Встречи с А. Г. Муравьевой и М. Н. Волконской

"На днях видели мы здесь проезжающих далее Муравьеву-Чернышову и Волконскую-Раевскую. Что за трогательное и возвышенное обречение. Спасибо женщинам: они дадут несколько прекрасных строк нашей истории. В них, точно, была видна не экзальтация фанатизма, а какая-то чистая, безмятежная покорность мученичества, которое не думает о Славе, а увлекается, поглощается одним чувством, тихим, но всеобъемлющим, все одолевающим", - писал друзьям из Москвы П. А. Вяземский. Александра Григорьевна Муравьева остановилась по пути в Сибирь к мужу-декабристу на квартире своих родителей, живших в доме В. П. Тургеневой, матери Ивана Сергеевича Тургенева, на углу Садовой-Самотечной улицы и Большого Спасского переулка (ул. Ермоловой, 24; дом не сохранился; уцелел лишь флигель). В начале января 1827 года Пушкин навестил ее здесь и передал ей только что написанное стихотворение "Во глубине сибирских руд...", обращенное к сосланным декабристам^*. Прощаясь с ней, он "так сжал ее руку, что она не могла продолжить письмо, которое писала".

^* (Об этой встрече упоминают в своих мемуарах М. Н. Волконская и И. Д. Якушкин. Однако декабрист Н. И. Лорер свидетельствовал, что стихотворение "Во глубине сибирских руд..." Пушкин переслал А. Г. Муравьевой в Сибирь в том же 1827 году с другой оказией.)

А. Г. Муравьева

Александра Григорьевна привезла в Сибирь еще одно пушкинское послание - "И. И. Пущину". В первый же день по приезде Пущина в Читу она тайно передала ему через частокол стихи друга. "Отрадно отозвался во мне голос Пушкина! Преисполненный глубокой, живительной благодарности, я не мог обнять его, как он меня обнимал, когда я первый посетил его в изгнанье. Увы! я не мог даже пожать руку той женщине, которая так радостно спешила утешить меня воспоминанием друга; но она поняла мое чувство без всякого внешнего проявления, нужного, может быть, другим людям и при других обстоятельствах; а Пушкину, верно, тогда не раз икнулось", - писал позднее И. И. Пущин. С Марией Николаевной Волконской Пушкин встретился 26 декабря 1826 года в доме ее невестки Зинаиды Александровны Волконской на Тверской (ул. Горького, 14). Здание, построенное в 1790-х годах М. Ф. Казаковым, неоднократно перестраивалось (в последний раз - в конце XIX века, под магазин Елисеева). От пушкинского времени сохранились лишь стены с разбивкой окон верхних этажей и центральным входом на месте въездных ворот. Пушкин был приглашен на прощальный вечер, устроенный З. А. Волконской в честь уезжавшей в Сибирь Марии Николаевны. Как обычно, множество гостей собралось в великолепной гостиной "княгини Зинаиды", приглашены были лучшие музыканты, итальянские певцы, музыка не смолкала до глубокой ночи. Но лишь очень немногие, самые близкие к хозяйке дома гости, посвящены были в тайный смысл этого печального торжества и знали о присутствии Марии Николаевны. Ведь еще и полугода не прошло со времени суда над декабристами; всякое проявление сочувствия пострадавшим строжайше преследовалось; в этой обстановке проводы в Сибирь жены ссыльного каторжника были актом гражданского мужества.

М. Н. Волконская с сыном

В тот памятный вечер Пушкин в последний раз виделся с Марией Николаевной. Он знал ее девочкой-подростком, когда летом 1820 года путешествовал по Кавказу и Крыму с семьей ее отца генерала Н. Н. Раевского. Позднее он вспоминал это время - "счастливейшие минуты" своей жизни: поэтические картины южной природы, радость творчества, общение с "милым семейством" Раевского. "Все его дочери - прелесть", - писал он брату в сентябре 1820 года. В черновиках "Кавказского пленника" среди бесчисленных беглых зарисовок повторяется профиль совсем еще юной девушки. В чертах ее нет классической правильности, но столько пленительной женственности, грации, обаяния, так мягки, плавны и вместе с тем стремительны линии ее профиля, что в этих мимолетных зарисовках угадываешь порывистую, страстную, одухотворенную натуру. Пушкин был увлечен ею в ту пору, и отзвуки этого увлечения, глубокого и нежного, но безответного, - в лирических стихотворениях тех лет, в "Кавказском пленнике", "Бахчисарайском фонтане", "Евгении Онегине".

Много лет спустя, уже в старости, М. Н. Волконская рассказала в "Записках" о своей последней встрече с Пушкиным в доме Зинаиды Волконской: "Пушкин, наш великий поэт, тоже был здесь... во время добровольного изгнания нас, жен сосланных в Сибирь, он был полон самого искреннего восхищения... Пушкин говорил мне: "Я хочу написать сочинение о Пугачеве. Я отправлюсь на места, перевалю через Урал, проеду дальше и приду просить у вас убежища в Нерчинских рудниках".

Увидеться им больше не пришлось, но "призрак милый, роковой" не раз еще явится в пушкинском творчестве - в посвящении "Полтавы", в лирических шедеврах 1829 года- "Не пой, красавица, при мне...", "На холмах Грузии..." и других.