Одоевский Александр Иванович

Одоевский Александр Иванович

В рабочей тетради с черновиками "Полтавы", седьмой главы "Онегина", многими замечательными стихотворениями - такими, как "Предчувствие", "Воспоминание", "Поэт и толпа" и другими, на листе, где оканчивается черновик стихотворения "Рифма, звучная подруга..." (ПД 838, л. 25 об.), возле заключительного росчерка к нему, привлекает внимание крупный рисунок поэта, изображающий, как отмечено в современной нам исследовательской пушкиноведческой литературе, "украинского казака, остриженного в кружок, с длинными отвисшими усами"^*. Портретного значения за рисунком не признавалось, а по местоположению своему в тетради - среди черновиков "Полтавы" - рисунок и вправду воспринимается поначалу как непосредственно связанный с работой над текстом поэмы, как своего рода эскиз типического характера или возникший по прямой аналогии с текстом "Полтавы" изобразительный образ одного из литературных персонажей. Иллюстративность, как известно, не чужда была графике Пушкина, и сюжет "Полтавы", его историко-этнографические истоки не только должны были, но и в действительности отразились в рисунках на черновиках поэмы и примыкающих к ней по месту расположения текстов. (Например, на листе 21 об. среди других рисунков изображен и украинский казак с характерным чубом на темени и "длинными отвисшими усами".)

^* (Измайлов Н. В. Очерки творчества Пушкина. Л., 1975, с. 48.)

Одоевский Александр Иванович (рисунок Пушкина А.С.)

Однако рисунок, о котором в данном случае идет речь, не является такого рода творчеством Пушкина-художника. Этот рисунок - портрет. И портрет замечательный по точности передачи лица портретируемого - поэта-декабриста Александра Одоевского, автора знаменитого поэтического ответа ("Струн вещих пламенные звуки...") на послание к сосланным в Сибирь декабристам Пушкина ("Во глубине сибирских руд...").

Одоевский Александр Иванович (рисунок Пушкина А.С.)

Нет нужды цитировать всеми наизусть знаемое хрестоматийное стихотворение Одоевского, из Читинского острога сибирской каторги уверившего первого поэта России: "Своей судьбой гордимся мы..." Но невозможно и на этот раз удержаться от восхищения бесподобным умением Пушкина в одномоментном, непроработанном рисунке-портрете, беглом наброске лица, иногда, может быть, лишь единожды виденного в жизни и много времени спустя воспроизведенного по памяти, передать нечто самое характерное в нем, самое неповторимое, то духовно особенное, что присуще только живому взгляду живого человека.

Царское село. Вид на Екатерининский дворец. Литография, раскрашенная акварелью, А. Мартынова. 1821-1822

До нас не дошло документальных свидетельств о личных общениях Пушкина с Одоевским. Но это отнюдь не означает, что они никогда не встречались друг с другом. Общий круг знакомых, те же гостиные светского Петербурга, та же среда прогрессивно мыслящей интеллигентной молодежи столицы.

А. И. Одоевский был родственником и другом Грибоедова, называвшего его своим "питомцем", "кротким, умным, прекрасным Александром". В 1825 году Одоевский дружески сблизился с Кюхельбекером, с которым и поселился даже вскоре на одной квартире. Много позже, переведенный по ходатайству престарелого отца своего из Сибири рядовым на Кавказ, Александр Одоевский познакомился и подружился там с Лермонтовым, посвятившим его памяти большое стихотворение, где писал о безвременно умершем друге:

Одоевский А. И. Карандаш, белила. Художник Л. Питч (с оригинала Н. А. Бестужева)

 В толпе людской и средь пустынь безлюдных, 
 В нем тихий пламень чувства не угас: 
 Он сохранил и блеск лазурных глаз, 
 И звонкий детский смех, и речь живую, 
 И веру гордую в людей и жизнь иную.

Этим лермонтовским строкам близок отзыв об Александре Одоевском декабристов - товарищей его по сибирской каторге: "Одоевский - ангельской доброты. Пиит и учен; знает почти все главные европейские языки. По богатству был в Петровском остроге в числе тамошних магнатов. Несмотря на богатство, он всегда в нужде, ибо со всеми делится до последнего"^*.

^* (Литературное наследство. Т. 60, Декабристы-литераторы. II. кн. 1-я. М., 1956, с. 262.)

Послание Лермонтова "Памяти А. И. Одоевского" "имеет великое достоинство в описании характера одного из добрейших и честнейших моих товарищей, - писал декабрист барон А. Е. Розен. - Оно превосходно изображает чистоту его души, спокойствие духа, скорбь не о своих страданиях, но о страданиях человека...

Весьма жаль, что нет верного портрета его; в то время не было фотографии. Нарисованный портрет Н. А. Бестужевым-1-м акварельный похож по складу лица, но выражение и глаза непохожи: они как-то прищурены, а его взгляд был открытый, живой, умный..."^*.

^* (Писатели-декабристы в воспоминаниях современников: В 2-х т. М., 1980, т. 2, с. 219.)

Атрибутируемый рисунок Пушкина находится в рукописях 1828-1829 годов и несет черты несомненного сходства со всею практически известною нам иконографией А. И. Одоевского. Особенно характерными для Одоевского в пушкинском рисунке представляются и своеобразная, с крупным, специфичного очертания затылком форма головы, и гладкий высокий лоб, и мощная (хорошо видная даже на ранних портретах Одоевского) шея, и ровная, со сглаженной переносицей линия лба и носа, и особо подчеркнутый Пушкиным очень четкий абрис челюсти (поэт исключительно выразительно показал как бы угадываемую глазом линию от уха до подбородка, характеризующую структуру лица Одоевского на большинстве его портретов), и, наконец, взгляд больших и спокойных, "лазурных" глаз, неизменно привлекавших внимание всех знавших А. И. Одоевского.

Одоевский А. И. Миниатюра на кости. Художник И. Фридриц. 1823-1825 (?)

Но как оказался портрет Одоевского в этой тетради поэта? И как же все-таки волосы на портрете, остриженные "в кружок"? И длинный, почти до груди свисающий ус? Ведь не носил же на самом-то деле блестящий столичный конногвардейский офицер князь Одоевский усы и прическу украинского казака! Не носил, разумеется. Но и поэт Александр Сергеевич Пушкин, нарисовавший себя на черновике "Андрея Шенье" в конском облике, также лошадью не был. Этот удивительный автопортрет может служить своего рода ключом к отгадке подобных художнических "мистификаций" Пушкина. Двуединость природы пушкинского рисунка, органичность слияния в его авторе художника и поэта, "примеряющего" на себя или какое-то другое лицо персонажей своего литературного творчества, художественные образы, еще только долженствующие явиться на свет, объясняют эти "странности", а точнее, особенности пушкинской графики. Поэтому не будем смущаться неожиданных для Александра Одоевского прически (впрочем, строго говоря, это все же не стрижка "в кружок") и формы усов на портрете, а постараемся уяснить для себя их "законность" на этом рисунке, появившемся в окружении текстов "Полтавы", которую поэт писал, как, может быть, никакое другое свое произведение, в состоянии всепоглощающего творческого сосредоточения на ней. "Он (Пушкин. - Л. К.) говорил, - вспоминает один из современников поэта, - что... осенью овладевал им бес стихотворства, и рассказывал по этому поводу, как была им написана... "Полтава". Это было в Петербурге. Погода стояла отвратительная. Он уселся дома, писал целый день. Стихи ему грезились даже во сне, так что он ночью вскакивал с постели и записывал их впотьмах. Когда голод его прохватывал, он бежал в ближайший трактир, стихи преследовали его и туда, он ел на скорую руку, что попало, и убегал домой, чтоб записать то, что набралось у него на бегу и за обедом. Таким образом слагались у него сотни стихов в сутки. Иногда мысли, не укладывавшиеся в стихи, записывались им прозой. Но затем следовала отделка, при которой из набросков не оставалось и четвертой части. Я видел у него черновые листы, до того измаранные, что на них нельзя было ничего разобрать..."^* Удивительно ли, что портрет, нарисованный Пушкиным среди черновиков "Полтавы", обрел некие малороссийские реалии, затруднившие, естественно, его иконографическое отождествление с Одоевским?

^* (А. С. Пушкин в воспоминаниях современников: В 2-х т. М., 1974, т. 2, с. 105.)

Одоевский А. И. Литография А. Скино с оригинала Н. А. Бестужева (между 1827-1833)

Кстати, нелишне отметить, что "открытый, живой, умный взгляд" Александра Одоевского, который особенно выделяет во внешности друга барон Розен, в этом пушкинском рисунке как раз передан превосходно.

Одоевский А. И. Карандаш. Рисунок неизвестного художника

Не должно смущать нас и появление портрета в рукописях 1828-1829 годов. Вероятно, где-то в это же время поэт узнал стихотворный ответ Одоевского на посланье свое к декабристам в Сибирь, и не забудем, что именно в черновиках "Полтавы" находятся знаменитые рисунки Пушкина, посвященные - если можно в этом случае так выразиться - казни декабристов. Страшные рисунки, говорящие о неотступных мыслях поэта о декабристах, об их судьбах и мученичестве, ими принятом. На листе 38 об., как раньше в рукописи 1826 года, - две виселицы с пятью казненными декабристами. Виселица, повешенные и на листах 39 и 43 об.

Эти рисунки были известны давно. А недавно, как мы знаем теперь, в начале "полтавской" тетради (л. 3) найдены такие же, как и Одоевского, профильные карандашные портреты декабристских друзей поэта: князя Сергея Григорьевича Волконского и Николая Раевского-сына. Не случайное, надо думать, и знаменательное "сближение"... Целый графический декабристский цикл!