Святогорский монастырь-музей. Могила Пушкина

Святогорский монастырь-музей. Могила Пушкина

Святогорский монастырь вошел в состав памятников Пушкинского заповедника не случайно: у его стен находится священная для каждого советского человека могила Пушкина. Древние стены монастыря не раз видели и живого поэта, то оживленно беседующего здесь с простолюдинами, то записывающего народный говор и песни. "Место это торжественное. И не только потому, что вы чувствуете здесь близость дорогого сотням миллионов ушедших, живущих и имеющих родиться людей - праха. Оно как нельзя лучше несет на себе маленький белый памятник величайшего из русских поэтов" (А. В. Луначарский).

Святогорский монастырь

Святогорский монастырь стоит в пяти километрах к югу от Михайловского, на восточной окраине поселка Пушкинские Горы (при Пушкине - Святые Горы), называвшегося в давние времена "слободой Тоболенец".

Основанный в 1569 году псковским наместником князем Юрием Токмаковым по приказу Ивана Грозного, монастырь должен был укрепить подступы к соседнему городу Вороничу - опорному пункту на границах русских земель. Чтобы обосновать причину создания монастыря с религиозной точки зрения, и была сочинена легенда о явлении иконы "Пресвятыя Богородицы" на Синичьей Горе, "иже ныне зовома Святая Гора". О "чудесном явлении", как сообщает псковская летопись, князь Токмаков дал знать в Москву Ивану Грозному, который и "повеле на той горе устроити церковь каменну во имя пресвятыя Богородицы честного и славного ее успения и повеле быти обители" (т. е. монастырю).

После разгрома Баторием Воронича Святогорский монастырь скрыл за своими стенами уцелевших защитников города и стал благополучно процветать, владея обширными угодьями и крепостными крестьянами. В конце XVII века он среди русских монастырей по старшинству числился двадцать седьмым.

Позже, по указу 1764 года, монастырские земли были включены в состав дворцовых, и Святогорский монастырь стал быстро хиреть. В пушкинское время здесь было всего двенадцать "черных" монахов, которые постоянно вели тяжбу с окрестными крестьянами из-за земли.

Монастырь обнесен высокой каменной стеной длиной в семьсот метров, образующей широкий монастырский двор в виде четырехугольника. Во дворе - длинное каменное здание со светелкой наверху. Это так называемый Братский корпус, в котором помещались трапезная и кельи монашеской братии. Сейчас в Братском корпусе размещено хранилище музейных фондов Пушкинского заповедника.

Во дворе разбит сквер с цветником, в центре которого стоит бюст Пушкина работы скульптора И. Гинзбурга.

Во двор ведут двое ворот: старинные Анастасьевскио ворота и Святые ворота, реставрированные в 1962 году.

У Анастасьевских ворот, там, где дорога сворачивает влево, в сторону Михайловского, стоит памятник Пушкину (в бронзе), выполненный скульптором, народным художником СССР Е. Белашовой и архитектором Л. Холмянским. Памятник сооружен в 1959 году.

Центром монастыря была "церковь каменна" - Успенский собор, построенный псковскими мастерами в соответствии с традициями псковского храмового зодчества.

Собор состоит из центральной части, стены которой полуметровой толщины, сложены из камня-плитняка, и двух приделов: северного и южного, - пристроенных к собору в 1770-1776 годах на средства "замаливавших" свои грехи окрестных помещиков.

Свод центральной части покоится на четырех массивных каменных столбах, потолок и верх боковых стен усеяны отверстиями.

В них вставлены для лучшей акустики так называемые "голосники": глиняные сосуды, напоминающие удлиненные горшки.

В алтарной части собора, слева, лежит каменная плита с надписью: "Здесь положено тело младенца Платона Пушкина, родившегося 1817 года, ноября 14-го дня. Скончавшегося 1819-го года, июля 16-го дня. Покойся, милый прах, до радостного утра". Это могила брата поэта, Платона, умершего в Михайловском и погребенного в его присутствии. После ремонтных работ в конце XIX века могила была скрыта под толстым слоем цемента и обнаружена при реставрации собора в 1948 году.

В соборе помещены документы, фотографии, рисунки, которые рассказывают об истории сооружения памятника на могиле Пушкина, о реставрационных работах на могиле поэта в 1899-1902 годах и в 1953 году.

Справа от главного входа маленькая дверца ведет на лестницу, поднимающуюся к деревянным хорам, сделанным под потолком в виде балкона. Рядом еще одна дверь, которая ведет в монашескую келью. В ней сейчас воссоздана обстановка, типичная для монастырской кельи пушкинского времени. Строго и сурово убранство этой каморки: у стены деревянный топчан с сундучком-подголовником, у щелевидного, как бойница, окна деревянная парта, на ней старинные рукописные книги, перо с чернильницей, скамья, мерцающая лампадка.

Все это невольно воскрешает в памяти сцену "Ночь. Келья в Чудовом монастыре" в пушкинском "Борисе Годунове" и величественно-мудрый образ летописца Пимена.

Работая в Михайловском над "Борисом Годуновым", Пушкин, по собственному признанию, широко пользовался, кроме других материалов, старинными русскими летописями, стараясь в них "угадать образ мыслей и язык тогдашних времен".

Близость овеянного историей Святогорского монастыря еще более усилила интерес Пушкина к русским историческим древностям, и не случайно здесь существовало предание, сообщенное игуменом Иоанном, что "Пушкин живо интересовался монастырскими книгами и древностями, для чего ему, Пушкину, отводили в монастыре келию, которую он испещрил своими надписями по стенам, так что приходилось ее белить после его ухода.

Он был хорошо знаком с иеромонахом Василием, который тогда ведал монастырскою библиотекою".

Наблюдения за жизнью монастырской братии тоже нашли место в творчестве поэта. В эпоху Пушкина Святогорский монастырь был своего рода "исправительной колонией", куда за прелюбодеяния, пьянство, богохульство, непослушание церковным властям и т. д. ссылали на "покаяние" монахов из многих монастырей. О том, какие здесь можно было встретить колоритные типы монахов, говорят хотя бы такие записи игумена Ионы в монастырском диариуше (книге записей происшествий): "1820 мая дня. Иеромонах Василий отлучился самовольно в слободку Тоболенец и напившись в питейном доме допьяна за неделю праздника довитой пятницы и продолжал даже до возвращения из Пскова крестного хода со Святыми иконами и в Ярманку девятой пятницы при многолюдном собрании, находясь в пьяном виде в неприличных монашескому званию и крайне соблазнительных и постыдных поступках, и в должности своей неисправным таскаясь в слободке безобразно в одном подряснике и ходя в ярмарочное время около лавок требовал от купцов на пьянство денег..."

Другая запись: "1824 сентября 16 дня в воскресенье приходил сиделец Иван и жаловался на монаха Агафона, что он 15 дня в субботу был в кабаке и просил вина в долг у жены сидельцевой, а как она ему в долг не давала, то он вскоча в застойку бил ее, изодрав ее рубаху и руку обкусав.

В которые дни монах Агафон самовольно отлучался в слободку и дрался близ кабака с мужиками, а не быв в монастыре сутки двое сказывался больным и привезен был в телеге на завтра не был в заутрене в обедню пришел пьяной и настоятель приказал Кирилы вывести за что и был посажен после обедни при всей братии в цепь большую".

Все это, безусловно, было хорошо знакомо Пушкину, когда он создавал образы пьяниц-забулдыг Мисаила и Варлаама. "Отец Варлаам" так и сыплет прибаутками да поговорками, не забывая о вине: "...Отец Мисаил, да я, грешный, как утекли из монастыря, так ни о чем уж и не думаем. Литва ли, Русь ли, что гудок, что гусли: все нам равно, было бы вино... да вот и оно!"; "выпьем же чарочку за шинкарочку", "иное дело пьянство, а иное чванство", "эй, товарищ! да ты к хозяйке присуседился. Знать не нужна тебе водка, а нужна молодка, дело, брат, дело! у всякого свой обычай; а у нас с отцом Мисаилом одна заботушка: пьем до донушка, выпьем, поворотим и в донушко поколотим". Но свидетельству А. Н. Вульфа, надзиравший за ссыльным Пушкиным игумен Иона, большой любитель выпить, часто повторял: "Наш Фома пьет до дна, выпьет, поворотит да в донышко поколотит".

В "Борисе Годунове" Варлаам говорит о Григории: "Да что он за постник? Сам же к нам навязался в товарищи, неведомо кто, неведомо откуда, да еще и спесивится; может быть, кобылу нюхал..."

Пушкин, имея в виду такой "площадной" стиль речи в трагедии, писал: "Стиль трагедии смешанный. Он площадной и низкий там, где мне приходилось выводить людей простых и грубых, что касается грубых непристойностей... это писалось наскоро..." Так и представляешь себе, как Пушкин, вернувшись из Святогорского монастыря, по горячим следам, "наскоро" писал в речи Варлаама эти грубости, в обилии слышанные только что от монастырской братии.

"Угадывать язык" действующих лиц "Бориса Годунова" помогло Пушкину и живое, тесное общение его с народом на монастырских ярмарках, которые устраивались трижды в год. Особенно многолюдной бывала ярмарка "в девятую пятницу после пасхи" - "девятник", - когда "в оный монастырь несколько тысяч простого народа собирается но со своим изделием, оное продают, а от других покупают что им нужное".

Гостиные ряды располагались в монастырском дворе и за ним, торговля шла по многу дней, в течение которых здесь не умолкал шум многолюдной ярмарочной толпы.

В такие дни Пушкин в крестьянском наряде и наведывался в монастырь, любил ходить на кладбище, когда там "голосили" над могилками бабы, и прислушиваться к бабьему "причитанию", сидя на какой-нибудь могилке.

На ярмарках в Святых Горах Пушкин любил разгуливать среди народа и останавливаться у групп, где нищие тянули "Лазаря", где парни и девушки водили хоровод, плясали или где крестьяне перебранивались и спорили.

"Пушкин простаивал с народом подолгу", - свидетельствовали современники.

Кучер Пушкина П. Парфенов рассказывал: "Ярмарка тут в монастыре бывает в девятую пятницу, ну, народу много собирается, и он туда хаживал, как есть, бывало, как дома: рубаха красная, не брит, не стрижен, чудно так, палка железная в руках; придет в народ, тут гулянье, а он сядет наземь, соберет к себе нищих, слепцов, они ему песни поют, стихи сказывают!"

Вот этот народ: нищие, "плакальщицы", крестьяне, артельные люди - и давал Пушкину яркие и богатые впечатления и для "Бориса Годунова" и для многих других его творении, пронизанных народным духом.

Об этом рассказывает экспозиция северного придела монастыря.

Отдельно рассказывается об истории создания монастыря как опорного пункта на подступах к Вороничу.

В южном приделе собора размещена постоянная выставка "Дуэль, смерть и похороны Пушкина".

Почти в центре придела специальной оградой означено место, надпись на котором гласит: "Здесь в ночь с пятого па шестое февраля 1837 года стоял гроб с телом Пушкина". Поэту не было еще тридцати восьми лет, он погиб в пору небывалого расцвета своего поэтического гения.

Могила Пушкина

"Он пал в полном расцвете сил, не окончив своих песен, не досказав того, что имел сказать. За исключением двора и его приближенных весь Петербург плакал; только тогда стало видно, какую популярность приобрел Пушкин" (А. И. Герцен).

По многочисленным свидетельствам современников, многие десятки тысяч людей разных сословий прошли через квартиру поэта, прощаясь с ним.

Эта невиданная доселе демонстрация народного горя испугала царя, власти боялись, что начнутся народные манифестации,

До последнего момента держались в секрете время и место похорон поэта. Когда же, вспомнив не раз высказанное желание поэта быть похороненным рядом с Михайловским, решили прах поэта везти в Псковскую губернию, то все это было обставлено предосторожностями.

Трагическая весть о гибели поэта распространилась с молниеносной быстротой. Полицейские власти доносили правительству, что, по сведениям, "многие расположены следовать за гробом до самого места погребения в Псковской губернии... что будто бы в самом Пскове предполагалось выпрячь лошадей и везти гроб людьми, приготовив к этому жителей Пскова".

И вот, опережая траурный кортеж, псковскому губернатору Пещурову полетело распоряжение управляющего III (жандармским) отделением Мордвинова о том, что "...тело Пушкина везут в Псковскую губернию для предания земле в имении его отца... По сему случаю имею честь сообщить Вашему Превосходительству волю Государя императора, чтобы Вы воспретили всякое особенное проявление, всякую, встречу, одним словом, всякую церемонию, кроме того, что обыкновенно по нашему церковному обряду исполняется при погребении тела дворянина. К сему не излишним считаю уведомить, что отпевание тела уже совершено". Подобные предписания получили и местные духовные власти.

Тело Пушкина было тайно отправлено из Петербурга в сопровождении жандармского офицера и старого друга поэта А. И. Тургенева. "Назначен я в качестве старого друга, - записал А. И. Тургенев в своем дневнике 2 февраля, - отдать ему последний долг... Куда еду - еще не знаю".

Только за несколько часов до отъезда Тургенев узнал, куда надо ехать. После похорон поэта он в письме своей сестре А. И. Нефедьевой писал: "2 февраля в полночь мы отправились из Конюшенной церкви с телом Пушкина в путь; я с почтальоном в кибитке позади тела, жандармский капитан впереди оного. Дядька покойного желал также проводить останки своего дорогого барина к последнему его пристанищу... он стал на дрогах, как везли ящик с телом, и не покидал его до самой могилы".

Дядька поэта крепостной крестьянин Никита Козлов, проживший с ним вместе долгие годы, был потрясен горем. "Человек у него был, - рассказывал потом жандарм, сопровождавший тело Пушкина, - что за преданный был слуга! Смотреть даже было больно, как убивался. Привязан был к. покойному, очень привязан. Не отходил почти от гроба; не ест, не пьет".

Без разрешения властей, "самовольно" он поехал отдать последний долг Пушкину.

Траурный санный поезд мчался с невиданной быстротой, останавливаясь только на станциях для смены лошадей. На одной из станций процессию встретила жена современника Пушкина, профессора А. В. Никитенко. Она "увидела простую телегу, на телеге солому, под соломой гроб, обернутый рогожею. Три жандарма суетились на почтовом дворе, хлопотали о том, чтобы скорее перепрячь курьерских лошадей и скакать дальше с гробом. "Что это такое?" - спросила она у одного из находившихся здесь крестьян. - "А бог его знает что! Вишь, какой-то Пушкин убит - и его мчат на почтовых в рогоже и соломе, прости господи, как собаку".

Вечером 5 февраля подъехали к Тригорскому. "В ту зиму морозы стояли страшные, - рассказывает Е. И. Осипова.- Такой же мороз был и 5 февраля 1837 года. Матушка недомогала и после обеда, так в часу в третьем, прилегла отдохнуть. Вдруг видим в окно: едет к нам возок с какими- то двумя людьми, а за ними длинные сани с ящиком. Мы разбудили мать, вышли навстречу гостям. Видим, наш старый знакомый, Александр Иванович Тургенев. По-французски рассказал Тургенев матушке, что приехали они с телом Пушкина, но, не зная хорошенько дороги в монастырь... приехали сюда... Матушка оставила гостей ночевать, а тело распорядилась везти теперь же в Святые Горы вместе с мужиками из Тригорского и Михайловского, которых отрядили копать могилу. Но ее копать не пришлось: земля вся промерзло, - ломом пробивали лед, чтобы дать место ящику с гробом, который потом и закидали снегом. Наутро, чем свет, поехали наши гости хоронить Пушкина... Уже весной, когда стало таять, распорядился Геннадий (настоятель монастыря - В. Б.) вынуть ящик и закопать его в землю уже окончательно".

Прямо со свежей могилы Тургенев отправился в Михайловское. "Мы вошли, - пишет он в дневнике, - в домик поэта, где он прожил свою ссылку и написал лучшие стихи свои. Все пусто. Дворник, жена его плакали".

Слез и горя на этот раз было больше, чем несколько месяцев назад, когда Пушкин сам, в апреле 1836 года, привозил сюда хоронить их госпожу - свою мать Н. О. Пушкину. Уже тогда Пушкин внос в монастырскую казну деньги, откупив место для себя рядом с могилой матери. Еще в 1829 году он в стихотворении "Брожу ли я вдоль улиц шумных" писал:

 И хоть бесчувственному телу
 Равно повсюду истлевать, 
 Но ближе к милому пределу
 Мне всё б хотелось почивать.

В июне 1834 года в письме жене своей Пушкин писал полушутливо, полусерьезно: "Умри я сегодня, что с Вами будет? Мало утешения в том, что меня похоронят в полосатом кафтане, и еще на тесном Петербургском кладбище, а не в церкви на просторе, как прилично порядочному человеку".

О "просторе" и "торжественном покое" сельского кладбища, на котором он не раз здесь бывал, поэт с большим чувством говорит и в стихотворении "Когда за городом, задумчив, я брожу", написанном всего за несколько месяцев до гибели - 14 августа 1836 года:

 Но как же любо мне
 Осеннею порой, в вечерней тишине, 
 В деревне посещать кладбище родовое, 
 Где дремлют мертвые в торжественном покое. 
 Там неукрашенным могилам есть простор; 
 К ним ночью темною не лезет бледный вор; 
 Близ камней вековых, покрытых желтым мохом,
 Проходит селянин с молитвой и со вздохом; 
 На место праздных урн и мелких пирамид, 
 Безносых гениев, растрепанных харит
 Стоит широко дуб над важными гробами, 
 Колеблясь и шумя...

На таком кладбище и был погребен Пушкин морозным февральским утром. Вначале его могила была отмечена только простым деревянным крестом. Друг поэта П. А. Плетнев так описывает первоначальный вид его могилы: "Долго нам суждено переноситься мыслью к тихому пристанищу... Площадка шагов в двадцать пять по одному направлению и около десяти по другому. Она похожа на крутой обрыв. Вокруг этого места растут старые липы и другие деревья, закрывая собою вид на окрестности. Перед жертвенником есть небольшая насыпь земли, возвышающаяся над уровнем с четверть аршина. Она укладена дерном. Посредине водружен черный крест, на котором из белых букв складывается имя: ПУШКИН. За могилой ухаживают друзья Пушкина из Тригорского и дворовые с. Михайловского".

В конце 1839 года жена поэта Наталья Николаевна заказала "Санкт-Петербургского монументального цеха художнику" А. Пермагорову мраморный обелиск на могилу Пушкина. Доставлял памятник и устанавливал его па могиле поэта Михаил Калашников - дворовый Пушкиных.

В 1841 году памятник был установлен на могиле поэта, тогда же, вероятно, был сооружен под памятником и склеп, в котором и были помещены рядом останки Пушкина и его матери. Такой в основном могила сохранилась и до наших дней.

Памятник очень прост и строг: на трех гранитных четырехугольных плитах, суживающихся кверху, белый мраморный обелиск с нишей, в которой стоит мраморная урна, покрытая покрывалом. Над нишей скрещенные факелы, над ними лавровый венок. На гранитном цоколе высечены слова:

 Александр Сергеевич ПУШКИН 
 Родился в Москве 26-го мая 1799 года. 
 Скончался в С.-Петербурге
 29-го января 1837 года.

"Самодержавие, черной тенью окутав Пушкина, думало, что оно победило, но победил Пушкин. Оно хотело сделать место погребения Пушкина самым глухим, самым незаметным, самым неизвестным. Сегодня - это священное место для всего советского народа и всего передового человечества". (Из выступления Н. Тихонова на могиле Пушкина 12 июня 1949 года.)

По широким крутым ступеням высокой каменной лестницы идут и идут советские люди - страстные почитатели бессмертного творчества Пушкина к вершине холма, на котором белеет могильный памятник поэту. И отдав ему дань немеркнущей любви и глубочайшего уважения, они обращаются к нему со словами другого большого русского поэта Ф. И. Тютчева:

 Тебя ж, как первую любовь, 
 России сердце не забудет.