"У них свои бывали сходки..." (Иезуитова Р.В.)

Пушкин не входил ни в одно из тайных обществ, но во время следствия над декабристами он откровенно писал Жуковскому, что "был в связи с большею частию нынешних заговорщиков". Почти слово в слово он (Повторил это и в письме к П. А. Вяземскому: "...я был в связи почти со всеми и в переписке со многими из заговорщиков". Признание многозначительное, свидетельствующее о духовной близости первого поэта России с деятелями тайных обществ!

Со многими из них, ставшими для него "друзьями, братьями, товарищами", Пушкин впервые встретился именно в Петербурге, сумел быстро завоевать их симпатии и доверие, проникся горячим сочувствием к их идеям. Прислушиваясь к резким, язвительным речам знаменитых декабристских "ораторов", Пушкин вместе с ними мечтал:

 Товарищ, верь: взойдет она,
 Звезда пленительного счастья,
 Россия вспрянет ото сна,
 И на обломках самовластья
 Напишут наши имена! -

и, наконец, он был допущен на конспиративные сходки, хотя, разумеется, не был поставлен в известность, что присутствует на заседаниях "Союза благоденствия". Однако при нем велись откровенные разговоры о бедственном положении страны, состоянии ее экономики, финансов, о бесправии ее народа. Острой, уничтожающей критике подвергались самодержавно-крепостнические порядки, обсуждались проекты будущего государственного устройства и даже (есть такие свидетельства!) строились планы цареубийства. И он жадно впитывал эти впечатления, духовно, идейно мужал в этой раскаленной атмосфере.

В 1818-1819 годах Пушкин был, что называется, "своим" в кругу петербургских деятелей тайных обществ, полностью разделял программные установки "Союза благоденствия". Вспоминая об этом времени, Пушкин писал о них в зашифрованных строфах X главы "Евгения Онегина". Воссозданная в этой главе по личным впечатлениям галерея славных "заговорщиков" строго достоверна, но поэт не изменяет исторической правде, включив в эту сплоченную идейным родством "семью" и самого себя: "Читал сво<и> Ноэли Пу<шкин>..." Один из них, названный "Сказки (Ура! в Россию скачет)", дошел и до нас. Злые эпиграммы на царя и царедворцев, полные революционного пафоса, "вольные" стихи Пушкина переписывались, передавались из рук в руки, заучивались наизусть, поднимая всю молодую Россию на борьбу с тиранией и крепостничеством. "Он наводнил Россию возмутительными стихами",- заявит Александр I, но и Пушкин не откажется от репутации поэта, воспитавшего целое поколение "заговорщиков" ("все возмутительные рукописи ходили под моим именем"). На следствии многие декабристы признавались, что дух вольнолюбия воспитывали в них стихи Пушкина. В полной мере осознавая это, Пушкин напишет в "Арионе":

 Нас было много на челне;
 Иные парус напрягали,
 Другие дружно упирали
 В глубь мощны весла. В тишине
 На руль склонясь, наш кормщик умный 
 В молчаньи правил грузный чолн;
 А я - беспечной веры полн, -
 Пловцам я пел...