СТАТЬИ   КНИГИ   БИОГРАФИЯ   ПРОИЗВЕДЕНИЯ   ИЛЛЮСТРАЦИИ   ССЫЛКИ   О САЙТЕ  






предыдущая главасодержаниеследующая глава

2. "Герой того времени"

В истории русской литературы проблема положительного героя (хотя теоретически в то время она и не формулировалась так) была поставлена впервые как дискуссионная эстетическая проблема в 20-е годы XIX века в декабристской литературе.

Объяснение этого нужно искать, прежде всего, в общественно-политических условиях эпохи, декабристском движении, когда "Россия, - как указывал В. И. Ленин, - впервые видела революционное движение против царизма"1. И эта эпоха, характеризуемая острыми социально-политическими конфликтами, усилением общественно-политической борьбы, вызвала к жизни, обусловила появление революционных борцов, подлинных положительных героев своего времени. А в этих условиях, естественно, со всей остротой возникла вызванная самой жизнью проблема создания образа положительного героя в литературе, потребность художественного, воспроизведения в литературе реального, жизненно правдивого образа положительного героя своего времени, своей эпохи. Эту задачу, вполне естественно, должна была поставить и поставила перед собой декабристская литература.

1 (Ленин В. И. Полн. собр. соч., т. 30, с. 315.)

Декабристской литературе, выразительнице революционных идей своего времени, присущи были высокий гражданский пафос, страстное обличение тирании, призыв к свободе, к гражданскому служению Родине, народу и делу его просвещения. Главным положительным героем декабристской литературы становится гордый, свободолюбивый гражданин-патриот, для которого нет ничего выше интересов Родины, народа и который считает величайшим счастьем и смыслом жизни борьбу против тирании, за свободу и просвещение.

Однако, не имея возможности из-за цензурных условий художественно воссоздать образ подлинно положительного героя современности - декабриста, декабристская литература обратилась к положительным героическим образам прошлого. К сожалению, романтическая приукрашенность, условность, схематизм ряда образов во многом снижали их идейно-художественную ценность. Так, Пушкин, отмечая эти недостатки в "Думах" Рылеева, писал ему в письме от второй половины мая 1825 г.: "Что сказать тебе о думах? Во всех встречаются стихи живые. Но вообще все они слабы изобретением и изложением. Все они на один покрой: составлены из общих мест. Описание места действия, речь героя и - нравоучение. Национального, русского, нет в них ничего, кроме имен"1. Здесь Пушкин метко определил слабые стороны не только "Дум" Рылеева, но и ряда произведений романтической декабристской литературы: условность, схематизм, даже литературный штамп ("все они на один покрой: составлены из общих мест"), декларативность, назидательность, голая дидактика в речах героев ("нравоучение") вместо художественного показа живых образов современных героев, их действий и поступков.

1 (Пушкин А. С. Указ, соч., т. 13, с. 175.)

Критические замечания Пушкина о "Думах" Рылеева вызвали ожесточенный спор между ними. Этот спор, в сущности, заключался в полемике вокруг вопроса о романтическом или реалистическом методе создания образа положительного героя в литературе декабристской эпохи. Этот спор был продолжен вокруг образа Евгения Онегина, особенно в 30-е годы Бестужевым-Марлинским как в критических выступлениях, так и в художественном произведении (см. повесть "Испытание")1.

1 (Интересующихся этой полемикой отсылаю к книге: В. Базанов. Очерки декабристской литературы. М., 1953, гл. "Спор с Пушкиным", с. 406 - 415. - Б. Т.)

Эту же полемику художественными средствами против "Евгения Онегина" вел и Кюхельбекер в своей романтической драме "Ижорский". В образе Ижорского Кюхельбекер развил до крайности и таким образом осудил отрицательные черты характера Онегина и, в особенности, его эгоизм, доведенный в Ижорском до мрачного человеконенавистничества.

Проблема положительного героя в декабристской литературе решалась в творчестве других писателей-декабристов примерно теми же идейно-художественными методами романтизма, что и в творчестве наиболее яркого, талантливого писателя-декабриста К. Ф. Рылеева. Романтическая приподнятость образов, наделение их чертами высокой гражданственности, любви к родине, народу, готовности к гибели за их счастье, сильные политические страсти и высокие думы - вот что характерно для образов положительных героев декабристской литературы. Благодаря этому декабристская литература стала ведущей идейно-художественной силой в русской литературе первой половины XIX века, оказала огромное идейное влияние на современное поколение в деле воспитания высоких гражданских чувств, чем в какой-то мере содействовала идейной подготовке восстания 14 декабря 1825 г.

Однако, ни в какой мере не умаляя этой идейно-художественной, общественно-политической роли и значения декабристской литературы в целом, нельзя не подчеркнуть, что решить проблему художественного современника в литературе удалось не писателям-декабристам, а Пушкину.

Политический единомышленник декабристов, самый яркий и талантливый поэт эпохи, Пушкин шел иными творческими путями к решению проблемы положительного героя в литературе 20 - 30-х годов XIX века, чем писатели-декабристы.

Нет сомнения в том, что творчество Пушкина по своему идейному направлению развивалось в общем русле декабристской литературы, было также насыщено высокой гражданственностью, освободительно-патриотическими идеями своего века. Но в практике своего творчества, в создании такого героя Пушкин шел иным путем - путем критического реализма, преодолевая в своем творчестве те слабые стороны романтизма, которые были характерны для декабристской литературы.

Обращаясь чаще к историческим героям прошлого, наделяя их думами и чувствами героев современности, превращай зачастую героев в своеобразные рупоры своих идей, писатели-декабристы в большинстве своем создали литературные образы, лишенные исторической конкретности, во многом схематичные, условные.

Но самое главное - современник не мог увидеть себя в этих образах; он, в лучшем случае, мог только учиться тому, каким он должен быть, следуя высоким подвигам предков, борцов за свободу, против тирании, борцов за родину, народное счастье. Писателем, которому выпала судьба гениально воссоздать образ современника 20-х годов XIX века, дать реальный, положительный образ без прикрас, таким, каким он был в действительности, стал Пушкин.

Творческие принципы Пушкина в создании типического героя в русской литературе определяются широким изображением характеров ("небрежное и простое составление типов"), что, по словам Пушкина, отличает творческую манеру Шекспира. Особенно высоко ценил Пушкин многосторонность, глубину и многогранность психологического облика героев Шекспира, свободных от схематической прямолинейности, односторонности. В "Евгении Онегине", в III главе, полемически осуждая литературные штампы, каноны романтической литературы, традиционно прямолинейное, одностороннее, условное понимание положительного героя, "как совершенства образец", Пушкин писал.

Свой слог на важный лад настроя, 
Бывало, пламенный творец 
Являл нам своего героя 
Как совершенства образец. 
Он одарял предмет любимый, 
Всегда неправедно гонимый, 
Душой чувствительной, умом 
И привлекательным лицом. 
Питая жар чистейшей страсти, 
Всегда восторженный герой 
Готов был жертвовать собой, 
И при конце последней части 
Всегда наказан был порок, 
Добру достойный был венок1

1 (Пушкин А. С. Указ, соч., т. 6, с. 56.)

Остросатирическое осуждение Пушкиным литературных штампов звучит и сегодня злободневно. Что греха таить: есть и у нас в советской литературе и искусстве ходульные образы положительных героев "как совершенства образец"; встречаются и у нас произведения, где "при конце последней части всегда наказан был порок, добру достойный был венок".

Но уже в романтических поэмах кишиневского периода Пушкин избегает этого схематизма в изображении типического героя, создавая (и в этом были уже элементы критического реализма!) многогранный и сложный по психологической характеристике образ героя. Эти качества характерны для образов "Кавказского пленника" и Алеко, как героев эпохи, что обусловило глубокую жизненную правду, реализм этих героев, наряду, конечно, с наличием в них романтических черт. В них, в этих образах, мы видим и положительное (их оппозиционное отношение к пошлой среде, их душевное превосходство) и отрицательные (эгоизм, пассивность и т. п.) черты. И это делает характеры героев романтических произведений Пушкина "Кавказский пленник", "Братья разбойники", "Цыганы" насыщенными плотью и кровью живых людей современности. В "Евгении Онегине" этот критический реализм в изображении героя современности достигает своего высшего развития, совершенства.

Уже в ранний период своего творчества Пушкин обратился к решению проблемы создания героя своего времени. В поэме "Кавказский пленник" Пушкин дает нам этот, правда, еще силуэтно зарисованный, типичный образ своего современника. Так проявлялись элементы реализма в романтическом творчестве Пушкина в кишиневский период. И совершенно прав Д. Д. Благой, что "в самом начале южного, по преимуществу, романтического периода своего творчества, Пушкин, как художник, уже ставит перед собой задачу чисто реалистического порядка - стремится дать в лице своего главного действующего лица широчайшее типическое обобщение, центральный образ эпохи - наиболее характерную фигуру современности, своего рода "героя века". И эта реалистичность задания непрерывно дает себя знать. Субъективное и объективное начало все время перемешиваются, сливаются в образе пленника и вообще в поэме"1. Историко-литературное, общественно-литературное значение образа Пленника заключается в том, что в нем Пушкин впервые в русской литературе создал образ "лишнего человека", героя эпохи, родного брата Онегина, Печорина, Бельтова, Рудина и всех других многочисленных, порожденных образом Пленника, образов "лишних людей", которые стали впоследствии центральными героями русской литературы первой половины XIX века.

1 (Благой Д. Д. Творческий путь Пушкина. М., 1950, т. I, с 257.)

Понимая Кавказского пленника как образ "лишнего человека", как первый, еще не удавшийся (по признанию самого поэта) опыт создания характера героя современности, - мы можем воспринимать этот образ и как своеобразный "эскиз" к созданию образа Евгения Онегина. Более того, можно без преувеличения сказать - без Кавказского пленника не было бы Евгения Онегина, ибо образ Пленника - это Евгений Онегин в зародыше, а Онегин - это Пленник, развившийся в реалистически-художественном отношении. В этом смысле, нам думается, можно понять слова Пушкина в письме от 10 ноября 1836 г. к князю Н. Б. Голицыну, находившемуся в это время в Крыму: "Там (т. е. в Крыму. - Б. Т.) колыбель моего "Онегина"1. Такое понимание слов Пушкина нам кажется более правдоподобным, чем толкование проф. Н. Н. Фатова, который предлагает понимать эти слова Пушкина как указание поэта на то, что в Крыму "зародился у него замысел "Евгения Онегина"2. И, наконец (и это главное!), сам Пушкин в своем Предисловии к первому изданию (1825 г.) I главы говорит о том, что в образе Онегина дан "характер главного лица, сбивающегося на кавказского пленника"3. Только теперь характер героя современности дан не в романтическом, а в реалистическом плане. И что еще очень важно отметить, Пушкин задолго до революционных демократов 60-х годов не только раскрыл положительные черты в образах "лишних людей", но и сурово осудил в их лице, и особенно в Алеко в "Цыганах", отрицательные их стороны: жизненную пассивность ("преждевременную старость души"), несостоятельность индивидуального протеста и антиобщественную сущность "лишнего человека" с его безнравственной душой, "себялюбивой и сухой". Этим, по словам Белинского, Пушкин "изрек над ними ("лишними людьми") суд неумолимо трагический и вместе с тем горько иронический"4. Так Пушкин становился уже в кишиневский период на позиции русского критического реализма. И, наконец, в этом утверждении положительных черт образов так называемых "лишних людей" (их протеста против самодержавно-крепостнической действительности) и отрицательных (жизненной пассивности) и заключалась величайшая нравственно-воспитательная сила, "секрет" могучего идейно-нравственного влияния этих образов на молодое поколение 20 - 50-х годов XIX века.

1 (Пушкин А. С. Указ, соч., т. 16, с. 395 (письмо на французском языке).)

2 (Фатов Н. Н. О "Евгении Онегине" А. С. Пушкина (к вопросу об истории создания романа). Ученые записки./Черновиц. гос. универ. 1955, т. 14, с. 76.)

3 (Пушкин А. С. Указ, соч., т. 8, с. 638.)

4 (Белинский В. Г. Избр. соч.: В 3-х т. М., 1948. т. 3.,с. 451.)

Именно в этом смысле Белинский писал, что "Евгений Онегин" является актом сознания для русского общества, что с поэмы "Цыганы", где наиболее беспощадно был Пушкиным развенчан и осужден "лишний человек", отрицательные черты его характера, "поэт явился воспитателем будущих поколений".

В обличении Пушкиным "преждевременной старости души", "мировой скорби" находит свое отражение то, что, по справедливому замечанию Д. Д. Благого, дает нам право в целом определять южные поэмы Пушкина ("Кавказский пленник" и "Цыганы") как "антибайронические".

Мы должны заметить, что в "Кавказском пленнике", несмотря на романтические черты его характера, он все же не представлял собою условного романтического образа положительного героя декабристской литературы, а был тем живым героем современности, в чертах которого узнавали себя современники. "Пленник", - это герой того времени..." - указывает Белинский, и далее: "Но не Пушкин родил или выдумал их: он только первый (выделено мною. - Б. Т.) указал на них..."1. И сам Пушкин, отмечая эту общественно-литературную значимость героя поэмы как героя времени, представителя прогрессивной молодежи XIX века, чей пессимизм был направлен против существующего строя, писал: "Я в нем хотел изобразить это равнодушие к жизни и к ее наслаждениям, эту преждевременную старость души, которые сделались отличительными чертами молодежи XIX века"2.

1 (Белинский В. Г. Избр. соч.: В 3-х т., М., 1948, т. 3, с. 440.)

2 (Пушкин А. С. Указ, соч., т. 13, с. 52.)

В своем стихотворении "К Пушкину" В. Кюхельбекер, как бы подтверждая общественную типичность образа, созданного Пушкиным, как положительного героя своего времени, пишет:

Твой чудный пленник повторил 
Всю жизнь мою волшебной силой...1

1 (Кюхельбекер В. Стихотворения. - Библиотека поэта. Л., 1952, с. 118.)

То, что декабрист Кюхельбекер увидел в образе Пленника себя, дает возможность определить этот образ как образ типичного героя в литературе того времени.

"Молодые люди, - пишет Белинский, - особенно были восхищены им (Пленником), потому, что каждый видел в нем, более или менее, свое собственное отражение"1. И, подчеркивая общественное значение и содержание образа Пленника как героя современности, Белинский продолжает: "Эта старость прежде юности, эта дряхлость прежде силы, все это - черты героев нашего времени (выделено Белинским. - Б. Т.) со временем Пушкина... Они - не случайное, но необходимое, хотя и печальное явление. Почва этих жалких пустоцветов не поэзия Пушкина или чья бы то ни была, но общество"2.

1 (Белинский В. Г. Избр. соч.: В 3-х т. М., 1948, т. 3, с. 440.)

2 (Там же.)

Советское пушкиноведение полностью подтверждает и развивает точку зрения Белинского на образ Кавказского пленника как образ героя современности. "В изображении Пленника, - пишет Б. В. Томашевский, - намечались черты сильной индивидуальности, "героя времени"... Пленник, бежавший в поисках свободы, принадлежал, конечно, к числу тех, кто осудил это общество в самых основах его существования"1.

1 (Томашевский Б. В. Пушкин. М., 1956, кн. I, с. 409.)

"Для нашего пушкиноведения, - пишет А. Н. Соколов, - бесспорно, что в образах Пленника и Алеко нашел романтическое отражение характер "героя времени"1.

1 (Соколов А. Н. Очерки по истории русской поэмы XVIII в. и первой половины XIX в. Изд. Московского университета. 1955, с. 499.)

Пушкиноведение одновременно подчеркивает и тот факт, что в "Кавказском пленнике" дан не только образ "героя современности", но и отражены, наряду со "старостью души", и вольнолюбивые черты декабризма. Это дает нам право (и эту мысль мы попытаемся развить и обосновать ниже) определять образы "лишних людей", начатых в литературе образом Кавказского пленника, как положительных героев русской литературы 20 - 50-х годов XIX века.

Еще П. В. Анненков, подчеркивая общественно-политическое значение образа романтического героя, писал: "Романтизм послужил, прежде всего, возвышению отдельной личности, давая ей право говорить о себе как о предмете первостепенной важности. Исповедь личности получила интерес политического дела"1.

1 (Анненков П. В., А. С. Пушкин в Александровскую эпоху СПб., 1874, с. 225 - 226.)

Пушкин, указывает Д. Д. Благой, "дал (в "Кавказском пленнике". - Б. Т.) первое высокопоэтическое выражение вольнолюбивым настроениям и порывам передовых кругов современного ему общества"1.

1 (Благой Д. Д. Творческий путь Пушкина. М., 1950, т. I, с. 270.)

"Это декабристская поэма... - пишет Б. В. Томашевский, - не потому, чтобы в ней решались программные вопросы или она излагала бы дидактически конституционные проекты и их принципы. Но она готовила нового человека. Она не только рисовала характер современника, но в какой-то степени указывала, в каком направлении возможно воспитание характера, необходимого для борьбы с обществом Основная постановка вопроса поэмы - соотношение между личностью и обществом... Вопрос шел о воспитании людей-героев, - которые вступают в борьбу со злом, господствующим в общественных отношениях, и которые в конечном счете должны победить это зло"1.

1 (Томашевский Б. В., Пушкин. М., 1956, кн. I, с. 410.)

Несмотря на субъективные элементы в обрисовке Пленника ("в нем стихи моего сердца", - писал Пушкин), образ героя поэмы носит обобщенный характер "героя времени". Стремясь (именно стремясь, но, еще не сумев полностью это осуществить!) к созданию обобщенно-типического образа современника, Пушкин пишет в набросках 1823 г: "Но пленник мой - не я".

Уже в этой ранней романтической поэме творческие принципы Пушкина в создании образа героя в корне отличались от творческого метода писателей-декабристов. Если герои их произведений носили условный характер, представляли собою романтизированный идеал и не имели конкретных типических черт характера современника, то герой произведения Пушкина, несмотря на романтическо-лирический характер изображения его, все же представлял собою образ, имеющий своим прототипом реального героя своего времени, эпохи, с его типическими чертами характера, чертами свободолюбия.

Романтизм Пушкина, характеризуясь углубленным вниманием поэта к внутреннему миру человека, мятущегося и ищущего, был дальнейшим углублением в мир современного человека, что открывало путь к реалистическому показу героя. В этом романтическом по своей сущности образе Пленника, отображавшем типический характер героя современности, и заключалось то реалистическое начало как образа, так и произведения в целом, что в корне отличало творчество Пушкина, его ранние романтические произведения от творчества писателей-декабристов. "Несмотря на преимущественно идеальный и лирический характер первых поэм Пушкина, - справедливо замечал Белинский, - в них уже вошли элементы жизни действительной"1.

1 (Белинский В. Г. Избр. соч.: В 3-х т., М., 1948, т. 3, с. 777.)

Развивая далее эти "элементы жизни действительной", Пушкин уже в кишиневский период обратился к созданию наиболее яркого, типичного и, мы считаем, положительного героя своего времени, эпохи - Евгения Онегина.

И здесь необходимо остановиться на следующем, имеющем важное проблемное значение, вопросе: а можем ли мы Евгения Онегина, а следовательно, и ряд близких к нему и последовавших за ним образов т. н. "лишних людей" - Печорина, Бельтова, Рудина, эти центральные образы русской литературы первой половины XIX века - определять вслед за Пленником как образы положительных героев русской литературы 20 - 50 годов XIX века? Нужно сказать, что ответа на этот вопрос мы не найдем в нашей литературе. А в литературно-общественных характеристиках "лишних людей", которые вошли во все учебные пособия для средней и высшей школы, не встретишь определения, являются ли эти образы положительными героями своего времени1. Видимо, этому мешала та сложность и внутренняя противоречивость образов "лишних людей", которые затрудняют дать им четкую общественно-литературную характеристику, что легче, конечно, сделать в отношении образов, носящих явно отрицательные либо явно положительные черты характера.

1 (См.: История русской литературы. М., т. 6, с. 242 - 247.)

При этом нужно учесть, что, определяя негативность образов "лишних людей", наше литературоведение опирается на данную отрицательную оценку этих образов Чернышевским и Добролюбовым в 60-х годах. При этом забывают, что если в 50-х годах реакционная и либеральная критика резко отрицательно характеризовала образы "лишних людей", то не только Белинский в 40-х годах, но и Чернышевский и Добролюбов в 50-х годах положительно оценивали образы Онегина, Печорина, Бельтова, Рудина.

Эта историческая оценка образов "лишних людей" демократической критикой не учитывается в нашем литературоведении, в результате чего в спорах об "Евгении Онегине", развернувшихся между Г. Макогоненко (признавшим Онегина положительным героем) и Б. Бурсовым (отрицавшим это), как и при обсуждении статей указанных авторов в Институте мировой литературы имени А. М. Горького, не были учтены конкретно-исторические взгляды критиков-демократов на образы "лишних людей". А это помогло бы верно решить очень важный для литературоведения вопрос о положительном герое русской литературы 20 - 50-х годов XIX века1.

1 (См.: Вопросы литературы, 1960, № 4 и Вопросы литературы, 1961, № 1.)

Нам думается, что, несмотря на всю сложность и противоречивость образов "лишних людей", учитывая их отрицательные качества, "родимые пятна" того общества, в котором они родились и жили, все же мы должны будем со всей ясностью и определенностью сказать, что образы "лишних людей" в русской литературе 20 - 50-х годов, а именно: Онегина, Печорина, Бельтова и Рудина - были образами положительных героев литературы тех лет, а сам термин "лишние люди" во многом является условным, верным только в смысле характеристики черт жизненной пассивности, невозможности "действовать", что было вызвано определенными условиями общественной жизни тех лет, условиями политической реакции. Что же дает нам право определять эти образы как положительные, называть их положительными героями своего времени? Нам думается, что основным критерием в определении общественной положительности этих героев является, наряду с их умственным, духовным превосходством над пошлой, убогой помещичье-крепостнической средой, их оппозиционность к самодержавно-крепостническому, помещичье-дворянскому обществу.

Еще Пыпин отмечал, что скептицизм героев южных поэм Пушкина ("Кавказский пленник" и "Цыганы") есть не что иное, "как протест против условий общественной жизни, подавляющей своими мертвыми формами стремление к высшим идеалам"1.

1 (Пыпин А. Н. История русской литературы. Изд. 2-е. СПб., 1903, т. 4, с. 391.)

Говоря о "Кавказском пленнике", Белинский отмечает, что "Пленник" находится "в явной вражде с окружающей его действительностью"1.

1 (Белинский В. Г. Избр. соч.: В 3-х т., М., 1948, т. 3, с. 444.)

Называя Онегина недюжинным человеком, Белинский как раз признает положительной чертой Онегина его отрицательное отношение к окружающей среде. "Он (Онегин) знает, и очень хорошо знает, что ему не надо, что ему не хочется того, чем так довольна, так счастлива самолюбивая посредственность"1.

1 (Там же, с. 521.)

Н. П. Огарев указывал, что люди, подобные Онегину, не являлись "друзьями правительства и представляют... протест против существующего правительственного порядка вещей"1. Нельзя не отметить и то, что в дореволюционной "Правде" в № 95 от 19 августа 1912 г. критик-большевик М. С. Ольминский, подчеркивая это оппозиционное отношение Онегина к действительности, писал: "У Пушкина либеральный помещик Евг. Онегин пошел наперекор дворянской массе".

1 (Огарев Н. П. Предисловие к сборнику "Русская потаенная литература XIX столетия". Избр. произвед. М., 1956, т 2, с. 466 - 467.)

Пусть протест этих героев не носил характера активной революционной борьбы. Но ведь мы знаем, что в тех условиях политической реакции, когда не было еще открытого революционного выступления масс, не было революционного дела, оппозиционное слово было тем же делом. Так, В. И. Ленин в работе "Две тактики социал-демократии в демократической революции" писал: "Вульгарный революционизм не понимает того, что слово тоже есть дело: это положение бесспорное для приложения к истории вообще или к тем эпохам истории, когда открытого политического выступления масс нет..."1.

1 (Ленин В. И. Полн. собр. соч., т. 2, с. 59.)

"Лишние люди" как раз жили и выступали оппозиционно в ту эпоху 30 - 50-х годов, когда не было открытых политических выступлений масс, когда (в тех условиях) протестующее, обличительное, скептически-пессимистическое слово было уже своеобразным революционным делом.

М. Горький, определяя общественно-политическую сущность пессимистических настроений Лермонтова, писал, что пессимизм Лермонтова есть "действенное чувство, в этом пессимизме явно звучит презрение к современности и отрицание ее, жажда борьбы и тоска и отчаяние от сознания одиночества, от сознания бессилия. Его пессимизм весь направлен на светское общество"1. Эта характеристика всецело приложима и к характеристике "лишних людей", вернее, той группы их, которая находилась в оппозиции к помещичье-дворянской среде, всем своим скептицизмом, пессимизмом, направленными против этого общества. И не только оппозиционное слово, но и просто оппозиционное отношение к дворянско-помещичьей среде было характерно для этих героев.

1 (Горький М. История русской литературы, с. 176.)

Однако В. И. Ленин в той же работе далее пишет, что, "...когда гражданская война началась, тогда ограничиваться по-старому "словом", не давая прямого лозунга перейти к "делу", тогда отговариваться от дела... есть безжизненность, мертвенность, резонерство или же предательство революции и измена ей"1.

1 (Ленин В. И. Полн. собр. соч., т. 2. с. 59.)

Естественно, в условиях революционной ситуации 60-х годов образы "лишних людей" явились действительно "лишними".

Нельзя забывать и того, что Пушкин хотел сделать Онегина участником декабрьского восстания, т. е. показать положительного героя своего времени, перешедшего, как и многие декабристы, от оппозиционного "слова" к революционному "делу". И, намекая именно на невозможность в определенных исторических условиях действовать, на то, что определенные исторические условия реакции обрекли "лишних людей" на бездействие, Белинский, спрашивая, почему Онегин не предался благой деятельности, отвечал: "Затем, милостивые судари, что пустым людям (т. е. тем, кто обвиняет "лишних людей" в их бездеятельности, "лишности". - Б. Т.) легче спрашивать, нежели дельным отвечать"1. И опровергая ошибочное мнение большей части публики об Онегине как об отрицательном образе "человека холодного, сухого и эгоиста по натуре", писал: "Нельзя ошибочнее и кривее понять человека!"2. Полемизируя с реакционной критикой 20 - 30-х годов в лице Булгарина, который злобно осудил роман Пушкина и образ Онегина, как отрицательный, представляющий клевету на героя современности, Белинский подчеркнул, что Онегин есть представитель своего века, своего времени.

1 (Белинский В. Г. Соч.: В 3-х т., т. 3, с. 522.)

2 (Там же, с. 516 - 517.)

Герцен в статье "О развитии революционных идей в России", устанавливая прямую связь между Онегиным и дворянскими революционерами 20-х годов, недвусмысленно определял: "Все мы более или менее Онегины, если только не предпочитаем быть чиновниками или помещиками..."

Писарев указывал, что "наши Чацкие, Печорины, даже, пожалуй, Онегин, наши Рудины, Бельтовы, Базаровы (Онегин в одном ряду с Базаровым! - Б. Т.)... - все это герои - или борцы за идею, или люди, тоскующие о том, что они не умеют сделаться такими борцами" (в статье 1867 г. "Образованная толпа")1.

1 (Писарев Д. И. Соч.: В 4-х т., М., 1956, т. 4, с. 267.)

Чернышевский видел в Онегине, Печорине, Рудине предшественников "новых людей" 60-х годов XIX века. В статье "Стихотворения Огарева" (1856 г.) Чернышевский писал: "И те, которые действительно готовы, знают, что если они могут теперь сделать шаг вперед, то благодаря тому только, что дорога проложена и очищена для них борьбою их предшественников, и больше, нежели кто-нибудь почтут деятельность своих учителей. Онегин сменился Печориным, Печорин Бельтовым и Рудиным. Мы слышали от самого Рудина, что время его прошло; но он не указал нам еще никого, кто бы заменил его, и мы еще не знаем, скоро ли мы дождемся ему преемника"1.

1 (Чернышевский Н. Г. Полн. собр. соч., т. 3, с. 703.)

Таким образом, "лишние люди" - Кавказский пленник, Онегин, Печорин, Бельтов, Рудин, - выражая собою оппозиционность к самодержавно-крепостнической действительности, стали единственными, пускай в некоторой мере относительно, но все же положительными героями и, в результате этого, центральными образами русской литературы 20 - 50-х годов XIX века.

Безусловно, нельзя стирать разницу между образами Онегина, Печорина, Бельтова и Рудина, на что указывали Чернышевский и Добролюбов. Но нам важно здесь обратить внимание не на то, что их различает, а на то, что объединяет (о чем также писали Чернышевский и Добролюбов), а именно на ту оппозиционность, которая, являясь положительной чертой образов "лишних людей" 20 - 50-х годов, превратилась в условиях революционной ситуации 60-х годов в ту общую отрицательную черту - "бесплодного стремления к деятельности", которая была определена Добролюбовым одним словом - "обломовщина", положившая на все эти образы печать "совершенной ненужности на свете".

Историко-литературное значение образа Кавказского пленника заключается в том, что в нем Пушкин впервые угадал тот типичный образ положительного героя современности, который и стал первообразом всей последующей галереи образов "лишних людей" в русской литературе. Это и обусловило присутствие элементов реализма в поэме "Кавказский пленник", элементов критического реализма в обрисовке образа Пленника, в осуждении Пушкиным (впервые именно Пушкиным!) в лице Пленника всех "лишних людей"!1.

1 (Подробнее об этом см. в моей статье "Проблема положительного героя в русской литературе 20 - 50-х гг. XIX в. Ученые записки. Кишиневск. гос. универ., Кишинев, 1956, т. 22, С. 3 - 13.)

Эта реалистическая сущность прозы Пушкина свидетельствовала о росте художественной зрелости поэта. Так, прав Н. В. Измайлов, который пишет: ..."Братья разбойники" отражают в себе и социальный радикализм Пушкина и его стремление к "народности", к внедрению в литературу "низкой" темы и "низких", реалистических приемов письма. К тому же направлению принадлежит и поэма о гетеристах"1. И, наконец, нельзя не отметить тот факт, что романтизм Пушкина, в основе своей носивший ярко выраженный активный, освободительный и боевой характер, отражающий типические настроения прогрессивных слоев русского общества, был свободен от того субъективизма, который составлял слабые стороны романтизма Байрона. Идейно-художественную односторонность его творчества глубоко раскрыл сам Пушкин в статье "О драмах Байрона": "Байрон бросил односторонний взгляд на мир и природу человечества, потом отвернулся от них и погрузился в самого себя... В конце концов он постиг, создал и описал единый характер, именно свои..."2.

1 (Измайлов Н. В. Поэма Пушкина о гетеристах (из эпических замыслов кишиневского времени (1821 - 1822). - Пушкин. Временник, 1937, № 3, с. 348.)

2 (Пушкин А. С. Указ, соч., т. 11, с. 51.)

Однако, несмотря на большое историко-литературное значение южных поэм Пушкина, мы не можем не замечать в некоторых из них, таких, как "Бахчисарайский фонтан", тех недостатков, тех слабых сторон, которые являлись типическими для романтизма как литературного течения в целом.

Пушкин и сам сознавал художественные недостатки ряда своих ранних поэм: некоторую искусственность, мелодраматизм, гиперболизм в изображении героев и их страстей. Об этом свидетельствуют его высказывания и, в первую очередь, о "Кавказском пленнике" и "Бахчисарайском фонтане".

И если в "Бахчисарайском фонтане" Пушкина более всего не удовлетворило следование слабым сторонам поэтики романтизма, то, говоря о "Кавказском пленнике", Пушкин признает, что здесь он потерпел неудачу в создании образа героя современности средствами романтического метода ("Кавказский пленник", - указывал Пушкин, - первый неудачный опыт характера, с которым я насилу сладил").

Но Пушкин вскоре освобождается от недостатков, присущих его романтическим произведениям. Сохраняя сильные стороны романтизма, поэт обращается к реалистическому отображению действительности. В этом важную роль сыграло знакомство поэта с молдавским народом, его жизнью и культурой, народным творчеством.

Становление реалистического, национально-самобытного творчества Пушкина в кишиневский период прослеживается не только в поэмах, но и в лирике этого времени, продолжавшей сохранять в себе и черты романтизма. Это было отмечено Белинским, который прямо указал, что "чисто пушкинские пьесы начинаются не прежде, как с 1819 года" и "самобытные мелкие стихотворения Пушкина не восходят далее 1819 года и с каждым следующим годом увеличиваются в числе". Одновременно, указывает Белинский, Пушкин пишет еще и ряд "переходных" лирических произведений, т. е. те, в которых, наряду с самобытными элементами, видно еще ученическое подражание поэтам прошлого. Однако, добавляет Белинский, Пушкин является и здесь "учеником, победившим своих учителей". И, наконец, Белинский подчеркивает, что к "чисто пушкинским пьесам" необходимо отнести стихотворения, "в особенности начинающиеся в 1820 г."1. Последнее замечание Белинского исключительно для нас важно, ибо подтверждает лишний раз, что кишиневский период был временем становления самобытного творчества Пушкина.

1 (Белинский В. Г. Соч.: В 3-х т., т. 3, с. 361 и 389.)

Говоря о "чисто пушкинских" стихотворениях кишиневского периода, Белинский называет среди них такие, как: "Нереида", "Редеет облаков летучая гряда", "Чаадаеву" ("В стране, где я забыл тревоги прежних лет..."), "Мой друг, забыты мной следы минувших лет", "Умолкну скоро я...", "Муза", "Дионея", "Дева", "Приметы", "Земля и море", "Красавица перед зеркалом", "Алексееву" ("Мой милый, как несправедливы..."). Среди "переходных" стихотворений кишиневского периода Белинский называет: "Дельвигу" ("Друг Дельвиг, мой парнасский брат..."), "Вяземскому" ("Язвительный поэт, остряк замысловатый"), "Черная шаль", "Дочери Карагеоргия", "Война", "Я пережил свои желанья", "К Овидию", "Песнь о вещем Олеге", "Гречанке".

В чем же проявлялось становление самобытно-реалистического творчества Пушкина в лирике кишиневского периода?

Эти качества реализма лирики Пушкина нашли, в частности, свое выражение в обращении поэта к действительности, к жизни, чувствам, мыслям своих современников, в раскрытии всего сложного, многогранного мира чувств и мыслей человека своей эпохи, в новаторстве, в стиле, в жанре, сюжете, в поэтическом языке. Но, в первую очередь, это становление самобытно-национального, "пушкинского" находило свое выражение в развитии и становлении в лирике не виданных еще в русской литературе, русской поэзии совершенных форм художественного мастерства, поистине артистического по своей простоте, мелодике, звукописи поэтического языка.

Указывая на главное достоинство творчества Пушкина, определяя особенности его таланта, Белинский писал: "До Пушкина были у нас поэты, но не было ни одного поэта-художника; Пушкин был первым русским поэтом-художником", и далее: "Если б мы хотели охарактеризовать стих Пушкина одним словом, мы сказали бы, что это по превосходству поэтический, художественный, артистический стих, - и этим разгадали бы тайну пафоса (т. е. существа. - Б. Т.) всей поэзии Пушкина..."1. Известно, какую высокую оценку художественному мастерству Пушкина, его поэтическому языку дали впоследствии и другие выдающиеся писатели России. Гоголь в статье "Несколько слов о Пушкине" писал, что "в нем (Пушкине), как будто в лексиконе, заключалось все богатство, сила и гибкость нашего языка... В каждом слове бездна пространства; каждое слово необъятно, как поэт". М. Горький, указывая, что "Пушкин - поэт, до сего дня никем не превзойденный ни в красоте стиха, ни в силе выражения чувства и мысли", свидетельствует о том, что при первом знакомстве "Пушкин до того удивил меня простотой и музыкой стиха, что долгое время проза казалась мне неестественной и читать ее было неловко"2.

1 (Белинский В. Г. Соч.: В 3-х т., т. 3, с. 364 и 368.)

2 (Русские писатели XIX века о Пушкине. Л., 1938, с. 154, 159, 404, 414.)

Отсюда понятно, как важно проследить становление самобытности и реализма в лирике Пушкина кишиневского периода, его новаторство в содержании и стиле, совершенствование поэтического языка, художественного мастерства.

Пушкин воспринял и развил творческий опыт выдающихся художников слова, своих учителей - Державина, Карамзина, Жуковского, Батюшкова звучный стих, реалистическую манеру в бытописании и глубину поэтических размышлений Державина; проникновение во внутренний мир человека, мелодию, "пленительную сладость" стиха и обращение к темам устного народного творчества Жуковского; наметившееся в карамзинской прозе сближение книжного языка с разговорным; артистический стих и гедонистическое восприятие мира Батюшкова. И, опираясь на творческий опыт талантливых предшественников, Пушкин создавал то свое, новое, что не только обусловило самобытность, оригинальность, народность и реализм его творчества, но и сделало его учителем писателей будущего, учителем, указавшим новые, не изведанные еще пути развития русской литературы на многие века вперед.

Здесь будет не лишним остановиться на освещении полемики, которая имела место между Пушкиным и В. Ф. Раевским вокруг проблемы народности, проблемы, тесно связанной у Пушкина с задачами создания национально-самобытной, народной литературы. Эта полемика во многом связана с художественной практикой борьбы Пушкина за народность и реализм русской литературы.

предыдущая главасодержаниеследующая глава








© A-S-PUSHKIN.RU, 2010-2021
При использовании материалов сайта активная ссылка обязательна:
http://a-s-pushkin.ru/ 'Александр Сергеевич Пушкин'
Рейтинг@Mail.ru
Поможем с курсовой, контрольной, дипломной
1500+ квалифицированных специалистов готовы вам помочь