312. М. И. Муравьеву-Апостолу. <Марьино>, 22 марта 1859 г.

Вы поймете, добрый друг Матвей Иванович, что во мне происходит, увидя, что диктую Аннушке письмо мое к вам. Сначала я испугался, знавши об их намерении приехать сюда, боялся весенней дороги для М<арьи> А<лександровны>, но, благодаря бога, все совершилось благополучно, и 16-го числа вечером я обнял Аннушку. Поселил их в моей комнате наверху - это только для отдыха, а постоянная резиденция их у меня в кабинете. Хозяйку ожидаем на днях: я строго запретил ей возвращаться домой, не кончивши всех дел, в которых и то уже я давно помехой.

Не говорю вам о глубокой моей благодарности за ваше посещение: кажется, это между нами ясно. В награду вам скажу, что пульсация значительно меньше теперь против прежней; в известных вам случаях не возвращается. Бывает, но редко и слабее. Я это добро приписываю силе вашей воли. Вообще и другие припадки уменьшаются, но в сложности нет еще настоящего восстановления сил. Если это богу угодно, то он ускорит или даст терпение, которым не хвастаю сам.

Пожалуйста, в добрую минуту поговорите мне о себе, о всех ваших и дайте маленький отчет о нашем Казимирском, насчет которого имею разноречащие сведения. Мне бы хотелось иметь ясное об нем понятие, а вы, верно, успели обозреть его со всех сторон. Жена писала мне, что она у него с вами обедала. Ужели он со всей своей свитой пускается в путь? Эдак путешествие за границей съест его. Я прямо от него ничего не знаю.

Если этот листок застанет вас еще в Москве, пожалуйста, поправьте мою ошибку, которых много по моей болезненной рассеянности я делаю. Зайдите к барону, отдайте ему карточку и велите заделать ее в бронзовую рамочку. В этом виде представьте ее Марье Константиновне. Стоит это полтора целковых, которые до случая за мной. Сочтемся.

Еще новый выходец из Сибири. Фаленберг уже в Нижнем, но я еще от него не знаю, где он намерен бросить якорь^*.

^* (П. И. Фаленбергу в феврале 1859 г. разрешено было выехать в Ригу, куда он и поехал; затем, в качестве управляющего имениями Куликовского, поселился в селе Иванковцах Проскуровского уезда Подольской губ.)

Батеньков писал мне из Калуги - Евгений не принял Родецкого, который теперь покамест гостит у калужского дворянина^*.

^* (Речь идет о портрете австрийского фельдмаршала графа Йозефа Радецкого, который Пущин послал в подарок Оболенскому.)

Обнимаю вас и за себя, и за Павла Сергеевича. М<арья> А<лександровна> сама бы приписала, но утомилась и душевно жалеет, что вы не дали ей в Москве взглянуть на себя.

Сестра Лиза - у обедни, иначе, верно бы, послала вам свой саламалик^*.

^* (т. е. приветствие.)

Всем вашим в Твери и в Москве сердечный мой привет. <...>