189. Г. С. Батенькову. <Ялуторовск>, 11 декабря 1854 г.

<...> Это последнее время навевало сильною тоскою со всех сторон. Мрачные вести из Иркутска, без сомнения, и до вас давно дошли - я еще не могу с ними настоящим образом примириться^*.

^* (Вести о кончине Е. И. Трубецкой.)

Маремьянствую несознательно, а иначе сделать не умею. С другой стороны, тут же подбавилось: узнал, что Молчанов отдан под военный суд при Московском ордонансгаузе. Перед глазами беспрерывно бедная Нелинька! оттасоваться невозможно. Жду не дождусь оттуда известия, как она ладит с этим новым, неожиданным положением. Непостижимо, за что ей досталась такая доля? За что нам пришлось, в семье нашей, толковать о таких грязных делах?

Объясните мне еще теперешнюю политику. Вы все должны знать. За что такое ожесточение, когда мы мечтаем в направлении века сближением народов и возможною между ними взаимною помощью? Я как-то привык в этом видеть плоды просвещения и современного развития. Где же эти мечты? Крым плохо разрешает эти думы - и думается тяжело, вдобавок и впереди туманно, разве чем-нибудь разразится неожиданно воля того, который неведомыми путями ведет человечество. Полно о политике. Наши толки тут ни к чему. Подсядьте к моему камину; тогда будем без конца толковать, иначе невозможно.

Камчатка порадовала, но это такая дробь, что почти незаметно проходят подвиги тамошней воительной силы^*. Более всего содействовали успеху ошибки врагов. Н<иколай> Н<иколаевич> должен быть доволен, что принял меры, над которыми смеялись в Петербурге, когда он их требовал^**.

^* (Имеется в виду героическая оборона Петропавловска 18-24 августа 1854 г., когда две попытки союзников высадить десант на Камчатке были отбиты русскими отрядами. Десант был сброшен в море. 27 августа союзная эскадра покинула район Петропавловска.)

^** (Меры, о которых идет речь,- сплав русских войск к устью Амура, произведенный Н. Н. Муравьевым в мае 1854 г.)

Скоро увидите Казимирского, он в половине декабря собирается на Ангару. От него я имел и письмо Н<иколая> Н<иколаевича> о деле камчатском и донесение Завойки, которое, вероятно, скоро будет в газетах. О маркизе я имел известия через барона Врангеля, тоже лицеиста, который приехал сюда служить в новую Семипалатинскую область. Он у меня погостил несколько дней, и я его благословил на доброе дело, только советовал смотреть на дела людские с некоторою снисходительностью, чтоб не лишить себя возможности быть полезным. Он в Петербурге видался с маркизом, который, кажется, собирается за границу.

Последние известия о Марье Александровне заключаются в том, что она едет в Петербург искать места. Значит, не осуществилась ее фантастическая мысль ухаживать за матерью покойного своего жениха. Я ей это предсказывал, но она ничего не хотела слушать. Добрая женщина, но вся на ходулях. От души желаю ей найти приют. Жаль, что она не умела остаться в институте. <...>

Софья Григорьевна Волконская до февраля остается у брата, за это ей большое спасибо. И там теперь не весело по случаю плачевного дела, которое теперь плачевнее, нежели когда-нибудь. <...>

Убыли много в наших рядах. С прошлого ноября 53 не стало восьмерых. Аминь.

Верный ваш И. П.