227. Н. Д. Фонвизиной. <Ялуторовск>, 17 сентября <1>856 <г.>

Вот уже три дня, что мы с тобой расстались, заветный друг мой!

Пора сказать тебе несколько слов и поблагодарить Таню за записочку с первой станции. Именно будем надеяться на бога любви - он устроит один то, что настоящим образом не укладывается в голове. В одном уверен, что мы должны увидеться!

В пятницу, проводивши тебя, я долго бродил по комнатам, наполненным воспоминанием о тебе. <...>

Задумался я об Аннушке, прочитавши в письме Марьи А<лександровны>, как она была, бедняжка, больна. Нетерпеливо жду, чтоб ты на нее взглянула и сказала мне словечко об ней. <...>

Вечером к чаю собрались у меня Якушкины, Матвей Муравьев и Евгений. <...> Вечеслав остался ночевать. В субботу в 8 часов утра мы с ним отправились в Чернорлинский завод к Новицкому. Оба хворые, а особенно Вечеслав.

Новицкий нас обоих осмотрел и снабдил разными снадобьями. Вид мой поразил его. Он говорит, что твой юноша, на его глаза, десятью летами постарел. Хорош юноша твой! <...>

Я радовался хорошей погоде, думал о дорогой моей путешественнице. <...>

Бок мой подживает совершенно - вчера уже не клал сала. Нога все прихрамывает. Аппетит как будто получше. Новицкий действует на печень. Завтра для развлечения начинаю принимать пилюли его. <...>

Кажется, сбудется мое предположение, что не будут торопиться местные власти разрешить наш отъезд. <...>

Обними крепко Аннушку и мамашу ее. Поговори мне подробнее об Аннушке. Что за болезнь была у нее? Совсем ли прошла? Одним словом, успокой меня - твое слово имеет на меня магическую силу. <...>

Опять помеха, пришел Евгений. Просто тоска, когда нужно действовать, то есть писать. Не люблю торопиться, а приходится так.

Верный твой И. П. <...>

Целую тебя несчетно раз.

Обнимаю добрую Марью Александровну и милую Нину, прошу передать это письмо Наталье Дмитриевне Ф<онвизиной>.