1825

* * *

Твое соседство нам опасно, 
Хоть мило, может быть, оно - 
Так утверждаю не напрасно 
И доказать не мудрено. 
Твой дом, учтивая беседа 
И шутки с желчью пополам 
Напоминают живо нам 
И впрям "Опасного соседа".

* * *

Quand au front du convive, au beau sein de Delie 
La rose eblouissante a termine sa vie...
                ———
Soudain se detachant de sa tige natale 
Comme un leger soupir sa douce ame s'exhale, 
Aux rives Elysees ses manes parfumes 
Vont charmer du Lethe les bords inanimes*.

^* (

Когда на челе пирующего, на прекрасной груди Делии 
Ослепительная роза кончила жизнь свою...
            ———
Вдруг отрываясь от родного стебля, 
Как легкий вздох ее нежная душа испаряется, 
У берегов Элизийских благоуханные тени ее 
Зачаруют безжизненные берега Леты (франц.).

)

Наброски к замыслу о Фаусте

           I
"Скажи, какие заклинанья 
Имеют над тобою власть?" - 
Все хороши: на все призванья 
Готов я как бы с неба пасть. 
Довольно одного желанья - 
Я, как догадливый холоп, 
В ладони по-турецки хлоп, 
Присвистни, позвони, и мигом Явлюсь. 
Что делать - я служу, 
Живу, кряхчу под вечным игом. 
Как нянька бедная, хожу 
За вами - слушаю, гляжу.
           II
- Вот Коцит, вот Ахерон, 
Вот горящий Флегетон. 
Доктор Фауст, ну смелее, 
Там нам будет веселее. -
- Где же мост? - Какой тут мост, 
На вот - сядь ко мне на хвост.
        ———
- Кто идет? - Солдат.
- Это что? - Парад.
- Вот обер-капрал, 
Унтер-генерал.
        ———
- Что горит во мгле? 
Что кипит в котле?
- Фауст, ха-ха-ха, 
Посмотри - уха, 
Погляди - цари.
О вари, вари!..
           III
- Сегодня бал у сатаны - 
На именины мы званы - 
Смотри, как эти два бесенка 
Усердно жарят поросенка,
А этот бес - как важен он,
Как чинно выметает вон 
Опилки, серу, пыль и кости.
- Скажи мне, скоро ль будут гости?
               *
- Так вот детей земных изгнанье? 
Какой порядок и молчанье! 
Какой огромный сводов ряд,
Но где же грешников варят? 
Всё тихо. - Там, гораздо дале.
- Где мы теперь? - В парадной зале.
               *
- Что козырь? - Черви. - Мне ходить.
- Я бью. - Нельзя ли погодить?
- Беру. - Кругом нас обыграла!
- Эй, смерть! Ты, право, сплутовала.
- Молчи! ты глуп и молоденек. 
Уж не тебе меня ловить.
Ведь мы играем не из денег, 
А только б вечность проводить!
               *
- Кто там? - Здорово, господа!
- Зачем пожаловал сюда?
- Привел я гостя. - Ах, создатель!..
- Вот доктор Фауст, наш приятель. -
- Живой! - Он жив, да наш давно - 
Сегодня ль, завтра ль - все равно.
- Об этом думают двояко; 
Обычай требовал, однако, 
Соизволенья моего,
Но, впрочем, это ничего.
Вы знаете, всегда я другу
Готова оказать услугу...
Я дамой... - Крой! - Я бью тузом...
- Позвольте, козырь. - Ну, пойдем…

* * *

Я был свидетелем златой твоей весны; 
Тогда напрасен ум, искусства не нужны, 
И самой красоте семнадцать лет замена. 
Но время протекло, настала перемена, 
Ты приближаешься к сомнительной поре, 
Как меньше женихов толпятся на дворе, 
И тише звук похвал твой слух обворожает, 
А зеркало смелей грозит и устрашает. 
Что делать? утешься и смирись,
От милых прежних прав заране откажись, 
Ищи других побед - успехи пред тобою, 
Я счастия тебе желаю всей душою, 
                        а опытов моих, 
Мой дидактический, благоразумный стих.

* * *

Блестит луна, недвижно море спит, 
Молчат сады роскошные Гассана. 
Но кто же там во мгле дерев сидит 
На мраморе печального фонтана? 
Арап-евнух, гарема страж седой, 
И с ним его товарищ молодой.

  "Мизрур, недуг тоски душевной
  Не от меня сокроешь ты.
  Твой мрачный взор, твой ропот гневный,
  Твои свирепые мечты
  Уже давно мне всё сказали.
  Я знаю - жизнь тебе тяжка.
  А что виной твоей печали?
  Мой сын, послушай старика".

* * *

Заступники кнута и плети,
О знаменитые князья,
За всё жена моя и дети
Вам благодарны, как и я.
За вас молить я бога буду
И никогда не позабуду.
Когда         позовут
Меня на             расправу,
За ваше здравие и славу
Я дам царю мой первый кнут.

* * *

Короче дни, а ночи доле, 
Настала скучная пора, 
И солнце будто поневоле 
Глядит на убранное поле.
Что делать в зимни вечера, 
Пока не подавали кушать? 
Хотите ли теперь послушать, 
Мои почтенные друзья, 
Рассказ про доброго Роберта, 
Что жил во время Дагоберта?
         ———
Из Рима ехал он домой, 
Имея очень мало денег. 
Сей рыцарь был хорош собой, 
Разумен, хоть и молоденек.
         ———
В то время деньги
         ———
И дабы впредь не смел чудесить, 
Поймавши, истинно повесить 
И живота весьма лишить.

Начало I песни "Девственницы"

Я не рожден святыню славословить, 
Мой слабый глас не взыдет до небес; 
Но должен я вас ныне приготовить
К услышанью Йоанниных чудес. 
Она спасла французские лилеи. 
В боях ее девической рукой 
Поражены заморские злодеи. 
Могучею блистая красотой, 
Она была под юбкою герой. 
Я признаюсь - вечернею порой 
Милее мне смиренная девица - 
Послушная, как агнец полевой; 
Йоанна же была душою львица, 
Среди трудов и бранных непогод 
Являлася всех витязей славнее 
И, что всего чудеснее, труднее,
Цвет девственный хранила круглый год.

О ты, певец сей чудотворной девы, 
Седой певец, чьи хриплые напевы, 
Нестройный ум и бестолковый вкус 
В былые дни бесили нежных муз, 
Хотел бы ты, о стихотворец хилый, 
Почтить меня скрыпицею своей, 
Да не хочу. Отдай ее, мой милый, 
Кому-нибудь из модных рифмачей.

Вольтер. Рисунок Пушкина. 1828

* * *

Под каким созвездием, 
Под какой планетою 
Ты родился, юноша? 
Ближнего Меркурия, 
Аль Сатурна дальнего, 
Марсовой, Кипридиной?
       ———
Уродился юноша 
Под звездой безвестною, 
Под звездой падучею, 
Миг один блеснувшею 
В тишине небес.

* * *

Что с тобой, скажи мне, братец?
Бледен ты, как святотатец, 
Волоса стоят горой! 
Или с девой молодой 
Пойман был ты у забора, 
И, приняв тебя за вора, 
Сторож гнался за тобой? 
Иль смущен ты привиденьем, 
Иль за тяжкие грехи, 
Мучась диким вдохновеньем, 
Сочиняешь ты стихи?

Из письма к Вяземскому

В глуши, измучась жизнью постной, 
Изнемогая животом, 
Я не парю - сижу орлом 
И болен праздностью поносной.

Бумаги берегу запас, 
Натугу вдохновенья чуждый, 
Хожу я редко на Парнас, 
И только за большою нуждой.

Но твой затейливый навоз 
Приятно мне щекотит нос: 
Хвостова он напоминает, 
Отца зубастых голубей, 
И дух мой снова позывает 
Ко испражненыо прежних дней.

* * *

Семейственной любви и нежной дружбы ради 
Хвалю тебя, сестра, не спереди, а сзади.

Variantes en l'honneur de m-lle NN^*

^* (Варианты в честь мадемуазель НН (франц.).)

Почтения, любви и нежной дружбы ради 
Хвалю тебя, мой друг, и спереди и сзади.

* * *

Брови царь нахмуря, 
Говорил: "Вчера 
Повалила буря 
Памятник Петра". 
Тот перепугался. 
"Я не знал!.. Ужель?" - 
Царь расхохотался. 
"Первый, брат, апрель!"

Говорил он с горем 
Фрейлинам дворца: 
"Вешают за морем
За < - - - >!
То есть разумею, - 
Вдруг примолвил он, - 
Вешают за шею, 
Но жесток закон".

Анне Н. Вульф

Увы! напрасно деве гордой 
Я предлагал свою любовь! 
Ни наша жизнь, ни наша кровь 
Ее души не тронет твердой. 
Слезами только буду сыт, 
Хоть сердце мне печаль расколет. 
Она на щепочку <- - - >,
Но и <- - - > не позволит.

* * *

Играй, прелестное дитя,
Летай за бабочкой летучей,
Поймай, поймай ее шутя
Над розой          колючей,
Потом на волю отпустя.
Но не советую тебе
Играть      с уснувшим змием -
Завидуя его судьбе
Готовы
Искусным пойманный перстом...

* * *

Он вежлив был в иных прихожих, 
Но дома скучен, сух и горд.

* * *

Скажи мне, ночь, зачем твой тихий мрак 
Мне радостней...

Кюхельбекеру

Да сохранит тебя твой добрый гений 
       Под бурями и в тишине...

* * *

В пещере тайной, в день говенья, 
Читал я сладостный Коран, 
Внезапно ангел утешенья, 
Влетев, принес мне талисман.

Его таинственная сила

Слова святые начертила 
На нем безвестная рука.

* * *

Расходились по поганскому граду, 
Разломали темную темницу...

Элегия на смерть Анны Львовны

Ох, тетенька! ох, Анна Львовна, 
Василья Львовича сестра! 
Была ты к маменьке любовна, 
Была ты к папеньке добра, 
Была ты Лизаветой Львовной 
Любима больше серебра; 
Матвей Михайлович, как кровный, 
Тебя встречал среди двора. 
Давно ли с Ольгою Сергевной, 
Со Львом Сергеичем давно ль, 
Как бы на смех судьбине гневной, 
Ты разделяла хлеб да соль. 
Увы! зачем Василий Львович 
Твой гроб стихами обмочил, 
Или зачем подлец попович 
Его Красовский пропустил.