"Ленивец милый на Парнассе..." (Зажурило В.К.)

В годовщину гибели своего сына Сергей Львович Пушкин запишет: "Александр Иванович Тургенев был единственным орудием помещения его в Лицей, и через 25 лет он же проводил тело его к последнему жилищу. Да узнает Россия, что она Тургеневу обязана любимым его поэтом!" - слова многозначительные...

Пушкин знал Тургенева с детства еще по Москве, а затем, лицеистом, встречался с ним у Карамзиных в Царском Селе. Тургенев слышал звенящий от волнения отроческий голос будущего поэта, который читал на открытом экзамене в зале Лицея "Воспоминания в Царском Селе". Наконец, с 1817 года Пушкин постоянно посещал квартиру Тургеневых на Фонтанке, где часто собирался "Арзамас". Свое арзамасское прозвище "Эолова арфа" Тургенев получил за отзывчивость.

Он высоко ценил дарование Пушкина, любовно следил за развитием поэта. Досадуя подчас на его пресловутую "преступную праздность", он жаловался Жуковскому в ноябре 1817 года: "Посылаю послание ко мне Пушкина Сверчка, которого я ежедневно браню за его леность и нерадение о собственном образовании".

Юный поэт обратился к Тургеневу с стихотворением, в котором создал несколько иронический и вместе с тем проникнутый теплым чувством портрет своего друга:

 Ленивец милый на Парнассе,
 Забыв любви своей печаль,
 С улыбкой дремлешь в Арзамасе
 И спишь у графа де Лаваль;
 Неся мучительное бремя
 Пустых иль тяжких должностей,
 Один лишь ты находишь время
 Смеяться лености моей.

Пушкин прощал другу, впрочем, как и многим, и неумение за внешней "леностью" увидеть глубокую работу его творческого сознания, стремящегося как бы вобрать в себя кипящую вокруг жизнь.

В письме из Кишинева Пушкин писал: "Верьте, что где бы я ни был, душа моя, какова ни есть, принадлежит вам".

Общественный деятель, историк, литератор, Тургенев занимал в 1810-1820-х годах место директора Департамента духовных дел иностранных исповеданий, был членом Комиссии составления законов. Интересы его необычайно разнообразны и разносторонни. Благодаря необыкновенно общительному характеру его знал весь петербургский свет.

"Ездил я к этому рыскуну Тургеневу. Вообрази, что и в этакую бурю нет его... кое-где валяются письма, записочки, даже доклады, во всех углах разные газеты",- писал А. Я. Булгаков своему брату в 1818 году. И в другом письме: "Поутру был я у Тургенева, пил кофе с ним, потом началась у него lan terne magique (волшебный фонарь.- Авт.) или кукольная комедия: то один, то другой, то поп, то солдат, то нищий, то мамзель".

Александр Иванович принимал горячее участие в судьбе ссыльного Пушкина. Полагая, что поэту будет лучше в Одессе под началом графа М. С. Воронцова, нежели в Кишиневе, он хлопотал о его переводе. В письме к П. А. Вяземскому 15 июля 1823 года он сообщал: "Я после и сам два раза говорил Воронцову, истолковал ему Пушкина и что нужно для его спасения. Кажется, это пойдет на лад. Меценат, климат, море, исторические воспоминания - все есть; за талантом дело не станет, лишь бы не захлебнулся". Но его надежды не оправдались: Пушкин не смог ужиться с "полумилордом" Воронцовым.

В 1824 году служебное положение Тургенева сильно изменилось. Политика Александра I становилась откровенно реакционной. Происками архимандрита Фотия был уволен с поста министра народного просвещения А. Н. Голицын, начальник А. И. Тургенева. Немалую роль в этом сыграли А. А. Аракчеев и известный обскурант, "гаситель просвещения" М. Л. Магницкий. В мае 1824 года отрешили от всех должностей и Тургенева. "Мне очень жаль Тургенева. Нет сомнений, что он малый честный, благонамеренный и много делал добра,- писал А. Я. Булгаков. - Не разбирает, перед кем что говорить надобно и можно, и все это передается дальше и с прибавлениями".

Летом 1824 года Александр Тургенев вместе с младшим братом Сергеем уехал во Францию, где уже лечился Николай Иванович. Судьба уберегла братьев Тургеневых от жестокой расправы, учиненной царским правительством: они находились за пределами России, когда было подавлено восстание на Сенатской площади 14 декабря 1825 года.

Александр Иванович превратился в добровольного эмигранта и почти постоянно жил с братом на чужбине, но связь с Родиной он не терял. Его эпистолярное наследие необыкновенно широко: свои увлекательные письма он писал по следам живых точных записей, которые вел неукоснительно изо дня в день. "...Не было никогда и нигде борзописца ему подобного, - рассказывал П. А. Вяземский. - Спрашиваешь: когда успевал он писать и расписывать свои всеобщие и всемирные грамоты? Он переписывался с просителями и с братьями, и с знакомыми и с незнакомыми, с учеными, с духовными лицами всех исповеданий, с дамами всех возрастов, был в переписке со всей Россией, с Францией, Германией, Англией и другими государствами".

В его письмах и дневниковых записях постоянно встречалось имя Пушкина. Он следил за судьбой поэта, его поэзия как бы сопутствовала ему в скитаниях по городам и весям Европы. Всюду и везде, при любом удобном случае Тургенев обращал внимание своих многочисленных чужестранных друзей и знакомых на творчество Пушкина, стремился знакомить их с этим "гением-писателем", как он его называл. Он живо интересовался литературной и общественной жизнью России, с увлечением читал "Литературную газету", издаваемую Дельвигом, и высоко оценивал ее.

Одиннадцать лет длилась разлука Тургенева с Россией. Только в начале 1831 года бездомным скитальцем вернулся Александр Иванович на родину и встретился с Пушкиным в Москве. В его дневнике отмечено восемь встреч с поэтом. К этому времени прежняя дружеская приязнь перешла в близкие отношения людей, связанных общностью интересов к истории и литературе, общностью социальной позиции.

Долгие часы проводил Тургенев за чтением газет, журналов, книжных новинок. "Слышал из 9-й песни "Онегина"... прелестно", - восклицал он. Чтением "Онегина" закончились его московские встречи с Пушкиным. 24 декабря Тургенев проводил поэта в Петербург.

Весной 1832 года в Петербурге Пушкин получил посылку от Тургенева - альманах "Album litteraire" с дружески-шутливой надписью: "Журналисту Пушкину от Гремушки-Пилигрима, Любек, 6 июля 1832". Книга эта сохранилась в библиотеке поэта.

Проездом за границу Александр Иванович побывал в Петербурге и встречался с Пушкиным. В 1834 году Тургенев опять вернулся в столицу. С огромным интересом прочел он поэму Пушкина о "Петербургском потопе" и нашел ее превосходной. С пристальным вниманием изучил только что вышедшую "Историю Пугачева" и ждал от поэта в подарок книжку "с своим автографом - на память старины священной".

"С Пушкиным осмотрел его библиотеку", - запись 21 ноября. Среди книг Пушкина сохранилось несколько томов, полученных от Тургенева. На томике латинских поэтов Катулла, Тибулла, Проперция надпись: "Поэту Пушкину. А. Тургенев".

При всякой возможности из года в год Тургенев работал в архивах Ватикана, Парижа, Лондона, собирал в свой "отеческий карман" драгоценные материалы из русской истории, составившие затем его личный обширный архив. Щедро делился своими находками с друзьями, и прежде всего с Пушкиным, который также увлеченно работал в архивах.

Особенно тесными становятся отношения двух друзей в последний год жизни поэта. Приехав в Петербург 20 ноября 1836 года, Тургенев снял номер в гостинице Демута, недалеко от дома на Мойке, где жил тогда поэт. "Пушкин мой сосед. Он полон идей", - делился своими впечатлениями Александр Иванович со своей московской знакомой Е. А. Свербеевой. Они виделись иногда по нескольку раз в день. Поэт поместил в своем журнале "Современник" письма Тургенева из-за границы под заголовком "Хроника русского" и готовил к печати его "Отрывок из записной книжки", который увидел свет в пятом томе "Современника" уже после смерти Пушкина.

"Вечер у Пушкиных до полуночи", - записал 15 декабря Александр Иванович. Из коротких, почти телеграфных записей узнаем, что из уст поэта он услышал стихотворение: "Портрет его в подражание Державину: "весь я не умру"". Речь идет о "Памятнике". А далее еще одна знаменательная фраза: "Читал письмо к Чаадаеву, не посланное". Поэт, считая Тургенева своим близким единомышленником, делился с ним самыми жгучими, самыми волнующими мыслями, возникшими у него после чтения "Философического письма" Чаадаева, имевшего столь огромный и разноречивый резонанс.

26 января 1837 года Тургенев получил записку от Пушкина, на которой сделал помету: "Последняя записка ко мне Пушкина накануне Дуэля". Она очень короткая: "Не могу отлучиться. Жду Вас до 5 часов". По-видимому, Александр Иванович пригласил поэта, желая познакомить с новыми выписками из парижских архивов. Но Пушкин по каким-то обстоятельствам не мог уйти из дома и звал к себе. Они провели "часть утра" за чтением бумаг.

В дневнике Александра Ивановича встречаются записи о нескончаемых беседах с Пушкиным, которые никогда не заканчивались, потому что собеседники никогда не могли исчерпать начатой темы. "Я находил в нем сокровища таланта, наблюдений и начитанности о России, особенно о Петре и Екатерине... Ему оставалось дополнить и передать бумаге свои сведения. Великая потеря", - восклицал он.

Среди богатейшего эпистолярного наследия Александра Ивановича заслуживают особенного и благодарного внимания три его письма, написанные 29 января, в день кончины Пушкина. Тургенев был у ложа умирающего поэта, стоял в изголовье, чутко ловя каждое слово, каждый звук. Все, что он видел, слышал и пережил в эти скорбные часы, легло на бумагу. Эти драгоценные письма, скорее настоящие дневники, он адресовал своей сестре А. И. Нефедьевой, московскому почтдиректору А. Я. Булгакову и неизвестному нам лицу.

"Жуковский приехал... с известием, что государь назначает меня провожать тело Пушкина до последнего жилища его", - записал в дневнике 2 февраля А. И. Тургенев. Он единственный из друзей, которому предстояло сопровождать тело поэта до Святогорского монастыря. Тургенев заявил, что поедет "за свой счет и с особой подорожной".

При нем рыли могилу у стен монастыря, при нем отслужили панихиду и вынесли из церкви гроб. "Бросил горсть земли в могилу, выронил несколько слез", - записал в дневнике Тургенев.

Неизгладимое впечатление произвели на него места, где все дышало поэзией Пушкина. Вернувшись в Петербург, он с друзьями просил в письме П. А. Осипову "...сохранить для России воспоминание об образе жизни поэта в деревне, о его прогулках в Тригорское, о его любимых двух соснах, о местоположении...".