Пушкинские места Грузии

Замок Ананури

По Военно-Грузинской дороге

21 мая 1829 года Пушкин через укрепления Урухское и Ардон прибыл во Владикавказ (ныне Орджоникидзе), откуда начинался путь в Грузию.

В то время красивейшая и прославленная Военно-Грузинская дорога была кратчайшим путем в Грузию, она пересекала Главный Кавказский хребет там, где ширина этого величайшего горного пояса Европы минимальна - всего 110 километров.

Этот основной перевальный путь с Северного Кавказа в Закавказье был известен издревле. О нем упоминают римские историки Плиний Старший и Страбон, а также грузинские летописцы, арабские, византийские и иранские источники. История помнит немало кровопролитных сражений за господство - над этим стратегически важным путем. Известно, что еще во II веке до нашей эры царь Иберии (Восточной Грузии) Мирван овладел важным ключевым пунктом - Дарьяльским ущельем - и начал строительство оборонительных сооружений, перекрыв путь племенным ордам, кочевавшим в степях Северного Кавказа.

Дарьяльское ущелье известно в древнегрузинской литературе под различными именами: Арагвис кари (Арагвские ворота), Осетис кари (врата Осетии), Дариалис кари (врата Дарьяла) или просто Дариали.

В XI-XII веках, в эпоху усиления и расцвета централизованного Грузинского государства, по Дарьяльской дороге осуществлялись политические, культурные и торговые связи с Владимиром, Суздалем, с государственными образованиями на Северном Кавказе; эти связи фактически прервались с XIV до середины XVI века из-за нашествия на Русь и Закавказье ордынских завоевателей. Начиная с XV века между Россией и Грузией устанавливаются почти непрерывные государственные контакты, приведшие в 1783 году к подписанию Георгиевского трактата, по которому Грузия добровольно вступила под протекторат России; в 1801 году Грузия вошла в состав России. С этого времени Дарьяльская дорога становится постоянной транспортной артерией, по которой народы Закавказья общались с Россией. Поскольку до 1801 года дорога через Дарьяльское ущелье выполняла в основном военно-стратегические функции, ее постройкой, охраной и эксплуатацией занималось военное ведомство. Отсюда и ее название - Военно-Грузинская дорога.

На протяжении веков Военно- Грузинская дорога служила установлению тесного непрерывного - общения русского и грузинского народов. По этому пути осуществлялись помощь и поддержка Русским государством Грузии, изнемогавшей в борьбе с турецкими - султанами и иранскими шахами, - Лучшие сыны России и Грузии воспринимали ее как надежный, прочный мост, соединявший две богатейшие культуры, как мощную артерию, питавшую их многовековые устремления к взаимосвязям во всех областях общественно - политической, культурной и экономической жизни, как дорогу дружбы и братства.

Военно-Грузинская дорога продолжает оставаться для нас дорогой памяти о славных предках, проложивших прочный мост между двумя братскими народами. В - 1983 году, когда торжественно отмечалось 200-летие дружественного Георгиевского договора между Россией и Грузией, на трассе Военно-Грузинской дороги было построено несколько значительных скульптурных и монументальных сооружений.

Среди них видное место занимает большая скульптурная композиция "Тергдалеулни" - испившие воды Терека (скульпторы К. Табатадзе и Д. Тушурашвили, архитекторы Г. Абуладзе и Д. Ахвледиани) - так называли представителей передовой грузинской общественности 60-х годов прошлого века, видевших пути социального и национального освобождения родного народа в тесном единении с русскими собратьями. Они были тесно связаны с плеядой революционных демократов, возглавляемых Н. Г. Чернышевским. Характерно, что в своей бескомпромиссной борьбе за преобразование родной литературы и литературного языка на реалистических и демократических началах грузинские "шестидесятники", возглавляемые Ильей Чавчавадзе, широко обращались к богатому опыту передовой русской литературы, и особенно к наследию Пушкина. Сам И. Чавчавадзе еще в студенческие годы (1858-1860) блестяще перевел "Пророка", "Истину" и "Ангела". Тему "Пророка" И. Чавчавадзе продолжил в своем программном стихотворении "Поэт" (1860).

Высоко ценили Пушкина и другие "тергдалеулни". Вот что писал, например, Нико Николадзе: "Едва ли кто из современных ему русских писателей обладал таким роскошным талантом и таким серьезным представлением о назначении писателя, как Пушкин... В самом Пушкине имелись все без исключения элементы, необходимые для того, чтобы поэт и мыслитель мог оставить в жизни своего народа неизгладимый отпечаток своего влияния не только на склад литературной речи, не только на изящество народных песнопений, но также и, главным образом, на общественный быт и государственное развитие своей страны".

На Военно-Грузинской дороге (на высоте свыше 2300 метров) сооружена панорама, также посвященная 200-летию Георгиевского трактата (художники Н. Малазония, З. Лежава, Э. Капанадзе, архитектор Г. Чахава). Панорама рассказывает об историческом событии двухвековой давности - породнении двух братских народов, которое спасло грузин от физического уничтожения, оградило Грузию от иноземных завоевателей, ликвидировало экономическую и политическую раздробленность страны, феодальные междоусобицы, создало благоприятные условия для развития производительных сил, способствовало сближению двух братских народов, которые отныне рука об руку прошли все три этапа общероссийского освободительного движения. "Есть Россия молодая, - писал ближайший соратник И. Чавчавадзе Акакий Церетели, - с которой мы желаем идти рука об руку не только для осуществления национальных, но и общечеловеческих идеалов, которые называются братством, единением, равноправием".

Характерно, что Пушкин хорошо знал историю векового содружества русского и грузинского народов. "Грузия, - писал он, - прибегнула под покровительство России в 1783 году... Грузины народ воинственный. Они доказали свою храбрость под нашими знаменами".

Регулярное колесное движение по Военно-Грузинской дороге началось после 1827 года. В определенные дни отправлялись обоз и почта, они сопровождались обязательным эскортом из конных казаков, пехоты и пушки. Такой порядок передвижения назывался оказией и просуществовал до середины XIX столетия. С этой-то оказией и прибыл во Владикавказ 21 мая 1829 года А. С. Пушкин.

Орджоникидзе (бывший Владикавказ). Основан в 1784 году как крепость, призванная охранять дорогу через Дарьяльское ущелье, неоднократно переустраивался и расширялся. К 1860 году крепость утратила свое первоначальное стратегическое значение и превратилась в город, ставший административным центром Терской области. Пушкин с интересом осмотрел крепость, отметив, что "осетинцы самое бедное племя из народов, обитающих на Кавказе". Следует сказать, что описания Пушкина, несмотря на строгости цензуры, полны критики в адрес самодержавной политики на Кавказе. "В крепости, - писал он, - видел я черкесских аманатов, резвых и красивых мальчиков... Их держат в жалком положении. Они ходят в лохмотьях, полунагие и в отвратительной нечистоте".

Вообще, путешествуя в 1829 году по Кавказу, Пушкин не раз отмечал печальные результаты антинародной колонизаторской политики царизма. Он описывает крепости со рвом, "который каждый из нас перепрыгнул бы в старину не разбегаясь, с ржавыми пушками, не стрелявшими со времен графа Гудовича, с обрушенным валом, по которому бродит гарнизон куриц и гусей. В крепостях несколько лачужек, где с трудом можно достать десяток яиц и кислого молока".

Пушкин подчеркивает нищету и бесправие горцев: "изодранные" чадры на женщинах, "пестрые лохмотья". - "Грузинские деревни, - писал он, - издали казались мне прекрасными садами, но, подъезжая к ним, видел я несколько бедных сакель, осененных пыльными тополями".

И это вполне закономерно, ибо царские чиновники приезжают сюда не для того, чтобы заботиться о нуждах населения. "Молодые титулярные советники приезжают сюда за чином асессорским, толико вожделенным".

Размышляя о путях сближения кавказских народов с русскими, Пушкин считал, что его важнейшими факторами являются мероприятия экономического и культурного характера.

Интерес Пушкина привлекли и осетинские аулы, окружавшие Владикавказ. Посетив один из них, поэт попал на похороны, поразившие его незнакомым обрядом. Пушкин не только описал его в "Путешествии в Арзрум", но и подробно воспроизвел в поэме "Тазит" (1829-1830), обогатив картину множеством живых, конкретных, эмоционально насыщенных деталей.

Владикавказ - Ларс. Выехав из Владикавказа 22 мая "с пехотой и в казаками", Пушкин со спутниками проехали большую и красивую тенистую аллею, которая сохранилась и по сей день. Здесь, в местности Редант, в начале прошлого столетия находился небольшой военный пост Новый. Сейчас эта местность, как и бывший военный пост Балта, входят в черту города. Во времена Пушкина на одном из крутых поворотов на пути от Балты до Ларса нависала огромная известковая скала. Ровно столетие спустя, в 1929 году, скала объемом до 6000 кубометров рухнула, перекрыв движение на трое суток.

Дарьяльское ущелье

Миновав 18 километров, оказия проследовала через село Чми, где и ныне можно увидеть затопленные Тереком развалины военного укрепления, носившего название Джераховское. Отсюда начинался путь в Джераховское ущелье, в котором и по сей день сохранилось немало развалин башен, замков, древних захоронений. "Кавказ нас принял в свое святилище, - писал Пушкин. - Мы услышали глухой шум и увидели Терек, разливающийся по разным направлениям... Чем далее углублялись мы в горы, тем уже становилось ущелие. Стесненный Терек с ревом бросает свои мутные волны чрез утесы, преграждающие ему путь. Ущелие извивается вдоль его течения. Каменные подошвы гор обточены его волнами. Я шел пешком и поминутно останавливался, пораженный мрачною прелестию природы".

Дорога, по которой двигались путешественники, в то время была не безопасной. "Не доходя до Ларса, - писал Пушкин, - я отстал от конвоя, засмотревшись на огромные скалы, между коими хлещет Терек с яростию неизъяснимой. Вдруг бежит ко мне солдат, крича мне издали: "Не останавливайтесь, ваше благородие, убьют!" Это предостережение с непривычки показалось мне чрезвычайно странным. Дело в том, что осетинские разбойники, безопасные в этом узком месте, стреляют через Терек в путешественников. Накануне нашего перехода они напали таким образом на генерала Бековича, проскакавшего сквозь их выстрелы".

Ларе. 22 мая путники прибыли в Ларе, где и заночевали. Здесь произошло весьма символическое событие: Пушкин нашел на станции зачитанную поэму "Кавказский пленник", встретил ее там, где примерно должно было происходить действие его произведения. "Здесь, - писал Пушкин, - нашел я измаранный список "Кавказского пленника" и, признаюсь, перечел его с большим удовольствием. Все это слабо, молодо, неполно; но многое угадано и выражено верно".

В Ларсе сохранилось здание бывшей почтовой станции.

Дарьяльское ущелье. Наутро Пушкин продолжил свой путь. Миновав Дарьяльский пост, путники вступили в знаменитое ущелье, в начале которого в русле Терека лежит громадный гранитный валун, прозванный "Ермоловским камнем" в честь героя Отечественной войны 1812 года, главнокомандующего на Кавказе (1816-1827), генерала А. П. Ермолова. В 1832 году валун скатился с горы Казбек, а позже течением его снесло к Ларсу.

Перейдя подвесной канатный "Чертов мост" (от слова "черта"), да месте которого выстроен ныне каменный, путники вступили на территорию нынешней Грузинской ССР. "Скалы с обеих сторон стоят параллельными стенами, - писал Пушкин. - Здесь так узко, так узко... что не только видишь, но, кажется, чувствуешь тесноту. Клочок неба как лента синеет над вашей головою... Недалеко от поста мостик смело переброшен через реку. На нем стоишь, как на мельнице. Мостик весь так и трясется, а Терек шумит, как колеса, движущие жернов".

Дарьяльское ущелье напомнило Тушкину картину Рембрандта "Похищение Ганимеда". "К тому же, -добавлял поэт, - и ущелье освещено совершенно в его вкусе". Надо сказать, что Пушкин не только великолепно описал это ущелье, но и, выявив отличное знание научной литературы, опроверг ошибочное мнение о происхождении слова "Дариал". "Против Дариала, - писал он, - на крутой скале видны развалины крепости. Предание гласит, что в ней скрывалась какая-то царица Дария, давшая имя свое ущелию: сказка. Дариал на древнем персидском языке значит ворота^*. По свидетельству Плиния, Кавказские врата, ошибочно называемые Каспийскими, находились здесь. Ущелье замкнуто было настоящими воротами, деревянными, окованными железом. Под ними, пишет Плиний, течет река Дириодорис. Тут была воздвигнута и крепость для удержания набегов диких племен".

^* (Точнее - врата аланов. - И. Б.)

Руины древних крепостей и сторожевых башен, служивших своеобразным телеграфом (при приближении врагов на них зажигали костры, дымы которых передавались от башни к башне), и сейчас разбросаны по Дарьяльскому ущелью, как и в других местах Военно-Грузинской дороги. Сохранились в ущелье и развалины античной крепости, о которой писал Плиний Старший и которую упомянул Пушкин.

Дарьяльское ущелье вдохновило Пушкина на создание таких произведений, как - "Меж горных стен несется Терек", "И вот ущелье мрачных скал", "Страшно и скучно". Вот как описал он в первом из них увиденную картину:

 Меж горных стен несется Терек, 
 Волнами точит дикий берег, 
 Клокочет вкруг огромных скал, 
 То здесь, то там дорогу роет, 
 Как зверь живой, ревет и воет - 
 И вдруг утих и смирен стал.

Упоминания о Дарьяльском ущелье и бурном Тереке встречаются не только в стихотворениях Пушкина, но и в "Путешествии в Арзрум", "Евгении Онегине", "Тазите". Тема Терека, по словам В. С. Шадури, у Пушкина везде звучит как гимн свободе, "как прославление борьбы против темных и тупых сил. Везде мятежный Терек противопоставляется теснинам Дарьяла, черным скалам и грозным обвалам".

Помимо Дарьяльской крепости, здесь сохранились остатки Дарьяльского военного укрепления, построенного русскими инженерами и солдатами.

Пушкин настолько был очарован Дарьяльским ущельем, что хотел постоянно иметь его изображение перед глазами. Поэтому-то он и попросил художника Н. Г. Чернецова выполнить акварель - "Вид Дариала, взятый с дороги, ведущей из Тифлиса во Владикавказ". Эта акварель имеет помету: "Писана была картина для поэта А. С. Пушкина" и дату: "1830 года сентября 22 дня". Картина маслом по этому рисунку (1832) была подарена Пушкину и висела до конца жизни поэта в его кабинете в последней петербургской квартире на Мойке.

Казбеги. Из Дарьяла Пушкин направился в Казбеги. "Деревня Казбек находится у подошвы горы Казбек и принадлежит князю Казбеку, - писал Пушкин. - Князь, мужчина лет сорока пяти, ростом выше Преображенского флигельмана. Мы нашли его в духане (так называются грузинские харчевни, которые гораздо беднее и не чище русских). В дверях лежал пузастый бурдюк (воловий мех), растопыря свои четыре ноги. Великан тянул из него чихирь и сделал мне несколько вопросов, на которые отвечал я с почтением, подобаемым его званию и росту. Мы расстались большими приятелями".

Михаил Казбеги, о котором здесь идет речь, был отцом классика грузинской литературы Александра Казбеги. Поступив на государственную службу, он был удостоен генеральского чина. Это был жестокий правитель округа, хотя и отличавшийся гостеприимством. Его дом, в котором ныне размещается краеведческий музей, всегда был полон гостей. "В пушкинское время, - пишет В. С. Шадури, - в деревне было около шестидесяти домов, расположенных очень скученно на покатости горы Куро, у самого обрыва над Тереком. Небольшие мохевские сакли, сложенные из черных сланцевых плит, казались совсем крохотными на фоне " гигантских гранитных скал и заоблачных горных вершин. Среди этих саклей, приземистых, плоскокрыших и однотипных, красовался двухэтажный родовой "дом Казбеков".

Сейчас при въезде в поселок можно увидеть гранитный памятник А. С. Пушкину, воздвигнутый в 1962 году. В краеведческом музее наряду с другими интереснейшими экспонатами выставлены шашка и курительная трубка А. С. Пушкина, бывшие с ним во время путешествия в Арзрум и подаренные им в 1829 году в Тбилиси княгине Манане Орбелиани, в доме которой был известный литературный салон - средоточие всего прогрессивного в литературе и искусстве (колоритный портрет М. Орбелиани создан Л. Толстым в "Хаджи Мурате").

Руины Дарьяльского военного укрепления 'Ермоловский камень' в Дарьяльском ущелье

В поселке установлен памятник А. Казбеги, прах которого покоится в саду его дома, у старой фамильной церкви.

Дождливая и туманная погода помешала Пушкину увидеть гору Казбек. Зато на обратном пути природа оказалась благосклонной к поэту. "Утром, проезжая мимо Казбека, - писал он, - увидел я чудное зрелище. Белые оборванные тучи перетягивались через вершину горы, и уединенный монастырь, озаренный лучами солнца, казалось, плавал в воздухе, несомый облаками".

Руины Дарьяльского военного укрепления 'Ермоловский камень' в Дарьяльском ущелье

Замечательный памятник грузинской материальной культуры XIV века - церковь Цминда Самеба (Святой троицы), прекрасно сохранившаяся и по сей день, вдохновила Пушкина на создание стихотворения "Монастырь на Казбеке" :

 Высоко над семьею гор, 
 Казбек, твой царственный шатер 
 Сияет вечными лучами. 
 Твой монастырь за облаками, 
 Как в небе реющий ковчег, 
 Парит, чуть видный, над горами.

По словам Гоголя, "поэта поразил вид Казбека, одной из высочайших кавказских гор, на верхушке которой увидел он монастырь, показавшийся ему реющим в небесах ковчегом. У другого поэта полились бы пылкие стихи на несколько страниц. У Пушкина все в десяти строках, и стихотворение оканчивает он сим внезапным обращением:

 Далекий, вожделенный брег! 
 Туда б, сказав прости ущелью, 
 Подняться к вольной вышине! 
 Туда б, в заоблачную келью, 
 В соседство бога скрыться мне!"

Коби. Ночевал поэт в Коби. "Пост Коби, - писал он, - находится у самой подошвы Крестовой горы, через которую предстоял нам переход. Мы тут остановились ночевать и стали думать, каким бы образом совершить сей ужасный подвиг: сесть ли, бросив экипажи, на казачьих лошадей, или послать за осетинскими волами? На всякий случай я написал от имени всего нашего каравана официальную просьбу к г. Чиляеву, начальствующему в здешней стороне, и мы легли спать в ожидании подвод".

Чиляев - Борис Чилашвили - был человеком передовых убеждений. В пушкинские времена он являлся правителем горских народов по Военно-Грузинской дороге с резиденцией в Квешети. Он принимал у себя почти всех проезжающих, в том числе Грибоедова, Бестужева-Марлинского, А.Дюма (отца) и других.

В Коби поэт расстался с В. А. Мусиным-Пушкиным, вместе с которым ехал от Новочеркасска, отправил свою тяжелую петербургскую коляску во Владикавказ и продолжил путь верхом. "Дорога шла через обвал, - писал он, - обрушившийся в конце июня 1827 года. Таковые случаи бывают обыкновенно каждые семь лет. Огромная глыба, свалясь, засыпала ущелие на целую версту и запрудила Терек. Часовые, стоявшие ниже, слышали ужасный грохот и увидели, что река быстро мелела и в четверть часа совсем утихла и истощилась. Терек прорылся сквозь обвал не прежде, как через два часа. То-то был он ужасен!" Эту картину Пушкин удивительно точно воспроизвел в стихотворении "Обвал":

 Оттоль сорвался раз обвал, 
 И с тяжким грохотом упал, 
 И всю теснину между скал 
    Загородил, 
 И Терека могущий вал 
    Остановил. 
 Вдруг, истощась и присмирев, 
 О Терек, ты прервал свой рев; 
 Но задних волн упорный гнев 
    Прошиб снега... 
 Ты затопил, освирепев, 
    Свои брега...

Крестовый перевал. Впечатлений становилось все больше и больше. Дорога шла к Крестовому перевалу, лежащему на высоте 2384 метра над уровнем моря и являющемуся водоразделом Терека, берущего путь на север, и Арагви, текущей на юг. Недалеко от Крестового перевала стоит небольшой домик, в котором полтора столетия жило несколько поколений путевых обходчиков Бидарашвили. От их фамилии происходят названия реки Байдары и Байдарского ущелья.

Перевал произвел на поэта глубокое впечатление. "Мы круто подымались выше и выше, - писал он. - Лошади наши вязли в рыхлом снегу, под которым шумели ручьи. Я с удивлением смотрел на дорогу и не понимал возможности езды на колесах... Мы достигли самой вершины горы. Здесь поставлен гранитный крест, старый памятник, обновленный Ермоловым".

В Гудском ущелье Пушкин обратил внимание на Гуд-гору, с которой, между прочим, связана старинная легенда о ее властелине - могучем Гуде, безответно влюбившемся в прекрасную горянку Нино. Эту легенду некоторое время спустя использовал М. Ю. Лермонтов в поэме "Демон".

Гудаури. На склоне Гуд-горы находится самое высокогорное селение, расположенное на трассе Военно-Грузинской дороги, - Гудаури (2196 метров). Здание старинной почтовой станции реставрировано. Отсюда берет начало нынешний серпантинный Млетский спуск, насчитывающий немало зигзагов и поворотов. "Мгновенный переход от грозного Кавказа к миловидной Грузии восхитителен, - писал Пушкин. - Воздух юга вдруг начинает повевать на путешественника. С высоты Гут-горы открывается Кайшаурская долина с ее обитаемыми скалами, с ее садами, с ее светлой Арагвой, извивающейся, как серебряная лента, - и все это в уменьшенном виде, на дне трехверстной пропасти, по которой идет опасная дорога". Именно с этой заоблачной высью связано стихотворение Пушкина "Кавказ":

 Здесь тучи смиренно идут подо мной; 
 Сквозь них, низвергаясь, шумят 
                           водопады; 
 Под ними утесов нагие громады; 
 Там ниже мох тощий, кустарник 
                              сухой; 
 А там уже рощи, зеленые сени, 
 Где птицы щебечут, где скачут 
                              олени. 
 А там уж и люди гнездятся в горах, 
 И ползают овцы по злачным 
                         стремнинам, 
 И пастырь нисходит к веселым 
                            долинам, 
 Где мчится Арагва в тенистых 
                             брегах, 
 И нищий наездник таится в ущелье, 
 Где Терек играет в свирепом 
                          веселье...

Крестовый перевал

Характерно, что в рукописи этого стихотворения имеется еще одна строфа, превращающая лирическое творение в гражданское, протестующее против колониальной политики самодержавия:

 Так буйную вольность законы теснят, 
 Так дикое племя под властью тоскует, 
 Так ныне безмолвный Кавказ 
                            негодует, 
 Так чуждые силы его тяготят...

Дорога шла под гору. "Мы спускались в долину, - писал Пушкин. - Молодой месяц показался на ясном небе. Вечерний воздух был тих и тепел. Я ночевал на берегу Арагвы, в доме г. Чиляева. На другой день я расстался с любезным хозяином и отправился далее".

В любую погоду останавливаются туристы, чтобы испить воды из родника Пушкина, который украшает галерея бронзовых барельефов выдающихся русских и грузинских современников поэта: А. Бестужева-Марлинского, А. Одоевского, В. Кюхельбекера и других.

Военно-Грузинская дорога. Здание почтовой станции в Гудаури

Квешети. Ночь, проведенная в Квешети, в доме уже упомянутого Б. Чилашвили, должна была быть очень интересной для Пушкина. Ведь его "любезный хозяин" был воспитан в Петербурге, близок к передовым русским литературным кругам, являлся "однокашником" декабриста А. А. Бестужева-Марлинского. Как полагает Е. Вейденбаум, именно здесь, в доме Б. Чилашвили, на берегу шумной Арагви, Пушкин завершил окончательную редакцию знаменитого стихотворения, начатого 15 мая в Георгиевске:

 На холмах Грузии лежит ночная мгла; 
    Шумит Арагва предо мною. 
 Мне грустно и легко; печаль моя 
                             светла; 
    Печаль моя полна тобою, 
 Тобой, одной тобой... Унынья моего 
 Ничто не мучит, не тревожит, 
 И сердце вновь горит и любит - 
                             оттого, 
 Что не любить оно не может.

Встреча с Б. Чилашвили, видимо, оказалась очень приятной для Пушкина, в его доме поэт остановился и на обратном пути. Об этом узнаем мы из письма А. А. Бестужева-Марлинского, направлявшегося из сибирской ссылки в Грузию. "Я, - писал он Н. А. Полевому, - сломя голову скакал по утесам Кавказа, встретя его [Пушкина] повозку; мне сказали, что он у Бориса Чиляева, моего старого однокашника, ему дали провожатого по новой околесной дороге, так что он со мной и не встретился !.. Я рвал на себе волосы с досады, - сколько вещей я бы ему высказал, сколько узнал бы от него!"

с. Гудаури

Тепло распростившись с Б. Чиляевым, Пушкин 25 мая продолжил свой путь. "Светлые долины, орошаемые веселой Арагвою, - писал он, - сменили мрачные ущелия и грозный Терек. Вместо голых утесов я видел около себя зеленые горы и плодоносные деревья ... В Пайсанауре остановился я для перемены лошадей".

Пасанаури. В Пасанаури, расположенном на территории Мтиулети - историко-географической области Восточной Грузии, находился пункт по взиманию дорожного сбора (двухэтажный "заставный дом" сохранился и поныне). Необходимо было выждать очередь, что Пушкина не устраивало. "Я, - пишет он, - пошел пешком, не дождавшись лошадей... дошел до Ананура, не чувствуя усталости".

Поэт, несомненно, осмотрел хорошо сохранившийся и поныне средневековый феодальный замок Ананури - резиденцию арагвских князей Эристави, игравших в XVII столетии видную роль в жизни Восточной Грузии.

Душети. Лошадей все не было, и Пушкин вновь решил продолжить путь пешком до Душети, через который проходила в то время Военно-Грузинская дорога. Это был, пожалуй, самый утомительный отрезок пути. "Лошади мои не приходили, - писал Пушкин. - Мне сказали, что до города Душета оставалось не более как десять верст, и я опять отправился пешком. Но я не знал, что дорога шла в гору. Эти десять верст стоили добрых двадцати.

Наступил вечер; я шел вперед, подымаясь все выше и выше. С дороги сбиться было невозможно; но местами глинистая грязь, образуемая источниками, доходила мне до колена. Я совершенно утомился... Я проклинал свое нетерпение, но делать было нечего. Наконец увидел я огни и около полуночи очутился у домов, осененных деревьями. Первый встречный вызвался провести меня к городничему...

Поутру явился ко мне мой человек и объявил, что граф Пушкин [В. Мусин-Пушкин] благополучно переправился на волах через снеговые горы и прибыл в Душет. Нужно было мне торопиться! Граф Пушкин и Шернваль посетили меня и предложили опять отправиться вместе в дорогу. Я оставил Душет с приятной мыслию, что ночую в Тифлисе".

Дом Б. Чиляева в Душети. Акварель В. Джапаридзе

В Душети и ныне сохранились остатки городской крепости и башни, а в окрестностях небольшие церкви и часовни XIV-XV веков, крепость Бодорна, которая помнит отряды Тамерлана. Но Пушкин их не видел. Он торопился в Тифлис (Тбилиси).

Знакомясь с Грузией, Пушкин не только восхищался красотой окружающей природы, но и обращал внимание на памятники материальной культуры. Проезжая долину Арагви, он, к примеру, отметил: "Водопроводы доказывали присутствие образованности. Один из них поразил меня совершенством оптического обмана: вода, кажется, имеет свое течение по горе снизу вверх". В Мцхета Пушкин специально подчеркнул, что они "переправились через Куру по древнему мосту, памятнику римских походов".

На трассе Военно-Грузинской дороги современные путешественники увидят скульптурное изваяние выдающегося грузинского поэта, философа, лексикографа и дипломата Сулхана-Саба Орбелиани (1658-1725), который в 1724 году последовал за Вахтангом VI (поэтом и царем русской ориентации) в Москву, где скончался и был похоронен. К мемориалу подведен источник минеральной воды, и это место на излучине Арагви является хорошим местом отдыха. Памятник (авторы Н. Урушадзе, Т. Габуния, Г. Закарая, Г. Жгенти) создан в стиле знаменитых притч из великолепной книги Орбелиани "Мудрость вымысла".

Мцхета. По "приятной и живописной" дороге путники добрались до Мцхета - одного из древнейших городских поселений на территории Грузии. С IV века до нашей эры и до середины V столетия нашей эры город был столицей Иберии (Картли) - государства, хорошо известного в древнем мире.

Подъезжая к древней столице Грузии, туристы, безусловно, обратят внимание на одиннадцатиметровый монумент Ильи Чавчавадзе (скульптор Л. Мхеидзе, архитектор Т. Бочоришвили), который установлен на холме близ его усадьбы Сагурамо, превращенной в Дом-музей (четыре километра от Военно-Грузинской дороги). С дороги виден и белый обелиск на противоположном берегу Арагви, установленный на том месте, где в 1907 году был злодейски убит великий грузинский писатель и общественный деятель И. Чавчавадзе.

Мцхета. Храм Джвари

В Мцхета и окрестностях находится много древних памятников, в их числе - руины Армазского акрополя, монастырь Шио-Мгвиме, храмы Джвари, Самтавро и Светицховели (перед алтарем захоронены некоторые цари Восточной Грузии, основатель Тбилиси - Вахтанг Горгасали и Ираклий II, сыгравший исключительно важную роль в единении Грузии с Россией). Сохранились и остатки моста Помпея, о котором говорил Пушкин в "Путешествии в Арзрум".

Пушкинские места Тбилиси

Миновав Мцхетскую святыню - Светицховели (животворящий столп), построенный в 1010-1029 годах, и полюбовавшись храмом Джвари (крест), сооруженным в 585-604 годах и венчающим вершину горы, у подножия которой текут, "обнявшись, будто две сестры, струи Арагвы и Куры" (эти места описаны Лермонтовым в поэме "Мцыри"), путешественники 26 мая 1829 года в одиннадцатом часу ночи въехали в столицу Грузии и, как пишет прибывший вместе с Пушкиным офицер Н. Потокский, остановились "в единственной в то время небольшой гостинице иностранца Матасси". До 1828 года эту гостиницу (небольшой двухэтажный дом с балконом) и при ней ресторацию-клуб содержал француз Жан Поль, которого упоминает в одном из писем А. С. Грибоедов. Здание гостиницы не сохранилось, оно находилось на месте дома 5 по нынешней Пушкинской улице.

В Тифлисе Пушкина ждали. Еще 12 мая Паскевич дал указание военному губернатору города Стрекалову: "Не оставлять распоряжением о надлежащем надзоре над ним [Пушкиным] по прибытии его в Грузию". Стрекалов исполнил это распоряжение с должным рвением. 24 октября 1829 года он доносил Бенкендорфу: "Имея в виду высочайшее его императорского величества повеление о состоянии Александра Пушкина под надзором правительства, я, кроме того, что предписал Грузинскому гражданскому губернатору наблюдать за его поведением, лично обращал на образ его жизни надлежащее внимание".

Однако Пушкина ждали не толь ко враги, но гораздо более многочисленные друзья, читатели и почитатели. И поэт убедился в этом с первых же минут пребывания в городе.

Как известно, Тбилиси является одним из древнейших городов мира. Находки археологов (в основном нумизматические) доказывают, что еще в III-II веках до нашей эры Тбилиси имел торговые связи с Парфянским и Боспорским царствами. На территории города обнаружено множество памятников материальной культуры раз- личных эпох, начиная с неолита (V-IV века до нашей эры) и кончая феодальной (IV-XVIII века нашей эры).

В силу выгодного географического положения Тбилиси уже в IV столетии стал значительным городом-крепостью. Выдающийся царь и военачальник Вахтанг Горгасали (446-502) в широком масштабе начал городское строительство и в 458 году перенес столицу царства из Мцхета в Тбилиси. В иностранных письменных источниках город упоминается со второй половины IV века (римский географ Касториус). О том, что "столицей иберов был Тбилиси", сообщает византийский историк VI столетия Феофан. А армянский историк Моисей Каганкатваци, повествуя о длительной осаде и взятии города византийцами и хазарами (625-627), именует Тбилиси уже "торговым, славным и большим городом". В русских источниках город упоминается впервые в Никоновском списке русской летописи (XIII век) под названием "Тефлизи".

Сохранилось много легенд об основании города. Среди них наиболее устойчивая рассказывает, как однажды Вахтанг Горгасали, охотясь в окрестностях Тбилиси, подстрелил фазана, который, упав в источник, исцелился. Свойства теплой воды привлекли царя, и он решил перенести сюда свою резиденцию.

Так или иначе, но название свое город получил от грузинского слова "тбили" (теплый), и это хорошо знал Пушкин. "Тифлис, - писал он, - находится на берегах Куры в долине, окруженной каменистыми горами. Они укрывают его со всех сторон от ветров и, раскалясь на солнце, не нагревают, а кипятят недвижный воздух. Вот причина нестерпимых жаров, царствующих в Тифлисе, несмотря на то что город находится только еще под сорок первым градусом широты. Самое его название (Тбилис-калар)^* значит жаркий город".

^* (Должно быть Тбили калаки. Название Тифлис, как и другие, - искаженное от исконного - Тбилиси. - И. Б.)

В 1820-1830-е годы Тбилиси украшали здания европейского типа, площади и скверы, колоритные и экзотические азиатские кварталы. Несмотря на все разрушения, величав и прекрасен был старый, исторический Тбилиси. Против древнейшего замка Метехи и уцелевшей части замковой усадьбы Сачино (Видное), построенной в 1776 году царем Ираклием II для своей супруги Дареджан, возвышались живописные развалины крепости Нарикала, некогда служившей главным форпостом укреплений города. Внизу, у моста, возле подножия Сейд-Абадской возвышенности, находились знаменитые серные бани. Чуть дальше возвышался Сионский собор (VI-VII веков) - выдающийся памятник грузинского зодчества. Началом VI века датируется одна из древностей Тбилиси - Анчисхатская базилика. Возле Сионского собора высится двухъярусная колокольня (1425), а напротив - трехъярусная колокольня, сооруженная в 1812 году по присланным из Петербурга чертежам и являющаяся одной из ранних построек русского классицизма в Тбилиси. Рядом с Сиони расположено здание бывшего караван-сарая Арцруни, выстроенное в 1820 году. Ныне в нем Государственный историко-этнографический музей Тбилиси. Видел Пушкин и дворец царского наместника на Кавказе, строительство которого началось в 1802 году (ныне здесь

Гостиница в Тифлисе, в которой останавливался Пушкин. Художник В. Кахидзе

Тифлис. Литография Н. Чернецова. I половина ХIХ в.

Дворец пионеров и школьников имени Б. Дзнеладзе), и мужскую гимназию, основанную почти 180 лет назад (здесь находится общеобразовательная школа № 1). Побывал он на горе Мтацминда (Святая гора), где ныне в Пантеоне писателей и общественных деятелей Грузии покоятся А. Грибоедов, Н. Бараташвили, И. Чавчавадзе, А. Церетели, Важа Пшавела, Я. Гогебашвили, Г. Табидзе. Все эти, как и многие другие, историко-архитектурные памятники города можно увидеть и сегодня.

Своеобразным украшением города являлись колоритные одно-и двухэтажные домики горожан с непременными резными балконами или верандами во весь второй этаж. Многим из них, расположенным в Старом городе, в настоящее время придан такой вид, какой они имели более ста пятидесяти лет назад.

К концу первой четверти XIX века Тбилиси вновь обрел облик крупнейшего торгового города. В одном из писем французский консул Шарль Гамба писал, что "иногда... в один и тот же день приезжают негоцианты из Парижа, курьеры из Петербурга, купцы из Константинополя, англичане из Калькутты и Мадраса, армяне из Смирны и Едза, узбеки из Бухары, так что этот город может почесться главным узловым пунктом между Европою и Азией".

Тифлис. Литография по рис. Г. Г. Гагарина. I половина XIX в.

В 1820-1830-х годах Тбилиси являлся крупным культурным и политическим центром Закавказья. Здесь жили и творили выдающиеся сыны грузинского, армянского и азербайджанского народов. Большой вклад в развитие культурной жизни Грузии внесли передовые деятели русской культуры, жившие в Тбилиси. К примеру, Грибоедов составил проект хозяйственно-культурного преобразования Закавказья, "Записку о лучших способах вновь построить город Тифлис", способствовал организации училищ, публичной библиотеки, газеты "Тифлисские ведомости" и т.д.

Передовая часть тбилисской общественности с огромным нетерпением и радостью ожидала приезда Пушкина еще весной 1829 года. 26 апреля газета "Тифлисские ведомости" писала: "Мы ожидали даже сюда одного из лучших наших поэтов, но сия надежда, столь лестная для любителей кавказского края, уничтожена последними письмами, полученными из России".

А некоторое время спустя: "Надежды наши исполнились: Пушкин посетил Грузию. Он недолго был в Тифлисе; желая видеть войну, он испросил дозволения находиться в походе при действующих войсках, и 16-го июня прибыл в лагерь при Искаксу. Первоклассный поэт наш пребывание свое в разных краях России означил произведениями, достойными славного его пера: с Кавказа дал он нам "Кавказского пленника", в Крыму написал "Бахчисарайский фонтан", в Бессарабии "Цыган", во внутренних провинциях писал он прелестные картины "Онегина". Теперь читающая публика наша соединяет самые приятные надежды с пребыванием А. Пушкина в стане Кавказских войск и вопрошает: чем любимый поэт наш, свидетель кровавых битв, подарит нас из стана военного. Подобно Горацию, поручавшего друга своего опасной стихии моря, мы просим судьбу сохранить нашего поэта средь ужасов брани".

Наконец, 9 августа "Тифлисские ведомости" писали: "6 августа Пушкин, возвратившийся из Арзрума, выехал из Тифлиса к Кавказским Минеральным Водам. Любители изящного должны теперь ожидать прелестных подарков, коими гений Пушкина, возбужденный воспоминаниями о Закавказском крае, без сомнения, наделит литературу".

Нетрудно убедиться, что единственная в Закавказье официальная газета, выходившая два раза в неделю и издававшаяся на трех языках (русском, грузинском и фарси), не просто уделила большое внимание пребыванию поднадзорного Пушкина в крае, а писала о нем как о великом и любимом поэте. И это не парадокс, ибо газета шла своим, особым путем, отнюдь не соответствовавшим всем требованиям и установкам правительства. Редактировал газету передовой журналист П. С. Санковский, его заместителями были один из передовых деятелей тогдашней Грузии С. И. Додашвили и поднадзорный В. Д. Сухоруков. Газета сумела сплотить вокруг себя многих писателей и общественных деятелей, таких, как А. С. Грибоедов, А. А. Бестужев-Марлинский, И. Г. Бурцов, Е. Е. Лачинов, Х. А. Абовян, А. К. Бакиханов и другие.

В 1830 году был арестован и сослан в Финляндию Сухоруков. Два года спустя был арестован Додашвили и сослан еще дальше - в Вятку (здесь умиравшего грузинского писателя и ученого в августе 1836 года навестил ссыльный Герцен). Но все это было позже. А в 1829 году газета пользовалась большой популярностью во всей Российской Империи. Характерно, что именно из этой газеты, выражавшей мнение передовой тбилисской общественности, черпали сведения о Пушкине его петербургские друзья. К примеру, Е. Баратынский писал П. Вяземскому следующее: "О Пушкине нет ни слуху, ни духу, я ничего бы о нем не знал, ежели бы не прочел в тифлисских газетах о приезде его в Тифлис".

Пушкин сразу же установил тесные контакты с руководителями и сотрудниками газеты. "Санковский, издатель "Тифлисских ведомостей", - писал он, - рассказывал мне много любопытного о здешнем крае, о князе Цицианове, об А. П. Ермолове и проч. Санковский любит Грузию и предвидит для нее блестящую будущность".

Григол Орбелиани (фото). Середина XIX в.

Встречался Пушкин и "с умным и любезным Сухоруковым". "Сходство наших занятий, - писал он, - сближало нас. Он говорил мне о своих литературных предположениях, о своих исторических изысканиях, некогда начатых им с такою ревностию и удачей. Ограниченность его желаний и требований поистине трогательна. Жаль, если они не будут исполнены".

Манана Орбелиани. Порторет Г. Гагарина

Пушкин высоко ценил тбилисскую газету и даже собирался сотрудничать в ней. Об этом свидетельствует письмо Санковского к А. И. Философову - родственнику Лермонтова, человеку, состоявшему в приятельских отношениях с декабристами. "Сделайте милость, писал Санковский 25 декабря 1829 года, - если увидите Пушкина, напомните ему обещание, столько раз повторенное, что если он напишет что-нибудь об этой стране, чтобы он мне прислал".

Сам Пушкин в письме к Санковскому от 3 января 1833 года (он не знал, что Санковский скончался 19 октября 1832 года) говорил о "добром намерении преподнести" редактору газеты свои стихи. К сожалению, намерение это осталось неосуществленным, так как в 1830 году пушкинское окружение стало издавать "Литературную газету", в которой он принял активное участие.

Николоз Бараташвили. Портрет Л. Гудиашвили

Не забывал Пушкин после отъезда из Грузии и В. Д. Сухорукова. В 1831 году он обратился к А. Х. Бенкендорфу с просьбой вернуть опальному декабристу хотя бы копии конфискованных при аресте в Тбилиси "драгоценных материалов", собранных им для истории донских казаков (в просьбе, разумеется, было отказано). Более того, в 1836 году, в пору издания "Современника", Пушкин предлагал Сухорукову сотрудничать в его журнале. "В самом деле, - писал поэт, - пришлите-ка мне что-нибудь из ваших дельных, добросовестных, любопытных произведений". Нет сомнения в том, что Пушкин должен был также познакомиться (если не сблизиться) с другом и соратником Санковского и Сухорукова по изданию "Тифлисских ведомостей" - Соломоном Додашвили.

Трудно предположить, что Пушкин, посетив Грузию, не встретился бы со своими собратьями по перу, которые не просто любили и ценили его творчество, но и страстно, высокоталантливо пропагандировали его. Это прежде всего относится к блестящему представителю местной интеллигенции А. Чавчавадзе.

Александр Чавчавадзе. Портрет неизв. художника. I половина XIX в.

Известно, что по возвращении из Эрзурума Пушкин посетил могилу Грибоедова, "перед коей... - по словам очевидца, - преклонил колена и долго стоял, наклонив голову, а когда поднялся, на глазах были заметны слезы". Трудно предположить, что, побывав на Мтацминда и отдав последний долг праху бессмертного автора "Горя от ума", Пушкин не счел бы необходимым выразить соболезнование вдове и тестю Грибоедова, которые находились в то время в Тбилиси, тем более что русский поэт уже мог быть наслышан об А. Чавчавадзе (долгое время командовавшем Нижегородским драгунским полком), который, помимо всего, являлся приятелем многих друзей и знакомых Пушкина - В. Вольховского, Н. Раевского, М. Пущина, И. Бурцова, П. Коновницына.

А. С. Пушкин, брат поэта. Рисунок А. С. Пушкина

В научной литературе уже приводился любопытный факт, свидетельствующий о том, что фамилия А. Чавчавадзе была хорошо знакома русскому поэту. Как известно, своему "Путешествию в Арзрум" Пушкин предпослал полемическое предисловие, направленное против французского консула в Трапезунде В. Фонтанье, который издал в Париже книгу "Путешествие на Восток, предпринятое по поручению французского правительства" (1834). В этой книге он упомянул и фамилию грузинского поэта в неправильной транскрипции - Tsitse-vaze. В одном из вариантов предисловия к "Путешествию в Арзрум" Пушкин исправил В. Фонтанье, написав: "Чавчавадзе".

Соломон Додашвили. Портрет художника Ж. Медзмариашвили

Возможно, Пушкин бывал в гостеприимном тбилисском доме А. Чавчавадзе, который в то время являлся крупнейшим центром общения представителей грузинской и русской интеллигенции. По словам современников, "каждый день у него [А. Чавчавадзе] бывало много гостей".

Соломон Размадзе. Портрет художника К. Магалашвили

"Все, что приезжало из Петербурга... молодого и старого, составляло принадлежность гостиной князя". "Наш дом, - писала супруга поэта Саломэ Ивановна, - в течение сорока лет был открыт для всех... наши соотечественники там вступали в дружбу с русскими". К тому же, как вспоминает Д. Ф. Харламова, поэт обедал у ее матери, П. Н. Ахвердовой^*, и хотя бы потому уже должен был познакомиться с семьей Чавчавадзе, а через нее с родственником Александра Гарсевановича - блистательным грузинским поэтом и переводчиком Пушкина Григолом Орбелиани.

^* (Прасковья Николаевна Ахвердова была связана с семьей А. Чавчавадзе тесными узами дружбы и родства. Ее муж, Ф. И. Ахвердов, был двоюродным братом супруги грузинского поэта Саломэ, а сама П. Н. Ахвердова являлась воспитательницей их детей. Чавчавадзе и Ахвердовы жили в Тбилиси в очень близком соседстве (почти в одном доме) и находились в таком тесном ежедневном общении, что посетители одной из семей одновременно общались с другой.)

Михаил Туманишвили (фото). Середина ХIХ в.

Сам Пушкин писал, что, направляясь в Арзрум, он задержался (с 26 мая по 10 июня) в столице Грузии: "В Тифлисе пробыл я около двух недель и познакомился с тамошним обществом". На обратном пути он вновь остановился (с 1 по 6 августа) в городе: "В Тифлис я прибыл 1-го августа. Здесь остался я несколько дней в любезном и веселом обществе. Несколько вечеров провел я в садах при звуке музыки и песен грузинских".

О представителях тбилисского общества Пушкин писал: "Они вообще нрава веселого и общежительного ... Голос песен грузинских приятен. Мне перевели одну из них слово в слово: она, кажется, сложена в новейшее время; в ней есть какая-то восточная бессмыслица, имеющая свое поэтическое достоинство". Далее Пушкин приводит дословный перевод на русский язык этой песни (в архиве поэта сохранился грузинский ее текст). Песня эта принадлежит перу Димитрия Туманишвили (скончался в 1821 году) и называется "Ахало агнаго".

По словам современника К. И. Савостьянова, "всякой, кто только имел возможность, давал ему [Пушкину] частный праздник, или обед, или вечер, или завтрак, и, конечно, всякой жаждал беседы с ним". Среди этих людей, естественно, были и грузинские поэты, передовые представители местной общественности.

Но почему ни у Пушкина, ни у грузинских романтиков нет никаких документальных сведений об их встрече? Дело в том, что архив A. Чавчавадзе сгорел в 1854 году во время нападения на его кахетинское имение Цинандали одного из отрядов Шамиля, а "Путешествие в Арзрум", в котором Пушкин описал свое пребывание в Грузии, было опубликовано в 1836 году, когда участники "антиправительственного заговора" 1832 года, в том числе лучшие представители грузинской литературы и общественной мысли, испытавшие влияние декабристских идей, были осуждены властями и отбывали наказание. Поэтому опальный Пушкин не мог упомянуть их, а тем более поведать о своих связях с "государственными преступниками", ограничившись намеками на "любезное и веселое общество". Что же касается грузинских романтиков, то до нас по разным причинам дошло немного их писем и мемуаров. Большинство из них (А. Чавчавадзе, Г. Орбелиани, В. Орбелиани, С. Размадзе, Г. Эристави и другие) подверглись репрессиям царских властей. Естественно, что они проявляли понятную сдержанность и осторожность в переписке. Не исключено, что многие из бумаг были уничтожены ими перед арестом или же пропали в процессе следствия. В этих-то обстоятельствах и кроется, по всей вероятности, ответ на интересующий нас вопрос.

С большим интересом знакомился Пушкин с приветливым Тбилиси и часто, по словам Н. Б. Потокского, "делал прогулки по городу". Проживая у Эриванской площади (ныне площадь Ленина), он хорошо изучил центральную часть столицы Грузии. Поднимался поэт, как уже отмечалось, и на Мтацминду, откуда любовался широкой панорамой города.

Любил Пушкин посещать кварталы Старого города, бродить по берегу Куры. Знал историю Тбилиси.

В "Путешествии в Арзрум" Пушкин нарисовал красочную картину Тбилиси, сообщил любопытные сведения о его архитектуре, народонаселении, водоснабжении, торговле, климате, быте, нравах, проявив при этом свойственную ему наблюдательность в передаче живых впечатлений. "Большая часть города, - писал он, - выстроена по-азиатски: дома низкие, кровли плоские. В северной части возвышаются дома европейской архитектуры, и около них начинают образоваться правильные площади. Базар разделяется на несколько рядов; лавки полны турецких и персидских товаров".

Пушкин обратил внимание и на интернациональный состав жителей Тбилиси. "Город показался мне многолюден, - писал он.- Азиатские строения и базар напомнили мне Кишинев. По узким и кривым улицам бежали ослы с перекидными корзинами; арбы, запряженные волами, перегораживали дорогу. Армяне, грузинцы, черкесы, персиаяне теснились на неправильной площади; между ими молодые русские чиновники разъезжали... на карабахских жеребцах".

Особое впечатление на Пушкина произвели "славные тифлисские бани", которые функционируют и сегодня. Старейшая из сохранившихся бань - Ираклиевская - построена в XVI веке. Сумбатовская, Бебутовская, Грили абано (Прохладная баня) и бани Эйнала построены в XVII веке. Особо выделяется Орбелиановская, или Пестрая баня.

Посетив одну из них, Пушкин писал: "Хозяин оставил меня на попечение татарину-банщику... Гассан... начал с того, что разложил меня на теплом каменном полу; после чего начал он ломать мне члены, вытягивать составы, бить меня сильно кулаком; я не чувствовал ни малейшей боли, но удивительное облегчение... После сего долго тер он меня шерстяною рукавицей и, сильно оплескав теплой водою, стал умывать намыленным полотняным пузырем.

Тбилиси. Замок Метехи

Ощущение неизъяснимое: горячее мыло обливает вас как воздух!.. Шерстяная рукавица и полотняный пузырь непременно должны быть приняты в русской бане: знатоки будут благодарны за таковое нововведение.

После пузыря Гассан отпустил меня в ванну; тем и кончилась церемония".

Тбилиси восторженно встретил и проводил Пушкина. Один из праздников в его честь, состоявшийся в загородном саду, описал К. И. Савостьянов: "Весь сад был освещен разноцветными фонарями и восковыми свечами на листьях деревьев, а в средине сада возвышался вензель с именем виновника праздника... Едва показался Пушкин, как все бросились приветствовать его громким "ура" с выражением привета... Все веселились от души, смеялись, и одушевление всех было общее... Пушкин в этот вечер был в апотезе душевного веселья; никогда и никто его не видел в таком счастливом расположении духа; он был не только говорлив, но даже красноречив, между тем как обычно он бывал более молчалив и мрачен... Наконец, когда поднялся заздравный кубок шипучего Аи, все общество снова слилось в одно чувство - живое, пламенное, восторженное чувство... Потом посадили его на возвышение, украшенное цветами и растениями, и всякий из нас подходил к нему с заздравным бокалом и выражал ему, как кто умел, свои чувства, свою радость видеть его, благодаря его от лица просвещенных современников и будущего потомства за бессмертные творения, которыми он украсил русскую литературу. На все эти приветы Пушкин молчал до времени, и одни теплые слезы высказывали то глубокое приятное чувство, которым он был тогда проникнут... Он от избытка чувств бросился ко всем с самыми горячими объятиями и задушевно благодарил за эти незабвенные для него приветы".

Со светлым и радостным чувством покидал Пушкин Грузию, которую воспринял как составную часть любимой Отчизны. "Очаровательный край! - писал он. Сколько я почерпнул истинной поэзии, сколько испытал разных

впечатлений". Эти впечатления остались на всю жизнь, долго будоражили творческое воображение Пушкина. По берегам Куры и Арагви путешествует Евгений Онегин в незавершенной главе "Странствия". И это не случайно, "За год до окончания романа, в 1829 г., - пишет Д. Д. Благой, - во время поездки Пушкина в Закавказье, на театр военных действий, и встреч его там с некоторыми из сосланных участников декабрьского движения, поэт рассказывал, что по "первоначальному замыслу" Онегин "должен был или погибнуть на Кавказе, или попасть в число декабристов", Заметное внимание уделил Пушкин русско-грузинским отношениям в "Истории Петра", поведав о первом "начальнике пушкарского приказа" (то есть руководителе русской артиллерии) генерал-фельдцейхмейстере Александре Багратиони - сыне имеретинского царя и поэта АрчилаП, вынужденного переселиться в XVII веке в Россию. Особенно часто говорит Пушкин о военном союзе Петра I и Вахтанга VI - выдающегося государственного деятеля и поэта, впоследствии также эмигрировавшего в Россию,

Пушкин не забывал своих тбилисских друзей, переписывался с ними. 3 января 1833 года он писал П. С. Санковскому: "Я... обязан вам большой благодарностью за присылку "Тифлисских ведомостей" - единственной из русских газет, которая имеет свое лицо и в которой встречаются статьи, представляющие действительный, в европейском смысле, интерес".

До конца жизни не забывал Пушкин Кавказ, Грузию, ее гостеприимную столицу. Тбилиси, в свою очередь, тоже навсегда запомнил любимого поэта.

Тбилиси

Тбилисские улицы хранят память о Пушкине. Его именем в 1892 году названа улица, на которой в гостинице Матасси он жил. Ныне здесь находится отмеченное специальной мемориальной доской здание дирекции и научной части Музея дружбы народов АН ГССР. Рядом сквер, называемый Пушкинским, в котором 25 мая 1892 года торжественно был открыт бронзовый памятник А. С. Пушкину (скульптор Феликс Ходорович, архитектор Винчецо Пилек). Бюст изваян со скульптурной модели профессора Витали, лично знавшего Пушкина. Памятник изготовлен и установлен на деньги, собранные тбилисскими почитателями гения Пушкина. "В день благословения памятника, - писала газета "Иверия", - к Пушкинскому саду устремилась огромная масса людей. Люди заполнили балконы, окна, крыши близлежащих домов. Пушкинский сад был украшен знаменами. Дом, где в 1829 году в течение двух недель жил Пушкин, был украшен гирляндами цветов и флагами".

Интересно отметить, что Тбилиси был пятым городом после Москвы, Петербурга, Кишинева и Одессы, в котором воздвигли памятник великому поэту. "Постройка памятника, - писал в 1893 году выдающийся грузинский историк литературы Александр Хаханашвили, - знак того, что нация ценит труды за родину и венчает их деятельность в назидание потомкам ... Постройка памятника в Тифлисе - подтверждение того, что наша страна умеет ценить талант и заслуги".

Памятник Пушкину в Тбилиси

Достопримечательностью Тбилиси является Дом литературных взаимосвязей (Пушкинский мемориал) Главной редакционной коллегии по художественному переводу и литературным взаимосвязям при Союзе писателей Грузии (улица Галактиона, 20). Дом этот принадлежал семье Смирновых (потомков Александры Смирновой-Россет), переехавшей в Тбилиси из Петербурга в конце XIX века. Здесь воссоздана обстановка знаменитого салона: секретер, за которым Пушкин писал посвящение очаровательной Смирновой-Россет в день ее именин в 1832 году, книги тех лет, картины, пианино, на котором позже играли П. И. Чайковский и Ф. Лист. Здесь же хранится уникальная вещь - треуголка камер-юнкера, принадлежавшая другу Пушкина, Н. Смирнову. В этом доме Илья Чавчавадзе отмечал 100-летие со дня рождения Пушкина. В нем также бывали Григол Орбелиани, Акакий Церетели, Давид Эристави, Максим Горький, Владимир Бонч-Бруевич, Викентий Вересаев, Галактион и Тициан Табидзе, Георгий Леонидзе, Иосиф Гришашвили... За круглым столом, к которому когда-то в Петербурге подсаживались Пушкин, Жуковский, Гоголь, Лермонтов, читались новые произведения грузинских поэтов, обсуждались животрепещущие проблемы общественно-литературной жизни.

Обложка записной книжки Пушкина. Государственный литературный музей Грузии имени Г. Леонидзе

Всенародно и торжественно отмечаются пушкинские юбилейные даты в Советской Грузии. В ознаменование 100-летней годовщины со дня смерти Пушкина в 1937 году его имя было присвоено одному из крупнейших высших учебных заведений Грузии - Тбилисскому государственному педагогическому институту, а также Тбилисскому русскому педагогическому техникуму и Тбилисскому театральному музею. Состоялись торжественные заседания в Тбилисском государственном театре оперы и балета имени З. Палиашвили, в Союзе писателей Грузии, в Академии наук ГССР (тогда Грузинском филиале АН СССР), научная сессия была проведена в Тбилисском государственном университете, была открыта большая пушкинская выставка. В тбилисских театрах состоялись премьеры "Скупого рыцаря", "Каменного гостя", "Капитанской дочки", "Сказки о рыбаке и рыбке", оперы П. И. Чайковского "Мазепа". Пять стипендий имени Пушкина было учреждено в Абхазии, а сухумской средней школе № 6 присвоено имя великого русского поэта.

В 1949 году Грузия торжественно отметила 150-летие со дня рождения Пушкина. Торжественные заседания состоялись в Тбилисском государственном театре оперы и балета имени З.Палиашвили, в Академии наук ГССР, в Тбилисском государственном университете была проведена научная сессия. Пушкинские дни прошли во всех городах Грузии.

В июне 1971 года в Тбилиси состоялась XXI Пушкинская конференция, организованная Институтом русской литературы (Пушкинский дом) АН СССР и Тбилисским государственным университетом, а в июне 1979 года -

Всесоюзная конференция, посвященная 180-летию со дня рождения Пушкина и 150-летию со времени его пребывания в Грузии, созванная Музеем дружбы народов АН ГССР и Главной редакционной коллегией по художественному переводу и литературным взаимосвязям при Союзе писателей Грузии.

В январе 1987 года, когда в связи со 150-летием со дня смерти Пушкина в Грузии широко проводились дни памяти поэта, на здании Музея дружбы народов (ул. Пушкина, 5) торжественно была установлена художественная доска с барельефом и надписью, напоминающей о том, что на этом месте стоял дом, в котором в 1829 году останавливался великий русский поэт.

Сочинения Пушкина изданы в Советской Грузии многотысячными тиражами. Проникновенные произведения посвятили великому русскому поэту Г. Табидзе, Т. Табидзе, С. Чиковани, В. Гаприндашвили, А. Абашели, И. Абашидзе, К. Каладзе, И. Нонешвили, А. Гомиашвили, Х. Берулава, Н. Гурешидзе, М. Поцхишвили и другие.

Да, Пушкин есть и всегда будет нашим современником, современником грядущих поколений.