Портрет работы неизвестного художника. 1820-е гг.

И. И. Пущин. Акварель Д. М. Соболевского. 1825 г.

Е. П. Оболенский на допросе. Рисунок В. Ф. Адлерберга (?). 1826 г.

Петропавловская крепость. Акварель неизвестного художника. 1845 г.

Неизвестный, автопортрет, И. И. Пущин, А. А. Дельвиг, В. К. Кюхельбекер, К. Ф. Рылеев. Рисунок А. С. Пушкина на полях V главы 'Евгения Онегина'

А. Г. Муравьева. Акварель Н. А. Бестужева. 1832 г.

М. Н. Волконская. Акварель Н. А. Бестужева. 1837 г.

Ворота Читинского острога. Акварель Н. А. Бестужева. 1829-1830 гг.

Е. И. Трубецкая. Миниатюра на слоновой кости Н. А. Бестужева. 1828 г.

К. П. Ивашева. Акварель Н. А. Бестужева. 1831 г.

И. И. Пущин. Акварель Н. А. Бестужева. 1828-1830 гг.

Н. Д. Фонвизина. Акварель М. С. Знаменского. 1840-е гг.

Вид внутреннего двора одного из отделений Петровской тюрьмы. Акварель Н. А. Бестужева. 1832 г.

Камера И. И. Пущина в Петровском заводе (вид от окна). Акварель П. И. Борисова

И. И. Пущин. Акварель Н. А. Бестужева. 1837 г.

М. С. Лунин. Акварель Н. А. Бестужева. 1836 г.

М. И. Муравьев-Апостол. Фотография 1880-х гг.

Е. П. Оболенский. Фотография 1860-х гг.

Г. С. Батеньков. Фотография 1850-х гг.

И. Д. Якушкин. Рисунок К. Мазера. 1850-е гг.

Дом И. И. Пущина И Е. П. Оболенского в Ялуторовске. Акварель А. П. Созонович. 1842-1856 гг.

М. А. Фонвизин. Акварель М. С. Знаменского. 1850-е гг.

И. И. Пущин среди декабристов в Ялуторовске. Комната в доме И. И. Пущина. Акварель М. С. Знаменского. 1840-1850-е гг.

И. И. Пущин в Ялуторовске. С картины М. С. Знаменского 'Преферанс'

Е. И. Якушкин. Фотография

И. И. Пущин. С рисунка К. П. Мазера. 1850 г.

И. И. Пущин. Фотография. Москва, 1857 г.

Что будет делать Непир в Балтике?

Не кончится ли все это демонстрацией? Нигде не предвижу возможной встречи. Нельзя же думать, чтоб повторилась история Копенгагена^*.

^* (В Синопском сражении (18 ноября 1853 г.), где эскадра под командованием вице-адмирала П. С. Нахимова нанесла сокрушительное поражение турецкому флоту, перевес в артиллерии был на стороне русских моряков (720 орудий против 510). История Копенгагена - в 1807 г. Копенгаген сильно пострадал во время бомбардировки. В 1854 г. союзный флот под командованием английского адмирала Непира блокировал в Кронштадте и Свеаборге Балтийский флот, однако атаковать эти базы союзники не решились и осенью покинули Балтийское море.)

Однако довольно заряжать тебя этими старыми толками. От тебя можно услышать что-нибудь новое, а мне трудно отсюда политиковать. В уверенности только, что ты снисходительно будешь все это разбирать, я болтаю. Еще если б мы могли говорить, а заставлять читать мой вздор - просто грех!

На нашем здешнем горизонте тоже отражается европейский кризис. Привозные вещи вздорожали. Простолюдины беспрестанно спрашивают о том, что делается за несколько тысяч верст. Почтовые дни для нас великое дело. Разумеется, Англии и Франции достается от нас большое чихание. Теперь и Австрия могла бы быть на сцене разговора, но она слишком низка, чтоб об ней говорить. Она напоминает мне нашего австрийца Гауеншильда. Просто желудок не варит. Так и хочется лакрицу сплюснуть за щекой.

Доболтался до того, что надобно тебя обнять и просить расцеловать всех наших стариков. Я мысленно с вами, добрые друзья, когда вы вместе, зная, что и вы меня вспоминаете нередко.

Про прозу жизни нечего сказать особенного. Все идет заведенным порядком. Иногда побаливает спина, но я делаю, как будто этого не замечаю.

Аннушка благодарит тебя за слово к ней. Она растет - и понемногу развивается.

Прощай, добрый друг! Собирается наша артель - от меня поедет Евгений Якушкин. Будем в последний раз с ним вечеровать.

Отчего думаешь, что вид Лицея навел на меня грусть? Напротив, с отрадным чувством гляжу на него. Видно, когда писал тебе, высказалось что-нибудь не так. Отъезд нашего doyen d'age не мог нас слишком взволновать: он больше или меньше везде как чужой. И в Нарве как-то плохо идет. Я это предвидел - и сын его Михайло мне не раз это писал^*.

^* (Имеется в виду декабрист В. К. Тизенгаузен, которого Пущин неизменно называл "doyen d'age" (старейшина).)

Vale et mihi fave^*

^* (Будь здоров и ко мне благосклонен (лат.).)

И. Пущин.