"И кистию чудесной..." [1983 Тимофеев Л.В. - В кругу друзей и муз. Дом Оленина А.Н]

Мало кто из художников оставил воспоминания или записки, и судить об их связях с Олениными приходится порой по известным нам портретам членов этой семьи, по тем рисункам, которые появлялись во время бесед в оленинских гостиных, а потом вклеивались в альбомы Варвары или Анны, Петра или Алексея.

Иконография Олениных богата и разнообразна. Многие художники работали над портретами Алексея Николаевича, Елизаветы Марковны, их детей.

Самым ранним из известных нам изображений Олениных является портрет Елизаветы Марковны, написанный В. А. Боровиковским в 1791 году. Художник сохранил для нас образ девушки с пухлыми губами и пышной прической.

Не более четверти века отделяет этот портрет от другого, созданного Орестом Кипренским. Выглядит Елизавета Марковна по-домашнему: в чепце, обшитом кружевами, в халате и с перекинутым через плечо платком, а может быть, накидкой или пледом. Она заметно постарела, но не утратила былой красоты и привлекательности. Скорее всего, Кипренский рисовал ее в первые годы своего общения с Олениными, т. е. до своего отъезда в 1816 году в Италию. Елизавете Марковне нет еще и пятидесяти лет. Вполне законченный рисунок, с большой теплотой исполненный мягким итальянским карандашом, был несколько попорчен Олениными, которые вырезали изображение по контуру, срезав частично и левое плечо. В таком виде портрет был вклеен в альбом.

Последние семьдесят лет альбом хранится в Русском музее, и портрет этот (как и многие другие, некогда не только известные Олениным, но и дорогие им как воспоминание о прошлом) считался портретом неизвестной. И это неудивительно: иконография Елизаветы Марковны мало кому знакома, и надо было хорошо ее знать, чтобы, увидев этот рисунок Кипренского, узнать в изображенной хозяйку Приютина^*.

^* (Рисунок Кипренского был узнан автором в 1969 году, когда началась его работа по организации музея в Приютине. Тогда же были узнаны и другие "неизвестные" лица и виды: Петр Оленин, изображенный на шуточном рисунке рядом со Смертью; чиновник Публичной библиотеки В. Я. Аткинсон, изображенный на одном листе с Крыловым (лист в настоящее время хранится отдельно от альбома, в котором он раньше находился), вид на приютинскую усадьбу, а также Лубья, петляющая среди приюти неких лугов.

В 1981 году научный сотрудник Русского музея Е. Петрова, занимаясь изучением наследия Кипренского, самостоятельно атрибутировала рисунок Кипренского как портрет Е. М. Олениной.)

К 1812 году относится рисунок Кипренского, запечатлевший самых младших членов оленинского семейства - четырехлетнюю Анну и десятилетнюю Вареньку. Год спустя внимание художника привлек еще один ребенок - крепостная девочка Баяуста, калмычка, купленная для матери Оленина, Анны Семеновны, ее братом. Анна Семеновна использовала Баяусту во время своих молитв в церкви для поклонов, которые девочка должна была исправно отбивать вместо старой хозяйки.

С большой симпатией и вдохновением рисовал Кипренский девочку, на лице которой застыла едва заметная смущенная улыбка. Используя мягкий графитный карандаш и пастели, художник доводит рисунок до уровня живописного.

В том же 1813 году появляется портрет Петра Оленина, также рисованный итальянским карандашом и пастелью. Петр выздоравливал дома после тяжелой контузии, полученной в Бородинском сражении. С портрета на нас смотрят задумчивые глаза; совсем юное лицо спокойно и устало, ничто в облике модели не напоминает воина, и только бескозырка и сюртук с эполетами говорят об этом.

Если портрет Петра Оленина тщательно проработан и близок к живописному, то портрет Алексея Николаевича рисован в "один крылатый миг" во время его оживленной беседы в кругу друзей 30 ноября 1813 года.

Из работ Кипренского более позднего периода, связанного с домом Олениных, нам известен только великолепный портрет Анны, который был нарисован в 1828 году, когда частым гостем дома на Дворцовой набережной был и Пушкин.

Наиболее раннее изображение Алексея Николаевича известно по небольшому профильному портрету, сделанному И. А. Ивановым в самые первые годы XIX века. Крупный, с горбинкой, римский нос, зачесанные вперед коротко подстриженные волосы, перекинутая через левое плечо тога с застежкой - все напоминает облик древних римлян, среди которых, как полагал Алексей Николаевич, ссылаясь на Тацита, имелись и его далекие предки. Рисунок был использован в качестве концовки к стихотворению "Оленину" в рукописном трехтомнике сочинений Державина, о котором речь шла выше.

К первому десятилетию XIX века относится и миниатюрный портрет А. Н. Оленина, сделанный неизвестным художником.

Рис. 72. Крылов Иван Андреевич. Рисунок П. А. Оленина. Граф. кар. Под рисунком подпись чернилами: "Рисовано 14 дек. 1828 г. с натуры П. А, Олениным после обеда". ИРЛИ

Другое раннее изображение Оленина известно по карикатуре А. О. Орловского. Оленин, как и многие его современники, не раз становился объектом карикатур и шаржей художников. Этому способствовали его маленький рост и "римский" нос. В карикатуре Орловского он изображен в группе с Крыловым и неизвестным. Датируется этот мастерски исполненный рисунок 1809 годом. Для большей выразительности Орловский использует прием контрастности двух фигур: маленького Оленина и огромного, тучного Крылова. Оленин сидит в непомерно большом кресле, в котором едва видна его крошечная фигурка. В руках у него большущий бокал. Позади кресла стоит Крылов, тоже с бокалом, но уже небольших размеров, а рядом фигура третьего, неизвестного нам лица.

Тот же прием противопоставления двух разномасштабных фигур использован и К. Брюлловым в карикатуре на Оленина и А. Г. Ухтомского. Рядом с тучным, внушительных размеров Ухтомским Оленин выглядит малолетним ребенком с огромной треуголкой в руке. Крючковатый нос едва не достает до подбородка.

На другой карикатуре неизвестного художника Алексей Николаевич изображен со спины в длиннополой шинели. Художник немного развернул его голову влево, чтобы можно было увидеть крупный нос человечка маленького роста.

Живописное полотно А. Г. Варнека - это уже парадный портрет Алексея Николаевича. Художник пишет Оленина в ополченском мундире, с которым Алексей Николаевич не расставался всю жизнь. На груди - звезды ордена святого Александра Невского и святого Владимира, а также медали за войны 1807 и 1812 годов. На шее видна красно-черная лента ордена святого Владимира. Оленин сидит в кресле у стола. На столе - бронзовая чернильница с фигурой Минервы и распечатанное письмо на имя президента Академии художеств. Дата написания портрета неизвестна, но приблизительные рамки определить можно: это промежуток времени от 1824 года, когда Оленину была пожалована звезда ордена Александра Невского, до награждения его знаком отличия Беспорочной службы, учрежденным в августе 1827 года. Возможно, он писался одновременно с портретом Елизаветы Марковны, в пандан к нему.

Об этом живописном портрете Елизаветы Марковны сообщал "Журнал изящных искусств" в обозрении выставки 1825 года: "Верность рисунка, выполнение света и тени в переходе тонов неподражаемы". Свой портрет Алексей Николаевич завещал Академии художеств, там он хранится и ныне. Портрет Елизаветы Марковны унаследовал Петр Оленин, потом он находился у его детей в Торжке. На старой фотографии интерьера одной из комнат дома в Торжке виден этот портрет, ныне утраченный.

Самый поздний портрет Елизаветы Марковны был исполнен по заказу Олениных в литографии А. Мошарского по рисунку художника А. А. Васильевского в 1830-х годах^*. С литографии на нас смотрят глаза уже пожилой, усталой женщины, изображенной снова в чепце, как и на рисунке Кипренского.

^* (Нам известны только три листа этой литографии, хранящиеся в Литературном музее Пушкинского дома АН СССР, в Музее А. С. Пушкина в Москве и в ГРМ.)

Портретную галерею Олениных оставили Карл и Александр Брюлловы. В ней имеются и ранние работы К. Брюллова. К ним относятся два акварельных портрета Петра Оленина. На одном Оленин сидит в расстегнутом мундире, повернувшись на три четверти вправо. Лицо модели тщательно проработано, а мундир выполнен несколькими быстрыми и небрежными мазками. Левая рука, согнутая в локте, повисла в воздухе - художник предполагал положить ее на спинку стула, но, не сделав этого, бросил работу.

Второй портрет отличается от предыдущего поворотом модели. Тот же расстегнутый мундир, но руки скрещены на груди, и видны крест ордена святого Владимира 4-го класса с бантом и серебряная медаль 1812 года. Если учесть, что эта медаль была получена Олениным лишь в конце 1821 года и что он изображен в мундире не Семеновского полка, в котором он прослужил до конца 1820 года, а лейб-гвардии егерского, а также то, что 16 августа 1822 года братья Александр и Карл Брюлловы отправились в Италию, можно утверждать, что именно в этот промежуток времени и позировал Петр Оленин молодому художнику^*.

^* (Без каких-либо доводов оба портрета датируются 1829 годом (Ацаркина Э. Карл Павлович Брюллов. М., 1963, с. 453), хотя в то время К. Брюллов не мог их рисовать, так как продолжал пребывать в Италии, а Петр Оленин уже служил в Корпусе инженеров путей сообщения.)

Встречи Олениных с Брюлловыми продолжались и в Италии. Путешествуя в 1827-1828 годах, Варвара Алексеевна и ее муж Г. Н. Оленин постоянно общались с Брюлловыми и другими русскими художниками, посещали их мастерские, совершали совместные прогулки и небольшие путешествия по достопримечательным местам. С Карлом Брюлловым они поднимались до самого кратера Везувия, в компании с ним же и С. Гальбергом ездили в Альбано. В Риме К. Брюллов делает большой акварельный портрет В. А. и Г. Н, Олениных. Они изображены в полный рост на фоне древнего Рима у античных развалин. Эта акварель, исполненная с подлинным вдохновением, принадлежит к числу наиболее выдающихся произведений русского искусства.

В одном из частных собраний хранится аналогичный портрет, но изображение на нем поясное. Отличается он от предыдущего и тональностью. В марте 1827 года С. Гальберг, снискавший известность в Италии своими работами, приступил к портрету Г. Н. Оленина, который был вырублен в белом мраморе. Позже, в Петербурге, он исполнил в мраморе и портрет Алексея Николаевича.

А. Н. Оленина написал и английский портретист Д. Доу, работавший над портретами для Военной галереи Зимнего дворца (1819-1828 гг.).

После возвращения в Петербург братья Брюлловы продолжают дружбу с Олениными. Александр Брюллов рисует акварельные портреты Петра, Алексея и его жены Александрины, Анны и Алексея Николаевича. В 1838 году Оленин заказал ему планы и рисунки фасадов всех приютинских построек, необходимые в связи с объявленной продажей усадьбы.

Пишет портрет с Алексея Николаевича и Карл Брюллов, а Н. И. Уткин делает с него прекрасную гравюру. А вот сам портрет пропал. Исчез и портрет, который находился у потомков младшего сына Алексея в имении Богородском, что на озере Сенеже, в Подмосковье. На холсте был изображен Алексей Николаевич с собакой у ног.

Вскоре после замужества Анны К. Брюллов пишет с нее портрет, известный нам по копии художника Попова, привезенной И. С. Зильберштейном из Франции от потомков Олениных.

4 июня 1833 года в Приютине побывал художник Г. Г. Гагарин. Это новый человек в доме Олениных, хотя с его отцом, Г. И. Гагариным, дипломатом, большим любителем искусства, Алексей Николаевич был хорошо знаком. Сын провел большую часть своей жизни за границей, в 1832 году приехал в Петербург, и вот он в Приютине. В альбоме художника появляются портреты девушки, еще один портрет неизвестной нам гостьи Приютина, мужской портрет и, наконец, портрет Анны. Гагарин застал Анну в момент, когда она приготовилась к выходу из своей комнаты на прогулку. Художник и нарисовал ее со шляпкой в руке. На заднем плане рисунка просматривается письменный стол, часы с бюстом, вазочки с цветами, чей-то портрет на подставке.

Сохранил для нас художник на рисунке и господскую баньку, поставленную на обрывистом берегу Лубьи. С балкона второго этажа, где находились жилые комнаты, открывался живописный вид на реку с заливными лугами и стоящими вдали крестьянскими домами. Весь этот пейзаж виден у Гагарина.

Рисовал в Приютине и Карл Гампельн, австриец, преподававший рисование в училище глухонемых (сам художник тоже был подвержен этому тяжкому недугу). Известен групповой портрет Анны Олениной и ее двух подруг. Одну из них мы можем назвать - это Анна Фурман^*. В том помог альбом Олениных, где оказался гампельновский портрет Фурман, тождественный ее изображению на групповом портрете. И прически, и фасоны платьев подруг позволяют датировать рисунок серединой 20-х годов прошлого столетия.

^* (Внучка А. А. Олениной О. Н. Оом сообщает, что кроме Анны Олениной на рисунке изображена также Лидия Блудова, но не указывает, кого из трех подружек она имеет в виду (Дневник Анны Олениной. Париж, 1936, с. 126). Л. Блудова видна на акварели Ф. Солнцева, сделанной в мае 1834 года в приютинской гостиной. Анна Оленина упоминает сестер я дневнике только 2 февраля 1835 года: "Дружба моя с милыми Блудовыми занимает все минуты, остающиеся от шумной и пустой светской жизни... Познакомившись с Антониной и Лидией, мы вскоре сделались неразлучными". Рисунок Гампельна и запись Олениной разделяют 8-10 лет, что заставляет поставить под сомнение данное сообщение О. Н. Оом.)

Рис. 73. Приютино. Господская банька и крестьянские дома. Рисунок Г. Г. Гагарина. 1833. Граф. кар. ГРМ

Сохранилась и акварель, на которой Гампельн изобразил кавалькаду из четырех всадников и всадниц, скачущих по проселочной дороге, у которой стоит старый покосившийся деревянный указатель с надписью "Приютино". Сопровождает кавалькаду известный и по другим рисункам приютинский пес по кличке Медорка. Из-за малого масштаба рисунка невозможно найти сходство изображенных с обитателями Приютина и их гостями.

Кисти замечательного художника П. Ф. Соколова принадлежит целая галерея портретов знакомых и друзей Олениных: Вяземский, Пушкин, Жуковский, Шиллинг, Никита Муравьев, А. А. Полторацкий, Е. П. Бакунина и многие другие.

Известны и два портрета Анны Олениной, исполненные им предположительно в 1820-е годы. На одном из них взгляд задумчивых глаз девушки соответствует стихотворным строкам Пушкина, посвященным Анне:

Сохранились еще два портрета Анны Олениной. Один из них был написан художником-самоучкой из Воронежа И. В. Шевцовым в 1835 году. Шевцов бывал часто в доме В. А. Олениной в Воронеже, где она временами жила с мужем. Возможно, в один из приездов в гости к сестре Анна и позировала этому художнику. Наверняка существовали портреты Варвары Алексеевны и ее мужа, ибо Шевцов охотно писал и не мог не сделать портреты тех, у кого постоянно бывал.

К 1839 году относится акварельный портрет Анны, рисованный В. И. Гау. В том году Анна была помолвлена. Гау, вероятно, не раз портретировал членов семьи Олениных и их близких и родных. Кроме портрета Анны нам известны портреты Петра Оленина и его жены Марии Сергеевны, а также С. Д. Львова, отца Марии Сергеевны Олениной.

Существовал и живописный портрет Петра Оленина, написанный А. Г. Венециановым. Художник изобразил Оленина на охоте, которой тот страстно увлекался. Еще Гнедич, поздравляя Петра Алексеевича с днем рождения в 1826 году, в своем стихотворении, написанном по этому случаю, заметил:

Узнается Петр Оленин и в шуточном перовом рисунке из оленинского альбома Русского музея. Художник рисует его рядом со Смертью, которую П. Оленин отталкивает от себя ногой. Кто-то из Олениных приписал рисунок К. Брюллову, но полковничьи эполеты на мундире, полученные Олениным, когда Брюллов находился за границей, ставят под сомнение авторство этого художника.

По сюжету этот рисунок очень близок к другому, изображающему ту же Смерть, убедительным жестом рук зазывающую к себе стоящую рядом старуху. В этом необычном танце старуха презрительно отвернулась и как бы отмахивается от Смерти, у ног которой брошены ее атрибуты - коса и песочные часы. На этом, втором, рисунке рукой Варвары Алексеевны сделана поздняя надпись: "Пляска со смертью княгини Натальи Петровны Голицыной, прозванной la Princesse moustache^*, которая, проживши до 102 лет, в жестокой была претенсии на провидение за несправедливость, давши ей прожить так мало". Рисунок был сделан в Приютине 2 октября 1824 года. Карикатура исполнена с большим мастерством неизвестным нам художником.

Рисовали и сыновья Алексея Николаевича. Петр увлекался портретом, используя сложную для рисования технику пастели. Путешествуя по Италии в 1818-1819 годах, он не терял времени попусту: встречался со многими итальянскими художниками, бывал у них в мастерских, копировал произведения крупнейших мастеров. Одна из этих копий, сделанных в Италии, - фрагмент картины Камуччини с изображением Спасителя. Сохранился и этюд, а может быть, это копия фрагмента картины, сделанная тогда,- назовем ее условно "Чтец псалтыря". Среди его работ - портреты героя войны 1812 года П. П. Коновницына, Алексея Николаевича (копии с портретов кисти Варнека), композитора К. Кавоса.

П. Оленину принадлежат несколько оригинальных работ, и все они исполнены пастельными карандашами. На одном из портретов изображен индус в чалме. На обороте имеется надпись: "Брамин Нам-Джоги-Алан. Индус из области Мальвы, города Пешвы. Приехал в 1816 году в Петербург и скончался 29 апреля 1818 года в доме Оленина". Что это за личность - остается загадкой. Н. П. Оленина, праправнучка А. Н. Оленина, основываясь на семейных преданиях, сообщила, что Алексей Николаевич обнаружил этого индуса замерзающим на берегу Фонтанки, привел его к себе в дом, где он и жил до самой смерти.

И конечно же, написал П. Оленин портреты наиболее близких друзей дома - Крылова и Гнедича. Оба портрета были сделаны с натуры в 1824 году. Гнедич изображен в профиль, чтобы не виден был поврежденный глаз, ладони положены на стопку книг. Позже Российская академия закажет художнику Вишневецкому с него копию, которую выставит в одном из своих залов.

По-домашнему выглядит на портрете Иван Андреевич Крылов. Он сидит, задумавшись, у стола, опираясь локтем на тома с баснями Эзопа и Лафонтена. За эту работу художественным советом Академии художеств П. Оленин был признан в 1825 году "назначенным", а еще через два года его избрали почетным вольным общником Академии. Сохранились и два карандашных рисунка, на одном из которых П. Оленин изобразил спящего Крылова, а на другом - сидящим в халате у стола, на котором стоят штоф и бокал.

Найдены еще несколько портретов, написанных маслом и темперой, но требуются дополнительные исследования, прежде чем можно будет с уверенностью утверждать авторство П. Оленина.

Бойко рисовал и Алексей Оленин. Крылов, приглашая его побыстрее возвратиться из-за границы, писал: "Я уж воображаю, например, приятные вечера, когда будете вы нас разрисовывать, вашу любезную семью - и от чистого сердца желаю их ускорить"^*.

^* (Крылов И. А. Полн. собр. соч., т. 3. СПб., 1904, с. 425.)

К сожалению, известны только его альбомные рисунки, на которые Алексей Оленин был большой мастер.

Иконография самого Приютина и оленинского дома в Петербурге небогата. На одном из рисунков И. А. Иванов запечатлел главный усадебный дом в Приютине. На переднем плане художник поместил гуляющих Алексея Николаевича и Елизавету Марковну. Здесь же пес Медорка и один из павлинов, подаренных сардинским князем. Акварель сделана 6 сентября 1825 года, то есть на следующий день после именин Елизаветы Марковны. Не все гости разъехались. Иванов поместил на рисунке группу всадников, охотников, только что возвратившихся из леса и задержавшихся у рисующего художника.

Еще две акварели с видами на усадьбу очень похожи по сюжету. Они исполнены примерно с одной точки: от молочной, расположенной за прудом. На рисунках видны оба господских дома и портик кладовой над погребами. На одном рисунке изображено несколько человек с луками в руках. В тучной высокой фигуре узнается Крылов, а рядом стоит Алексей Николаевич, по всей вероятности показывающий, как надо натягивать тетиву. Изображен Крылов и на второй акварели - гуляющим в саду.

На акварели неизвестного художника из альбома Олениных мы узнаем речушку Аубью, петляющую среди приютинских лугов.

Рис. 74. Крылов Иван Андреевич. Портрет работы П. А. Оленина. 1824. Пастель. ГРМ

Другой неизвестный нам художник однажды запечатлел оленинское общество в петербургском доме. За ломберным столом сидит Елизавета Марковна. Она в чепце, как и на других известных нам рисунках. А рядом, в кресле, сидит Алексей Николаевич. За креслом стоит человек, очень напоминающий Вяземского. Справа, на переднем плане, у клетки с попугаем, в кресле сидит молодой человек. Напряжение чувствуется во всем его теле и лице, все происходящее улавливается только на слух, а отсюда и сосредоточенность застывшего лица, и откинутая на спинку кресла прямая фигура, и вцепившиеся в подлокотники кисти рук. Во всем видно повышенное внимание к звукам доносящегося разговора, свойственное только слепым. Лицо изображенного на рисунке очень напоминает поэта И. И. Козлова.

Козлов, как мы помним, впервые появился в доме Олениных в феврале 1825 года. Следовательно, на акварели должна быть изображена гостиная в доме на Мойке, у Синего моста.

26 мая 1834 года Ф. Солнцев, устроившись у дверей, ведущих из гостиной в галерею приютинского дома, зарисовал всех присутствовавших там гостей и членов оленинской семьи.

У окна сидит с вязанием в руках М. Ф. Коханеева, а за ней Александрина Оленина и Григорий Никанорович Оленин. За маленьким столиком у окна что-то пишет Анна, а около нее, спиной к нам, стоит Антонина Блудова. За большим столом сидят автор шуточного описания Приютина В. А. Савельев, Лидия Блудова, А. Т. Домрачеева, одна из подруг Анны, и Варвара Оленина. За креслом, в котором удобно расположился Алексей Оленин, видна голова в чепце Елизаветы Марковны. Алексей Николаевич стоит у стола. Справа, немного в стороне, беседуют кто-то из Алопе- усов и неизвестный нам Дамет.