67. И. Д. Якушкину. 2 мая 1841 г., Туринск

Хотя вы ко мне не пишете, добрый мой Иван Дмитриевич, но я не хочу так долго молчать с вами. <...>

Вчерашняя почта привезла нам известие, что свадьба должна была совершиться 16-го апреля. Следовательно, по всем вероятиям, недели через две узнаем здесь милость для детей. Это теперь главная моя забота. Как ни бодро смотрит моя старуха хозяйка, но отказ ее жестоко поразит. Я никак не допускаю этой мысли и не хочу видеть здесь продолжения жестокой драмы. Родные там убеждены, что будет по их желанию: значит, им обещано, но велено подождать до торжества.

На прошедшей неделе получил от Спиридова прямое письмо, в котором много любопытного о нашем востоке. Статью о К<аролине> К<рловне> не стану вам передавать, вы все знаете, и тоска повторять эти неимоверные глупости. Она до июля живет в Оёке.

Поджио Александр был ужасно болен и теперь в опасном положении. У него после 12-дневного задержания мочи сделалась фистула в пахе. Это спасло его от смерти, к которой он уже совершенно приготовился, но до того ослабел, что с ним часто обмороки. Грустно подумать о нем, и признаюсь, такое состояние его, что кажется, если бы сам должен был все это переносить, то лучше пожелал бы неминуемого конца. Страдал он жестоко в последнее время, и я нисколько еще не уверен, чтоб он был теперь жив. Может быть, Трубецкой вам об этом пишет.

Бестужев пишет портреты, берет за них с купцов от 100 до 300. Кажется, можно бы подешевле брать за свободное искусство. Бечаснов учит детей Анкудинова. М<арья> Каз<имировна> воспитывает какую-то девицу за 1000 р. в год. Вот главные черты - прочее все по-старому.

Я жду от Вадковского книгу об Анненковой. Марья Петровна получила письмо из-за границы от своей дочери Амалии, которая уже спрашивает некоторые объяснения по этому случаю. Прасковья Егоровна непременно хочет, увидевши, в чем дело, написать к своей матери в Париж с тем, чтобы ее ответ на клевету, лично до нее относящуюся, напечатали в журнале. Я понимаю, что это непременно должно сделать. За что ее, бедную, лишают единственного ее богатства и чернят тогда, когда она совершенно чиста. Если от Вадковского не будет этой книги, мы ее достанем из Франции. Нельзя ничего сказать, не прочитавши. Я все секретничаю - не хочется прежде времени ее тревожить. Скоро должен быть ответ Вадковского.

Вы знаете, что я не большой поклонник г-жи Анненковой, но не могу не отдать ей справедливости: она с неимоверною любовью смотрит на своего мужа, которого женой я никак бы не хотел быть. Часто имею случай видеть, как она даже недостатки его старается выставить добродетелью. Редко ей удается убедить других в этом случае, но такого намерения нельзя не уважать. Ко всем нашим она питает такое чувство, которое не все заслуживают. Спасибо ей и за то. Не знаю, к чему пришлось все это вам говорить. Между тем пусть добрый Матвей Иванович напишет мне resume того, что об ней в книге сказано. На его памяти можно основаться. Прошу его говорить, как оно есть, я не сделаю злоупотребления. Покажу ей, и тогда она сможет действовать, как хочет. До ответа Матвея Ивановича молчу.

С первым случаем вы получите клубнику и камелию. Непременно хочу, чтоб у вас и у М<атвея> И<вановича> были грядки,- она необыкновенно разрастается - у нас здесь пошла жестоким образом в ход. Некоторые говорят, что нас двинут, но я об этом не думаю,- по-моему, из Ялуторовска следует отправить только двух стариков. Они уже совершенно отупели в сибирской теплице Н<иколая> П<авловича>, который, как искусный садовник должен^*, знает, чем похвастать^**. <...>

^* (Так в оригинале.)

^** (Старики, которых Пущин предлагал отправить из Ялуторовска,- декабристы А. В. Ентальцев и В. К. Тизенгаузен.)

До сих пор не получаю "Debats". He худо М<атвею> И<вановичу> написать губернатору и попросить отыскать его собственность в глупейшем совете. Три раза просил М<ихаила> А<лександровича> об этом деле, и все никакого толку нет. Недавно благодарил Семенова за Стефановского, который для испытания нашего прислан сюда^*. Мои письма иногда месяц идут от Тобольска в Туринск.

^* (В. Я. Стефановский, тобольский почтмейстер, постоянно задерживал предназначенные декабристам почтовые отправления. Жалобы на это многочисленны в письмах декабристов, живших в Западной Сибири.)

С Нат<альей> Дмит<риевной> и М<ихаилом> Ал<ександровичем> мы в частых сношениях: они, по доброте своей, уверяют, что мои письма для них приятны. Я по невинности верю и пишу со всевозможными народами.<...>

Вы погибаете в клетках. Пора дать вам отдых. Все наши вам творят поклоны.

Ваш И. П.