Фонтанка, Калинкин мост...

Фонтанка, Калинкин мост...

На набережной Фонтанки, недалеко от Калинкина моста, стоит пятиэтажный дом № 185. На его фасаде укреплена мемориальная доска с надписью: "В этом доме по окончании Лицея жил А. С. Пушкин с 1817 г. по 1820 г.". Здесь когда-то снимали квартиру родители Пушкина, поселившиеся в Петербурге в 1814 году. Эта часть города, называвшаяся тогда Коломной, располагалась между реками Мойкой и Фонтанкой, тянулась от Театральной площади до реки Пряжки и устья Большой Невы. Достопримечательностью деревянной окраинной Коломны были церковь Покрова, построенная архитектором И. Е. Старовым на Покровской площади (ныне площадь Тургенева, здание не сохранилось), и Калинкин мост с башнями и тяжелыми цепями - подъемный. Перед мостом архитектор А. В. Квасов спланировал площадь, получившую название Калинкинской.

Родители Пушкина поселились в этой части города, привлеченные дешевизной квартир. Сергей Львович и Надежда Осиповна не умели и не стремились заниматься делами. К этому времени их имения пришли в упадок. Большая и удобная квартира в центре города была им не по средствам, и Пушкины предпочли поселиться в Коломне. Просторную квартиру сняли на набережной Фонтанки у Калинкина моста, на втором этаже дома, принадлежавшего адмиралу Клокачеву. Двухэтажный каменный дом стоял на высоких подвалах, десять окон по его фасаду смотрели в сторону реки. Во дворе был сад.

Фонтанка, 20. Здесь жили братья Тургеневы

Впоследствии новый владелец увеличил дом пристройками, расширив его фасад с правой стороны на восемь окон, слева - на три. В 1856 году по длине всего фасада был надстроен третий этаж, в 1903 году - четвертый. Дальнейшие перестройки еще более изменили дом, в котором когда-то жил Пушкин. И только сохранившийся план его, хотя и более поздний, дает нам возможность представить себе первоначальный облик строения.

Сергей Львович, отец поэта, человек образованный, любивший и знавший литературу, особенно французскую, увлекался театром, имел прекрасную библиотеку. Среди его знакомых и постоянных собеседников - историк и писатель Н. М. Карамзин, баснописец И. И. Дмитриев, поэты В. А. Жуковский и К. Н. Батюшков. Но к серьезным сосредоточенным занятиям он не тяготел и какой-либо службе предпочитал рассеянность. Его жена, Надежда Осиповна, внучка А. П. Ганнибала, "прекрасная креолка", как ее называли в свете, разделяла склонность своего мужа к театру, чтению, к беседам с образованными мыслящими людьми - к рассеянной жизни, как тогда говорили. Наделенная природным умом, знавшая языки, музыку, литературу, она не стремилась заниматься детьми и хозяйством. Об этом ядовито писал Модест Корф, соученик Пушкина по Лицею, в своих окрашенных недоброжелательностью воспоминаниях (Корф жил в первом этаже дома Клокачева): "Дом их всегда был наизнанку: в одной комнате богатая старинная мебель, в другой - пустые стены или соломенный стул, многочисленная, но оборванная и пьяная дворня с баснословной неопрятностью, ветхие рыдваны с тощими клячами и вечный недостаток во всем, начиная от денег до последнего стакана". Недостаток в деньгах усугублялся скупостью, которой отличался Сергей Львович.

Бывший дом Клокачева, ныне Фонтанка, 185. План. Линии 'А-В' отмечают перестройку 1836 года

Сохранились воспоминания о том, как тяжелы были для Пушкина семейные неурядицы в родительском доме.

Критик и драматург П. А. Катенин вспоминал, что молодой Пушкин на вопрос, где он живет, обычно не отвечал. "Ни в первый день, ни после никогда не мог от него узнать, он упорно избегал посещений".

Пушкин занимал в квартире родителей небольшую комнатку с одним окном во двор. "Мой угол тесный и простой", - писал потом поэт. У него бывали только близкие друзья, которых не могла смутить скромность его жилища. Переводчик В. А. Эртель, навестивший Пушкина вместе со своим двоюродным братом Е. А. Баратынским и Дельвигом, рассказывает: "Мы взошли на лестницу, слуга отворил двери, и мы вступили в комнату Пушкина. У дверей стояла кровать, на которой лежал молодой человек в полосатом бухарском халате, с ермолкой на голове. Возле постели, на столе, лежали бумаги и книги. В комнате соединялись признаки жилища молодого светского человека с поэтическим беспорядком ученого".

Фонтанка, 97, - бывший дом Олениных

Есть шутливое описание, воссоздающее живую и поэтическую картину этой обители поэта, сделанное другом Пушкина В. К. Кюхельбекером. Свое стихотворение он назвал "К Пушкину из его нетопленой комнаты".

 Мечтою легкой за тобою
 Моя душа унесена... 
 А тело между тем сидит, 
 Сидит и мерзнет на досуге: 
 Там ветер за дверьми свистит, 
 Там пляшет снег в холодной вьюге; 
 Здесь не тепло; но мысль о друге, 
 О страстном пламенном певце
 Меня ужели не согреет? 
 Ужели жар не проалеет
 На голубом моем лице? 
 Нет! Над бумагой костенеет
 Стихотворящая рука... 
 Итак, прощайте вы, пенаты
 Сей братской, но не теплой хаты, 
 Сего святого уголка, 
 Где сыну огненного Феба, 
 Любимцу, избраннику неба
 Не нужно дров, ни камелька...

Три года, прожитые поэтом на окраине столицы, в Коломне, дали ему богатейший материал для размышлений и наблюдений. Он хранил в своей памяти узкие улочки, маленькие деревянные домики с палисадниками, некрашеные заборы. Он запомнил и жителей Коломны - бедный люд.

В маленьких домишках Коломны только слыхали о пышных приемах и балах. По улицам здесь не проносились нарядные кареты; роскошных магазинов не было - все покупалось в мелочных лавках, здесь вставали затемно, а ложились спать, когда в центре города собирались к вечерним выездам.

1-я линия Васильевского острова, 52. Здесь находилась Российская академия

В Коломне шла жизнь будничная, однообразная, бедная радостями, и Пушкин, сравнивая ее с жизнью богатых аристократических кварталов Петербурга, тогда уже задумывался над резкими социальными контрастами северной столицы. Воспоминания о Коломне остались жить в его памяти, и много лет спустя он обратился к ним. Герой его будущей поэмы "Медный всадник" - бедный чиновник Евгений

 Живет в Коломне; где-то служит, 
 Дичится знатных и не тужит
 Ни о почиющей родне, 
 Ни о забытой старине.

Описывая скромную и незатейливую жизнь вдовы и дочери ее Параши в поэме "Домик в Коломне", поэт писал:

 ...у Покрова
 Стояла их смиренная лачужка
 За самой будкой. Вижу как теперь
 Светелку, три окна, крыльцо и дверь. 
 ..................................
 Параша (так звалась красотка наша) 
 Умела мыть и гладить, шить и плесть. 
 Всем домом правила одна Параша, 
 Поручено ей было счеты весть, 
 При ней варилась гречневая каша
 (Сей важный труд ей помогала несть
 Стряпуха Фекла, добрая старуха, 
 Давно лишенная чутья и слуха). 
 ............................. 
 Бывало, мать давным-давно храпела,
 А дочка - на луну еще смотрела 

 И слушала мяуканье котов
 По чердакам, свиданий знак нескромный, 
 Да стражи дальний крик, да бой часов - 
 И только. Ночь над мирною Коломной
 Тиха отменно.

Все это - живые наблюдения, запечатлевшиеся в памяти внимательного к окружающему жителя Коломны - Пушкина. О Коломне он с теплотой вспоминал:

 ...Я живу
 Теперь не там, но верною мечтою
 Люблю летать, заснувши наяву, 
 В Коломну, к Покрову - и в воскресенье
 Там слушать русское богослуженье.

По вечерам из Коломны Пушкин спешил к друзьям. Его ждали в многолюдном салоне А. Н. Оленина - президента Академии художеств и директора Публичной библиотеки. Он постоянный гость на ночных приемах в изящной гостиной княгини Евдокии Ивановны Голицыной, получившей прозвание "княгиня-полночь". Она жила в собственном доме на Большой Миллионной улице (ныне улица Халтурина, 30), в самом аристократическом квартале Петербурга. Дом этот перестроен. Красавица и светская женщина, Голицына не только увлекалась литературой, но занималась и философией и математикой. Вяземский называл ее салон "храминой", а хозяйку его - "жрицей какого-то чистого и высокого служения". П. М. Карамзин сообщал П. А. Вяземскому: "...поэт Пушкин... смертельно влюбился в Пифию-Голицыну^* и теперь уже проводит у нее вечера". Пушкин писал, обращаясь к Голицыной:

^* (Пифия - в Древней Греции жрица, прорицательница храма Аполлона в Дельфах.)

 Краев чужих неопытный любитель 	- 
 И своего всегдашний обвинитель, 
 Я говорил: в отечестве моем 
 Где верный ум, где гений мы найдем? 
 Где гражданин с душою благородной, 
 Возвышенно и пламенно свободной? 
 Где женщина - не с хладной красотой, 
 Но с пламенной, пленительной, живой? 
 Где разговор найду непринужденный, 
 Блистательный, веселый, просвещенный? 
 С кем можно быть не хладным, не пустым? 
 Отечество почти я ненавидел - 
 Но я вчера Голицыну увидел
 И примирен с отечеством моим.

Он посещал балы, которые давались в великосветских домах Петербурга, и вспоминал о них впоследствии в романе "Евгений Онегин":

 Во дни веселий и желаний
 Я был от балов без ума...

Николай Раевский, с которым Пушкина еще в Лицее познакомил П. Я. Чаадаев, ввел его в свою большую семью. Впоследствии Мария Раевская-Волконская скажет: "Он питал ко всем нам чувство глубокой преданности". Но это было нечто большее. Пушкин вспомнит о Марии в первой главе романа "Евгений Онегин", а затем опять вернется к дорогому для него образу в "Посвящении" к поэме "Полтава".

У братьев Тургеневых на Фонтанке, в гостеприимном доме Муравьевых - Пушкин всюду желанный гость. По словам И. И. Пущина, он "кружился в большом свете".

Рисунок Пушкина А.С.

Не забывал поэт и лицейских друзей. "Большей частью свидания мои с Пушкиным были у домоседа Дельвига",- рассказывает Пущин. В скромной квартиле Дельвига 19 октября 1818 года праздновали лицейскую годовщину. Нуждаясь в деньгах, Дельвиг поселился вместе с поэтом Баратынским, снимавшим квартиру в 5-й Роте Семеновского полка (ныне Рузовская улица), в маленьком доме придворного кофешенка^* Ежевского. (Ротами назывались улицы, где квартировали роты гвардейских полков, - 1, 2, 3-я и т. д.) Свою скудную жизнь молодые поэты шутливо изобразили в стихотворении, написанном несозвучным ей, пышным, торжественным гекзаметром. Это создавало неожиданный комический эффект:

^* (Кофешенк - придворный смотритель за кофеем, чаем, шоколадом и проч.)

 Там, где Семеновский полк, в пятой роте, в домике 
 низком, 
 Жил поэт Баратынский с Дельвигом, тоже поэтом.  
 Тихо жили они, за квартиру платили немного, 
 В лавочку были должны, дома обедали редко...

Перейдя по Калинкину мосту Фонтанку, Пушкин шел к дому с мезонином, где находился Благородный пансион при Главном педагогическом институте (дом принадлежал статскому советнику Отто, ныне участок дома 164 по Фонтанке). Поэт навещал своего младшего брата Льва, воспитывавшегося в пансионе, и своего друга В. К. Кюхельбекера, который вел там уроки русской словесности и латинского языка. Здесь он познакомился с М. И. Глинкой, однокашником Льва.

Но среди шумной петербургской жизни Пушкин всегда находил время для упорного вдохновенного труда. В те годы были созданы свободолюбивая ода "Вольность", стихотворения "К Чаадаеву", "К Н. Я. Плюсковой", "Сказки. Nоёl" и беспощадные политические эпиграммы. В скромной его комнате возникли и песни первой поэмы Пушкина "Руслан и Людмила".

Набережная Кутузова, 43, - бывший дом Баташова, где жил А. С. Пушкин

"Дни и ночи необычайного труда положены были на эту полушутливую-полусерьезную фантастическую сказочку, даже основная ее мысль, идея и содержание достались Пушкину после долгих, долгих исканий", - писал первый его биограф П. В. Анненков.

По словам В. Г. Белинского, появление "Руслана и Людмилы" "сделало эпоху в истории русской литературы". Все критики, даже враждебно настроенные, признавали небывалое художественное совершенство и поэтическое очарование пушкинской поэмы. Новое поколение встретило ее с восторгом, и Пушкина стали именовать "певцом Руслана".

Но когда поэма вышла отдельной книжкой, автора уже не было в Петербурге. За свои политические стихи Пушкин был выслан на юг России, в Екатеринослав. 6 мая 1820 года он выехал из Петербурга. Его сопровождал надежный пожилой слуга Никита Козлов, ставший верным спутником всей жизни поэта. Антон Дельвиг и Павел Яковлев, брат лицеиста Михаила Яковлева, выехали с Пушкиным из города и попрощались с ним в Царском Селе.