Малоизвестный источник Пушкинианы (Библиографическая эвристика)

Появление библиографической, как и архивной, эвристики было связано с тем, что громадная масса печатных изданий, накопившаяся за последние столетия, требует особых теоретических знаний и методики для поиска нужной книги, статьи или информации.

В нашей стране сущность библиографической эвристики сформулировал известный литературовед и библиограф П. Н. Берков в своей книге "Библиографическая эвристика", вышедшей в Москве в 1960 году. По его мнению, "библиографическую эвристику можно определить как теорию и методику библиографических разысканий, как совокупность теоретических и практических знаний, относящихся к приемам нахождения какого-то книжного материала или отдельных его элементов".

Нам представляется, что это относится к поиску не только книжной, но и вообще печатной продукции, в том числе газетной и журнальной. Необходимость развития библиографической эвристики становится очевидной, как только приступаешь к исследованию изданий Пушкинианы. Трудно назвать какую-либо область литературоведения, которая имела бы столь обширную библиографию, как Пушкиниана, и тем не менее оказывается, что и здесь еще непочатый край работы. Наглядным примером может служить история не только "Санкт-Петербургских сенатских ведомостей", но и ряда других печатных изданий.

При исследовании фондов Сената обращает на себя внимание вот какой факт: в ряде случаев в конце архивного дела имеется указание о том, чтобы о его рассмотрении и выводах было сообщено в "Санкт-Петербургских сенатских ведомостях". Факт этот, интересный сам по себе, приобретает особое значение с точки зрения архивной эвристики. В самом деле, теперь мы можем уверенно сказать, что публикация в этой газете является бесспорным доказательством того, что в архиве есть (или должно быть) дело, посвященное данному вопросу. Этот вывод действительно полностью подтвердился.

Официальная правительственная газета "Санкт-Петербургские сенатские ведомости"^* начала издаваться в России в 1809 году. Ныне ее комплекты - библиографическая редкость и хранятся в крупнейших библиотеках страны. В пушкинские времена газета выходила еженедельно (52 номера в год) не только на русском, но и на немецком языке. Ее объем не был строго определен, и потому в годовых комплектах насчитывалось от нескольких сотен до тысячи с лишним страниц.

^* (В Дальнейшем будем употреблять сокращенное название "Сенатские ведомости".)

Некоторое представление о программе "Сенатских ведомостей" дает следующее объявление, помещенное в первом номере: "От учрежденной при Правительственном Сенате типографии объявляется, что сего 1809 года будут издаваться от оной, кроме Сенатских объявлений, Санкт-Петербургские Сенатские ведомости каждую неделю на российском и немецком языках, в коих помещаться будут все именные высочайшие указы, рескрипты и другие постановления или учреждения в законе идущие... Указы и постановления Правительствующего Сената... Сия газета выходит каждую субботу и раздается в учрежденной на то лавке. Цена на весь год 12 рублей".

В газете печатались также сообщения о назначениях, перемещениях, награждениях чинами и орденами, придворными званиями лиц гражданского и военного ведомства. Более или менее регулярно публиковались "Высочайшие конфирмованные сентенции военного суда", в которых встречаются ценные сведения о самом Пушкине или о лицах, фигурирующих в его сочинениях.

У нас нет источников, прямо указывающих на то, что Пушкин регулярно читал "Сенатские ведомости", но что он о них знал еще с лицейских лет, свидетельства имеются. Так, в 1816 году лицеисты сочинили коллективные куплеты, в которых упоминается эта газета. Упоминается она Пушкиным и в повести "Барышня-крестьянка", где читаем: "...сам запоминал расход и ничего не читал, кроме "Сенатских ведомостей".

Стоит еще добавить, что многие близкие друзья Пушкина несомненно читали "Сенатские ведомости". Это, в частности, можно сказать о баронессе Вревской (Вульф) и других.

Глубокое исследование этой газеты еще предстоит, но даже первое знакомство с ней позволяет утверждать, что здесь имеются ценные сведения о самом Пушкине и многих его знакомых.

Ко времени появления "Санкт-Петербургских сенатских ведомостей" в столице уже много лет выходила газета "Санкт-Петербургские ведомости", пользовавшаяся большой популярностью. На фоне этой и других столичных изданий "Сенатские ведомости" выглядели сухими и скучными и потому, вероятно, не имели особого успеха. Не проявляли к этой газете должного интереса и исследователи истории русской прессы в последующие времена. Достаточно сказать, что даже в таком распространенном справочнике, как "Русская периодическая печать", "Санкт-Петербургские сенатские ведомости" вообще не упоминаются. Этим, видимо, объясняется и тот факт, что на это издание почти нет ссылок даже в специальной литературе о Пушкине. Между тем при ближайшем знакомстве выясняется, что в "Сенатских ведомостях" публиковались весьма важные исторические сведения вообще и относящиеся к деятельности Пушкина и его окружения в частности. Нам представляется, что "Сенатские ведомости" заметно расширяют, например, круг источников о Царскосельском Лицее. Именно в этой газете впервые были опубликованы о нем многие официальные документы. Тем самым подлежит пересмотру установившийся взгляд, будто они впервые появились в Полном собрании законов Российской империи (IIC3), в материалах по истории Лицея, изданных И. Я. Селезневым в 1861 году, и других изданиях.

Документы газеты о Лицее можно разделить на две основные группы: о Лицее вообще и непосредственно о Пушкине в Лицее. Так, в № 9 и 10 за 1811 год были опубликованы утвержденное Александром I постановление от 12 августа 1810 года о Лицее и ряд документов, регламентирующих его деятельность: постановление о Лицее, состоящее из 14 глав, 140 пунктов, и расписание предметов начального курса. В № 27 от 8 июля этого же года сообщалось об утверждении формы мундиров для воспитанников и служащих Лицея. В последующие годы в "Сенатских ведомостях" впервые публиковались документы о преобразованиях Лицея. В № 31 от 30 июля 1832 года напечатан указ "О содержании при Императорском Царскосельском лицее 50 своекоштных и 5 неплатящих воспитанников".

Много сведений в газете о служащих Лицея (начиная от директора и кончая лицами, занимающими мелкие должности). Среди них мы найдем знакомых Пушкина: А. П. Куницына (№ 17, 1811), В. А. Энгельгардта (№ 44, 1823), инспектора Нумерса (№ 9, 1829) и многих других.

В "Сенатских ведомостях" печатались также материалы о выпускниках Лицея, о пожаловании им чинов титулярных советников, коллежских секретарей, о назначении содержания (жалования) тем воспитанникам Лицея, которые решили посвятить себя гражданской службе. В № 25 от 23 июля 1817 года, в частности, опубликованы документы о пожаловании 17 выпускникам чинов титулярных советников и коллежских секретарей, о назначении их на службу и определении жалования в размере 700 - 800 рублей в год. В списке выпускников Пушкин назван 14-м с указанием, что ему пожалован чин коллежского секретаря.

Подобные материалы имеются и в последующих выпусках. Кстати, следует сказать, что если в № 38 за 1823 год приводятся только сведения об окончивших Лицей, то в № 33 от 16 августа 1824 года говорится и о выпускниках Благородного пансиона. при Лицее.

Пушкин фигурирует на страницах газеты еще несколько раз. В № 51 от 19 декабря 1831 года на странице 1980 сказано, что по представлению графа Нессельроде "декабря 6 числа Государь император Всемилостивейше пожаловать соизволил состоящего в ведомстве Государственной Коллегии иностранных дел коллежского секретаря Пушкина в титулярные советники".

В № 2 за 1834 год на странице 47 напечатано: "Декабря 31 числа 1833 года. Служащих в Министерстве иностранных дел коллежского асессора Николая Ремера и титулярного советника Пушкина всемилостивейше пожаловали мы в звание камер-юнкеров Двора нашего".

Особого внимания требуют публикации "Сенатских ведомостей" 1837 года, которые, по нашему мнению, дают основания пересмотреть некоторые установившиеся взгляды на события, связанные с дуэлью Пушкина и судом над его участниками. Но сначала вспомним ряд фактов. По действовавшим законам, в России были решительно запрещены дуэли. Их участники подвергались суровому наказанию вплоть до смертной казни через повешение. В соответствии с этими законами Николай I приказал 29 января 1837 года предать военному суду Пушкина, Дантеса и всех причастных к дуэли лиц.

1 февраля 1837 года полковнику лейб-гвардии конного полка, флигель-адъютанту Бреверну 1-му было предписано образовать при конном полку военно-судную комиссию по делу о дуэли.

Рассмотрев многочисленные материалы по этому вопросу, военно-судная комиссия вынесла 19 февраля приговор (сентенцию, как тогда называли военный приговор), согласно которому дело о Пушкине "за его смертью" прекратить, а Дантеса и секунданта Пушкина Данзаса приговорить к повешению. Через некоторое время решение военносудной комиссии было передано на ревизию в следующую инстанцию - Аудиториатский департамент военного министерства, который его пересмотрел и приговорил 16 марта 1837 года Дантеса к разжалованию в рядовые, а Данзаса - к двухмесячному аресту на гауптвахте. 18 марта последовало утверждение (или конфирмация) Николаем 1 приговора генерал-аудиториата, но с некоторыми добавлениями, о которых скажем ниже.

Широкой публике все детали суда над участниками дуэли Пушкина стали известны только в 1900 году, когда в Петербурге была издана книга: "Дуэль с Дантесом Геккерном. Подлинное военно-судное дело 1837 года". До того времени, как считали даже крупнейшие пушкиноведы, никакие документы о дуэли не публиковались. Еще в 1952 году профессор Д. Д. Благой писал в предисловии к 58-му тому "Литературного наследства": "Той же боязнью народного возмущения и гнева было продиктовано и запрещение сообщать в печати о том, что Пушкин погиб на дуэли. Первое упоминание об этом смогло появиться только десять лет спустя в "Словаре достопамятных людей" Д. Н. Бантыш-Каменского (1847, ч. 2). Публикация в № 15 "Сенатских ведомостей" от 10 апреля 1837 года дает основание утверждать, что такое мнение Благого и многих его предшественников ошибочно. Вот текст публикации, действительно впервые появившейся в названном номере "Сенатских ведомостей":

"Высочайше конфирмованная сентенция военного суда. Генерал-Аудиториат, по рассмотрению военно-судного дела, произведенного над поручиком кавалергардского Ея величества полка бароном Егором Де-Геккерном, нашел его виновным в противузаконном вызове Камер-Юнкера Двора Его Императорского Величества Александра Пушкина на дуэль и в нанесении ему на оной смертельной раны, к чему было поводом то, что Пушкин, раздраженный поступками Геккерна, клонившимися к нарушению семейственного его спокойствия и дерзким обращением с женою его, написал отцу его Геккерна Министру Нидерландского двора барону Геккерну письмо с оскорбительными для чести их обоих выражениями. А потому Генерал-Аудиториат, соображаясь с воинским 139 артикулом и Сводом Законов, тома XV, статьею 352, полагал: его, Геккерна, за вызов на дуэль и убийство на оной Камер-Юнкера Пушкина, лишив чинов и приобретенного им Российского дворянского достоинства, написать в рядовые с определением на службу по назначению инспекторского Департамента. С сим заключением поднесен был Государю Императору от Генерал-Аудиториата всеподданнейший доклад, на котором в 18 день минувшего марта последовала собственноручная Его Величества конфирмация: "Быть по сему; но рядового Геккерна как не русского подданного выслать с жандармом за границу, отобрав офицерские патенты".

Публикуемый документ приобретает тем большее значение, что, как оказывается, он был известен в кругах, близких Пушкину. Бесспорным доказательством тому может служить следующее место из письма знакомой поэта баронессы Евпраксии Николаевны Вревской (в девичестве Вульф) своему брату Алексею от 25 апреля 1837 года: "Недавно мы читали в "Сенатских ведомостях" приговор Дантесу: "разжаловать в солдаты и выслать из России с жандармом за то, что он дерзкими поступками с женою Пушкина вынудил последнего написать обидное письмо отцу и ему, и он за это вызвал Пушкина на дуэль. Тут жена не очень приятную играет роль во всяком случае".

Несомненный интерес представляют для исследователей немногочисленные упоминания в официальных "Сенатских ведомостях" сведений о сочинениях Пушкина. Так, в № 3 от 19 января 1824 года между страницами 92-93 помещено большое объявление о приеме подписки на газету "Русский инвалид" А. Ф. Воейкова. При изложении программы и перечислении авторов, чьи произведения будут в ней печататься, среди "известнейших" российских поэтов назван Пушкин. Объявление это приобретает особое значение, если вспомнить, что отношения между Пушкиным и издателем, поэтом и критиком Воейковым (1777-1839) были весьма сложными. Судя по письмам Пушкина 1820-1825 годов, относился он к нему довольно иронически и без особой теплоты. Трудно сказать, делалось ли это объявление Воейковым с согласия поэта или самовольно. В письме от 12 января 1824 года Пушкин писал А. А. Бестужеву: "...мне грустно видеть, что со мною поступают, как с умершим, не уважая ни моей воли, ни бедной собственности. Это простительно Воейкову, но и ты, Брут!" Имелось ли в виду также и объявление в "Русском инвалиде", сказать трудно. Можно лишь отметить, что в № 5 этой газеты за 30 января 1826 года было помещено такое же объявление. Обратим внимание на то, что после 1826 года в "Сенатских ведомостях" продолжают встречаться объявления о подписке на "Русский инвалид", но без перечисления публикуемых в нем авторов.

"Сенатские ведомости" редко печатали объявления книгопродавцев, в особенности частных. Тем больший интерес представляет собой объявление в конце комплекта газеты за 1832 год А. Ф. Фарикова. Об Алексее Федоровиче Фарикове как о книгопродавце мы знаем очень мало. В только что вышедшей книге И. Е. Баренбаума и Н. А. Костылевой "Книжный Петербург-Ленинград" (Лениздат, 1986. С. 384) говорится лишь о том, что он начал деятельность на поприще книгораспространения в 1826 году, но затем занимался только книгоизданием. Ничего не сказано о местонахождении книжной лавки Фарикова и о том, что в ней продавались произведения Пушкина.

Упомянутое объявление гласит, что "в состоящей в Гостином дворе по Суконной линии, под № 15, книжной лавке Александра Фарикова можно приобрести "Повести покойного И. П. Белкина", изданные А. П. (известным нашим поэтом), Спб., 1831. Ц. 5 руб., с пересылкой 6 руб».

Там же сообщается, что в этом магазине продаются «на сих днях напечатанный «Лирический альбом на 1832 год», а также «На взятие Варшавы» два стихотворения В. Жуковского и

A. Пушкина с аккомпанементом Форте-Пиано. С портретом князя Варшавского графа Паскевича-Эриванского. Цена 3 рубля». (Не совсем ясно, идет ли речь об известном издании 1831 года «На взятие Варшавы» — трех стихотворениях

B. Жуковского и А. Пушкина или о другом издании.)

В письмах Пушкина Фариков упоминается лишь однажды. 11 мая 1836 года поэт писал К. А. Полевому: «Милостивый государь Ксенофонт Алексеевич, Я не отвечал на последнее письмо Ваше, надеясь лично с Вами увидеться. Книгопродавец Фариков доставил мне книгу, которую сделали Вы мне честь прислать на мое имя. Что касается до «Современника», то Фариков не захотел взять его от меня, переслав Вам его сам от себя. Деньги (275 р.), о которых Вы мне изволите писать, также мне им не доставлены. Покорнейше прошу, если впредь угодно будет Вам иметь дело со мною, ничего не поручать г. Фарикову — ибо он, кажется, человек ненадежный и неаккуратный». Приведенные выше объявления в «Сенатских ведомостях» говорят о том, что Пушкин мог иметь какие-то дела с Фариковым еще в начале 30-х годов.

Нам представляется, что «Сенатские ведомости» могут оказать большую помощь при комментировании сочинений и писем Пушкина. На страницах газеты встречаются сведения о многих десятках лиц, с которыми он был знаком. Среди них Ф. Булгарин, Ф. Вигель, А. Воейков, А. Горчаков, A. Грибоедов, Н. Карамзин, М. Корф, М. Крупенский, А. Никитенко, А. Куницын, А. Оленин, B. Полье (Шувалов), И. Пущин, С. и П. Убри, C. Уваров, Ф. Тютчев и многие другие.

В большинстве случаев в газете приводятся указы и постановления о награждении этих лиц орденами, званиями и пожаловании им чинов, но даже эти сухие строки могут помочь лучше понять взаимоотношения с ними Пушкина.

История отношений Пушкина с писателем, журналистом, редактором и издателем ряда литературных журналов и газет Ф. В. Булгариным давно уже привлекает внимание исследователей. Оно усиливается еще и тем, что, по словам Булгарина, у него "хранился целый пук писем А. С. Пушкина". Однако до нас они не дошли. Известно, что после восстания декабристов Булгарин сближается с правительством Николая I и становится негласным осведомителем III Отделения. Имеются данные о том, что в 1826 году Булгарин был секретным цензором "Бориса Годунова" Пушкина. В свете этих данных несомненный интерес представляет следующее сообщение "Сенатских ведомостей" (№ 48 от 27 ноября 1826 года): "Обращая внимание на похвальные литературные труды бывшего французского капитана Фадея Булгарина, Всемилостивейше повелеваем переименовать его в 8 класс и причислить на службу по Министерству Народного Просвещения (22 ноября)".

Заслуживает внимания следующее сообщение "Сенатских ведомостей" № 31 от 1 августа 1825 года на с. 553 о близком лицейском друге Иване Ивановиче Пущине ("Мой первый друг, мой друг бесценный..."), посетившем ссыльного поэта в Михайловском перед восстанием декабристов: "По засвидетельствовании Московского генерал-губернатора об отличной службе судьи 1-го департамента Московского надворного суда, титулярного советника Пущина, Всемилостивейше жалуем его на основании указа 6 августа 1804 года в коллежские асессоры".

Читал ли об этом Пушкин, который любил своего друга и внимательно следил за его деятельностью?

В № 3 газеты от 20 января 1834 года сообщалось, что вице-директор Департамента духовных дел иностранных исповеданий Ф. Ф. Вигель награжден орденом св. Станислава 1-й степени.

Известно, что Пушкин познакомился с Вигелем вскоре после окончания Лицея и поддерживал это знакомство до последних дней своей жизни. Позднее Вигель, "человек злоречивый, самолюбивый, обидчивый, колкий и умный", по определению А. И. Герцена, написал подробные воспоминания о Пушкине, которые не потеряли ценности и в настоящее время. В дневнике Пушкина за 1834 год читаем: "7-го [января]. Вигель получил звезду и очень ею доволен. Вчера был он у меня.- Я люблю его разговор - он занимателен и делен". Как видим, "Сенатские ведомости" помогают установить, что Вигель получил не просто "звезду", а орден св. Станислава 1-й степени, что сообщил он об этом Пушкину лично еще до того, как об этом появилась публикация.

Подобных примеров уточнения некоторых фактов много.

Для истории отношений Пушкина и Грибоедова может быть интересно следующее сообщение в № 50 газеты за 10 декабря 1827 года: "По засвидетельствовании начальства об отличном усердии и трудах ведомства министерства иностранных дел надворного советника Грибоедова, Всемилостивейше жалую его в коллежские советники" (указ 6 декабря). Эти сведения могут быть полезными при комментировании той страницы "Путешествия в Арзрум", где речь идет о Грибоедове.

Бывает и так, что материалы "Сенатских ведомостей" помогают пересмотреть укоренившиеся взгляды на отдельные события или факты, связанные с биографией поэта. Наглядно это можно видеть в истории публикации на страницах этой газеты в апреле 1837 года приговора по делу о дуэли Пушкина с Дантесом, о чем будет сказано позже.

Примером того, как благодаря публикации в "Сенатских ведомостях" расшифровываются неясные места в переписке Пушкина, может служить очерк "Пять строк", помещенный в данной книге.

Исследование "Сенатских ведомостей" привело к мысли обратиться и к некоторым другим периодическим изданиям пушкинской эпохи, в частности, "Прибавлениям к Санкт-Петербургским ведомостям". Просмотр этой газеты лишь за первую половину 1837 года показал, что в ней печаталось немало материалов о Пушкине и его окружении.

Начнем с того, что здесь появились многократные извещения о выходе в свет и продаже сочинений Пушкина, его портретов. Такие объявления публиковались и раньше, однако никогда, до 1837 года, их не было столь много. Вот лишь некоторые из них. В № 27 от 3 февраля: "В магазине Ильи Глазунова "Евгений Онегин", роман в стихах, соч. А. Пушкина, Спб., 1837, изд. 3-е, напечатан в типографии Экспедиции заготовления Государственных бумаг, в 64 д. л. (долю листа.- Г. Д.), нонпарелем, форма и литеры, как басни Крылова, в 64 д. л. на Петерг[офской] веленевой] бумаге в прелестной обертке. Ц. 5 р., с перес. 6 р.".

Или в № 44 от 23 февраля: "Портрет

А. С. Пушкина. На днях выгравированный, имеющий большое сходство.

 Его уж нет, младой певец
 Нашел безвременный конец! 
 Дохнула буря, цвет прекрасный
 Увял на утренней заре, 
 Потух огонь на алтаре!

Из 6-й главы "Евген. Он.", параграф 31-й.

Цена на китайской бумаге в пол-листа 1 р. 60 коп., с перес. в городе 2 р. Иногородние адресуются в С. Петербург, в книжный магазин Ив. Т. Лисенкова". В № 88 от 23 апреля есть сообщение о продаже в магазине Лисенкова портретов Крылова, Пушкина, Жуковского и Гнедича "с картины Чернецова" в рост, имеющие большое сходство. Цена в одном листе 3 р. 75 к., с перес. 5 р.".

В № 89 от 21 апреля говорится, что в магазине Лисенкова продается "полное сочинение в стихах и прозе А. С. Пушкина в пользу его семейства, в 6 томах с портретом и почерками его руки. Цена 25 руб., на велен. бумаге 40 руб., за пересылку 10 руб.".

Особое внимание хотелось бы обратить на следующую публикацию, появившуюся на страницах "Прибавлений..." от 30 мая и 5 июня 1837 года в № 119 и 124:

"Объявление.

Опека, учрежденная над малолетними детьми и имуществом умершего камер-юнкера Александра Сергеевича Пушкина, усмотря в 5-й книжке издаваемого книгопродавцем Смирдиным журнала "Библиотека для чтения", сего 1837 года, стихотворение под заглавием "Признание", с подписью А. Пушкина, и зная, что сочинение это действительно написано покойным, долгом считает объявить, что так как все произведения сего писателя на основании "Свода Законов", том 10, отделения 7, неотъемлемо принадлежат его наследникам, а по сему находятся под распоряжением Опеки, то Опека сия впредь и вынуждена будет прибегнуть к защите законов, ограждающих собственность, и искать вознаграждения на основании существующих постановлений".

Объявление это, важное само по себе, приобретает тем большее значение, что проливает дополнительный свет на малоисследованную историю создания и публикации стихотворения "Признание", посвященного Пушкиным Александре Ивановне Беклешовой (рожд. Осиновой) и написанного осенью 1824 года.

В разделе газеты, где сообщалось о том, кто приехал в столицу или выехал из нее в разные города России и за границу, находим факты, которые помогают сделать выводы о событиях, последовавших вскоре после гибели поэта. В номере от 5 февраля читаем, что между 31 января и 1 февраля 1837 года из Пскова прибыл отставной штабс-капитан Яхонтов. Возникает вопрос: не тот ли это Николай Александрович Яхонтов, камергер и псковский предводитель дворянства, с которым управляющий III Отделением А. Н. Мордвинов передал секретное распоряжение Николая I псковскому губернатору А. Н. Пещурову не устраивать встреч и церемоний при погребении Пушкина? 9 февраля в разделе об отъезжающих из столицы 2 и 4 февраля сообщалось: "В Остров - камергер Тургенев" и "В монастырь Св. Горы - корпуса жандармов капитан Ракеев".

А среди информации об отъезжающих за границу привлекает особое внимание заметка от 30 марта: "Барон фон Геккерн, чрезвычайный Посол и полномочный министр Его Величества короля Нидерландского; при нем Иоганн Шефер, камердинер, Виртембергский подданный; спросить] на Невском проспекте, в доме Влодека под № 51". Там же, но несколько ниже, читаем: "Баронесса Екатерина Николаевна Геккерн (сестра жены Пушкина - Гончарова.- Г. Д.), французская подданная; спросить на Невском проспекте, в доме Влодека под № 51". Такие же объявления были опубликованы в газете от 1 и 3 апреля. Эта информация помогает уточнить и расширить Пушкиниану.

Приведенные нами сообщения дают полное основание для скрупулезного изучения периодической печати пушкинского времени.

В заключение разговора о библиографической эвристике обратим внимание на весьма редкое издание, один экземпляр которого сохранился в библиотеке ЦГИА СССР. Это "Материалы для алфавитного указателя к журналам и определениям I Департамента Сената, хранящимся в Сенатском архиве (1797 - 1829, тт. 1-3, Спб., 1910, 1911, 1915". Указатель содержит данные о всех лицах, имена которых фигурируют в журналах и определениях I Департамента - называются год, месяц, число, а также номер журнала и приводится определение.

Издание это не было завершено и оборвалось на середине буквы "Г". Этим объясняется тот факт, например, что из всех воспитанников Царскосельского лицея, окончивших его в 1817 году, там фигурирует лишь один А. М. Горчаков. Совершенно очевидно, что подобные сведения имелись и об остальных выпускниках, но поскольку издание осталось незавершенным, они не опубликованы.

В указателе мы обнаружили данные о лицеистах разных курсов: Константине Безаке (1820 г., журнал № 79, ст. 8, определение № 1429); Александре Воронихине и Николае Васькове (1823 г., журнал № 131, ст. 7, определение № 2144).

Среди лиц, названных в указателе, были также и знакомые Пушкина: Адеркас, Бестужев, Вигель, Вяземский, Ганнибал и многие другие. К сожалению, мне не удалось пока ознакомиться с оригиналами самих журналов и определений, так как материалы фонда Первого Департамента Сената не приведены в порядок.

Когда это будет сделано, в руках исследователей окажутся ценнейшие документы Пушкинианы (и не только).