"Лишь юности и красоты поклонником быть должен гении..."

'Лишь юности и красоты поклонником быть должен гении...'

25 мая 1827 года, накануне дня своего рождения, Пушкин возвратился из ссылки в столицу. Позади долгие, тоскливые деревенские будни, когда так тянуло к друзьям, к шумной столичной жизни.

В Петербурге восстанавливались прошлые знакомства, но "иных уж нет, а те далече".

Пушкин охотно посещал многие столичные салоны, а их в конце 20-х годов в Петербурге довольно много. Бывал он у Е. М. Хитрово, дочери Кутузова; у Лавалей на Английской набережной; в доме новой своей знакомой Александры Осиповны Россет, к которой наезжали в то время Вяземский, Жуковский, А. И. Тургенев и многие другие известные литераторы. Но особенно охотно посещал старых своих друзей. По-прежнему по пятницам многие литераторы собирались в квартире Жуковского в Шепелевском дворце, куда он переехал, как только стал воспитателем наследника престола. С радостью принимали Пушкина и у Карамзиных - их салон в конце 20-х годов занимал видное место среди других литературных салонов Петербурга.

Снова Пушкин устремился и в дом Олениных, где он беззаботно проводил время после окончания Лицея.

Путь его лежал на Дворцовую набережную в дом князя П. Г. Гагарина (ныне дом № 10), куда Оленины переехали в 1827 году^*.

^* (О времени переезда на Дворцовую набережную мы узнаем из письма М. Е. Лобанова к Н. И. Гнедичу от 3 декабря 1827 года: "Алексей Николаевич поручил мне сказать вам, что он никак еще не удосужился писать к вам: переезд на новую квартиру (в дом Гагарина на набережной), болезнь его, отчеты к 1 декабря препятствовали ему". - ИРЛИ, ф. 93, оп. 4, № 14, л. 3-4.)

Его радушно принимали Елизавета Марковна и Алексей Николаевич, заметно постаревшие за те годы, что Пушкина не было в Петербурге; возмужавший младший сын Алексей, подружившийся с поэтом, и самая младшая дочь Анна. Она пользовалась особым вниманием родителей и многих посетителей и друзей дома.

Рис. 60. Оленин Алексей Николаевич. Акварель А. П. Брюллова. ГРМ

Анна была умна, начитанна, обладала приятным тембром голоса и неплохо пела. Небольшого роста, стройная, белокурая, с маленькой ножкой и большими голубыми глазами, которые, по ее признанию, "порой бывали хороши, порой глупы", довольно бойкая, быстрая, великолепно гарцующая на лошади в окружении гостей во время прогулок в окрестностях Приютина, она вызывала симпатии у оленинского общества. Многие поэты - посетители Приютина - воспели ее в своих стихотворениях.

И. И. Козлов, в июльские дни 1828 года приезжавший в Приютино, пишет одно из нескольких своих стихотворений, посвященных Анне:

 Любви и жизни на расцвете
 Вся прелесть радости земной
 Тебя пленяет в шумном свете
 Своею радужной мечтой. 
 Но если звук волнений страстных 
 И сердца горестный напев
 Встревожит здесь в садах прекрасных
 Блестящий хор веселых дев, 
 Не сетуй, - но, услышав пенье
 Разбитых бурею пловцов, 
 Благослови уединенье 
 Своих приютинских лесов.

Не желая отстать в излиянии своих чувств от известных поэтов, пишут ей и многие ее сверстники - друзья дома. В день рождения Анны они преподнесли ей шуточный адрес и стихотворение:

 И я в Приютине бывал 
 И красных дней там наслаждался.
 Анюту свет еще не знал, 
 А я уж ею любовался. 
 И песни, игры, дерзкий ум, 
 И шалости, и дикий шум - 
 Все было наслажденьем нам, 
 Все вспоминаньем дышит там...*

^* (РО ГПБ, ф. 542, № 948.)

Обладая вокальными данными, Анна с удовольствием пела на домашних вечерах и праздниках, сама сочиняла музыку. Летом 1828 года, когда в Приютино часто приезжал молодой Михаил Иванович Глинка, стала брать у него уроки пения. Любила она и поэзию. В ее девичьих альбомах было переписано множество стихотворений Пушкина, Рылеева, Веневитинова, Козлова, Гнедича и других поэтов. Сохранились и ее собственные литературные опыты: рассказы, два варианта романа и, наконец, один из дневников, который Анна начала писать летом 1828 года.

...Пушкин приехал в Петербург известным поэтом. "Все - мужчины и женщины - старались оказывать ему внимание, которое всегда питают к гению, - записала Анна Оленина в дневнике, вспоминая первые встречи с возвратившимся поэтом.- Одни делали это ради моды, другие - чтобы иметь прелестные стихи и приобрести благодаря этому репутацию, иные, наконец, вследствие истинного почтения к гению, но большинство потому, что он был в милости у государя Николая Павловича, который был его цензор"^*.

^* (Цит. по ст.: Цявловская Т. Г. Дневник А. А. Олениной. - В кн.: Пушкин. Исследования и материалы, т. 2. Л., 1958, с. 249.)

Весной 1828 года Пушкин стал часто ездить к Олениным. Вместе с ним там бывал и Вяземский, который в то время находился в Петербурге. После ежедневных многочисленных светских визитов, театра или дружеских вечеринок в обществе Пушкина и других столичных приятелей он, возвращаясь под утро домой, принимался за длинные письма к жене, в которых можно проследить едва ли не всю жизнь светского Петербурга. И конечно же, как только Вяземский заметил интерес Пушкина к Анне Олениной, он не замедлил о том написать: "Девица Оленина довольно бойкая штучка: Пушкин называет ее драгунчиком и за этим драгунчиком ухаживает"^*.

^* (Литературное наследство, т. 58, с. 75.)

В день рождения Елизаветы Маркозны, 2 мая, приехав к Олениным после театра, Пушкин весь вечер уделял внимание только Анне. "Мы с Пушкиным играли в кошку и мышку, т. е. волочились за Зубовой-Щербатовой, сестрой покойницы Юсуповой, которая похожа на кошку, и за малюткою Олениною, которая мала и резва, как мышь"^*, - спешил сообщить в шутливой форме княгине Петр Андреевич Вяземский.

^* (Литературное наследство, т. 58, с. 78. Сведения о посещении театра и последующей за ним поездке к Олениным взяты из: ЦГАЛИ, ф. 195, oп. 1, № 3267, л. 230. )

Анна и в самом деле была маленького роста и очень горевала о том. В одном из писем к двоюродной сестре она По этому поводу писала: "Ты оставила меня ребенком и теперь увидишь меня взрослою девушкою, хотя, к горю моему, не могу похвастать гигантическим ростом"^*.

^* (ИРЛИ, 10071/LX6, 19.)

Вяземский подшучивал, издевался над Пушкиным, убежденный, что в этом увлечении Олениной больше игры, чем чувств, и после бала 5 мая в доме своей племянницы княгини Мещерской писал: "Плясали мы до утра, так что ни одной свечи в зале не было... С девицею Олениною танцевал я pot-pourri и хвалил я кокетство... Пушкин думает и хочет дать думать ей и другим, что он в нее влюблен, и вследствие моего pot-pourri играл ревнивого"^*.

^* (Литературное наследство, т. 58, с. 77-78.)

5 мая бал у Мещерских, а 9 мая Пушкин принял участие в поездке на пироскафе (пароходе) по Финскому заливу до Кронштадта в обществе Алексея Николаевича, Анны и английского художника Д. Доу, который уезжал из России на родину после многолетней работы над портретами генералов - участников войны 1812 года, писавшихся по заказу царя для Военной галереи Зимнего дворца.

С этой поездкой в Кронштадт связывается стихотворение "То Dawe, ESQ" ("Зачем твой дивный карандаш...").

Душевный порыв чувствуется в строках, искренне написанных и которыми Пушкин мгновенно отреагировал на попытку художника нарисовать его портрет:

 Рисуй Олениной черты. 
 В жару сердечных вдохновений,
 Лишь юности и красоты
 Поклонником быть должен гений.

К этому дню, а точнее - с событиями того дня, следует соотнести и стихотворение "Увы! Язык любви болтливый...", обращенное к Анне. Подобное предположение исходит от записи, сделанной Пушкиным под черновиком стихотворения: "9 мая 1828. Море. Ол<енины>. Дау".

 Увы! Язык любви болтливый,
 Язык неполный и простой,
 Своею прозой нерадивой 
 Тебе докучен, ангел мой. 
 Но сладок уху милой девы
 Честолюбивый Аполлон. 
 Ей милы мерные напевы, 
 Ей сладок рифмы гордый звон.
 Тебя страшит любви признанье,
 Письмо любви ты разорвешь, 
 Но стихотворное посланье 
 С улыбкой нежною прочтешь.
 Благословен же будь отныне
 Судьбою вверенный мне дар.
 Доселе в жизненной пустыне, 
 Во мне питая сердца жар, 
 Мне навлекал одно гоненье, 
 Иль лицемерную хулу, 
 Иль клевету, иль заточенье, 
 И редко хладную хвалу.

Появление этих строк, по-видимому, было вызвано каким-то разговором во время путешествия в Кронштадт. Это или объяснение в любви, или что-то в том же роде. Пушкин, плененный красотой, обаянием, умом Анны, стремился привлечь ее внимание, но его ухаживания, нежности, которые он расточал, а может, и вольности в обращении пугали девятнадцатилетнюю девушку. Разочарованный и, возможно, задетый ответом Анны, он обещает о своих чувствах впредь говорить только в стихах, они нравились девушке. Искренне вырывается из груди Пушкина благодарение судьбе за данный ему талант, который впервые в его небольшой, но полной превратностей жизни может принести счастье.

Пушкин виделся с Анной не только в доме ее родителей. "Во время одной из своих молодых страстей, - читаем у Вяземского, - это было весною, он почти ежедневно встречался в Летнем саду с тогдашним кумиром своим. Если же в саду ее не было, он кидался ко мне или к Плетневу и жалобным голосом восклицал: "Где Бренский? - Я Бренского не вижу". Разумеется, с того времени и красавица пошла у нас под прозванием Бренской"^*.

^* (Пушкин. Исследования и материалы, т. 2, с. 253.)

О том, что речь идет именно об Анне, свидетельствует рассказ ее внучатого племянника А. А. Оленина об этих свиданиях в Летнем саду: "Происходили они так. Она уезжала со своей гувернанткой англичанкой в Летний сад; в эти же часы туда являлся Пушкин, и вот они там под надзором этой англичанки прогуливались. Англичанка была, так сказать, в заговоре, и моя тетушка с ней уговаривалась всегда в обществе называть Пушкина "Брянским", чтобы скрыть с первым свои свидания"^*.

^* (Пушкин. Исследования и материалы, т. 2, с. 253.)

Это сообщение соответствует рассказу Вяземского, если не считать ошибки Оленина, заменившего Бренского (героя трагедии В. Озерова "Дмитрий Донской") на Брянского - актера.

Рис. 61. Кавалькада на приютинской дороге. Акварель К. К. Гампельна. ГТГ

...В мае Оленины переехали на дачу. Жизнь в Приютине шла размеренно, по давно заведенному порядку. Художник Ф. Г. Солнцев, став завсегдатаем Приютина в те же годы, когда там бывал и Пушкин, много лет спустя вспоминал о Приютине и гостеприимстве хозяев: "Гостить у Олениных, особенно на даче, было очень привольно: для каждого отводилась особая комната, давалось все необходимое и затем объявляли: в 9 часов утра пьют чай, в 12 - завтрак, в 4 часа обед, в 6 часов полудничают, в 9 - вечерний чай; для этого все гости сзывались ударом в колокол; в остальное время дня и ночи каждый мог заниматься чем угодно: гулять, ездить верхом, стрелять в лесу из ружей, пистолетов и из лука, причем Алексей Николаевич показывал, как нужно натягивать тетиву. Как на даче, так и в Петербурге, игра в карты -У Олениных никогда почти не устраивалась, разве в каком-нибудь исключительном случае; зато всегда, особенно при Алексее Николаевиче, велись очень оживленные разговоры. А. Н. Оленин никогда не просил гостей художников рисовать, а литераторов читать свои произведения; каких-либо подарков или поднесений ни от кого не принимал. Несмотря на глубокую ученость Алексея Николаевича, при нем все держали себя свободно"^*.

^* (Русская старина, 1876, № 3, с. 619.)

Особенно много гостей съезжалось по воскресным дням - в этот день Оленины принимали и в Петербурге. "О количестве гостей, посещающих семейство Оленина, можно судить по тому, что на даче Алексея Николаевича... находилось 17 коров, а сливок никогда не доставало", - вспоминал Солнцев.

20 мая, в первое же воскресенье после переезда Олениных на дачу, к ним съехались гости. Приехал и Пушкин, а вечером - его приятель Вяземский и польский поэт Адам Мицкевич. Вяземский, добросовестно сообщая жене о всех своих визитах, развлечениях и увлечениях, на следующий день поспешил описать и Приютино, где он, вероятно, оказался впервые, несмотря на давнее знакомство с Олениными, и поведение Пушкина: "Ездил я с Мицкевичем вечером к Олениным в деревню в Приютино, верст за 17. Там нашли мы и Пушкина с своими любовными гримасами. Деревня довольно мила, особливо же для Петербурга: есть довольно движения в видах, возвышенья, вода, лес. Но зато комары делают из этого места сущий ад. Я никогда не видел подобного множества. Нельзя ни на минуту не махать руками: поневоле запляшешь камаринскую. Я никак не мог бы прожить тут и день один. На другой я, верно, сошел бы с ума и проломил себе голову об стену. Mickiewiez говорил, que c'est une journee sanglante^*. Пушкин был весь в прыщах и, осаждаемый комарами, нежно восклицал: сладко"^**.

^* (Что это кровавый день (франц.). )

^** (Пушкин. Исследования и материалы, т. 2, с. 254.)

В этот день Анна в разговоре с Пушкиным вместо принятого в светской беседе обращения "вы" сказала ему "ты". Нечаянная оговорка девушки запомнилась поэту. В рабочей тетради появилась помета: "20 мая 1828. "При<ютино>", а ниже - стихотворение: "Холодный Вы сердечным ты она ошибкой заменила...". В окончательной редакции стихотворение "Ты и Вы" претерпело некоторые изменения.

 Пустое вы сердечным ты 
 Она обмолвясь заменила, 
 И все счастливые мечты 
 В душе влюбленной возбудила. 
 Пред ней задумчиво стою;
 Свести очей с нее нет силы;
 И говорю ей: как вы милы! 
 И мыслю: как тебя люблю!

На следующий день после поездки в Приютино Вяземский написал Пушкину записку следующего содержания: "Да будет известно честным господам, что я завтра еду в Царское Село и предлагаю в четверг вечером, или в пятницу в обеденное время, или в ужинное, составить прощальный пикник, где, как и у кого угодно. Вот предлагаемые, или, лучше сказать, предполагаемые, собеседники: Алексей Оленин junior^*, Грибоедов, Киселев, Пушкин, к<нязь> Сергей Голицын, Шиллинг, Мицкевич. Если проект мой будет одобрен честными господами, то приглашаю их приступить к принятию потребных мер в отношениях личных, местных и съестных, а тем паче питейных. Я заранее даю на все свое согласие. В четверг явлюсь за ответом".

^* (Младший (франц.). )

Павел Львович Шиллинг был известен как физик, востоковед, дипломат. Он изобрел и успешно продемонстрировал на Неве действие электрической мины и организовал в России первую литографию; ему принадлежит первенство в изобретении электромагнитного телеграфа и разработка особого способа воспроизведения китайских текстов. Давний знакомый Олениных, Шиллинг часто посещал их дом, где бывал и Никита Бичурин, в монашестве Иакинф, ученый- китаевед, долгие годы живший в Китае, и другие ученые-востоковеды.

Грибоедов в марте 1828 года возвратился в Петербург с Туркманчайским мирным договором, подписанным Персией на выгодных для России условиях, и в этом была его большая заслуга как дипломата. В Приютине он появился как старый знакомый Олениных.

А Николай Дмитриевич Киселев только готовился к дипломатической службе, а пока пользовался успехом у женщин, посещал многие петербургские салоны и гостиные, участвовал в пирушках с Пушкиным, Вяземским и Сергеем Голицыным. Его сестра Варвара Дмитриевна была замужем за Алексеем Марковичем Полторацким, через нее и он оказался в родстве с Олениными.

Князь Сергей Григорьевич Голицын (Фирс), штабс-капитан артиллерии, был известен как поэт-дилетант и композитор. Он переводил сочинения Мицкевича и писал тексты для музыки M. И. Глинки. "Роста и сложения атлетического, веселости неистощимой, куплетист, певец, рассказчик, - куда он только ни являлся, начинался смех, и он становился душою общества, причем постоянное дергание его лица придавало его физиономии особый комизм",- рассказывал Соллогуб, двоюродный брат Голицына.

Соллогуб объясняет, что прозвище "Фирс" Голицын получил у сестер Захара Чернышева, которые нашли в одной из книг, что имя Фирс означает человека рассеянного, беспорядок производящего.

Польский поэт Адам Мицкевич оказался в Петербурге не по своей воле; он был выслан из Литвы царским правительством еще в 1824 году, жил в Петербурге, в Одессе, Москве и снова в Петербурге.

В Москве Мицкевич познакомился с Пушкиным и теперь в столице он снова встречался с поэтом, посещал с ним общих знакомых и друзей.

Предполагаемые участники пикника весной 1828 года составляли одну дружескую компанию, которая часто бывала у Олениных.

Записка Вяземского была доставлена Алексею Оленину, и он, прочитав ее, написал: "Читал junior"; ниже подписался и Пушкин: "Читал Пушкин и лапку приложил".

Похоже, что ответом на предложение Вяземского явилось плавание на пароходе в Кронштадт 25 мая. В нем приняли участие Вяземский, Пушкин, Шиллинг, Киселев, Грибоедов, Алексей Оленин, а также Анна и Алексей Николаевич. Возможно, ездили также Мицкевич и Сергей Голицын.

Вяземский оставил нам описание этого путешествия, в котором он участвовал, вернувшись от Карамзиных из Царского Села: "В Кронштадте осматривали мы флот или часть флота, которая выступает в море сначала под командованием Сенявина... Туда поехали мы при благоприятной погоде; но при возвратном пути, при самых сборах к отплытию, разразилась такая гроза, поднялся такой ветер, полил такой дождь, что любо. Надобно было видеть, как весь народ засуетился, кинулся в каюты, шум, крики, давка; здесь одна толстая англичанка падает с лестницы, но не в воду, а на пол, там француженку из лодки тащут в окошко на пароход, толстый Шиллинг сидит и в тесноте и в темноте возле какой-то немки, во всех углах истории. Прелесть! Старик Оленин ссорится с англичанином... Оленин-сын выпивает портера и водки на одну персону на 21 рубль... Пушкин дуется, хмурится, как погода, как любовь..."^*.

^* (ЦГАЛИ, ф. 195, oп. 1, № 3267, л. 227 об. Опубликовано отчасти в "Литературном наследстве", т. 58, с. 80.)

В этом всеобщем шуме, когда одни ссорились, другие выпивали водки и портеру на изрядную сумму, Пушкин был мрачен. Безоблачное настроение и легкость, с какой он согласился несколько дней назад участвовать в прощальном пикнике, улетучились в Кронштадте.

Не изменилось душевное состояние поэта и на следующий день, когда ему исполнилось 29 лет. Настроение отразилось в стихах, полных грусти и отчаяния:

 Дар напрасный, дар случайный, 
 Жизнь, зачем ты мне дана? 
 Иль зачем судьбою тайной 
 Ты на казнь осуждена? 
 
 Кто меня враждебной властью
 Из ничтожества воззвал,
 Душу мне наполнил страстью,
 Ум сомненьем взволновал?..
 
 Цели нет передо мною:
 Сердце пусто, празден ум,
 И томит меня тоскою
 Однозвучный жизни шум. 

А уже на следующий день, 27 мая, он мчится в Приютино, где вручает Анне стихи на ее оговорку "Ты и Вы"; в эти же дни отвечает Вяземскому, воспевшему в стихотворении глаза А. О. Россет, стихотворением "Ее глаза"; и эти стихи Пушкин передает Анне.

 Она мила - скажу меж нами -
 Придворных витязей гроза, 
 И можно с южными звездами
 Сравнить, особенно стихами, 
 Ее черкесские глаза. 
 Она владеет ими смело, 
 Они горят огня живей; 
 Но, сам признайся, то ли дело
 Глаза Олениной моей! 
 Какой задумчивый в них гений, 
 И сколько детской простоты, 
 И сколько томных выражений, 
 И сколько неги и мечты!.. 
 Потупит их с улыбкой Леля - 
 В них скромных граций торжество;
 Поднимет - ангел Рафаэля 
 Так созерцает божество.

В начале июня Пушкин пишет стихотворение "Не пой, красавица, при мне...", которое многие пушкинисты связывают также с именем Анны.

Историю появления этого романса мы узнаем из "Записок" М. И. Глинки. В них композитор отметил, что Грибоедов "сообщил мне тему грузинской песни, на которую вскоре потом А. С. Пушкин написал романс...". Однажды Пушкин будто бы услыхал, как эту мелодию, обработанную Глинкой, напевала Анна, и воспоминания, связанные с путешествием его по Кавказу с семьей Раевских в 1820 голу, побудили написать слова романса:

 Не пой, красавица, при мне 
 Ты песен Грузии печальной:
 Напоминают мне оне 
 Другую жизнь и берег дальный...

К этим лирическим строкам близки по времени написания грустные философские рассуждения стихотворения ".Воспоминание", созвучные по настрою стихотворению "Дар напрасный, дар случайный...":

 Мечты кипят; в уме, подавленном тоской,
 Теснится тяжких дум избыток; 
 Воспоминание безмолвно предо мной
 Свой длинный развивает свиток...

Чем была вызвана такая нервозность и неуравновешенность в настроениях весной 1828 года?

Душная атмосфера последекабрьского Петербурга все более и более тяготила поэта. В апреле он и Вяземский пытались определиться в действующую армию - шла война с Турцией, но получили отказ. Попытка вырваться из Петербурга потерпела неудачу.

Дом Олениных, Приютино, сама семья, с которой Пушкин подружился еще до ссылки, в это время стали особенно желанными.

После возвращения Пушкина Приютино как бы воскресло. Поэт вывел его из оцепенения, в котором оно находилось после декабря 1825 года. Пушкин явился тем живительным источником, который возродил былую славу дачи Олениных.

В мае Пушкин почти ежедневно общался с Олениными. Вместе с ним в Приютине бывали Вяземский, композитор Глинка, Грибоедов, Мицкевич. В этой компании и младший из сыновей Олениных - Алексей. Поездки в Приютино, Кронштадт, посещение других известных домов Петербурга, кутежи, в которых и Шиллинг, и Вяземский, и младший Оленин оказались достойными сотоварищами, - одна сторона жизни Пушкина того времени. Другая - работа над новыми главами "Евгения Онегина", "Полтавы", циклом лирических стихотворений - одним из лучших, вызванным увлечением Анной Олениной. Но это и время появления тревожных строк: "Жизнь, зачем ты мне дана?", стихотворения "Воспоминание".

Рис. 62. Оленина Елизавета Марковна. Литография А. А. Васильевского

В одном из писем поэта Е. Баратынского к Пушкину, написанном в то время, имеются такие строки: "У нас разнесся слух, что тебя увезли (!), а как ты человек довольно увозимый, то я этому поверил". Итак, ходили слухи о новой высылке поэта.

Еще в 1826 году власти обнаружили списки запрещенных цензурой и неопубликованных отрывков из элегии "Андрей Шенье". Правительство усмотрело в них отклик на 14 декабря. Пушкину пришлось давать объяснения. Потом, по-видимому, его долго не беспокоили. Материалы дела поступили в Сенат, откуда вместе с докладом были переданы 6 июня 1828 года в департамент гражданских и духовных дел. Мнение членов Сената, касающееся Пушкина, было сформулировано вполне четко: "Обязать подпиской, дабы впредь никаких своих творений без рассмотрения и пропуска цензуры не осмеливался выпускать в публику, под опасением строгого по законам взыскания"^*.

^* (Щеголев П. Е. Из жизни и творчества Пушкина. М., 1931, с. 122-123.)

11 июня дело рассматривалось в департаменте гражданских и духовных дел. В журнале заседаний отмечено, что Пушкин - действительно автор стихов, ходивших по рукам. И ни слова в отношении выводов Сената о взятии подписки с Пушкина. Журнал заседаний департамента подписали статс-секретарь его Оленин, а также А. Д. Балашов и Н. С. Мордвинов. Такая довольно обтекаемая запись сделана наверняка не без участия Оленина и Мордвинова. Вспомним, что Мордвинов оказался единственным в Верховном уголовном суде, кто проголосовал против вынесения смертного приговора декабристам; Оленин вообще отказался от участия в следствии и суде. Это следует учитывать при оценке выводов департамента.

Однако департамент не последняя инстанция в решении данного вопроса. 28 июня журнал департамента рассматривался в общем собрании Государственного Совета, и его члены не сочли предложенное Сенатом мнение о взятии с Пушкина подписки о нераспространении стихов без цензуры достаточным. В журнале появилась запись: "Государственный Совет, в общем собрании, находя заключение департамента гражданских и духовных дел по сему делу правильным, положил оное утвердить с таковым в отношении к сочинителю стихов означенных Пушкину дополнением, что по неприличному выражению его в ответах своих на счет происшествия 14 декабря 1825 года и по духу самого сочинения, в октябре 1825 года напечатанного, поручено было иметь за ним в месте его жительства секретный надзор".

Обращает на себя внимание состав членов Совета, подписавших протокол. Из 14 подписей 4 принадлежат членам разрядной комиссии, 2 - членам следственной комиссии и 11 - членам Верховного уголовного суда над декабристами. Только один из подписавшихся, да и то, как секретарь, ведущий журнал, не принимал участие в деле декабристов. Это - Оленин. Не исключено, что он и Мордвинов стремились как-то защитить доступными им средствами Пушкина от более жестких решений.

Вот так в июне 1828 года разворачивались события, решавшие дальнейшую судьбу Пушкина. Затем еще целый месяц выводы Государственного совета лежали в ожидании резолюции царя. Только в конце июля Николай I соизволил утвердить решение Совета об установлении тайного надзора. В тот же день особая комиссия постановила допросить Пушкина, не он ли написал "Гавриилиаду".

Знал ли Пушкин, что происходило в правительственных кругах вокруг его имени? Мог ли он получить какие-то сведения от знакомых-доброжелателей? Мог ли Оленин держать Пушкина в курсе событий? Трудно сказать. Вообще, Оленин вряд ли решился бы пойти на подобный шаг - слишком он был осторожен, чтобы рисковать.

Неуравновешенность и тревога чувствуются и в поведении, и в стихах поэта. Возможно, на Пушкина действовало и поведение Анны, не испытывавшей к нему тех же чувств, какие он питал к ней. К лирическому циклу стихотворений - "оленинскому" циклу - примыкает написанное в конце мая - самом начале июня стихотворение "Кобылица молодая...". Стихотворение как бы завершает этот "оленинский" цикл, отличаясь от всех предыдущих некоторой раздраженностью и предупредительной угрозой.

 Кобылица молодая, 
 Честь кавказского тавра, 
 Что ты мчишься, удалая? 
 И тебе пришла пора; 
 Не косись пугливым оком, 
 Ног на воздух не мечи, 
 В поле гладком и широком
 Своенравно не скачи. 
 Погоди; тебя заставлю 
 Я смириться подо мной: 
 В мерный круг твой бег направлю
 Укороченной уздой.

...В июне дружеская компания постепенно распалась: 6 июня покинул Петербург Грибоедов, на следующий день уехал Вяземский, а 14 июня за границу отправился и Киселев.

А что же Пушкин? Где он? "Что касается Пушкина,- сообщала Вяземскому Екатерина Андреевна Карамзина,- я утратила после Вас к нему привычку, так как я даже не слышу о нем и понятия не имею, что с ним делается"^*. А дочь Карамзиной слыхала, "что Пушкин, чтобы утешиться в превратностях любви, играет и проигрывает все свои деньги"^*.

^* (Литературное наследство, т. 58, с. 71.)

Не получая от Пушкина известий, но, читая жалобы Карамзиных, Вяземский пытался усовестить своего приятеля:

 "Где ты, прекрасный мой, где обитаешь? 
 Там ли, где песни поет князь Голицын,
 Ночи певец и картежник?

В самом деле, где ты, что ты? С самого отъезда из Петербурга не имею о тебе понятия, слышу только от Карамзиных жалобы на тебя, что ты пропал для них без вести, а несется один гул, что ты играешь не на живот, а на смерть. Правда ли? Ах! голубчик, как тебе не совестно..."

Пушкин перестал бывать у Карамзиных. Он начал много играть, часто бывал у красавицы А. Ф. Закревской, с которой познакомился еще в апреле.

Сведений о его поездках в Приютино летом 1828 года нет, да и бывал ли он там после отъезда друзей и того раздражения, которое могло возникнуть от холодности и неприступности Анны?