О стихотворении "Андрей Шенье"

Стихотворение Пушкина "Андрей Шенье" привлекало и привлекает к себе особое внимание со времени его создания и до наших дней. Современники увидели в нем не только одно из замечательных художественных произведений, но и образец использования исторической темы для популяризации идей народного восстания.

Политический характер стихотворения объясняет причину его широкого распространения в рукописи задолго до публикации. Это обстоятельство привело к тому, что на него обратило внимание правительство, особенно усилившее слежку за поэтом в связи с восстанием декабристов.

С темой "Андрей Шенье" связаны многочисленные публикации документов и исследования. В настоящем очерке хотелось бы рассмотреть ее источниковедский аспект.

В ночь на 19 августа 1820 года Пушкин в семье Раевских на военном бриге "Мингрелия" прибыл из Феодосии в Гурзуф и поселился с ними на даче герцога Ришелье. Видимо, именно здесь он серьезно вник в творчество французского поэта и публициста Андре Мари Шенье (1762-1794), стихи которого ему дал друг детства Н. Н. Раевский-младший. Творчество Шенье произвело на Пушкина большое впечатление, свидетельством чему может служить следующий отрывок из черновика его письма к П. А. Вяземскому от 4 ноября 1823 года, написанного в Одессе: "Перечитывая твои письма и [статьи], меня берет охота спорить - говоря об романтизме, ты где-то пишешь что даже стихи со времени революции носят [свой] новый образ - и упоминаешь об А. Ш[е-нье]. Никто более меня не уважает, не любит этого поэта - но он истинный грек [непроходимый] из класси[ков] - классик". Такая оценка Шенье встречается у Пушкина и позже.

Пребывая в михайловской ссылке, Пушкин неоднократно возвращается к поэзии Шенье, а в первой половине 1825 года появляется черновой текст: "Покров, упитанный язвительною кровью..." Во второй половине того же года стихотворение "А. Шенье в темнице" получило, видимо, распространение. Во всяком случае 13 июля Пушкин в письме к П. А. Вяземскому спрашивает: "Читал ты моего А. Шенье в темнице? Суди об нем, как езуит - по намерению". К этому же времени относится подготовка стихотворения к публикации, которую взял на себя П. А. Плетнев.

Первоначально цензура не пропустила "Андрея Шенье", но стихотворение, вероятно, было известно в рукописи уже в октябре или в ноябре 1825 года: на следствии выяснилось, что именно в это время не пропущенный цензурой отрывок стихотворения был кем-то передан штабс-канитану А. И. Алексееву.

Между тем 30 декабря был издан в Петербурге том "Стихотворения Александра Пушкина" (в выходных данных указано: Спб., 1826), где в разделе "Элегии" под номером XVII указано: "Андрей Шенье". Одновременно с печатным изданием продолжают распространяться и рукописные экземпляры стихотворения. В феврале 1826 года прапорщик JI. А. Молчанов получает их в Новгороде от А. И. Алексеева. Становятся они известными и в кругах декабристов.

Важное событие произошло в 20-х числах июля 1826 года. Именно в это время учитель А. Ф. Леопольдов получает от Л. А. Молчанова стихи из элегии "Андрей Шенье" и делает на них надпись: "На 14-е декабря". Перед своим приездом в Саратовскую губернию Леопольдов поддался на провокацию агента правительства В. Г. Коноплева и списал ему стихи, а тот передал их в руки одного из самых ярых противников и ненавистников Пушкина генерала И. Н. Скобелева. Последний тотчас же послал их вместе с донесением к А. X. Бенкендорфу, а тот, конечно, дал ход делу.

Документы по этому делу были в разные годы введены в научный оборот П. А. Ефремовым, С. Сухотиным, П. Е. Щеголевым, а также псковским краеведом И. И. Василевым.

При изучении их исследований и публикаций становится очевидным, что, во-первых, материалы, связанные с делом "А. Шенье", должны были отложиться и храниться в архивах Сената, Государственного совета и министерств внутренних дел, военного, юстиции, а также в архивах Новгорода, Москвы и Пскова. Во-вторых, те из документов, которые хранились в Пскове, пропали.

В 1899 году вышла книга Василева "Следы пребывания Александра Сергеевича Пушкина в Псковской губернии", где впервые опубликованы документы из архивного дела № 55 Псковского губернского правления. В настоящее время все это дело исчезло, и потому мы приводим из него лишь отдельные документы и в том виде, в каком они были опубликованы И. И. Василевым:

"Дело о истребовании от А. Пушкина показания, следующего к военно-судному делу над капитаном Алексеевым.

Нач(ато) 19 января 1827 года.

Секретно. Весьма нужное.

Комиссия военного суда, учрежденная Лейб-Гвардии при конно-егерском полку 12 Генваря 1827 года. № 2.

Господину Псковскому Гражданскому Губернатору и Кавалеру. Государь император, по докладу г. Начальником главного штаба Его Величества, военно-судного дела, произведенного в комиссии, учрежденной при бывшем в Москве Лейб-Гвардии 2-м сводном легком артиллерийском полку над штабс-капитаном лейб-гвардии конноегерского полка Алексеевым, сужденным за содержание у себя в тайне от своего начальства и сообщение другим таких бумаг, которые по содержанию своему в особенности после происшествия 14 декабря, совершению по смыслу злодеев, покушавшихся на разрушение всеобщего спокойствия, Высочайше повелеть соизволил: исполнить по мнению Аудиториатского Департамента, продолжить дело в той же судной Комиссии.

Департамент Аудиториатский полагал нужным означенное дело об Алексееве дополнить между прочим и допросом прикосновенного к делу А. Пушкина: им ли сочинены известные стихи, когда и почему известно ему сделалось намерение злоумышленников в стихах изъясненное; кем оные сочинены.

Вследствие такой Высочайшей воли Его Императорское Высочество Великий князь Михаил Павлович входил в сношение с начальником Главного Штаба Его Императорского Величества о том, дабы к приведению вышеизъясненной Высочайшей воли в надлежащее исполнение, за присоединением к лейб-гвардии конно-егерскому полку возвратившегося из Москвы дивизиона оного полка из гг. штаб- и обер-офицеров коего составлена была помянутая комиссия, приказано было продолжать нынешнее действие комиссии по сему дополнению дело в Новгороде, и сверх изложенных замечаний по оному Аудиториатского Департамента, Его Высочество полагал необходимым между других обстоятельств истребовать от сочинителя стихов А. Пушкина показание: его ли действительно сочинения известные стихи, с какой целию им сочинены и кому от него переданы? И если комиссия почтет нужным, то вызвать самого Пушкина.

Согласно сему г. Начальник Главного Штаба сообщил Его Императорскому Высочеству о зависящем с его стороны распоряжении по всему вышеизложенному дополнению дела. На основании чего ныне комиссия военного суда, осведомясь, что означенный А. Пушкин проживает в г. Пскове, покорнейше просит Ваше Превосходительство отобрать от него, Пушкина, вышеизъясненного показания и о доставлении такового в комиссию со всевозможной скоростию не оставить сделать зависящее Ваше распоряжение, в случае же выезда оного из г. Пскова, куда-либо в другое место, благоволить приказать, кому следует, разведать о том обстоятельнее и по указанию о настоящем его местопребывании поспешить сообщить прямо от себя к тамошнему начальству об отобрании от него, Пушкина, сказанного показания и о последующем почтить комиссию вашим уведомлением.

Причем комиссия почитает долгом Вашему Превосходительству присовокупить, что дело о штабс-капитане Алексееве Высочайше повелено кончить и немедленно и самопоспешнейше, и что по оному теперь кроме одного только показания А. Пушкина все прочие за тем сведения комиссией уже собраны.

Презус Полковник Барон Ря... (неразборчиво)

Обер-аудитор Иванов".

"Секретно, Псков. Гражданского губернатора Канц. отд. 1. 21 генваря 1827 года № 27.

Московскому Обер-полицмейстеру.

Прилагая при сем в копии отношение Комиссии военного суда, учрежденной Лейб-Гвардии при конно-егерском полку, последовавшее ко мне от 12 сего генваря, относительно отобрания от А. Пушкина но изъясненному в оном отношении предмету показания, нужного к военно-судному делу над штабс-капитаном лейб-гвардии конноегерского полка Алексеевым, имею честь уведомить Ваше Превосходительство, что А. Пушкин, коллежский секретарь, как известно мне из канцелярии моей по ордеру на получение подорожной, должен ныне находиться в пребывании в Москве, а по сему я покорнейше прошу по содержанию помянутого отношения приказать истребовать от него показание и без замедления отправить таковое прямо от себя в означенную комиссию в Нове-городе находящуюся, уведомя меня в последующем".

Одновременно с отношением к московскому обер-полицмейстеру псковский губернатор Б. А. Адеркас направил ответ на запрос № 2 от 12 января 1827 года следующего содержания: "Секретно. В комиссию военного суда, учрежденную лейб-гвардии при конно-егерском полку.

Получив секретное отношение комиссии военного суда от 13 Генваря об отобрании от А. Пушкина показания, нужного к военно-судному делу над штабс-капитаном лейб-гвардии конно-егерского полка Алексеевым, имею честь уведомить оную, что А. Пушкин, коллежский секретарь, пред сим находился в г. Пскове, ныне, сколько мне известно, находится в Москве, куда я по содержанию отношения ко мне комиссии вместе же с сим отнесся к Московскому г. Обер-полицмейстеру с приложением в копии отношения оной комиссии, прося его, дабы он согласно оного немедленно распорядился отобранием от А. Пушкина показания с доставлением прямо от себя в комиссию".

В ответ на это отношение московский полицмейстер направил в Псков следующий документ:

"Секретно.

Московского Полицмейстера Канцелярия, стол 6-й. Москва, 31 Генваря 1827 г. № 84.

Псковскому Господину Гражданскому Губернатору.

На отношение ко мне Вашего Превосходительства от 21 сего Генваря за № 7 честь имею уведомить, что по назначенному в оном предмету должные ответы в Комиссию военного суда, учрежденную лейб-гвардии при конно-егерском полку... ко мне отношением мною уже доставлены. Генерал-Майор Шульгин".

Итак, в ходе следствия от Пушкина потребовали трижды дать показания, которые мы приводим ниже.

"27 января 1827 г. В Москве.

Сии стихи действительно сочинены мною. Они были написаны гораздо прежде последних мятежей и помещены в элегии Андрей Шенье, напечатанной с пропусками в собрании моих стихотворений.

Они явно относятся к Французской революции, коей А. Шенье погиб жертвою. Он говорит:

 Я славил твой небесный гром, 
 Когда он разметал позорную твердыню.

Взятие Бастилии, воспетое Андреем Шенье.

 Я слышал братский их обет,
 Великодушную присягу
 И самовластию бестрепетный ответ -

Присяга du jeu de paume^*, и ответ Мирабо: allez dire a votre maitre etc^**.

^* (Буквально - игра в мяч. (Ред.))

^** (Скажите вашему господину и т. д. (Ред.))

 И пламенный трибун и проч.

Он же, Мирабо.

 Уже в бессмертный Пантеон
 Святых изгнанников входили славны тени.

Перенесение тел Вольтера и Руссо в Пантеон.

 Мы свергнули царей...

в 1793

 Убийцу с палачами
 Избрали мы в цари

Робеспьера и конвент.

Все сии стихи никак, без явной бессмыслицы, не могут относиться к 14 декабря.

Не знаю, кто над ними поставил сие ошибочное заглавие.

Не помню, кому мог я передать мою элегию А. Шенье.

27 января 1827. Александр Пушкин

Москва.

Для большей ясности повторяю, что стихи, известные под заглавием: 14 декабря, суть отрывок из элегии, названной мною Андрей Шенье".

25 марта 1827 года Николай I утвердил приговор военного суда над А. И. Алексеевым, присужденным в первой инстанции к смертной казни. Что же касается до А. Ф. Леопольдова, то дело его, как лица гражданского, было передано по решению Сената от 25 апреля 1827 года в новгородское губернское правление, а оттуда 13 мая 1827 года - в новгородской уездный суд.

В связи с этими событиями от Пушкина вновь потребовали показания.

"Показания по делу об элегии "Андрей Шенье"

29 июня 1827 г. В Петербурге.

Элегия "Андрей Шенье" напечатана в собрании моих стихотворений, вышедших из цензуры 8 окт. 1825 года. Доказательство тому: одобрение цензуры на заглавном листе.

Цензурованная рукопись, будучи вовсе ненужною, затеряна, как и прочие рукописи мною напечатанных стихотворений.

Опять повторяю, что стихи, найденные у г. Алексеева, взяты из элегии "Андрей Шенье", не пропущены цензурою и заменены точками в печатном подлиннике, после стихов

 Но лира юного певца 
 О чем поет? поет она свободу: 
 Не изменилась до конца. 
 Приветствую тебя, мое светило etc.

Замечу, что в сем отрывке поэт говорит:

О взятии Бастилии.

О клятве du jeu de ранте.

О перенесении тел славных изгнанников в Пантеон.

О победе революционных идей.

О торжественном провозглашении равенства.

Об уничтожении царей.

Что же тут общего с несчастным бунтом 14 декабря, уничтоженным тремя выстрелами картечи и взятием под стражу всех заговорщиков?

В заключение объявляю, что после моих последних объяснений мне уже ничего не остается прибавить в доказательство истины.

С.-Петербург.

1827 г. 29 июня.

10-го класса Александр Пушкин".

Политический процесс по делу о стихотворении "Андрей Шенье" продолжался два года. В течение 1826 - 1828 годов им в той или иной мере занимались разные органы власти, в том числе и Государственный совет, материалы которого хранятся в ЦГИА СССР. Из них приведем только два документа.

Не удовлетворившись показаниями от 29 июня, от Пушкина потребовали новых объяснений, которые он и дал.

"Показание по делу об элегии "Андрей Шенье"

24 ноября 1827 г. В Петербурге.

Господину с.-петербургскому полицмейстеру полковнику Дешау от 10-го класса чиновника Александра Пушкина

Объяснение.

На требование суда узнать от меня: "каким образом случилось, что отрывок из Андрея Шенье, будучи не пропущен цензурою, стал переходить из рук в руки во всём пространстве", отвечаю: стихотворение мое Андрей Шенье было всем известно вполне гораздо прежде его напечатания, потому что я не думал делать из него тайну.

24 декабря 1827

С.-Петербург. Александр Пушкин"^*.

^* (Пушкин А. С. Полн. собр. соч.: В 10 т. Т. 10.- 4-е изд.- Л., 1979.- С. 494-496.)

Этим, однако, дело не кончилось, о чем свидетельствуют следующие документы, адресованные, вероятно, петербургскому военному губернатору.

"Секретно.

Милостивый государь, граф Петр Александрович.

По уголовному делу о кандидате 10-го класса Леопольдове, производившемуся и в Государственный совет по порядке поступившему, замешан был известный стихотворец наш Александр Пушкин. Правительствующий сенат, освобождая его от суда и следствия силою всемилостивейшего манифеста

22 августа 1826 года, определил обязать подпискою, дабы впредь никаких своих творений без рассмотрения и пропуска цензуры не осмеливался выпускать в публику под опасением строгого по законам взыскания, как усмотреть, ваше сиятельство, изволите из записки у сего прилагаемой.

Таковое положение Правительствующего сената удостоено высочайшего утверждения.

Но вместе с сим Государственный совет признал нужным к означенному решению Сената присовокупить: чтобы по неприличному выражению Пушкина в ответах насчет происшествия 14-го декабря 1825 года и по духу самого сочинения его, в октябре месяце того года напечатанного, поручено было иметь за Пушкиным в месте его жительства секретный надзор.

Сие высочайше утвержденное положение Государственного совета относительно Пушкина, я честь имею отдельно сообщить вашему сиятельству для зависящего от вас, милостивый государь мой, исполнения, пребывая с совершенным почтением и преданностию.

Вашего сиятельства покорнейший слуга подп.: подписал граф Кочубей".

Помета на полях: "№ 500. 13 августа 1828 года". Ниже: "Его сиятельству графу П. А. Толстому"^*.

^* (ЦГИА СССР, ф. 1151, 1828 г., оп. 1, д. 220, л. 11.)

Приведенные документы не оставляют сомнения в том, что в архиве Сената существовало специальное дело о стихотворении "Андрей Шенье". Естественно было стремление автора найти его.

После длительных поисков удалось обнаружить такую запись в описи № 101 за 1828 год Пятого (уголовного) департамента Сената:

"§ 37. О кандидате словесных наук Леопольдове, судимом за имение у себя возмутительных стихов". Там же сказано, что дело было решено 20 августа 1828 года, имелось в нем не то 218, не то 318 листов (цифра сильно испорчена). В описи есть следующая пометка: "По распоряжению г. сенатора Репнинского отправлено в Императорский Александровский лицей.

Секретарь... подпись".

Сенатор Репнинский в свое время руководил приведением в порядок сенатского архива и одну часть дел распорядился уничтожить, а другую - передать в соответствующие архивы. Вначале я решил установить, не найдется ли указанное дело в Ленинградском государственном историческом архиве. После проверки выяснилось, что его там нет. Поиски продолжались.

Как было уже сказано в очерке "Документы о Пушкине в сенатских и других фондах ЦГИА СССР", оно было обнаружено в Пушкинском Доме.

Не выясненной до сих нор осталась лишь судьба документов по делу о стихотворении "Андрей Шенье" в псковском и некоторых других архивах.