188. М. Н. Пущиной. <Ялуторовск>, 26 ноября 1854 г.

Несколько дней тому назад я получил, добрая Марья Николаевна, ваше письмо от 20 октября. Спасибо вам, что вы мне дали отрадную весточку о нашем больном. Дай бог, чтоб поддержалось то лучшее, которое вы в нем нашли при последнем вашем посещении. Дай бог, чтоб перемена лечения, указанная Пироговым, произвела желаемый успех! Мне ужасно неловко думать, что Петр, юнейший между нами, так давно хворает и хандрит естественным образом: при грудных болезнях это почти неизбежное дело.

Не нужно вам повторять, что мы здесь читаем все, что можно иметь о современных событиях, участвуя сердечно во всем, что вас волнует. Почта это время опаздывает, и нетерпение возрастает. Когда узнал о смерти Корнилова, подумал об его брате^* и об Николае, товарище покойного. Совершенно согласен с нашим философом, что при такой смерти можно только скорбеть об оставшихся.

^* (Адмирал В. А. Корнилов, участник обороны Севастополя, 5 октября 1854 г. был смертельно ранен ядром на Малаховом кургане. Его брат Александр Алексеевич - лицейский товарищ Пущина.)

Поцелуйте за меня ваших малюток. Аннушка просит вас о том же. Она здорова и с каждым днем вытягивается. У нас все идет прежним порядком, но теперь довольно мрачных ощущений.

Вы уже слышали о смерти Катерины Ивановны Трубецкой. Не вдруг свыкнешься с мыслию об этой утрате. В Тобольске очень трудно болен наш Вольф и, кажется, вряд ли может выздороветь. С прошлого ноября между нами недосчитывается восемь человек. <...>

Верный вам И. Пущ<ин>