"На Мойке"

'На Мойке'

Осенью 1836 года, собираясь перевезти свою семью с дачи на Каменном острове, Пушкин снял новую квартиру и сообщил своему отцу адрес: "На Мойке близ Конюшенного мосту в доме кн. Волконской". Этот дом строился еще в 1730-1740-х годах для барона А.И. Черкасова, сподвижника Петра I. Позднее его перестраивали, но он сохранил анфиладную планировку помещений. Внешне же дом оформлен в традициях классицизма. Центральная часть фасада, обращенного на Мойку, значительно выдвинутая за красную линию, украшена пилястрами и балюстрадой, первый этаж декорирован лепными цветочными гирляндами и рустовской. В крыльях дома прорезаны арки с тяжелыми дубовыми воротами.

Теперь это дом 12 по набережной Мойки. В центре главного фасада - мемориальная доска с надписью: "В этом доме 29 января 1837 года скончался Александр Сергеевич Пушкин".

Двор замыкает здание конюшен, принадлежавших, по преданию, временщику Бирону. До нашего времени эту постройку называют бироновскими конюшнями.

Набережная реки Мойки в этом районе в значительной степени сохранила свой облик. Та же чугунная изящная решетка над гранитной набережной реки, около нее узкая полоска тротуара, выложенного крупными каменными плитами, те же старинные здания, которые помнят Пушкина.

Вид Эрмитажной библиотеки. Картина А. В. Тыранова. Около 1827 года

В начале XIX века домом владела княгиня А. Н. Волконская. Здесь прошли детство и юность ее сына, декабриста Сергея Григорьевича Волконского. Затем дом перешел во владение его сестры, княгини С. Г. Волконской. 1 сентября 1836 года Пушкин заключил с управляющим контракт на наем квартиры, но переехал только в октябре. Таким образом, он прожил здесь всего около четырех месяцев. После его смерти Н. Н. Пушкина покинула столицу и уехала в имение брата Полотняный Завод в Калужской губернии.

После смерти Пушкина квартиру по-прежнему сдавали внаем. Впоследствии перепланированная, она потеряла облик, который имела в начале столетия. Только после Великого Октября квартира Пушкина была взята под охрану государства, а затем передана Пушкинскому дому Академии наук СССР. К 1926 году здесь открылся музей "Последняя квартира А. С. Пушкина".

К столетию со дня смерти великого поэта в помещении начались реставрационные работы.

Восстановили семь комнат и часть вестибюля. Кабинет Пушкина воссоздали таким, каким он был при его жизни. Здесь хранятся личные вещи поэта. Полки с книгами окружают диван, на котором скончался Пушкин. Посреди комнаты - письменный стол, на нем книги, рукописи, чернильница с арапчонком, перо...

Приблизились к своему прежнему облику гостиная и столовая. В других комнатах расположилась литературная экспозиция, посвященная последним годам жизни и творчества поэта.

Мемориальный музей-квартира А. С. Пушкина стал филиалом Всесоюзного музея Пушкина и одним из самых чтимых музеев нашей страны.

Научные сотрудники музея продолжали кропотливое изучение архивных материалов, а также поиски старинной мебели и убранства в целях дальнейшей мемориализации музея. К настоящему времени в мемориально-бытовом плане восстановлены еще две комнаты - буфетная и спальня.

В музейном дворике, где разбит небольшой сквер, в 1950 году был открыт памятник Пушкину работы скульптора Н. В. Дыдыкина.

Музею-квартире и всему дому на Мойке суждено прекрасное будущее. Осуществляется заветная мечта русской передовой общественности и первых пушкинистов, мечтавших о создании здесь Дома Пушкина. Квартира поэта теперь будет восстановлена полностью.

Известно, что квартира Пушкина занимала весь бельэтаж "от ворот до ворот" - одиннадцать комнат со службами. Парадный вход был расположен под аркой, слева. Старинная красивая лестница с чугунной решеткой и колоннами вела на второй и третий этажи, на первой маршевой площадке - дверь в квартиру Пушкина.

Буфетная, столовая, гостиная и спальня выходили окнами на набережную Мойки. Из спальни Натальи Николаевны дверь вела в комнаты ее сестер Екатерины и Александры Гончаровых.

Вид с Каменноостровского моста. Литография С. Ф. Галактионова

Квартира была не очень удобна для поэта. Кабинет, выходивший окнами во двор, граничил с передней, откуда доносились голоса, где хлопала входная дверь; с другой стороны находилась гостиная, и с третьей - детская. К тому времени поэт уже был отцом четверых детей. Машка, Сашка, Гришка и Наташка - шутливо- ласково называл их он.

Пушкину мешал домашний шум. Ему были необходимы тишина и уединение, столь важные для вдохновения. И их-то он не имел.

Кабинет Пушкина был обставлен скромно. "Иметь простую комнату для своих занятий было у него даже потребностью таланта и условием производительности труда,- писал П. В. Анненков. - Он не любил картин в своем кабинете, и голая серенькая комната давала ему более вдохновения, чем роскошный кабинет".

Здесь поэт много работал. Своему отцу он писал: "Мой журнал и мой Петр Великий отнимают у меня много времени". Он готовит к печати очередной том "Современника", пишет послесловие к "Капитанской дочке".

В 1836 году исполнилось двадцать пять лет со дня основания Лицея. 19 октября поэт закончил стихотворение, посвященное лицейской годовщине. В нем отразились его глубокие философские раздумья о жизни, о великих исторических событиях:

 Припомните, о други, с той поры, 
 Когда наш круг судьбы соединили, 
 Чему, чему свидетели мы были! 
 Игралища таинственной игры, 
 Металися смущенные народы; 
 И высились и падали цари; 
 И кровь людей то славы, то свободы, 
 То гордости багрила алтари.

Сходка "господ лицейских" состоялась у "лицейского старосты" М. Л. Яковлева, занимавшего должность управляющего типографией "Собственной е.и.в. канцелярии" и жившего неподалеку от Пушкина на казенной квартире на Екатерининском канале (на этом участке находится теперь одно из зданий Русского музея, канал Грибоедова, 2).

И вот здесь зазвучал голос Пушкина:

 Была пора: наш праздник молодой
 Сиял, шумел и розами венчался, 
 И с песнями бокалов звон мешался, 
 И тесною сидели мы толпой. 
 Тогда, душой беспечные невежды, 
 Мы жили все и легче и смелей, 
 Мы пили все за здравие надежды
 И юности и всех ее затей.

Друзья вспоминали, что он смог прочесть только первые строки своего стихотворения: "слезы покатились из глаз его".

Это была последняя лицейская годовщина, озаренная светом поэзии Пушкина.

"Современник" терпел убытки, а поэт все свои произведения печатал в своем журнале, следовательно, не имел ни одной копейки дохода. Жалованье шло на уплату казенного долга. "Деньги, деньги, нужно их дозарезу!" - восклицал Пушкин. "Я вижу, как он печален, подавлен, не спит по ночам", - писала Наталья Николаевна брату Д. Н. Гончарову в 1836 году, обращаясь к нему с просьбой о присылке денег на воспитание детей.

Стремление Пушкина к независимости и поэтической свободе не устраивает царя, ему важнее Пушкин - пленник двора. Поэта все более теснит цензура, травят продажные журналисты, возглашая в своих статьях, что талант его якобы иссяк. Наконец в ход пущены интриги. Попытки Жоржа Дантеса - молодого француза, принятого в русскую гвардию, увлечь Наталью Николаевну Пушкину и вступить с нею в связь дают повод слухам, затрагивающим честь поэта.

Вид Каменного острова со стороны Б. Невки. Гуашь И.-В.-Г. Барта. 1810

4 ноября 1836 года по городской почте Пушкин получает анонимное письмо, осмеивавшее его как обманутого мужа. Такие же письма в этот день получают его близкие друзья. Друзья уговаривают Пушкина не обращать внимания на злобные выходки врагов. Но измученный борьбой Пушкин гордо отвечает, что он "принадлежит всей стране и желает, чтобы имя его осталось незапятнанным везде, где его знают".

Полагая, что автор или вдохновитель анонимного пасквиля - опытный интриган голландский посланник Геккерн, Пушкин посылает вызов его приемному сыну Дантесу. Неожиданная женитьба Дантеса на сестре Натальи Николаевны Екатерине лишь отсрочила дуэль, но ничего не изменила. Дантес продолжал преследовать Наталью Николаевну.

Чаша терпения была переполнена: Пушкин решил положить конец проискам врагов и защитить свою честь.

26 января 1837 года поэт отправил Геккерну резкое письмо, полное гнева и возмущения. По словам молодого тогда писателя В. А. Соллогуба, "он в лице Дантеса искал или смерти или расправы с целым светским обществом". Ответом был вызов на дуэль со стороны Дантеса.

Секундантом Пушкина стал лицейский товарищ Константин Карлович Данзас, секундантом Дантеса - атташе французского посольства виконт Д'Аршиак. Дуэль состоялась 27 января 1837 года на Черной речке.

Около 6 часов вечера к дому на Мойке подъехала карета, в которой привезли смертельно раненного Пушкина. Данзас поднялся в квартиру и распорядился, чтобы Пушкина внесли в комнаты, а сам пошел известить Наталью Николаевну.

Старый слуга внес Пушкина в кабинет и опустил на диван.

Быстро разнеслась по Петербургу весть о том, что Пушкин тяжело ранен. К его дому стекались люди. Они заполняли вестибюль, теснились под воротами, во дворе и на набережной. Литератор И. И. Панаев писал: "На Мойке у Певческого моста... не было ни прохода, ни проезда. Толпы народа и экипажи с утра до ночи осаждали дом; извозчиков нанимали, просто говоря: "к Пушкину". В. А. Жуковский вывешивал на лестничной двери бюллетени о состоянии здоровья поэта. В одном из них, вероятно последнем, Жуковский писал: "Больной находится в весьма опасном положении"".

Дачи Миллера на Черной речке. Литография. 1820

Пушкин был ранен в нижнюю часть живота. Такие ранения в ту пору были неизлечимы. Пушкин знал, что часы его сочтены. Страдания переносил он с необычайным мужеством, старался не стонать, чтобы не испугать жену и детей. Почувствовав приближение конца, велел привести детей и простился с ними, простился с женой и друзьями.

29 января в 2 часа 45 минут пополудни сердце поэта перестало биться. Сняв с двери свой последний бюллетень, Жуковский тихо сказал: "Пушкин умер". Из толпы крикнули: "Убит!"

...Уже нечего было больше ждать и узнавать, но на Мойке по-прежнему теснилась молчаливая толпа. Такое скопление народа у дома погибшего русского поэта вызвало беспокойство III отделения и самого царя. К дому Пушкина были присланы жандармы. Они появились и в квартире, следя за всеми, кто приходил проститься с поэтом.

"Дом его с утра до вечера наполнен был народом, который видел в прахе этом - утрату надежд своих на будущее. У кого из русских с его смертью не оторвалось что-то родное от сердца", - писал В. А. Жуковский.

"Вчера, в 2 ³/₄ мы его лишились, - писал Александр Тургенев, - лишилась его Россия и Европа... Потеря, конечно, незаменимая... Великая потеря!"