"Избрать в действительные члены Академии"

'Избрать в действительные члены Академии'

Находилась Российская академия в это время в прекрасном здании на 1-й линии Васильевского острова. Оно было возведено на участке, занятом ранее, с середины XVIII века, архиерейским подворьем и Ботаническим садом. Постройка началась с 1802 года и велась по проекту архитектора А. Д. Михайлова-второго. Основной корпус в два этажа на подвалах, с повышенной центральной частью, украшенной по фасаду четырьмя пилястрами, был закончен к 1804 году. В первом этаже находилась квартира непременного секретаря академии, в центральной части верхнего этажа - большой зал для академических седаний, в боковых помещениях - библиотека и приемная секретаря. Двухэтажные боковые флигели, соединенные с центральным корпусом монументальными воротами, возведены позже - в 1811 - 1814 годах, по проекту и под наблюдением В. П. Стасова. Некоторые небольшие переделки не изменили архитектурного облика этого монументального здания. Сохранилась и первоначальная отделка вестибюля, украшенного дорическими колоннами (современный адрес - Васильевский остров, 1-я линия, 52).

Основана была Российская академия в 1783 году. Главной задачей этого "полезного для отечества учреждения", как говорилось в уставе, являлось "вычищение и обогащение российского языка, общее установление употребления слов оного, свойственное оному витийство и стихотворение". Вокруг этого дела национального значения академия объединила весь цвет русского образованного общества - писателей, ученых, государственных деятелей. Первым президентом Российской академии была Е. Р. Дашкова. Среди ее членов были Д. И. Фонвизин, Г. Р. Державин, Я. Б. Княжнин, В. В. Капнист и многие другие. Их трудами создавался в 1789-1794 годах "Словарь Академии Российской, производным порядком расположенный". В 1802-1822 годах вышло в свет второе, дополнительное издание "Словаря, по азбучному порядку расположенного".

В статье, посвященной академии (1836), Пушкин высоко оценил ее прошлую деятельность, приведя слова Н. М. Карамзина: "Полный словарь, изданный Академиею, ...принадлежит к числу тех феноменов, коими Россия удивляет внимательных иноземцев; наша, без сомнения, счастливая судьба во всех отношениях есть какая-то необыкновенная скорость: мы живем не веками, а десятилетиями". Издание "Словарь историк назвал "подвигом".

Дворцовая набережная у дома австрийского посольства. Гравюра Л. Тюмлинга. 1830

Но к этому времени - в первой четверти XIX века - академия давно заполнилась второстепенными литераторами и, как насмешливо замечал Пушкин, "попами", Она оказалась вне общественно-литературной и научной жизни и влачила жалкое существование. Президентом академии с 1813 года стал А. С. Шишков - один из основателей "Беседы любителей русского слова". Когда-то Пушкин вместе с членами "Арзамаса" со свойственной ему страстностью принимал участие в борьбе с "Беседой" и высмеял Шишкова в эпиграмме "Угрюмых тройка есть певцов...". Со временем, с ослаблением литературной борьбы, отношение поэта к Шишкову - "старцу почтенному по своим душевным качествам и заслугам", как говорили современники, менялось. Узнав о назначении в 1824 году Шишкова министром народного просвещения, Пушкин выражал надежду на ослабление цензурного гнета и во "Втором послании цензору" (1824) посвятил новому министру строки:

 Шишков уже наук правленье восприял, 
 Сей старец дорог нам: друг чести, друг народа, 
 Он славен славою двенадцатого года. 
 Один в толпе вельмож он русских муз любил...

3 декабря 1832 года президент Российской академии А. С. Шишков вошел в академию с предложением: "Не благоугодно ли будет господам членам Академии избрать в действительные члены Академии нижеследующих особ:

Титулярного советника Александра Сергеевича Пушкина

Отставного гвардии полковника Павла Александровича Катенина

Камергера в должности директора московского театра Михайлу Ивановича Загоскина

Священника и магистра Алексея Ивановича Малова

Действительного статского советника Дмитрия Ивановича Языкова.

Известные в словесности дарования и сочинения их увольняют меня от подобного исчисления.

Александр Шишков.

Декабря 3 дня 1832 года"

По воспоминаниям современников, А. С. Шишков видел в Пушкине "истинный талант". Он ему нравился больше Жуковского "за особенную чистоту языка и всегдашнюю ясность".

Избрание Пушкина прошло почти единогласно, только митрополит Серафим воздержался при голосовании, заявив, что избираемый ему неизвестен. Были избраны и остальные кандидаты.

Друзья поэта, особенно П. А. Вяземский, весьма скептически оценивали деятельность академии. После первого заседания Пушкин рассказывал ему "уморительные вещи". Так, Катенин произвел сильную тревогу, "загорланив" на заседании, пытаясь оживить "сонных толмачей, иереев, моряков". "Во второй раз уже дошло до того, - сообщает один из заседавших, - что ему прочли параграф устава, которым велено выводить из заседания членов, непристойно себя ведущих".

Пушкин, не принимавший всерьез нудных и чинных заседаний, по словам Вяземского, был "более всего недоволен завтраком, состоящим из дурного винегрета для закуски и разных водок. Он хочет первым предложением своим подать голос, чтобы наняли хорошего повара и покупали хорошее вино французское".

Поэт сначала довольно усердно посещал собрания по субботам, но вскоре исключительные и бесконечные толки о "Словаре" ему наскучили, и он показывался только в дни выборов или, как сообщал он в письме Наталье Николаевне 30 июня 1834 года, приходил иногда к Шишкову для "жетонов" - со времени основания академии ее членам раздавали серебряные жетоны за присутствие на заседаниях. Жетоны оплачивались.

На заседаниях он не выступал и с иронией наблюдал за происходившим. Так, его насмешку вызывала борьба за освободившееся место непременного секретаря академии, которую вели между собою писатели М. Е. Лобанов и Б. М. Федоров. Он сравнивал ее с мелочным спором Улисса (Одиссея) с Аяксом из-за доспехов павшего Ахиллеса.

С пренебрежением относился он к Б. М. Федорову, которого за его стихи числили "наследником графа Хвостова", и к М. Е. Лобанову, называя его переводы Расина "гадостью". Примечательно, что в 1835 году Лобанов напечатал драму "Борис Годунов". Художественная незначительность ее была очевидна. Верноподданный автор беззастенчиво заимствовал сюжет, сцены и даже реплики из трагедии Пушкина, но события освещал в строго правительственном, монархическом духе: народ у него простодушен, ненавидит смуты, верен законному царю. За эту драму автор был удостоен академической премии. Бессмертная же трагедия Пушкина словно и не была замечена академией.

Среди бездарных литераторов вместе с "попами, которыми Шишков набил Академию", Пушкину было душно и тяжело. Но он понимал невозможность сломать прочно утвердившиеся традиции и влить в работу академии^* новую, свежую струю.

^* (Российская академия в 1841 году была преобразована во второе отделение Академии наук, основанной еще Петром I, а затем в отделение русского языка и словесности.)

На заседании 18 января 1836 года М. Е. Лобанов выступил с официозной речью "О духе и словесности, как иностранной, так и отечественной", в которой нападал на французскую литературу за "разрушительные мысли", связанные с "ужасами революции", и усматривал ее пагубное влияние на литературу русскую. Особенно возмутило Пушкина требование усилить цензурно-охранительные меры. Со свойственной ему полемической остротой он дал Лобанову суровый отпор в статье, появившейся в "Современнике": "Мнение М. Е. Лобанова о духе и словесности, как иностранной, так и отечественной". Он защищал французскую литературу и подчеркивал, что русская литература никогда не являлась рассадником произведений, которые вели "к совершенному упадку и нравственность и словесность". Пушкин закончил статью пожеланиями, чтобы "Российская Академия, уже принесшая истинную пользу нашему прекрасному языку и совершившая столь много знаменитых подвигов, ободрила, оживила отечественную словесность, награждая достойных писателей деятельным своим покровительством, а недостойных - наказывая одним ей приличным оружием: невниманием".

Но невнимания академии "удостоился" сам великий Пушкин.