Дело Убри

В середине 1830-х годов Россию потряс ряд взаимосвязанных политических событий. В июле 1829 года во Франции произошла буржуазная революция, свергнувшая династию Бурбонов и превратившая страну в буржуазную монархию. События во Франции оказали сильное влияние на революционное и национально-освободительное движение в других странах (Бельгия, Италия и др.). Испуганный размахом революционного движения, император Николай I собрал в Польше, на границе с европейскими странами, большую армию, которую намеревался бросить на его подавление. Ходили упорные слухи о том, что в этом намечавшемся заграничном походе примут участие и поляки. Это обстоятельство привело к тому, что давно назревшее в Польше недовольство царизмом вылилось в мощное восстание, в ходе которого из Польши был изгнан царский наместник Константин Павлович (брат Николая I), а затем было объявлено о лишении престола (детронизации) и самого императора. В ответ началась война русского царизма с Польшей, продолжавшаяся до 1830 года и закончившаяся разгромом повстанцев. Большую роль в подавлении восстания сыграли польские феодалы, которые, сохраняя свои права и привилегии, отказались от радикальных социальных преобразований в стране. После разгрома повстанцев в России началась невиданная до тех пор реакция, распространившаяся на все области жизни. В стране неограниченно возросло значение тайной полиции и цензуры, с невероятной жестокостью подавлялись малейшие выступления оппозиции.

Вот в такой обстановке и возникло дело С. П. Убри, мало исследованное и до настоящего времени.

Собранные сведения о Сергее Павловиче Убри, к сожалению, крайне скудны и противоречивы. По одним данным, он родился в 1805 году и умер не ранее 1846 года; учился в Царскосельском лицее в 1820 - 1826 годах. По другим - учился там ранее и окончил лицей в 1823 году, получив малую золотую медаль и чин IX класса. Есть сведения о том, что Убри какое-то время служил при Российской миссии в Мадриде и владел имением в районе знаменитого селения Клястицы Витебской губернии, где в 1812 году было дано сражение армии Наполеона и где 20 июля этого года погиб один из самых популярных военачальников Отечественной войны Я. П. Кульнев. Точно установлено, что в 1833 - 1837 годах Убри состоял чиновником но особым поручениям при калужском губернаторе И. М. Бибикове. Надо еще добавить, что он был племянником управляющего Коллегией иностранных дел П. Я. Убри, под непосредственным руководством которого в этом учреждении служил Пушкин^*.

^* (См.: Черейский Л. А. Пушкин и его окружение.- Л, 1975.- С. 428; Руденские М. и С. Наставникам за благо воздадим...- Л, 1986.- С. 300.)

Дело о С. П. Убри хранится в Центральном государственном историческом архиве СССР в Ленинграде в фонде департамента полиции исполнительной министерства внутренних дел (ф. 1286, 1832 г., оп. 5, д. 753). Не имея возможности и нужды приводить все материалы, ограничимся кратким изложением их существа и приведем лишь некоторые документы.

Дело это возникло в связи с тем, что во время дворянских выборов в Витебской губернии, где Убри избирался предводителем дворянства Полоцкого уезда, он произнес речь, написанную им на французском языке. В речи не критиковались существующие самодержавно-крепостнические порядки в России, а была лишь робкая попытка выразить идею о том, что дворянству пора составить оппозицию против чиновников и укрепить свое положение. Присутствовавшие на собрании шпионы немедленно донесли гражданским и жандармским властям об этой речи, а те довели это до сведения III Отделения и Николая I. По его распоряжению началось тщательное и пристрастное расследование дела. Ниже приводятся документы, которые представляют особый интерес для пушкиноведов.

"№ 2929

ДЕЛО

По высочайшему повелению, состоявшемуся по поводу неуместной речи, произнесенной коллежским асессором Убри при дворянских выборах в Витебской губернии.

Департамента полиции исполнительной

Началось: 27 июня 1832 года.

Кончено: 11 февраля 1834 года.

На 97 листах.

I Отделения 2 стола.

№ 8933/№ 2929 Получено 26/27 июня 1832

Милостивый государь

Дмитрий Николаевич^*!

^* (Д. Н. Блудов - министр внутренних дел.)

Государь император, по прочтении речи на французском языке, которая произнесена была 4-го сего июня при Дворянских выборах в Витебске, помещиком Дризенского уезда коллежским асессором Убри, по избрании его в уездные предводители, - высочайше повелеть мне изволил препроводить помянутую речь к вашему превосходительству с тем, чтобы вы, милостивый государь, изволили узнать, отчего столь неуместная речь была допущена и почему не было о том донесено своевременно.

Исполняя сим монаршую волю, честь имею представить при сем вашему превосходительству помянутую речь г. Убри.

С отличным почтением и совершенною преданностию имею честь быть, вашего превосходительства покорнейший слуга

Александр Мордвинов^*".

^* (А. Н. Мордвинов - управляющий III Отделением.)

"№ 3155

25 июня 1832

Его превосх-ву

Д. Н. Блудову.

№ 1156 июня 26

№ 264/№ 1608

Министерство внутренних дел

Департамент полиции

исполнительной

Отделение I, стол 1

Ответ на № 454

20 марта 1833.

№ 40

Витебск

Секретно

Получено 27/28

1833 г.

От генерал-губернатора Смоленского, Витебского и Могилевского.

Господину министру внутренних дел

Во исполнение высочайшего его императорского величества повеления, об определении бывшего Полотского уездного предводителя коллежского асессора Убри при Калужском гражданском губернаторе чиновником для особых поручений, вашим превосходительством в отношении от 10 февраля под № 454 мне объявленного, предложив 22-го февраля г. Витебскому гражданскому губернатору об учинении должного распоряжения в рассуждении замещения места предводителя по Полотскому уезду кандидатом, я в то же время обращался к находящемуся в Витебской губернии корпуса жандармов полковнику Мердеру с поручением о дознаниях негласным образом, во исполнение того же высочайшего повеления, не руководствовался ли упомянутый Убри, при сочинении известной, неуместной речи своей каким-либо посторонним влиянием; но как г. Мердер отозвался мне, что он сколько ни употреблял старания к открытию сего, однако ж, ничего достоверного узнать не мог - то я счел неизлишним приступить к дознанию и другими способами, в виду моем имевшимися.

Сие разыскание также не имело успеха: ибо об участии г. Убри в означенном деле других лиц, которых имел я в замечании, не получено ничего достоверного, кроме того, что один из здешних помещиков, отличавшийся службою, как по выборам своего дворянского общества, так и коронного, к которому по сему не могу я не иметь доверенности, сообщил мне мысль свою: не имел ли на г. Убри в сем деле влияния и даже не руководствовал ли его в том известный стихотворец Пушкин, с которым Убри воспитывался и обучался в одном училищном учреждении - Лицее и с которым, как известно, находился он в переписке. Таковое заключение признавая довольно вероятным, я имею долг сообщить вашему превосходительству об исполнении сделанного от вас, милостивый государь, поручения.

Генерал-губернатор, генерал от инфантерии князь Хованской".

"О коллежском асессоре Убри

В феврале сего года я представил Вашему императорскому величеству, не благоугодно ли будет повелеть предоставить генерал-губернатору князю Хованскому и сверх того по жандармской части негласным образом удостовериться, не руководствовался ли бывший Полоцкий уездный предводитель коллежский асессор Убри каким-либо посторонним влиянием при сочинении им неуместной речи на французском языке, которую он домогался прочитать в собрании Дворянства Витебской губернии.

Ваше величество изъявили высочайшее соизволение на всеподданнейшее представление мое, и во исполнение того, я вошел немедленно в сношение с генерал-губернатором князем Хованским и генерал-адъютантом графом Бенкендорфом.

Генерал-губернатор князь Хованский сообщил мне, что все разыскания, которые делал он к открытию, не руководствовался ли Убри при сочинении помянутой речи чьим-либо посторонним влиянием, не имели успеха, ибо об участии с коллежским асессором Убри в сем деле лиц, которые были на замечании, никаких достоверных сведений не получено, кроме того, что один из помещиков Витебской губернии, отличившийся службою, как по выборам дворянства, так и коронного, коего, впрочем, князь Хованский не именует, сообщил мысль: не имел ли на Убри в означенном деле влияния и даже не руководствовал ли его в оном известный поэт Пушкин, с которым Убри воспитывался в Лицее и с которым он находился в переписке.

Князь Хованский присовокупляет к сему, что таковое заключение он признает довольно вероятным.

Доводя о сем до сведения вашего императорского величества, я считаю долгом присовокупить, что мысль об участии в вышеизъясненном деле Пушкина, по мнению моему, не представляет никакой вероятности. Пушкин хотя воспитывался в одном заведении с Убри, но, сколько мне известно, не был с ним в дружеских связях и тесных сношениях. Нельзя полагать, чтобы он, живучи в Петербурге и занимаясь литературою и собиранием материалов для истории Петра Великого, мог чрез письма руководствовать Убри в сочинении речи для выборов в Витебской губернии. Сверх того, он никогда ничего не писал на французском языке, на коем сочинена речь Убри.

Притом и от шефа жандармов сообщено мне, что по произведенному под рукою жандармским полковником Мердером исследованию открылось, что коллежский асессор Убри, находясь долгое время за границею, ни с кем из помещиков Витебской губернии никаких связей и сношений в отсутствие свое не имел, и по недавнему прибытию в сию губернию, даже мало известен в Полоцком уезде; что выбор Убри в Полоцкие уездные предводители последовал по предложению полковника Гласки, который сделал сие из уважения и дружбы к умершему отцу Убри и его дяде, и наконец, что утвердительно полагать можно, что Убри никем не был руководим при сочинении означенной речи. Хотя же и пронесся слух об участии в сем бывшего Полоцкого уездного предводителя, статского советника Шита, но он к сему неспособен и притом не имел никаких связей с Убри.

Подписал: Д. Блудов.

Верно: помощник столоначальника (подпись)

15 апреля 1833".

Перед тем как сделать некоторые обобщения и выводы, укажем, что, видимо, благодаря Блудову Пушкина вообще не привлекали к этому делу, а Убри, получив выговор за свою "неуместную" речь, был отправлен в Калугу чиновником для особых поручений при местном губернаторе. Надо полагать, что немалую роль в столь "мягком" решении дела сыграл и дядя Убри - управляющий Коллегией иностранных дел Петр Яковлевич Убри, хорошо знавший и Пушкина, и Блудова.

Дело Убри интересно тем, что дает наглядное представление о страхе и смятении царского правительства в связи с революционными событиями в Европе и восстанием в Польше. Искали и видели крамолу даже там, где ее и в помине не было. Оно важно и потому, что в правительственных кругах вполне допускали, что Пушкин продолжает оставаться активным агитатором против существующих порядков.

Особый интерес дело Убри представляет с точки зрения источниковедения вообще и архивной эвристики в частности.

Судя по всему, Пушкин был не только знаком с Убри, но имел с ним переписку, о которой нам известен лишь факт ее существования. А есть ли следы этой переписки? Нет ли возможности установить имя того человека, который высказал мысль о роли Пушкина в "проступке" Убри?

Вызывает недоумение утверждение Блудова, что Пушкин "никогда ничего не писал на французском языке". Уж кто-кто, а Блудов прекрасно знал, что Пушкин владел французским языком и большую часть писем писал именно на этом языке. Эти и другие вопросы предстоит еще выяснить.

Напомним в заключение, что имя Убри лишь однажды упоминается в письме Пушкина к жене, написанном не позднее 27 июня 1834 года и посланном в Калугу (Полотняный завод). В нем есть такие строки: "Ты пишешь мне, что думаешь выдать Катерину Николаевну за Хлюстина, а Александру Николаевну за Убри: ничему не бывать; оба влюбятся в тебя; ты мешаешь сестрам, потому надобно быть твоим мужем, чтобы ухаживать за другими в твоем присутствии, моя красавица". Этот отрывок позволяет думать, что Пушкин лично знал Убри и, возможно, общался с ним и действительно вел переписку.