1837

774. В. Ф. Одоевскому

Вот вам декабрь. Благодарен за статью. Сейчас сажусь за нее. Повесть! Повесть!

775. Н. И. Павлищеву

Пускай Михайловское будет продаваться. Если за него дадут хорошую цену, вам же будет лучше. Я посмотрю, в состоянии ли буду оставить его за собою.

776. Ф. А. Скобельцыну

Не можете ли Вы, любезный Федор Афанасьевич, дать мне взаймы на три месяца, или достать мне, три тысячи рублей? Вы бы меня чрезвычайно одолжили и избавили бы меня от рук книгопродавцев, которые рады меня притеснить.

А. Пушкин.

8 янв. 1837.

777. А. И. Тургеневу

Вот Вам Ваши письма. Должно будет вымарать казенные официальные фразы и также некоторые искренние, душевные слова, ибо не мечите etc. Что вы вставите, то постарайтесь написать почетче. Думаю дать этому всему вот какое заглавие: труды, изыскания, такого-то или А. И. Т. в Римских и Парижских архивах. Статья глубоко занимательная.

Вот вам мои стихи к Вяземскому:

 Так море, древний душегубец...

16 янв.

778. А. О. Ишимовой

Милостивая государыня Александра Осиповна,

На днях имел я честь быть у Вас и крайне жалею, что не застал Вас дома. Я надеялся поговорить с Вами о деле. Петр Александрович обнадежил меня, что Вам угодно будет принять участие в издании "Современника". Заранее соглашаюсь на все Ваши условия и спешу воспользоваться Вашим благорасположением: мне хотелось бы познакомить русскую публику с произведениями Barry Cornwall. He согласитесь ли Вы перевести несколько из его драматических очерков? В таком случае буду иметь честь препроводить к Вам его книгу.

С глубочайшим почтением и совершенной преданностию честь имею быть, милостивая государыня, Вашим покорнейшим слугою.

А. Пушкин.

25 янв. 1837.

779. Л. Геккерену

Monsieur le Baron!

Permettez-moi de faire le resume de ce qui vient de se passer. La conduite de Monsieur votre fils m'etait connue depuis longtemps et ne pouvait m'eire indifferente. Je me contentais de role d'observateur, quitte a intervenir lorsque je le jugerais a propos. Un incident, qui dans tout autre moment, m'eut ete tres desagreable, vint fort heureusement me tirer d'affaire: je recus les lettres anonymes. Je vis que le moment etait venu et j'en profitai. Vous savez le reste: je fis jouer a Monsieur votre fils un role si pitoyable, que ma femme, etonnee de tant de lachete et de platitude, ne put s'empecher de rire, et que l`emotion que peut-etre avait-elle ressentie pour cette grande et sublime passion, s'eteignit dans le mepris le plus calme et le degout le mieux merite.

Je suis oblige d'avouer, Monsieur Le Baron, que votre role a vous n'a pas ete tout a fait convenable. Vous, le representant d'une tete couronee, vous avez ete paternellement le maquereau de Monsieur votre fils. Il parait que toute sa conduite (assez maladroite d'ailleurs) a ete dirigee par vous. C'est vous qui, probablement, lui dictiez les pauvretes qu'il venait debiter et les niaiseries qu'il s'est mele d'ecrire. Semblable a une obscene vieille, vous alliez guetter ma femme dans tous les coins pour lui parler de l'amour de votre batard, ou soi-disant tel; et lorsque malade de verole il etait retenu chez lui, vous disiez qu'il se mourait d'amour pour elle; vous lui marmottiez: rendez-moi mon fils.

Vous sentez bien, Monsieur le Baron, qu'apres tout cela je ne puis souffrir que ma famille ait la moindre relation avec la votre. C'etait a cette condition que j'avais consenti a ne pas donner suite a cette sale affaire, et a ne pas vous deshonorer aux yeux de notre cour et de la votre, comme j'en avais le pouvoir et l'intention. Je ne me soucie pas que ma femme ecoute encore vos exhortations paternelles. Je ne puis permettre que Monsieur votre fils, apres l'abjecte conduite qu'il a tenue, ose adresscr la parole a ma femme, ni encore moins qu'il lui debite des calembours de corps de garde, et joue le devduement et la passion malheureuse, tandis qu'il n'est qu'un lache et qu'un chenapan. Je suis donc oblige de m'adresser a vous, pour vous prier de mettre fin a tout ce manege, si vous tenez a eviter un nouveau scandale, devant lequel, certes, je ne reculerai pas.

J'ai l'honneur d'etre, Monsieur le Baron, Votre tres humble et tres obeissant serviteur.

Alexandre Pouchkine.

26 Janvier 1837.

(Перевод:

Барон!

Позвольте мне подвести итог тому, что произошло недавно. Поведение вашего сына было мне известно уже давно и не могло быть для меня безразличным. Я довольствовался ролью наблюдателя, готовый вмешаться, когда сочту это своевременным. Случай, который во всякое другое время был бы мне крайне неприятен, весьма кстати вывел меня из затруднения; я получил анонимные письма. Я увидел, что время пришло, и воспользовался этим. Остальное вы знаете: я заставил вашего сына играть роль столь жалкую, что моя жена, удивленная такой трусостью и пошлостью, не могла удержаться от смеха, и то чувство, которое, быть может, и вызывала в ней эта великая и возвышенная страсть, угасло в презрении самом спокойном и отвращении вполне заслуженном.

Я вынужден признать, барон, что ваша собственная роль была не совсем прилична. Вы, представитель коронованной особы, вы отечески сводничали вашему сыну. По-видимому, всем его поведением (впрочем, в достаточной степени неловким) руководили вы. Это вы, вероятно, диктовали ему пошлости, которые он отпускал, и нелепости, которые он осмеливался писать. Подобно бесстыжей старухе, вы подстерегали мою жену по всем углам, чтобы говорить ей о любви вашего незаконнорожденного или так называемого сына; а когда, заболев сифилисом, он должен был сидеть дома, вы говорили, что он умирает от любви к ней; вы бормотали ей: верните мне моего сына.

Вы хорошо понимаете, барон, что после всего этого я не могу терпеть, чтобы моя семья имела какие бы то ни было сношения с вашей. Только на этом условии согласился я не давать ходу этому грязному делу и не обесчестить вас в глазах дворов нашего и вашего, к чему я имел и возможность и намерение. Я не желаю, чтобы моя жена выслушивала впредь ваши отеческие увещания. Я не могу позволить, чтобы ваш сын, после своего мерзкого поведения, смел разговаривать с моей женой, и еще того менее - чтобы он отпускал ей казарменные каламбуры и разыгрывал преданность и несчастную любовь, тогда как он просто плут и подлец. Итак, я вынужден обратиться к вам, чтобы просить вас положить конец всем этим проискам, если вы хотите избежать нового скандала, перед которым, конечно, я не остановлюсь.

Имею честь быть, барон, ваш нижайший и покорнейший слуга.

Александр Пушкин.

26 января 1837.)

780. Л. М. Алымовой

Милостивая государыня Любовь Матвеевна,

Покорнейше прошу дозволить г-ну Юрьеву взять с двора Вашего статую медную, там находящуюся.

С истинным почтением и преданностию честь имею быть, милостивая государыня, Вашим покорнейшим слугою.

Александр Пушкин.

781. Н. Н. Карадыкину

Милостивый государь Николай Николаевич,

Вы застали меня врасплох, без гроша денег. Виноват - сейчас еду по моим должникам сбирать недоимки и, коли удастся, явлюся к Вам.

Что это с Вами сделалось? Как Вас повидать? Очень надо!

Весь Ваш А. П.

782. Неизвестному

Je voudrais vous faire une question, mais elle sera inutile?

Heureusement non!

(Перевод:

Я хотел бы вам задать один вопрос, но не будет ли он напрасен?

К счастью, нет!)

783. А. И. Тургеневу

Не могу отлучиться. Жду Вас до 5 часов.

784. К. Ф. Толю

Милостивый государь граф Карл Федорович.

Письмо, коего Ваше сиятельство изволили меня удостоить, останется для меня драгоценным памятником Вашего благорасположения, а внимание, коим почтили первый мой исторический опыт, вполне вознаграждает меня за равнодушие публики и критиков.

Не менее того порадовало меня мнение Вашего сиятельства о Михельсоне, слишком у нас забытом. Его заслуги были затемнены клеветою; нельзя без негодования видеть, что должен он был претерпеть от зависти или неспособности своих сверстников и начальников. Жалею, что не удалось мне поместить в моей книге несколько строк пера Вашего для полного оправдания заслуженного воина. Как ни сильно предубеждение невежества, как ни жадно приемлется клевета, но одно слово, сказанное таким человеком, каков Вы, навсегда их уничтожает. Гений с одного взгляда открывает истину, а истина сильнее царя, говорит священное писание.

С глубочайшим почтением и совершенною преданностию честь имею быть, милостивый государь, Вашего сиятельства покорнейшим слугою.

Александр Пушкин.

26 генваря 1837.

785. О. д'Аршиаку

Monsieur le Vicomte,

Je ne me soucie nullement de mettre les oisifs de Petersbourg dans la confidence de mes affaires de famille; je me refuse donc a tout pour parler entre seconds. Je n'amenerai le mien que sur la place du rendez-vous. Comme c'est M-r Heckern qui me provoque et qui est offense, il peut m'en choisir un, si cela lui convient; je l'accepte d'avance quand ce ne serait que son chasseur. Quant a l'heure, au lieu - je suis tout a fait a ses ordres. D'apres nos habitudes a nous autres Russes, cela suffit. Je vous prie de croire, M-r le Vicomte, que с'est mon dernier mot, et que je n'ai rien de plus a repondre a rien de ce qui concerne cette affaire; et que je ne bouge plus que pour aller sur place.

Veuillez accepter l'assurance de ma parfaite consideration.

A. Pouchkine.

27 Janvier.

(Перевод:

Виконт,

Я не имею пи малейшего желания посвящать петербургских зевак в мои семейные дела; поэтому я не согласен ни на какие переговоры между секундантами. Я привезу моего лишь на место встречи. Так как вызывает меня и является оскорбленным г-н Геккерен, то он может, если ему угодно, выбрать мне секундапта; я заранее его принимаю, будь то хотя бы его ливрейный лакей. Что же касается часа и места, то я всецело к его услугам. По нашим, по русским, обычаям этого достаточно. Прошу вас поверить, викопт, что это мое последнее слово и что более мне нечего ответить относительно этого дела; и что я тронусь из дому лишь для того, чтобы ехать на место.

Благоволите принять уверение в моем совершенном уважении.

А. Пушкин.

27 января.)

786. А. О. Ишимовой

Письмо Пушкина к А. О. Ишимовой от 27 января 1837 г. Автограф

Милостивая государыня Александра Осиповна,

Крайне жалею, что мне невозможно будет сегодня явиться на Ваше приглашение. Покамест честь имею препроводить к Вам Barry Cornwall. Вы найдете в конце книги пьесы, отмеченные карандашом, переведите их как умеете - уверяю Вас, что переведете как нельзя лучше. Сегодня я нечаянно открыл Вашу "Историю в рассказах" и поневоле зачитался. Вот как надобно писать!

С глубочайшим почтением и совершенной преданностию честь имею быть, милостивая государыня, Вашим покорнейшим слугою.

А. Пушкин.

27 янв. 1837.